Лишь тенью коснувшись

Tom Earwaker – Drifting Утро встретило меня недружелюбными тучами, застилающими небо. Скорее бы пошел дождь. Он меня успокаивает. По звукам определяю, что Бен с Эндрю снова репетируют в кабинете. Облегченно прохожу на кухню. Я не хотела бы сейчас встречаться, даже взглядами. Ни с одним, ни с другим. Тошнота подступает к горлу. Выпиваю воду прямо из графина. Иду одеваться. Когда захожу в гостиную встречаюсь с, выходящими из кабинета, актерами. - Вы уже уходите? – безразлично спрашиваю я. - Да, - отвечает Эндрю. - И ты с нами, - подает голос Бен, приобняв меня. Я почему-то сразу перевожу взгляд на Эндрю. Не знаю, что я хотела рассмотреть в его глазах, но словив себя на этом действии, тут же переключаюсь на Бенедикта. - Это еще почему? У меня на сегодня свои планы. Мне нужно посмотреть, как будут сидеть вещи на новых моделях, - недовольно ворчу я. На самом же деле, у меня просто нет ни малейшего желания, находится на одном пространстве с этими двумя дольше положенного. - Марк сказал, что ты нужна на съемочной площадке. Там какая-то замена по костюмам и… - А он, - указываю на Эндрю, - там, зачем нужен? Он же в этом не участвует. - Я не договорил, Ария, - краем глаза замечаю, как Эндрю едва заметно передернуло от произнесенного Беном моего имени. Не могу отделаться от воспоминаний о его первом проявлении ревности. Арти, улыбаясь, выходит из лифта. Двери закрываются. Пару секунд и Эндрю нажимает на «Стоп». Лифт останавливается, немного заскрипев. Эндрю моментально прижимает меня к стенке лифта. - Что это только что было? – кивает на двери, за которыми только недавно скрылся мой друг. – Что за флирт? - Какой еще флирт? – невинно распахиваю глаза, делая вид, что не понимаю о чем он. - А что это у вас был за обмен любезными веселыми фразочками, понятными только вам? А? – злобно смотрит мне в глаза, пытаясь уличить меня в измене. – Да если б меня тут не было, вы скорей всего уже раздетые бы были, такое электричество между вами было. - Успокойся, милый, - провожу пальчиками по его напряженному лицу, всматриваюсь в гневный взгляд черных глаз. – Он просто мой давний друг. Мы с ним учились еще у меня на родине. - Чтобы я тебя с ним больше не видел! - Глупенький, от чего же мне с ним не видеться? – я и не собиралась, это была случайная встреча, да и координат у меня нет никаких, но его внезапно вспыхнувшая ревность меня жутко забавляла… и заводила. - Я сказал, - приближается лицом к лицу, - не видеться, значит, не видеться! – дышит у моих губ и ничего не предпринимает. Я же вся на взводе, просто не могу оставаться спокойной при такой близости с ним. – Правила здесь диктую я, - перемещается к уху. - Это понятно? - Понятно, - отвечаю дрожащим голосом, нервно сглатывая. Как же он близко. Это просто невыносимо. - Вот и отлично, - говорит обыденным голосом Эндрю, нажимая на зеленую кнопку где-то рядом с моим бедром, моментально отстраняется, принимая свой обычный вид. Почему-то это было волшебно. Я вспоминаю это с улыбкой на губах. Не могу отделаться от ощущения нехватки чего-то. Кого-то. Становится страшно от того, что я помню это чувство. Чувство нехватки Эндрю. - Эндрю поставили вместо Лоуренса, - как сквозь толщу воды доносится до меня голос моего мужчины. - Весело, скажу я вам, - прихожу в себя, - у них же рост разный, и по комплекции тоже ушивать придется, - закатываю глаза, определяя объем прибавившейся роботы. - Я и сам могу все сделать, - отзывается Эндрю, за что я ему впервые за долгое время несказанно благодарна. - Вот и прекрасно, значит, я вам там не нужна, - радостно подытоживаю я. - Там