Сквозь преграды

      За окном задорно щебетали птички. Освежающий весенний ветерок легко колыхал занавески, заползал в комнату, принося с собой приятный аромат зелени. Утренние лучи солнца проникали сквозь окна и плясали по комнате.       Я сидела на полу, скрестив ноги, спиной обратившись к окну. Глаза закрыты, дыхание выровнено. На уровне груди расцветает биотическая энергия, хаотически меняя форму. Медитация в свободное время вошла у меня в привычку с тех пор, как я смущенно попросила Самару научить меня этому искусству. Прислушиваясь к своему дыханию, мысленно прощупывая и расслабляя каждую часть своего тела, я одновременно с этим концентрировала биотику перед собой, вращала и лепила из нее различные фигурки, словно из пластилина. К счастью или нет, но времени у меня было за глаза.       С тех самых пор, как Джон привел Нормандию на Землю после взрыва ретранслятора в батарианской системе.       Хотя нам двоим было публично предъявлено серьезное обвинение в соучастии террористической организации и в намеренном убийстве трехсот тысяч мирного населения, условия содержания, вопреки всему, были просто роскошными. Если не считать, что меня держали в информационном вакууме и единственным человеком, допущенным ко мне в качестве надзирателя, был лейтенант Джеймс Вега. Мне предоставили датапады с книгами, не запрещали упражняться — и я с упоением разминала мышцы и отрабатывала движения, подсмотренные у Тейна. Изредка мне даже позволяли в сопровождении приставленного лейтенанта посещать сад.       Поначалу Вега держался настороженно. Он был немногословен, ни на какие вопросы не отвечал. И его явно не заботило мое мнение по тому поводу, что он, сверкая глазами, явственно изучал меня. Мысленно пожимая плечами, я лишь безразлично продолжала заниматься теми делами, что мне были доступны — чтение, медитация, упражнения.       Спустя какое-то время Джеймс, видимо, сформировав какое-то свое мнение, изменил свое поведение. На его лице, кроме угрюмости и холодного любопытства, стали проявляться тени оживленности, иногда даже озорства. Порой он приходил просто так и развлекал меня рассказами и байками о своей армейской жизни. Часто смеялся и спрашивал, не поспорили ли мы с братом, кто больше шрамов соберет, на что я только смущенно ощупывала покрытое редкими белыми отметками лицо. А недавно, сопровождая меня на прогулке, якобы невзначай сказал, что Джон в порядке и он передает привет. Я тогда еле удержалась, чтобы не подпрыгнуть от счастья и не всплеснуть ладонями.       Самара мне как-то сказала, что, медитируя, можно не только расслабить тело и успокоить сознание. Покровительственно улыбаясь, она говорила, что живет уже очень долго, а ресурсы памяти не бесконечны. Она поведала, что время от времени в медитативном состоянии погружается в воспоминания. Вспоминает о каждом своем действии, заново оценивая себя согласно своему Кодексу. Освежает в памяти каждую его строчку. Иногда и я, пребывая в медитации, принималась ворошить закрома своей памяти, раскладывать прошедшие события, пересыпать их словно песок, пытаясь выискать в них нечто новое. Что-то, что я могла пропустить.       Удовлетворившись тем, что мне вполне по силам одновременно и контролировать ритм дыхания, и удерживать в расслаблении каждую частичку своего тела, и продолжать в выдержанном темпе формирование определенных фигур из энергии, и копаться в воспоминаниях, я не смогла сдержать довольной улыбки — Самара определенно бы гордилась столь способной ученицей.       Перебирая в своей памяти приятные воспоминания, я даже не сразу заметила, что за окном стало непривычно тихо. Даже как-то зловеще тихо. Тряхнув головой, чтобы сбросить приятное оцепенение, я поднялась на ноги и блаженно потянулась. Подошла к окну и выглянула, положив руки на решетки. За окном по-прежнему был виден сад, в котором я гуляла, а за ним — возвышающееся здание штаба Альянса. Недоуменно поозиравшись, я вдруг поняла, что умолкли птицы. Я подняла глаза в попытках рассмотреть небо. Серое. Даже ветер стих, или мне это только чудится?       Неприятно засосало под ложечкой. Отойдя от окна, я присела на кровать. В мозгу отчаянно забилась мысль, что ТОТ день, о котором столько раз предупреждали и я, и Джон — пришел. Волнение сбило дыхание, и я порывистым движением прижала пальцы к вискам. Нет, не может быть. Не может быть.       