Лишь тенью коснувшись

Massive Attack – Paradise Circus(слушать) Мы больше не должны видеться. «Мы», хах, «нас» давно уже нет. А и было ли когда-нибудь? Я ответила на его поцелуй, это равносильно приглашению. Этим я дала ему понять, что между нами еще ни все кончено. Никогда не понимала, зачем я нужна ему среди череды его постоянно меняющихся баб. Не понимала, зачем кроме моего таланта, ему еще понадобилось мое тело и сердце. Теперь я точно знаю, что он меня никогда не любил. Его просто привлекала та страсть, что была между нами. Он забавлялся этим. Не мог понять, почему никак не может насытиться нашей близостью. Ему чужды такие чувства как любовь. Он следует только за своими желаниями, за своим эгоизмом. Теперь я задаюсь вопросом: «Зачем я понадобилась ему на этот раз?». Стараюсь сосредоточиться на пришивании подборта к полочке пальто. Снова отвлекаюсь на свои мысли, и когда ткань съезжает в сторону и машинка прострачивает дальше не там где нужно, понимаю, что работать дальше сегодня бесполезно. Гуляю по городу, просто чтобы не возвращаться в свою реальность. Если вернусь к Бену, то не смогу даже взглянуть на него без угрызений совести. Если вернусь домой, мне будет без него одиноко. Будто весь мой мир теперь вокруг него крутится. Я понимаю, что должна быть с ним откровенна. Что он имеет право знать. Но как же сложно собственноручно резать веревку, которая сдерживает тебя от падения. Как же чертовски не хочется делать ему больно. Но я уже это сделала, просто он еще не в курсе. На душе так противно, что хочется вывернуть себя наизнанку и очиститься от той грязи, которая будто заменила мне кровь сейчас. Открываю дверь. Скидываю осточертевшие туфли. Голова гудит от миллиона не заданных вопросов, от испытываемого чувства вины, от воспоминаний. За окнами уже давно кромешная тьма. Только мигающие дорожные фонари и дома вдали слабо освещают пространство, отбиваясь бликами от стекла. Прохожу в спальню с одним единственным желанием – заснуть, забыться и не проснуться. Включаю свет. Ключи звонко приветствуют пол, когда я захожу в комнату с большой кроватью, на которой, как у себя дома, развалился Эндрю. - Привет, милая. Что-то ты поздно, - как ни в чем, ни бывало, он встает с кровати и останавливается у окна. - Что ты здесь делаешь? – ошарашенно выдыхаю я, нервно сглатываю, голос немного дрожит, что выдает мой страх. - Ты так и не сменила замок, - он прохаживается по комнате. - Откуда у тебя ключи? – злобно шиплю. – Что ты здесь забыл? Что тебе от меня нужно, черт возьми? – кричу я в отчаянии. - Если ты не помнишь, я тебе их не возвращал, - все такой же обыденный тон, но начинает прослеживаться раздражение. Подходит ближе, протягивает руку, касаясь моего лица. – А что мне нужно, думаю, ты и сама знаешь. Неужели ты думала, что мне хватит того жалкого поцелуя. Ты же знаешь, как мне всегда тебя было мало. Как нам всегда было друг друга мало. - Не смей даже произносить этого, - убираю его руку. – Я даже не хочу ничего обсуждать с тобой. Хочешь мешать мне на карьерном поприще – пожалуйста, а в мою личную жизнь не лезь. Я тебя больше не подпущу к себе так близко. - Отчего же? Неужто я тебе так… - Противен, омерзителен, ненавистен, - выплевываю каждое слово ему в лицо. Он мигом прижимает меня своим телом к ближайшей стене, так что я больно бьюсь об нее. Максимально приближает свое лицо к моему. Прерывисто дышит. В его глазах смешалось негодование, злость, страсть, желание и… о нет, только не… тоска. У меня сбивается дыхание. Внутри паника вперемешку с тем, чему я не хочу давать силу. - Повтори ка это еще раз, пуговка, - на последнем слове голос дрогнул, давая мне пищу для размышлений. – Ария, я так скучал, - слова еле колеблют воздух, но голос. Нет, снова. Он говорит искренне. Эндрю так нежно проводит пальцами по лицу, что я просто не могу пошевелиться от того, насколько эти прикосновения желанны. Это тот редкий момент, когда он снимает свои маски. Тогда, когда хочет быть ближе ко мне. Когда нуждается в чувствах, суть которых ему неведома. В такие мгновения он как оголенный нерв. И действительно прекрасен. Сердце сжимается, мне все трудней дышать, все трудней сдерживать себя, все трудней