еще по другим костюмам вопросы и твои подопечные, похоже, что-то напортачили, - уже серьезней говорит Бен, давая понять, что выбора у меня нет. Придя на съемочную площадку, я сразу устроила разбор полетов своим подопечным. Терпеливо объясняла им недочеты их работы, помогала их исправить. Поправляла костюмы, ушивала их, где это было нужно. Была очень рада находиться вдали от самого места действия, пока меня не позвали непосредственно на место съемки. Сделав все от меня требующееся, я уселась на стул рядом с режиссерским, которое мне любезно уступил какой-то милый парень. На самом деле, довольно интересно наблюдать за процессом с такого ракурса. Я следила за каждым движением, каждым словом, действием. Все кажется настолько интересным, что боюсь упустить даже мелочь. Единственное о чем я жалела, так это то, что мне не удалось посмотреть на игру Бенедикта, но я решила для себя, что еще будет возможность. Все было хорошо, и я даже подумала, что меня пронесло. Зря! Ой, зря! - Позовите мистера Скотта! – прокричал режиссер. – Давайте попробуем 9-ю сцену. Да, Али, - кивает «главной героине», - ты тоже останься. Все, будто по мановению волшебной палочки, в мгновение ока, подобающим образом меняли декорации, ходили из стороны в сторону, что-то обсуждали, громко и не очень. Мне лишь оставалось смотреть на все, придерживая отваливающийся подбородок, с распахнутыми восхищенными глазами ребенка. Али и Эндрю стали на исходные позиции. Друг к другу лицами. Девушка ко мне спиной, а Эндрю, точно ей глаза в глаза. Меня пробрала дрожь от предчувствия чего-то неладного. Я старалась сосредоточиться на декорациях. Простая комната, минимум мебели, максимум холстов, искусно исписанных красками, стоящих у стен. - Камера! Мотор! Начали! Щелк, и магия кино вошла в силу. Эндрю, помедлив пару минут, берет девушку за руку, заключая ее ладони в свои. Смотрит ей в глаза. Так проникновенно, что я даже забываю, что это все не по-настоящему. Его губ касается грустная улыбка. Он набирает в легкие побольше воздуха. - Аманда, - глухо произносит он. -Да, - бесцветным тоном отвечает Али. - Я должен, - запинается, - мне нужно многое тебе сказать. - Ты знаешь, что я ничего не хочу слышать, - безразличие. – Это все уже неважно. - Но я должен, - с мольбой произносит мужчина. - Ты ничего не должен. Ладно, - убирает свою ладонь из его, скрещивая руки на груди. Так как не вижу ее лица, могу только догадываться, что сейчас оно показывает отвращение, - ты скажешь мне все, что хотел, и уйдешь. Уйдешь, навсегда. Не тревожь меня больше. - Спасибо, - почти шепчет. Пару секунд в нерешительности, и он слегка меняет наклон головы, меняя траекторию взгляда. Теперь он устремлен на меня. Сердце ускоряет ход, начинается паника. Слишком, слишком отвыкла от его взгляда. От его такого взгляда. Стараюсь подавить в себе желание сбежать отсюда. Крепко взявшись за края стула так, что побелели костяшки пальцев, я пытаюсь сохранять спокойствие. Хотя бы внешне. - Я виновен. Да, да, я виновен во всех твоих бедах. Но родная, я понес наказание. Моя душа, мое сердце… разрываются, по сей день. Слишком поздно я осознал, сколько боли причинил тебе своими действиями. Слишком поздно, - тяжело вздыхает, потирает переносицу. Я вижу как он устал. И это не игра. Это реальность. Сейчас он разговаривает со мной. – Я был таким идиотом, - я усмехаюсь. – Ты была права. Я идиот и эгоист. Но, хорошая моя, я все еще люблю тебя как прежде. Хотя, наверное, даже сильней, - снова запинается, будто пересиливая себя. - Я так скучал по тебе. Так скучаю, - больно. - Мне невыносимо не хватает тебя, - невозможно