Кукла

- Киллуа, ты чего? - Господин Киллуа, - поправил ее мальчик. - Разве не так должны обращаться слуги? Затем он убежал. На мгновение, Рин захотела окликнуть его или бежать следом, но это прошло. Смятение и чувство вины отошли на второй план, уступая место злости и обиде. Она недовольно поджала губы и отвернулась, возвращаясь к тренировке. "Зачем ты тренируешься - что за дурацкий вопрос? Можно подумать, у меня есть выбор. Ага, прямо сейчас побежала искать господина Сильву и сообщать ему, что он на тренировках меня больше не увидит. Интересно, что со мной после этого сделают? По головке уж явно не погладят. " Рин закипала все сильнее. "Вот какой такой глубокий смысл я должна была найти во всем этом? Что Киллуа хотел от меня услышать? Что мне нравится весь день таскать тяжести или получать тумаки от Иллуми? Или я должна быть в восторге от боли во всем теле и вечной усталости? Да я знать не знаю, зачем мне это! Он хоть немножко подумал, прежде, чем спрашивать меня о таком? Еще и голос сделал серьезный". Девушка, с силой выплескивая свой гнев, швырнула камень к остальным и замерла, глядя в пустоту. Злость пропала, как будто ее и не было, осталась лишь неприятная пустота и угрызение совести. Глаза защипало от слез. Ей стало стыдно, ведь она сама не раз задавала себе этот вопрос, но никогда не старалась найти ответ. Придумывала пару отговорок и продолжала плыть по течению. Рин и сама не поняла, почему решила отмахнуться от друга такими же пустяковыми фразами, хотя и видела, насколько он серьезен. - Киллуа разочаровался во мне? - Слезинка скользнула по щеке, и девушка сразу стерла ее рукавом. Плакать было нельзя, иначе все закончилось бы жалостью к себе и поиском виновных. И тогда бы виновными стали все, кроме нее. А это было не правдой. Рин не могла бросить тренировку и идти искать Киллуа сейчас, пусть ей и хотелось этого, пусть она была готова извиниться перед мальчиком, но этого мало. Она была обязана найти ответ на его вопрос, иначе все ее слова снова прозвучат фальшиво. Она развернулась и ушла в туман за следующим камнем. "А что если ответа на самом деле нет? Не могу же я сказать Киллуа, что тренируюсь только потому, что боюсь его семью? Но и врать ему я тоже не хочу". Что-то внутри неприятно сжалось. Она вспомнила фестиваль, арену и Киллуа, когда он, запыхавшийся, выбежал из-за угла и увидел ее с Иллуми. Его лицо на мгновение озарившееся радостью и момент, когда оно исказилось от страха, непонимания, желания сбежать и невозможности этого сделать. Она солгала ему. Сказала, что случайно встретила Иллуми в толпе. Ей казалось, что так будет лучше. Ведь узнай Киллуа правду, он стал бы корить себя за то, что не спас ее от похитителя, и за то, что его не было рядом, когда девушке было так страшно. Рин понимала, что никогда не расскажет Киллуа правду, ведь все закончилось хорошо и не имело смысла ворошить это вновь. Но каждый раз, вспоминая те события, Рин передергивало от мысли, что она обманула своего друга. Девушка замотала головой, стараясь избавиться от этого ощущения, пытаясь убедить себя, что ложь была во благо. У нее ничего не получилось. Совесть, маленьким колючим комком, продолжала ютиться внутри, и Рин поклялась самой себе, что не будет врать Киллуа. Если она не сможет найти ответ, то все равно скажет ему правду. Даже если мальчик посчитает ее жалкой и глупой, и они снова поругаются - это все равно будет лучше, чем очередная ложь. Рин подняла камень, но он сразу выскользнул из ее рук. Только тогда девушка поняла, насколько сильно устала. Ноги казались деревянными и пульсировали. Неспособная сделать ни шагу, она уселась там же, где и стояла. Посмотрела на свои руки - они мелко дрожали, пальцы