The French are glad to die for love

— Грантер?       Постучав и не услышав ответа, Анжольрас вошел в темную комнату. — Тссс, тут падающая звезда! — шепнул Грантер, заворожено глядя на небо. — Почему ты не ответил мне, когда я стучал? — Загадай желание, Аполлон, быстро! — перебил его Эр.       Анжольрас закрыл глаза и мысленно произнес желание. — Что ты загадал? — Ну уж нет, тогда оно не сбудется! — Не глупи, это все детские сказки. Если чего-то захотеть, оно обязательно сбудется! — Я загадал, чтобы ты меня больше не называл Аполлоном. — Чем тебе не нравится Аполлон? По-моему, это отлично характеризует тебя, — усмехнулся Грантер. — А ты что загадал? — Не скажу. Слишком личное. Ты когда-нибудь бывал в Тулузе? Там готовят восхитительные фуа-гра! У меня был знакомый повар в одном маленькой кафе в Тулузе, его звали Жак. Он готовил такое фуа-гра! Пальчики оближешь! Помнится, когда денег не хватало на еду, а картины не продавались, я таскал его фуа-гра. И он ни разу не заметил пропажи. Вот бы сейчас снова попробовать. — Грантер мечтательно закрыл глаза.       Анжольрас заинтересованно взглянул на Грантера. Тот сидел на полу в расслабленной позе, вспоминал былые времена и совсем не казался таким безобразным как поначалу.       Сейчас он выглядел спокойным, открытым и каким-то настоящим. Не было больше той отталкивающей маски, только лишь живое лицо живого человека. — Я хочу устроить революцию, — неожиданно резко произнес Анжольрас. — Для этого ты и приходишь сюда? Чтобы поговорить о революции? — спросил саркастически Грантер. — Ну что ж, давай поговорим. Зачем она тебе? Зачем людям еще одна революция? — В мире должна быть справедливость. — Только и всего? Да в мире никогда не будет справедливости, поверь мне. Это просто невозможно. — Ты просто циник. — А ты утопист. То, что ты хочешь изменить, никогда не изменится. В мире всегда будет несправедливость, хочешь ты этого или нет. — Конечно, ничего не поменяется, если сидеть вот так сложа руки. — Ты предлагаешь повести людей на смерть? В этом ты видишь справедливость? Неужели тебе не будет жаль своих друзей, которых ты своими же руками… — Поэтому я и здесь, — перебил его Анжольрас. — Я должен придумать такой план, чтобы они присоединились ко мне, боролись бы со мной за правое дело и при этом не пострадали. — Почему из всех мест ты выбрал это? По-моему, Мулен Руж — не то место, где можно размышлять о революции. Да тут вообще ни о чем нельзя размышлять. Это же бордель. Тут только трахаются и напиваются до умопомрачения. А, Анжольрас? Или постой… Ты хотел начать с малого? Устроить революцию в таких местах, как это, а потом уже перейти на более высокий уровень? Мы — твой прообраз государства? У меня для тебя плохие новости. — Он засмеялся. — Нет. Мне казалось, что увидев весь разврат, всю людскую похоть своими глазами, я… пойму людей лучше, их суть. Ведь только в таких местах они ведут себя открыто, как мне кажется. И попробую найти решение как им помочь, — Анжольрас задумчиво куснул губу. — зачем людям революция? Чтобы уменьшить свои проблемы. — Ты веришь в это? Ты уверен, что способен снова поднять дух народа, уставшего от всяких кризисов и своих личных проблем? — Верю.       Грантер улыбнулся: — Ты будешь прекрасным лидером, Анжольрас. Люди пойдут за тобой. — Он посмотрел на небо и со вздохом сказал. — Даже на смерть.       Анжольрас вздрогнул и покачал головой: — Я надеюсь, что этого не произойдет, но знаю, что этого не миновать. — Я верю в тебя, — тихо ответил Грантер. — Почему? Ты меня совсем не знаешь.       Эр пожал плечами. — Просто чувствую сердцем, что оно стоит того. — Не знал, что у тебя есть сердце. — Очень тонко, Аполлон. — Тихо засмеялся Эр. — Не поверишь, но оно есть не только у меня в этом здании. Все думают, что куртизанки — просто бездушные, красивые вещи, но и у них есть душа. — Но ты не похож на них всех, Грантер.       Эр задумчиво посмотрел на Анжольраса, потом сел на пол рядом с ним. — Я один из них, хотя всеми силами стараюсь не верить в это. Знаешь, Аполлон, — продолжил после минуты молчания он. - Благодаря тебе я начинаю меняться. Это звучит глупо и по-девичьи, но, только оставаясь с тобой наедине, я становлюсь таким, каким хочу быть. Спасибо, Анжольрас. Грантер берет его руку и осторожно целует пальцы. — Спасибо.