приятно. - Твоего запаха в моей квартире. В нашей квартире, милая, - его голос надрывается, и я не могу подавить слезы. Вспоминаю, как переехала к нему, как прошла наша первая совместная неделя – безвылазно. Мы не могли оторваться друг от друга. Тогда это казалось невозможным. Он шептал, что любит меня, что я самая удивительная, что самая притягательная для него. Тогда я таяла от этих слов так же, как от его прикосновений. Это было прекрасное время. Пока я впервые не застала его с другой. Это было… это было подобно концу вселенной. Будто разом пропал свет. И воздух. И вообще любые средства существования. Тогда я впервые ощутила, как разбивается сердце. Без анестезии. Нет, я не плакала, у меня не было на это сил. Я отчетливо слышала как распадаются осколки моего любящего сердца. Чувствовала как пропадает желание жить. Ощущала, как меня поглощает черная дыра. Меня, мои мечты, мои мысли… мои чувства. Это было невероятно, невыносимо и мерзко. Пальцы зудели от желания выскрести свое сердце из груди и показать ему безжизненную плоть, мол «вот, смотри, что ты сделал со мной». Да, действительно, я чувствовала себя мертвой. И грязной. Мне казалось, что мое тело сплошь покрыто слизью, как только в голову приходили картинки недавнего прошлого, где он оставлял поцелуи, ласкал, любил меня. Так отчетливо я представляла его предательство. Помню, тогда я просто рухнула на колени, в судорожных попытках вернуть себе способность дышать. Тогда мне казалось, что я больше не смогу жить. – Мне не хватает твоих рук, твоих губ. Тебя. Твоего голоса. Твоих объятий, твоего дыхания. Твоей любви, - сдерживаю крик боли. По щекам катятся слезы. Дышу через раз. Вмиг стало так душно. Любовь. Любовь к нему. Она жива. Я знаю это, знаю. Как я и говорила, она бесконечна. Краем глаза замечаю, с каким оживленным интересом наблюдают за всем присутствующие, не совсем понимая, что происходит, и режиссёр в том числе, но он ничего не останавливает, хоть точно знает, что Эндрю давно отошел от сценария. Но мне сейчас абсолютно все равно. – Пуговка моя, - он судорожно вздыхает, а я издаю тихий стон. - Ну, что ты, - он мягко улыбается, – что ты, милая моя, улыбнись. Не плачь. Твоя любовь для меня счастье, и я не знаю, чем смог ее заслужить. Я просто хотел, чтобы ты знала. Я не понимал, что такое любовь. До тебя. Даже будучи с тобой, я сопротивлялся этому, для меня это было в новинку, и слишком странно. Я слишком поздно понял, что должен отдаваться этому чувству, тебе, без остатка. Что это во благо, а не во вред. Я понимаю, как это странно звучит. И я больше не прошу еще одного шанса. Я взываю ко всему тому хорошему и удивительному, что между нами было. Взываю к нашей связи. Но прошу, просто загляни внутрь себя, и ты поймешь, что мы созданы друг для друга, - он осекся, еще пару секунд задержался на мне глазами, а потом перевел взгляд обратно на героиню. Я не выдержала накала эмоций, и, резко встав, быстрым шагом покинула павильон. Слезы большими каплями скапывали на одежду, оставляя влажные следы. Руки не находили себе места, просто свисая по бокам и сжимая ладони в кулаки, впиваясь ногтями до крови. Не могу успокоиться. Он копнул слишком глубоко. Это просто невозможно! Как я могу любить его после всего, что он сделал, после этих лет? Как я все еще могу так легко впускать его в свою жизнь? О Боже. Как я все еще могу желать его присутствия в своей жизни? Нет. Это просто невозможно! - Нет, нет, нет, нет, нет… - я повторяла и повторяла это, взявшись руками за голову и медленно сползая по холодной стене. – Нет, - мои отрицания прерывают всхлипы и отчаянные