сгибались неохотно. Она просидит так совсем немного, не больше пяти минут. Этого времени недостаточно, чтобы ее тело пришло в норму, но позволить себе отдыхать дольше она не может. Когда опустошенность внутри нее начнет наполняться бессилием, а глаза станут влажными от слез, она поднимется и вернется к тренировке. Потому что бездействие сводит ее с ума. "Я точно стала сильнее. Вот только зачем мне это? Чтобы перестать бояться?" Рин усмехнулась. Теперь эта мысль стала казаться ей очень глупой. Чего такого она страшилась раньше, о чем может не беспокоиться теперь? Золдиков? Боли? Или смерти? Сколько бы времени она ни тратила на тренировки, все останется как прежде. Потому что сила не поможет. Пусть даже это будут не Золдики, в мире и без них много опасных и злых людей, но даже если они окажутся слабее Рин, девушка все равно не сможет постоять за себя. На арене ей казалось, что она готова на все лишь бы выжить. Но является ли это правдой? Окажись там человек, или, того хуже, ребенок, разве смогла бы она нанести удар? По-настоящему, осознавая чем это закончится? "Сила мне не нужна. Какой в ней смысл? Она несет только боль и страдания, а я не желаю никому вредить. Это господин Сильва хочет, чтобы я стала сильной, но мне это не нужно". Рин не знала, как поступить, если на кону будет ее собственная жизнь. Она не хотела умирать, но была не уверена, что сможет сражаться и причинить кому-то боль. Конечно, на тренировках с Иллуми девушка выкладывалась на полную, она била во всю силу и всерьез хотела, чтобы удар достиг цели, и чтобы парень не смог от него увернуться. Потому что это было другое. Девушка не беспокоилась о том, будет ли Иллуми больно, с таким же успехом можно бояться попасть под дождь в пустыне. Она наклонилась за камнем и замерла в этой нелепой позе, удивившись собственным мыслям. "А почему я хочу его ударить?" Желание было давно, и она не старалась понять, откуда оно появилось. Рин просто чувствовала, что ей хочется это сделать, и совершенно не задумывалась зачем. Камень не поддавался. Он был большой и, для измученного за день тела, казался очень тяжелым. Рин никак не удавалось поднять его, поэтому она решила слегка схалтурить и катить его по земле. Но даже это уже давалось ей с трудом. "Конечно, господин Иллуми неприятный человек. Он все время издевается надо мной и говорит гадости. Но нельзя сказать, что я его за это ненавижу. Какое мне дело до того что он обо мне думает?" Первое время слова Иллуми задевали Рин. Она не привыкла слышать в свой адрес "жалкая" и "никчемная", но эти оскорбления звучали так часто, что постепенно утратили свою агрессию и стали неотъемлемой частью тренировок, как и фраза "доброе утро, господин Иллуми", которую Рин должна была произнести перед началом своих мучений в спортзале. "Ну, ударю я его, и что изменится? Он удивится? Наверное, да. А дальше что? Ничего. Может, даст новое задание". День плавно перетек в ночь, но Рин не обратила на это внимания. Она была слишком поглощена своими размышлениями, а ноги, следуя привычному маршруту, несли ее от одной горы камней до другой. Ее одежда практически насквозь промокла от тумана, но разгоряченное тело не чувствовало холода. Она остановилась и, непонимающе, огляделась. "Камни... закончились?" На мгновение она почувствовала себя пустой. Затем эта пустота стала настолько легкой, что казалось, будто порыв ветра может поднять ее в воздух и унести с собой. Из глаз катились слезы, девушка уже не пыталась сдержать их. Она улыбалась. Не только губами, но и сердцем. - Камни закончились! - закричала она в темноту, не боясь, что ее услышат. Теперь она знала, зачем нужны тренировки. Она знала, зачем ей нужно ударить Иллуми.