Асгардец

— Воскрешение, — прошептал Один, склонившись над сына телом, что стрелою из омелы пронзено было, прежде чем опустили того в погребальную ладью, на воду спущенную. Прошептал и отошел он, исполненный скорби, но этим его дыханием наполнился светлоокий Бальдр, очнувшийся после долгого сна на Идавёлль-поле; поднялась и опала грудь славного аса, и поднялся сам он с согретой солнцем земли. Оглянулся тогда Бальдр, оказавшийся в мире возрожденном и новом, но не чуждом ему, потому как навстречу к нему вышли братья его: незрячий, но испросивший прощения Хёд, Вали, ступающий осторожно по поднимающимся вслед за ним луговым травам, молчаливый Видар, чья месть уж успела свершиться, а с ними отважный Хермонд, что живым верхом на Слейпнире возвратился из владений Хель и передал Одину перстень Драупнир — Бальдра дар скромный. Ас — олицетворение весны и света, раскинув руки свои, двинулся на встречу братьям, меж которых недоставало Тора-громовержца и Тюра, дабы никто не передал людям таинств военного искусства. Обнялись крепко сыны Одина. Весел был Бальдр, что, сидя на зеленой земле, за игрой в золотые тавлеи вспоминал вместе с братьями о славных деяниях родичей своих. Долго разговаривали они, пока не вышел на луг мудрый старец Хёнир, держа в одной руке прут жеребьевый, а в другой — золотую скрижаль, испещренную рунами, и не позвал их с собою на поиски выживших людей: мужчины и женщины, что укрылись в тенистой роще, и потому выжили, что суждено им населить мир своим многочисленным потомством. Молвил Хёнир, что разобрал он руны, выбитые Одином-Всеотцом на камне, принесенном для юных богов, которым надлежало вывести двоих из лесной чащи к тучно заколосившимся полям и передать им многие знания, дабы возрадовались они и жили в согласии друг с другом, и новым миром править разумно...

Но не помнили те люди о правде, и не помнил отец о сыне.