рыдания, которые отдаются гулким эхом по коридорам этажа. Я этого больше не вынесу. – Уйди, уйди из мой жизни, из моего сердца, из моей головы, уйди, - захлебываюсь слезами, и тут же противоречу себе, - нет, не исчезай, сколько боли я испытала, покинув тебя, переживу ли я эту разлуку еще раз, - и снова меняю мнение. – Нет, ты отравляешь меня, делаешь меня несчастной, - хриплю, - уходи… Чувствую, как понемногу схожу с ума. Слышу приближающиеся шаги, но мне абсолютно плевать сейчас, если меня увидят. - Эй, - обеспокоенно протягивает Эндрю, опустившись на корточки передо мной, - родная, - в его голосе непередаваемая боль и горе. Я заливаюсь слезами пуще прежнего. Он просто прижимает меня к себе, и я утыкаюсь ему в грудь. – Моя, моя – приговаривает он, поглаживая меня по голове, успокаивая, - только моя, - немного отстраняясь, касается губами моего лба и снова обнимает. – Тише, тише, я рядом, - ласковый, искренний, нежный голос, - я никуда больше не уйду, я не позволю тебе уйти от меня снова. Глупенькая, зачем, зачем наказывая меня, ты наказала и себя? Зачем? – он тоже плачет. – Я сходил с ума без тебя, чуть не прыгнул с крыши, - я испуганно посмотрела на него, на миг, забывая обо всем, в голове только крутится «прыгнул с крыши». Подсознание услужливо предоставляет мне живую картинку его падения и мое сердце переживает кратковременную смерть. - Меня остановил мой друг, - тут же успокаивает меня Эндрю, заметив в моих глазах ужас. - Зачем?- спрашиваю я после нескольких минут молчания и попеременных всхлипов. - Что, зачем? - Зачем ты подстроил, поджег моего ателье? – не понимаю, почему не задавала этот главный вопрос раньше. - Зачем? Ты же знал, что я дорожила им, знал сколько сил и денег я в него вложила, - теперь я понемногу перестаю плакать, смотря на него в ожидании ответа. - Я просил тебя не работать с Артуром. Просил? – голос меняется, в нем появляется жесткость. – Я умолял тебя работать со мной. Но ты не единожды отказывалась, а с ним согласилась сразу. Почему? Я так долго задавался этим вопросом. А потом я заметил, как он на тебя смотрит. Как пожирает глазами, буквально раздевая тебя взглядом. Как приглашал постоянно куда-то. И то, как ты охотно соглашалась. Со стороны вы выглядели как пара, когда работали над очередной коллекцией. - Разве это повод? – недоумеваю я. - В тот момент я не думал. Когда я увидел, как он целует тебя, во мне уже не было места здравому рассудку. Я просто поступил импульсивно. Знаю, это не оправдывает меня. Но, я думал, что пришибу его на месте, только за то, что он смотрит на тебя, а когда он позволил себе поцелуй, и ты ему это позволила, я… я мечтал вообще пристрелить его, - взахлеб рассказывал Эндрю. - Ты больной, - вздыхаю я, но совершенно не слышу в своем голосе упрека. - Не отрицаю, - добавляет, - но ты не лучше. Так красиво испортить карьеру той модели, - он даже присвистнул. Я удивленно вскидываю брови, но понимаю, что смысла притворяться уже нет. – Милая, неужели ты думала, что я не догадаюсь? Ты же такая же повернутая, как и я. - Быть может, – задумчиво отвечаю я, - но не на столько, чтобы рушить дело всей твоей жизни. И просто к сведению, я не позволяла ему тот поцелуй. Отойдя от шока, я дала ему пощечину и популярно объяснила, что уже состою в отношениях. Теперь я не столько зла на него, сколько начинаю осознавать все его сумасшествие, всю его надломленность и испорченность. Насколько же он слаб и беспомощен. Насколько же он нуждается во мне. А я? Настолько ли я в нем нуждаюсь? Даже боюсь отвечать на этот вопрос. Наверное, потому что догадываюсь, каким может быть ответ.