Лишь тенью коснувшись

Саунтдтрек(на повторе, если понадобится): Pierre van Dormael – Le temps immobile Сознание не постигнет вселенную, но станет вместилищем десятков противоречий. Любое действие, решение отзывается в нас множеством вариантов. Разница между ними так же мала, как Гранд-Каньон. Пропасть между суждениями об одном и том же человеке может достигать размеров Солнечной системы. Так много факторов влияет на то, чтобы сознание приняло или отвергло свое существование. И, вместе с тем, всего одна тончайшая нить связывает его с жизнью. Любовь — скажите вы. Поиск — поправлю я вас. Любовь не спасла меня, а только протащила за собой по пыльной проездной дороге, связав по рукам и ногам. Любовь не дала ответов, а лишь бросила в темные воды неведения. Сознание, державшееся за жизнь так рьяно, отринуло ее в тот самый миг, когда осталось без смысла существования. Уход каждого из них выпотрошил меня без остатка. Скальп снят, и череп проломлен — я больше не хочу скрывать мыслей от судьбы. Вот, полюбуйся, что сделала со мной! Это твоих рук дело! Я больше не желаю быть твоей рабой! Вы с любовью вдоволь позабавились — делайте свои последние ставки. — Будете еще что-нибудь из меню или это весь ваш заказ? — официант обладал, что называется обольстительно-рабочим тоном. Выйдя из моей жизни, будто закрыв за собой дверь, не оставив просвета, для меня он умер. Таким стало наше «долго и счастливо». Да, «мы» умерли в один день. «Нас» больше нет, есть только я и он. Когда это осознание приходит в мою голову, все мое естество отвергает настолько глупые и нереальные мысли. Но каждый новый день, проведенный врозь, доказывает обратное — а мысль не так и глупа. То, что казалось «навсегда и на веки вечные» оказалось сном. Необратимый процесс понимания — реальность накатывает волнами, едва давая продышаться. — Нет, спасибо, это все. И рассчитайте меня сразу, будьте добры. — Да, конечно. На сколько персон подавать приборы? К вам присоединится кто-то еще? — Не имею ни малейшего понятия, — говорю это и многозначительно подмигиваю официанту, — вы мужчины бываете так непостоянны в своих решениях, — улыбаюсь ему своей повседневной улыбкой, он понимающе кивает и ретируется на кухню отдать заказ. На белой гладко выглаженной скатерти появляется тень. Не поднимая головы, я жестом приглашаю гостя присесть. Практически бесшумно отодвинув стул из темного дерева со вставками ткани, той же расцветки, что и основа, он выжидающе наклоняется над столом, так и не заняв место. Хм, а он не промах, делает именно то, что сам посчитает нужным. Приподнимаю голову так, чтобы наши взгляды встретились, немного наклоняю голову набок, приветствуя вежливее, чем прежде. Его это, видимо, устраивает и мужчина, наконец, усаживает свой недешевый костюм на не менее дорогую мебель. — Эх, а я уже было настроилась на ужин с мудрым собеседником, — нарочито вздохнув, я сделала комичную гримасу в стиле Джимми Кара. — Но тут ворвался я, — подхватил он ловко. — И все испортил. — Так прогони, — он так нахально улыбался. — А ты уйдешь? — незаметно для самой себя я игриво приподняла правую бровь. — Да. И сяду вон за тот столик позади тебя. — Любишь нестандартные способы общения? — Посредством спин я еще не вел бесед в ресторане. Лицо, взгляд — вот мое оружие. — Что ж, первый опыт всегда хорош. Учись новым методам обольщения. — Смотря в чем. Тем более что тебе бы понравился легкий шепот на ушко, — он понизил свой бархатный голос, и я даже немного поддалась чарам. — Мне, конечно, нравится эта увлекательнейшая игра в «кошки-мышки», но вечер не резиновый, как и бронь на этот столик, и, так же как мое терпение, — попытка взять себя в руки прошла на ура. — Я тебе неприятен? — Ну, спасителей не выбирают, — ухмыльнулась и тут же об этом пожалела — это было как-то резко. — Да посмотри ты уже на меня! — чрезмерно повысив голос, мой спутник привлек лишнее внимание к нашему столику. — Отдавай себе отчет, где ты находишься, — зашипев, точно змея, я попутно извиняющимся взглядом осматривала публику, собравшуюся в этот зимний вечер в The Square. Как же я люблю это место. Здесь сочетается все самое лучшее. Модерн, с его четкими линиями, контрастными палитрами и новейшими рецептам, соединяется со строгостью и благоговейным трепетом прошлого и традициями, что передаются годами. Люблю, когда в интерьере бережно и с умом обращаются с деревом: темный паркетный деревянный пол так изысканно сочетается с серовато-бежевыми панельными стенами. Ширмы из матового стекла доходят до середины окон, которые простираются во всю стену: от потолка до пола. Они создают легкую аллюзию на приватность. — А ты помни, с кем говоришь, — так же эмоционально, но уже в более спокойном тоне молодой мужчина пытался совладать с собственным раздражением. — Почему ты не смотришь мне в глаза? — Ну вот, смотрю! Что