Прибавь ещё один оттенок к радуге.

В нашем мире важна только победа: победителей возносят на самый вверх, проигравшие скатываются на самое дно. Я ещё никогда ни в чём не проигрывал и не собираюсь. Я всегда выигрываю, я всегда прав.© Акаши Сейджуро Pov Сейджуро Это давление, что поглощает меня в своей пучине почти каждый день, как же невыносимо оно действует на нервы. Достали. Они все выводят меня из себя, голова идёт кругом. Вот-вот и она лопнет от этого напряжения. Хочу оторвать им всем головы, и скормить голодным собакам, хочу услышать их отчаянье. Хочу стереть их в порошок. Мой первый год в старшей школе. Я думал будет лучше. Средняя школа закончилась, значит кончилось и детство, тут мне не дадут расслабиться. Я должен выполнять всё правильно, без единой ошибки. Я должен быть на первом месте. Всегда и везде. Все чего-то хотят от меня, отец, учителя, ненавистные мне одноклассники. Но больше всех в последнее время меня раздражает женский пол, у них только гормоны и играют. В средней школе все было по-другому. Не было этих лицемерных лиц, люди, что окружали меня раньше, были честны со мной. В старшей школе меняются все, и грязные пороки, что люди держали в узде, вырываются наружу. Раскрывается настоящая сущность тех людей, что скрывали это давно. — Ахх… СТОЙ… Акахх… каши, — скучно. Иногда приходится переходить черту, ради вот таких вот моментов. Раньше меня завлекали игры в сёги, командные игры в баскетбол. Сейчас все это настолько надоело. Иногда меня посещают мысли о том, что хочется вернуться в прошлое, в среднюю школу. Но эта мысль быстро ускользает, когда вспоминаю бывшую команду Поколения чудес. Приходится развлекаться вот такими средствами. Я называю это ещё и воспитанием строптивых девушек. Я не дарю наслаждение, не даю им шанса на повторение. Но после вот таких методов они становятся более послушными. На данный момент курс воспитания прошли шесть человек. Да, сейчас я наказываю одну из моих «поклонниц», кажется это капитан волейбольного клуба. Она так же председатель моего фан-клуба. От неё мне пришло около тридцати любовных сообщений и, в конце концов, она просто схватила меня за руку и повела в раздевалку. Ну что ж, я не настаивал. Только раздражение, вот что испытываю я сейчас. Она до того меня раздражает, что хочу разломать ей череп на пополам. Сейчас она лежит на холодном кафельном полу раздевалки, полуобнаженная, её стоны и крики смешались в одно целое и уже непонятно, что из них что. Вагинальным сексом мы не занимаемся, не хочу пачкаться. Вместо этого я порвал её одежду и вхожу в неё всего лишь несколькими пальцами. Я ничего не чувствую кроме злости. Я злюсь на неё и всех таких вот шлюх, готовых пасть к моим ногам. Я входил пальцами в неё сразу же без подготовки, царапали её нутро до крови, оставляя кровавые разводы. Слёзы текут ручьём с её лица, и от этого действия она становится жалкой до безобразия. Хочется надавить на её глазницы, чтобы они провалились внутрь. Она ещё раз что-то кричит, но я её не слышу. Вот она кончает, её смазка льется вместе с кровью. Шлюха. Терпеть не могу таких. Встал, отряхнулся, вынул платок-салфетку из кармана и начал вытирать свои пальцы. До чего же противно. Надеюсь, они поймут, что желали другое, и отстанут от меня. Закончив со своими пальцами, я бросил платок-салфетку в девку. Встретившись с её взглядом, увидел там боль, обиду, унижение, страх. Я улыбнулся, но стороны это был дьявольский оскал. Это я понял, когда взглянул в её глаза. Не прошло и двух секунд, как она подорвалась с кафеля, спотыкаясь, выбежала из раздевалки. Незаметно выйти из раздевалки не получилось, я сразу же столкнулся с высокой девушкой с рыжими волосами пронзительными зелеными глазами, что врывались прямо в душу и до того было тошно на них смотреть. Они сканировали меня, надавливали на слабые точки, и говорили таким знакомым с детства голосом «Все в порядке, сынок». Я больше не мог смотреть в эти глаза и просто сбежал, в голове сразу стал образ матери, а в груди так не спокойно заныло.