сохранять трезвое состояние разума. Вернее его остатки. - Что ты… делаешь… со мной? Зачем ты снова… ворвался… в мою жизнь? – мольба в моем голосе едва ли прикрыта. - Ты нужна мне, - снова искренний выдох в губы. Этот прекрасный голос как выстрел. Как приговор остаткам разума. Как отголосок из прошлого. Как чувство из прошлого. – Просто отдай мне себя снова, как это получается только у тебя, - голос нежен и тревожен, глаза отдают теплотой и грустью. Его взгляд просто умоляет. Будто он сейчас стоит на коленях передо мной. – Мне мало. Мало поцелуя, мало прикосновения. Мне тебя всегда мало. Не знаю, каким образом, но мне удается выйти из этого оцепенения. Я вырываюсь из тисков, отталкивая его от себя. - Уходи, - глухо кидаю ему, уходя в ванную. - Но… - Прошли годы, Эндрю, прошли годы, - захлопываю за собой дверь, включаю душ и залезаю под струящуюся воду. Прямо так, в одежде. Сворачиваюсь в калачик на дне ванны. По щекам текут слезы, но их раз за разом смывает вода. Услышав приближающиеся шаги, я, жалея, что не закрыла дверь на замок, прикрываю глаза. Не хочу его видеть. Пускай убирается ко всем чертям. Сколько боли я пережила из-за этого человека, сколько слез пролила, а ему все мало. Чувствую невесомый, еле уловимый поцелуй в губы, распахнув глаза, замечаю боль и муку в его взгляде. Он отстраняется, снова стоит ровно, наблюдая, как намокает моя одежда под водой. Мгновение, и взгляд его карих глаз меняется, приобретая стальные нотки. - Куда ты от меня денешься? – искренний голос, как и чувства снова под семью замками. Слышна только самоуверенность. Он отворачивается, собираясь уходить. - У меня уже есть любимый человек, - выдаю я информацию, которую должна была сказать ему еще днем. – Который любит меня настолько же сильно, как и я его, - эти слова даются мне особенно тяжело, учитывая мое предательство по отношению к его чувствам. Чувствую, будто по сердцу ножом резанули. Эндрю лишь на секунду оборачивается и выходит за дверь, ничего не ответив. Тогда я привстаю и кричу что есть мочи: - Не лезь в мою жизнь! Уходи! Я так тебя ненавижу! – рыдания прерывают мои вопли. – Ты же не умеешь любить! Ты даже не знаешь, что это такое! Ты оскверняешь все, к чему прикасаешься! Не смей лезть в мои отношения! Неужели ты еще не достаточно помучил меня? Иди, как всегда развлекайся со своими шлюхами, а меня оставь в покое, - голос срывается на хрип, с хрипа в шепот. Спустя пару минут я слышу хлопок закрывшейся двери. Обессилено падаю обратно, и рыдания снова сотрясают мое тело и наполняют квартиру моими жалкими воплями. Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем я смогла взять себя в руки, выйти из ванной, вытереться и лечь в кровать. Глаза саднит от беспрерывных потоков слез, горло, от постоянных криков перемежающихся с громкими всхлипами, сердце, от вновь переживаемой боли, которой по идеи уже быть не должно, душа, от чувства вины перед тем, кто действительно любит меня. Едва коснувшись подушки, я моментально проваливаюсь в сон. Просыпаюсь только через двое суток, от настойчивого стука в дверь, с головой, как после длительной попойки. За окном пасмурно, льет ливень. Стараюсь не думать о делах минувших дней. Иначе все-таки рискую уйти в запой. Встаю, пошатываясь, дохожу до двери и, не смотря в глазок, открываю ее. В квартиру вваливается Бенедикт с мокрыми от дождя волосами, с одежды скапывает вода на холодный паркет прихожей. - С тобой все в порядке? – он поправляет взъерошенные мокрые волосы, проводя по ним ладонью правой руки. Его обеспокоенный голос отдается болью где-то в области сердца. – Что произошло? Где ты была все это время? Я лишь неуверенно шатаю головой и машу рукой в сторону кухни, приглашая его пройти туда. Медленно направляюсь к холодильнику под пристальным взглядом двух аквамариновых глаз. Выпивая полбутылки холодной воды, ощущаю, как жизнь постепенно возвращается в мое тело. - Я жду объяснений, - глухо произносит Бен, садясь на один из высоких стульев у кухонной стойки. - Долго рассказывать, - отмахиваюсь я. - У меня есть целый день, - его, отдающий металлом, голос, не сулит этой беседе ничего хорошего. За окном гремит гром и сверкает молния. Меня пробирает дрожь.