The French are glad to die for love

      Знаете такое чувство, когда ты понимаешь, что делаешь что-то неправильно, но ты все равно это делаешь, потому что уверен, что так будет лучше? Ты обдумываешь это несколько раз на протяжении нескольких часов, а может и дней, но все мысли сводятся к одной: "Я должен это сделать, потому что так правильнее". Вот и Жеан мучился так весь день перед собранием. "Сказать им правду? Или соврать и узнать, что Анжольрас на самом деле там делал? Если я им совру, то получается, что зря они на меня положились. А если скажу правду, то предам Анжольраса. Нет, я должен что-то придумать, чтобы не выдать его, а потом узнаю, в чем дело". Раздираемый сомнениями, Прувер медленно направлялся в "Мюзен", закутавшись в свое пальто. "Эта ситуация такая же дурацкая, как и Эйфелева башня", - подумал он. Жан Прувер, как истинный француз, не питал особых чувств к этому памятнику архитектуры, стремясь всячески его избежать, поскольку он "портил представление о прекрасном". "Были бы у меня лишние деньги, я обязательно бы обедал в ресторане наверху, как Ги де Мопассан, лишь бы не видеть этой чертовой башни!" Ухмыльнувшись своим мыслям, Жеан стал размышлять, какую скульптуру он бы соорудил вместо Эйфелевой башни. Может, взять за основу "Свободу, озаряющую мир"? И вместо женщины сделать скульптуру Анжольраса во весь рост и назвать знаменитой фразой "Свобода, равенство, братство"? Если им хоть немного удастся изменить мир, он возьмется за эту идею. Тем более, у него есть знакомые скульпторы.       Раздумывая обо всем этом, Прувер не заметил, как добрался до площади Сен-Мишель, где находилось кафе "Мюзен". Здесь, в дальней комнате, Друзья Азбуки вдали от чужих глаз веселились, играли в карты, выпивали, словом, занимались тем, что обычно делают молодые люди после учебы или работы. Но как только смеркалось, смех и громкие разговоры стихали, вместо них появлялись тихие речи, перешептывание, утвердительные восклицания и порой радостные приглушенные выкрики. Каждый, кто входил в этот кружок, любил его до глубины души и верил в то, что однажды справедливость восторжествует.       Оглянувшись, Жеан повернул на улочку Гре, а затем по потайной лестнице взобрался наверх и попал в ту самую комнату, где встречались Друзья Азбуки. - Ты припозднился сегодня, - улыбнувшись, поприветствовал его Комбефер. - Простите, друзья, у меня были кое-какие дела. - Ты проследил за ним? - вмешался Курфейрак, протягивая Пруверу бутылку вина.       Щеки Жеана порозовели, но, понадеявшись, что никто этого не заметил, он кивнул: - Честно говоря, я потерял его из виду где-то на улице Роше... - Я знаю там лавку старьевщика, но вряд ли он туда ходил, - сказал Фейи. - Ты уверен, Прувер, что видел его последний раз там? - спросил Комбефер. - Да. Хоть было и темно, но я уверен, что это была улица Роше. - Интересно, что он там делал. Может, спросим его самого? - задумчиво сказал Жоли. - Исключено. Он только рассердится, когда узнает, что мы ему не доверяем и отправили Прувера следить за ним, - ответил Курфейрак. - Он прав. Анжольрас должен сам нам об этом рассказать, - кивнул Комбефер. - Если вообще расскажет, - сказал Баорель. - И если вообще придет, - добавил Курфейрак.       Решив не делать поспешных выводов и оставить все, как есть, Друзья Азбуки стали дожидаться своего лидера, который, несмотря на обычную пунктуальность, сильно опаздывал. 10 минут, возможно, было еще простительно, но 40 минут! На Анжольраса это совсем не похоже. Комбефер задумчиво смотрел на карту Франции, висевшую на стене, Курфейрак, Баорель и Легль играли в карты, распивали уже непонятно какую по счету бутылку вина и шутили про "Госпожу Неудачу" последнего, Фейи почти заканчивал уже 5 веер, Жоли как всегда с беспокойством рассматривал свой язык, пытаясь выявить причину своего недуга, а Прувер, держа в руке сборник стихов и прикусывая губу, пытался придумать, как поскорее уйти и найти Анжольраса. - Что-то мне подсказывает, что наш лидер решил сегодня не вдохновлять нас, - ухмыльнулся Курфейрак. - Сдается мне, что что-то случилось с ним, - ответил Легль. - Может, он заболел? - вопросительно взглянул на товарищей Жоли. - Или есть причина посущественнее. И это точно не женщина. Он же не Мариус! Что скажешь, Прувер? - оглянулся Курфейрак. - Что? Мм, ну да, это не женщина. Знаете, что-то нехорошо себя чувствую. Пожалуй, пойду домой. Тем более, вряд ли Анжольрас сегодня придет. - У тебя простуда? - спросил Жоли и направился к Пруверу, чтобы удостовериться, но Жеан резко встал и протянул руку. - Не надо меня осматривать. Я уверен, что это усталость сказывается. До завтра, господа. Он направился к лестнице. - Прувер, - окликнул его тихо Комбефер. - удостоверься, что с ним все в порядке.       