***

Тренировка прошла успешна. Когда уже все стали расходиться, я позвал Лео Мибучи. Самого педантичного ученика старшей школы Ракузан, я мог сравнить его только с Шинтаро, и с обоими я поддерживал неплохие отношения. За что я его уважал, и в том числе не воспринимал его всерьез, это было его хобби, знать про всех и про все. — Лео, мне нужно с тобой кое-что обсудить, — позвал я одного из «Некоронованных Генералов». — Ты что-то хотел, Сей-чан? — Да, не знаешь ли ты девушку… — Стой, девушку? — Лео Мибучи явно был в непонимание. И я это прекрасно понимал. Но уже отступать поздно, может я узнаю, о ней кое-что новое, и она является родственницей моей матери. — Да девушку, не перебивай. Девушка примерно моего возраста с зелеными глазами и с рыжими волосами, — дальше я её не разглядел. Меня волнует только её имя и фамилия. — Эмм, дай подумать, — Мибучи ненадолго задумался, а после продолжил — Под это описание многие подходят, а что тебе надо от нее? — не ожидал этого от него, видимо я переоценил его возможности, что ж это огорчает. — Нет, ничего. Уже ничего. *** Встретил я её через несколько дней на уроке физкультуры. Значит, её зовут Аоки Дэя, горький апельсин, странное имя для девушки. Но она и правда была такой же яркой, как апельсин и такой же горькой, как и её имя, она могла зачаровывать людей, заставлять делать то, что другие не хотят. Она отличные манипулятор и теперь я мог понять, что в ней нет ничего от моей матери, она не несёт её частичку, а только оскверняет её глаза своими поступками. В голове сразу же всплывали десятки планов, как я её сломаю, заставлю смотреть на меня не так высокомерно, заставлю пасть на колени у моих ног. Что же я нашел в ней? Все просто, я чувствую её игру, как она к каждому приписывает ярлыки со сценариями, как она играет жертву. Да, каждый человек играет в этой жизни, все мы играем для какой-то цели: одни чтобы выжить, другие играют в чужие игры, становятся пешками на расход. Многие, кто играет в игры, забывают о её правилах, и тогда конец у них плачевный. Но я играю в игру, и она только моя. И в этой девушке я увидел тоже самое. Её игра непонятна мне. Я могу предугадать действия людей, но не их мысли. Как жаль. Мне надоело находиться в спортзале, где все взгляды пожирают меня, вон даже одна девчонка упала, когда бежала, она не сводила с меня взгляда. Надоели. Пойду лучше в раздевалку схожу. В раздевалке никого не было, это и к лучшему, надо переодеться. Только я снял футболку, как кто-то прикоснулся к моей спине. Мои руки поддались рефлексам. Секунда — и этот человек уже прижат к кафельной стене раздевалки. Почему-то хотелось увидеть зеленые глаза, но их не было. Нет, не знаю кто это. Внешность обычная. — Кто ты? И что тебе надо? — холодно спрашиваю и смотрю ей в глаза. Да, от такого контакта она делает два шага назад. — Нами, меня зовут Нами. Я из параллельного класса, и... Сейджуро, я вас люблю, — да, а я думал, что они меня поймут и отстанут. Ладно, сделаю так, что ты меня будешь ненавидеть. Резко хватаю её за шею своей рукой и прижимаю к стене, весь воздух уходит из её легких. Никаких нежностей, только насилие и грубые движения. Рву её блузку, опускаю её лифчик до талии, кусаю её соски до крови. В моих руках она начинает плакать и кричать, стала дёргаться. Хорошо. Она поняла, но для того, чтобы понять и больше так не делать нужно больше. Опускаю её на колени совсем рядом с моим пахом, она, давясь слезами, снимает с меня штаны и нижнее белье. Притягиваю её к своему члену. Вроде бы поняла, начинает потихоньку сосать у меня. Нет, так не пойдёт. Беру её за волосы и сам устанавливаю права. Быстро с жестокостью я имею её рот. Она начинает задыхаться. Я не чувствую к ней ничего, кроме презрения. В моих глазах это всё написано. На её лице слезы вперемешку с