дальше? — собрав всю силу воли в кулак или в сжавшиеся под столом коленки, я продержала свой взгляд на его жутко черных омутах не более 40 секунд и снова уткнулась в свою тарелку в надежде, что этого будет достаточно. — Зачем… — взяв в руку бокал Pommard 1er Cru, Les Rugiens 1988 года, едва всколыхнув его, подставил под искусственные лучи небольших ламп в потолке. Поиграл им на свету, наслаждаясь зрелищем растекающегося по стенкам красного дорогого вина, прежде чем просмаковать на языке невероятно легкие и с тем терпкие нотки, он продолжил, — зачем…портишь такой вечер? — Не я его устроила. Кто просил меня спасать? — снова сделав попытку задержать свой взгляд на нем дольше минуты, я быстро отхлебнула вина, надеясь, что его действие начнется как можно раньше, и смелость придет ко мне на выручку. — Ты выступил благородным рыцарем в сцене с падением. Молодец. Но я бы предпочла сейчас не с тобой сидеть, а задушевно болтать с всевышним. — В этом то и проблема — я не могу оставить тебя в таком состоянии. Ты мне понравилась, — вот так просто мужчина, с которым я бы предпочла не знакомится, говорит такие не очевидные вещи. — Зачем ты играешь в это? Тебе мало площадок кино и театральных сцен? — откровенно говоря, отчасти, мне даже хотелось бы стать предметом его воздыхания. После всех этих расставаний мне неистово хотелось отвлечься, прыгнуть в бездну новых чувств и теплых объятий. Но стоит ли использовать для этого такого мужчину как Бенджамин Барнс. Он слишком смазлив, умен и проворен. Да и бабник. Нет, я ничего такого не слышала, но мне так видится. — В рулетку тебе лучше не играть, — Бен устало усмехнулся и перевел взгляд на мою руку на краю стола. — Приму к сведению, — я съязвила машинально, а улыбка коснулась его губ и мне стало как-то спокойно. То ли это вино заявило свои права на управление нервной системой, то ли я начинаю привыкать к этому мужчине. Бен накрыл мою руку своей и только теперь я поняла, что она дрожала. Пристально смотря мне в глаза, он просто поглаживал мое запястье и тепло улыбался. Под этим взглядом мне всегда так неуютно, но теперь я стала успокаиваться, ощущая приятное покалывание на затылке, которое вызывает чувство того, что обо мне искренне заботятся. — Не хотела, чтобы все выглядело как свидание? — он улыбнулся пуще прежнего, когда понял, что я уже успела расплатиться до его прихода. — Почему именно этот ресторан? — я догадывалась, каким будет ответ, но предпочла не додумывать лишнего. — Его ты оценила выше всех. — Как тебе вино? Оно на несколько лет моложе тебя, — во мне просыпается игривость — хороший знак. — У него привкус многообещающего вечера. — Все зависит от поведения кавалера. — Надеюсь, мужчин ты не оцениваешь как рестораны — слишком большая конкуренция, — многозначительно выгнув бровь, он хмыкнул, превращая опасение в шутку. — Слухи? — Не более чем громкий шепот, — и тут мы оба прыснули со смеху, снова ловя на себе взгляды посетителей-«больших кошельков». Весь дальнейший вечер был легким и непринужденным, с вкраплениями соблазна и ноткой секса в воздухе. Из ресторана мы вышли почти перед закрытием. Снежные улицы порадовали спокойной прохладой, на небе светила полная или почти полная луна, а под ногами хрустело белое доказательство наступления января. Перед глазами все немного расплывалось, но это был приятный бонус хорошего вина. — Могу я переночевать у тебя? — вот и она, разнузданная Ария в деле. Похоже, он опешил от такого поворота, но стараясь не подавать виду, он обнял меня за талию и лишь кивнул, отворачиваясь в сторону в поисках своей машины, но я успела уловить довольную ухмылку на его беспощадно красивом лице. На деле же, я просто не хотела возвращаться в свою холодную одинокую квартиру. А он так близко и так приятно пахнет. Кстати, до меня только сейчас дошло, что это его природный запах. Интересно. В его возрасте мужчины постоянно пользуются туалетной водой, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность. — А ты очень самоуверенный, да? — сделала я поспешный вывод. — Нет. Просто знаю цену себе, людям и вещам вокруг меня. Такой взвешенный ответ не сочетался у меня с тем амплуа, что он выбрал себе на публике. Но и приятно радовал — Бен куда интереснее, чем может показаться на первый взгляд. На другой стороне дороги нам махал шафер, которого Бен вызвал незадолго до того, как мы вышли. Нарушив пару правил дорожного движения, мы оказались в уютном салоне машины представительского класса. Я вопросительно посмотрела на Бена. — Нет, я не всегда так разъезжаю, — сразу понял он мой настрой и поспешил оправдаться. — Только когда сам за руль сесть не могу. Я облегченно кивнула и поудобнее устроилась в его теплых объятиях, уткнувшись носом в его темно синий костюм из шерсти. — Ты не подумай ничего такого, — бормочу, зевая, — я просто устала…очень устала…