Отдаленный грохот заставил меня вздрогнуть. Нет, это не могут быть Жнецы. Это, черт возьми, батарианцы напали на базу, желая отомстить за взорванную колонию... Это войска «Цербера» выполняют приказ взбешенного Призрака, мстя за уничтоженную базу Коллекционеров и нагло угнанную Нормандию… Это, черт возьми, какие угодно наемники с какой угодно целью, лишь бы не Жнецы. Лишь бы не они.       Дрожь охватила колени и паника буквально ворвалась в сознание, превращая в камень все, оставив только бьющуюся мысль: "Лишь бы не они..."       Внезапно дверь с грохотом распахнулась и в комнату с дикими глазами ворвался Вега. Нашарил взглядом меня, стремительно приблизился и, схватив за руку, напряженным голосом прохрипел:       — Они здесь.       Тяжелые мысли будто бы сорвались с края сознания и упали куда-то вниз, к ногам, внезапно сделав их неподъемными. Я так и застыла на месте, не владея собой.       Не дожидаясь моей реакции, лейтенант дернул меня на себя и поволок к выходу. Машинально семеня за ним, я пыталась сбросить с себя оцепенение и включить мозг. Вега уверенно маневрировал среди мелькающих в безумном хаосе сотрудников Альянса и буквально волок меня за собой. Обернувшись и увидев, что я практически недееспособна, схватил меня за плечи и несильно, но ощутимо встряхнул. С трудом овладев собой, я сглотнула и наконец-то смогла сфокусировать на нем взгляд.       — Спасибо.       Не меняясь в лице, он снова схватил меня за руку и повел дальше по коридорам.       — Куда мы направляемся? — я изо всех сил старалась приноровиться к его шагу.       — На Нормандию, — Джеймс даже не обернулся, сосредоточенно прокладывая путь в заполняющемся потоке людей.       — А Джон?       — Его вместе с Андерсоном подберем у здания командования, — быстрый и сухой ответ.       Дрожь во всем теле, эта чертова паника все не хотела меня отпускать. Я пыталась хоть как-то выровнять дыхание, но повисший в воздухе ужас и искаженные гримасами лица встречных людей, невообразимый шум, крики и нервно стиснутые пальцы Веги на моем запястье только заставляли все больше погрязать в трясине отчаяния.       На инструментроне Веги пискнул входящий вызов. Отпустив мою руку, лейтенант быстрым движением поднес запястье к лицу и ответил. Столь внезапно потеряв свой «буксир», я даже слегка растерялась, но, прибавив шагу, схватилась за край футболки Джеймса. По сравнению с моими, его шаги были без преувеличения гигантскими и тяжелыми. Подняв глаза, я осознала, что едва ли достаю ему до ключицы. Мелко перебирая ногами за его могучей спиной, я вдруг ощутила иррациональное чувство защищенности. Это подействовало успокаивающе — хотя я понимала, что это всего лишь иллюзия.       Когда мы добрались до доков, я увидела Нормандию.       Одним из моих ранних детских воспоминаний было путешествие на корабле. Помню, как при прохождении через ретранслятор легчайшая дрожь проходила по кораблю и я ощущала себя словно во чреве урчащего громадного зверя. Но это было… уютное ощущение.       Еще тогда, на первой Нормандии, мы с Тали до хрипоты спорили, есть ли душа у кораблей. Я с уверенностью рассказывала ей об этом ощущении, убеждая, что оно было вызвано под воздействием души корабля и, если прислушаться, то каждый сможет нащупать ту эфемерную субстанцию, которая делает любой корабль неповторимым и уникальным. Тали с присущей ей горячностью уверяла, что то, что я называю душой – всего лишь атмосфера, создаваемая экипажем. Она ведь родилась на корабле, всю жизнь провела на кораблях Флотилии, поэтому знает, что говорит. Я продолжала спорить из чистого упрямства, про себя, однако, признавая разумность ее доводов. Но она желала не просто доказать свою точку зрения, но и убедить меня в ее правильности. Тогда даже чуть до драки не дошло, пока в инженерный отсек не вбежал взбешенный брат и не отправил нас по разным углам. Несколько дней мы не разговаривали, и при встрече каждый раз раздраженно хмыкали и демонстративно отворачивали нос в другую сторону. Помирились, когда инженер Адамс притворно бился головой о консоль управления ядром массы, горестно вздымая руки к верху и говоря, что не сможет починить без нас двоих. И лишь только недавно, когда мы вместе настраивали улучшения многоядерных щитов второй Нормандии, Тали призналась, что в моих словах «что-то такое есть». «Но это не значит, что я не осталась при своем мнении!» — предупреждающе воскликнула кварианка в ответ на мой смех.       