косметикой, до чего же ты жалкая. Но тебе повезло, для тебя у меня осталась ещё время. Поднимаю её с пола за волосы, начинает дергаться и пытается убрать мою руку со своих волос. Вторая моя рука блуждает по её телу. Остановившись возле её клитора, резко разрываю её трусы, задираю её юбку. Кажется, она поняла, что дальше будет. Из её глаз уже давно перестали течь слёзы. Теперь в них только страх и отчаянье. Грубо вхожу в неё и начинаю быстро двигаться, одно понятно точно: она не девственница. Для меня же будет это лучше, не испачкаюсь. Она начинает бить меня своими кулаками по спине. Я вышел из неё, подошел к сумке и достал ручку. Было бы хорошо, если там был бы ножик, но в школу нельзя носить холодное оружие и приходится довольствоваться тем, что есть. Снова возвращаюсь к девке. Теперь она сидит на холодном полу и обнимает себя за плечи, из глаз снова льются слезы. Снова поднимаю её за волосы, а она снова кричит. Да, я перестарался за волосы её таскать, теперь на моей руке прядь волос. Подношу ручку к её лицу, начинает дергаться. — Если не заткнешься, то я тебя так изуродую, что потом будешь свое лицо скрывать за черной тканью, — вроде бы, она меня поняла, так как её глаза стали расширяться и из них перестали течь слезы, губы и тело задрожали. Вот и хорошо. Поворачиваю её спиной ко мне, теперь же я вхожу в её анус грубо, быстро задаю ритм. Эта девка ослушалась меня и теперь ревёт и кричит во всю глотку. Снова выхожу из неё, даже не кончив, и поворачиваю её лицо к себе. За волосы тяну вниз, и она падает на колени. Во-второй раз она меня поняла и сама взяла мой член в рот. Я решил этим воспользоваться и наказать её за непослушание. Ручка не пишет, а только царапает до крови кожу у лица. Другой рукой я всё ещё держу её за волосы и не даю отстраниться от меня. Начинаю орудовать ручкой, как ножиком, на её лице начинают появляться полоски от царапин, с лица перехожу на шею, с шеи на грудь. Да, теперь она точно поняла. Она начинает задыхаться. Последний момент — и я кончаю. Нет, я не издавал ни стонов, ни рыков, как все при спаривании. Мне даже не интересен сам этот процесс. Она начинает задыхаться из-за спермы, что внутри её рта. — Или ты проглатываешь все до капли, или снова получаешь порцию шрамов на своем личике, — она меня послушалась, но капли две все же упали на пол. За это она поплатилась новыми кровавыми порезами. — Всё, свободна, — безразлично я ей сказал. Вы скажете жестоко, но ничего, через пару месяцев она точно успокоится. Одевшись, я понял, что она давно уже сбежала. Как только я вышел из раздевалки, то встретился снова с этими глазами. Одним словом дежавю. В этот момент мне хотелось извиниться перед всеми за все то, что сделал. Хотелось прижаться и расплакаться, рассказать маме о том, как мне плохо, но наваждение пропало слишком быстро. Мне захотелось, чтобы её зеленые глаза не были такими холодными. Только сейчас заметил, что она обнимает эту девку. Ещё раз, посмотрев на неё, я запомнил её внешность и её глаза. Я повернулся и пошел на занятия. *** Когда мне позвонил Аомине, я не сразу понял свою реакцию на это. Ну да, она меня заинтересовала, ну и что в этом такого. Я думал об этом всю ночь в больнице. Я разглядывал её, запоминал все её черты, пока она спала. Я даже позвонил Котаро и спросил у него про эту девчонку. Оказалось, что её почти вся школа ненавидит. Узнал, где она живет, что с родителями. Я даже узнал, почему её не очень любят в школе. Она жила где-то за границей восемь лет, после переехала сюда и поступила в среднюю школу. Всегда ходит с холодным выражением лица. Местная холодная королева. Да, трудно будет заполучить её доверие, чтобы потом её сломать. Но мы пойдем другим путём, чтобы уничтожить пешку не нужно много сил. Нужно только сохранить здравый ум. *** Я не ожидал