Комбефер поднял взгляд на Прувера. "Он знает". Жеан коротко кивнул и стремительно покинул комнату. *** - Знаешь, чего я не понимаю? - сказала Эпонина, разглядывая звезды. - Что этот красавчик нашел в тебе?       Грантер рассмеялся и легонько толкнул ее плечо. - Наверное, то же, что ты в этом мальчишке Мариусе! - Брось, Эр. Он не такой, каким ты его представляешь! - ее щеки покраснели, и она улыбнулась. - Честно говоря, я больше был уверен в то, что ты втрескаешься в Монпарнаса, но не в этого паренька. Не пойми меня неправильно, но вы из разного теста. Совсем друг другу не подходите. - Когда я стану здесь заправлять, мы сможем быть вместе. - Я был уверен, что ты разумная, а ты говоришь ерунду. Они оба рассмеялись, понимая, что им до "звезд" далеко. - Это называется надежда, Эр, - сказала Понин. - это, пожалуй, единственное, что меня спасает на этом дне. - Ну, Мулен Руж - это еще не дно. - Видимо, нет, раз сюда так часто заглядывают ангелы, - усмехнулась Понин. - все ходит и ходит, деньги на ветер. А ты его даже пальцем не коснулся! Вот транжира! - Ну не издевайся над ним. Ты несправедлива. - Защищаешь его. Втюрился, как девчонка.       Грантер улыбнулся и посмотрел на небо. Что правда, то правда. Этот повернутый на революции Анжольрас прочно засел в его мыслях. Но любовь ли это? В голове появлялись сцены их последней встречи. Анжольрас с жаром пересказывает Грантеру свои идеи, мотаясь туда-сюда по крыше. Ветер треплет его волосы, расстегнутый пиджак. Его голос слегка хриплый, взгляд бегающий. Он оступается, чуть не валится с ног. Грантер вскакивает, тянет обратно в комнату. Ругает за неосторожность. - Твоя революция доведет тебя до смерти раньше, чем ты что-то успеешь сделать! - Ты как будто совсем не видишь успешной концовки, - холодно отвечает Анжольрас. - Да раскрой ты глаза! Какая успешная концовка! Я вижу тебя на своих руках окровавленного! Я вижу твои тускнеющие глаза и угасающее дыхание! Вижу, как все твои друзья лежат мертвые, а над ними стоят улыбающиеся солдаты, которые потом отметят свой триумф с девушками и выпивкой.       Анжольрас смотрит на разъяренного Грантера долгим изучающим взглядом. - Не знаю почему, но ты мне симпатичен, Грантер. Ты можешь охладить мой пыл и заставить меня посмотреть правде в глаза. Но не думай, что я отступлю. Я твердо решил... - ...Умереть.       Грантер горько усмехнулся, взял руку Анжольраса и лягонько поцеловал ее. На удивление, рука не дернулась, а словно покорилась. Для Грантера это было знаком. - Раз ты твердо решил отдать себя революции, то позволь мне позаимствовать тебя у нее на время. Я знаю, что для тебя это будет значить ровным счетом ничего, но для меня - это все на свете. После того, как я забросил искусство, я так и не нашел смысла жизни. А теперь есть ты. Ты словно меня воскрешаешь. - Ты же знаешь, что... - Тихо. Это неважно. Так позволишь?       Анжольрас неуверенно кивнул. От этого кивка у Грантера пересохло в горле. Впервые он не знал, что ему делать в такой ситуации. Не был бы это Анжольрас, он бы непременно избавился от одежды, начал бы облизывать шею, немного прикусывая и потихоньку спускаясь вниз. Но тут перед ним стоял прекрасный Аполлон, такой неопытный, юный, непорочный...       Грантер неуверенно подошел ближе, положил руку Анжольрасу на бедро и коснулся губами шеи. Он почувствовал, как часто забился пульс, как Анжольрас сглотнул, как слегка наклонил шею в сторону. - Ты доверяешь мне? - Эр! Эй, Эр! - голос Эпонины вернул его из воспоминаний. - Что? Прости, я задумался. - Ты в порядке? Я уж было подумала, что ты совсем уже не в своем уме. - Все в порядке. Я просто обдумывал то, что ты сказала. - Про твоего революционера? Да не бери в голову. Как насчет бумажного слоника? Ты обещал мне вчера, что сделаешь для меня. - Обещаю, что сегодня займусь этим. - Похоже, что не сегодня, - задумчиво произнесла Понин. - кажется, твой ангел снова пожаловал.       Она кивнула в сторону улицы, где торопливо шел Анжольрас, оглядываясь по сторонам. - Доверяешь, - тихо сказал Грантер и улыбнулся своей милой улыбкой Эпонине в ответ на ее вопросительный взгляд.