Это воспоминание – такое легкое и такое теплое – одно из многих, вместе с печальными и давящими, которые связаны у меня с Нормандией. Именно это переплетение и создало ту душу Нормандии, которую вижу я. Несмотря ни на что, вид Нормандии вызывал тепло в груди.       Джеймс крепче сжал мое запястье и ускорился по направлению к фрегату. Приблизившись, он подтолкнул меня вперед и буквально подкинул по трапу внутрь. Я на миг ощутила себя котенком, которого Вега за шкирку зашвырнул в корабль.       — Джокер, мы внутри.       — Понял. Всем приготовиться к вылету, — раздался напряженный голос пилота из динамиков.       Когда трап закрылся, я, удерживая равновесие на качающейся палубе, прошла вглубь и, недолго думая, уселась в открытый челнок. Джеймс, все также сохраняя молчание, засел где-то среди ящиков. Похоже, там обустроено его рабочее место. Подобрав под себя ноги, я закрыла глаза. Конечно, обстановка совсем не располагает к медитации, но хоть как-то привести мысли в порядок нужно.       И я, и Джон знали, что этот день придет. Поэтому без паники. Отныне надо прилагать все возможные и невозможные усилия к тому, чтобы выжить. Чтобы победить. И с Джоном все будет в порядке. Должно быть в порядке.       Я кое-как выровняла дыхание и успокоилась. Послышался шорох расходящихся створок лифта. Открыв глаза, я глянула на прибывших.       Майор Аленко быстрым шагом вышел из лифта, следом за ним незнакомый мне темнокожий человек в форме Альянса. Холодно мне кивнув, майор двинулся к Джеймсу. Второй мужчина приблизился ко мне.       — Лейтенант Стивен Кортез, пилот челнока, заведую снабжением, — коротко поприветствовал он.       Спрыгнув на пол, я ответила:       — Джейн Шепард.       Мужчина слегка смущенно улыбнулся, давая понять, что и так знает, кто я.       Я глянула в противоположную сторону, где Джеймс, вытянувшись во весь рост, что-то говорил, а майор хмурился.       — Как там?.. — произнес Кортез, кивая головой куда-то в сторону города.       Я лишь неопределенно пожала плечами. Что тут говорить?       — Ухватитесь за что-нибудь покрепче, снижаемся, — проговорил Джокер из динамиков. – Черт, там полно хасков.       Снова забравшись внутрь челнока, я наблюдала, как Вега и Аленко, подхватив винтовки, осторожно двинулись в сторону трапа. Вздохнув, закрыла глаза. Пожалуй, буду осваивать новое умение – медитация в условиях лихорадочного окружения на фоне гибнущего мира. По щекам мазнуло холодным ветром. Слух сразу же обратился туда, к трапу, и я усилием заставила себя не открывать глаз и не выглядывать. Что ж, первая попытка освоения придуманного умения провалена.       Когда порывы ветра прекратились, я решилась выглянуть. Взгляд моментально зацепился за чуть потрепанного Джона, который нервозно и растерянно что-то говорил Веге. Слава Богу. Жив. Не сдержав слез, я ринулась ему навстречу и оказалась в его медвежьих объятиях.       — Джейн, — почти ласково произнес он и отстранился. — Ты в порядке? — глядя сверху вниз, Джон потрепал меня по макушке.       Я оказалась не в состоянии выдавить из себя ни слова. Дался только слабый кивок.       — Это твое, — он разжал левую руку и, отделив пару цепочек, протянул мне. Бряцнув, жетоны покачивались, вырисовывая эллипсы.       Приняв их, я заворожено уставилась на металлические пластинки. Джон поспешил вглубь палубы, я же продолжала глупо пялиться на жетоны. Ага. Значит, восстановили в званиях. Меня резко взяла злость. Значит, когда Джон до хрипоты доказывал этим чертовым бюрократам реальность угрозы вторжения Жнецов, они только крутили пальцем у виска? А сейчас и звания вернули, и Нормандию вручили, и, небось, моментально сняли все обвинения! И, естественно, ждут, пока Шепард и его команда в два щелчка уничтожит всех Жнецов. Мрачно хмыкнув, я накинула на шею жетоны, спрятав под одеждой. Конечно, Джон будет в авангарде. Кто, если не он? А мое дело – всячески помогать герою Галактики, действуя на пределе своих возможностей.       Итак, они прибыли.