того, что она пригласит меня на О-Ханами. Да, это было неожиданно. Неужели у неё нет никого с кем она могла бы пойти на этот праздник? И очень умно она придумала: там будет много людей, и я не смогу её тронуть. А девочка то умная досталась. Но ничего, мы с этим справимся. На следующий день я её не видел в школе и решил поискать девушку. Нет, я не горел желанием увидеть Аоки, просто хотел за ней понаблюдать. Нужно же знать привычки своих врагов, чтобы на это надавить при случае. И нашел её в спортзале за игрой. Как только я зашел в помещение, игра сразу же прекратилась. Неужели я такой заметный. Был бы тут Куроко, его бы даже через час никто не заметил. Не обращая внимание на взгляды, я сел на первое попавшие место в спортзале. На лавочку. И сразу встретился взглядом с зелеными глазами. Они стали ещё холоднее. Не знаю, что это за чувство, но по моей спине пробежали мурашки. Я попытался настроиться на игру, но ничего не выходило. Все от меня давно уже отвернулись, но только не она. Так мы и продолжали игры в гляделки. Но нас оборвал свисток. Она сдалась. Мне захотелось улыбнуться. Но потом я захотел убить сам себя. Что за черт, почему я радуюсь такой легкой победе? Да это даже игрой назвать нельзя. Вот черт. Игра продолжалась, но была явно не на её стороне. Все словно сговорившись были против неё. Тут и без глаз императора можно понять, что через несколько минут она устанет. В итоге счёт вышел почти равный: «23:25» — Что ты тут делаешь, Сейджуро? — я не сразу заметил, что игра уже закончилась и последние участники команды покидали спортзал. Её глаза так же продолжали гореть, сейчас в них бушевало пламя, и я был уверен, если бы она не сдерживала свои эмоции, то все здесь уже превратилось бы в пепел от её взгляда. Только сейчас я заметил, что она держит левой рукой правую. — Что у тебя с рукой? — стало мне интересно, что же произошло, да и надо же как-то получить от неё доверие. — Да так, неудачно подачу сделала, пошли в медпункт, — с улыбкой сказала она мне. Если бы я её не знал, то поверил бы, что она улыбается искренне. Но это снова была только игра, она играла на публику. Только мы повернулись ко всем спиной, как я заметил, что что-то движется в нашу сторону с огромной силой. Я инстинктивно поставил руку вперед, и как раз вовремя. Мяч явно был предназначен не мне. Оставалось десять сантиметров до лица Аоки. Это уже не детские шутки. С такой силой, с которой они подали мяч, они могли обеспечить ей сотрясение мозга. А она, между прочим, только из больницы. Кинув в сторону мяч, я подошел ближе к Дэе и прошептал ей на ушко, заставляя её тело дрожать от моего голоса: — Подыграй мне, — я сказал это так тихо, что она вряд ли могла услышать. Но кивок с её стороны явно свидетельствовал об обратном. Я обнял её со спины и положил ей на талию свою руку. Так мы и пошли в сторону медпункта. В медпункте никого не оказалось, я посадил её на кушетку и, порывшись в ящичках, достал аптечку. — Покажи свою руку, — на её руке оказался огромный синяк размером с мяч. Намазав её руку кремом, я затянул её бинтом от растяжения. Под моими движения она явно напряглась, но ничего сейчас это исправим. Медленно я приблизился к её шее и впился в неё губами. Оставив на её шее метку, я от неё оторвался. Моя голова резко повернулась в сторону, а в помещении слабым эхом раздался хлопок. Мне дали пощечину. Так неожиданно. Мне захотелось засмеяться, но посмотрев в её глаза, я только смог выдавить ухмылку. Её глаза метали молнии. Они стали холоднее обычного. Я словно чувствовал себя провинившимся котенком. Но зато на её шее красовался красный засос. Я встал с кушетки, на которой я до этого сидел, и направился к двери на прощанье бросив: — Я за тобой зайду, завтра в семь часов вечера, — надеюсь, она не забыла, что завтра праздник.