Сквозь преграды

      Я никогда не замечала, как сложно порой находиться наедине с собой. Особенно в трудные моменты.       Мысли — тяжёлые, давящие, оглушающие — заволакивают сознание, вгрызаются в душу, сводят с ума. С ними приходят воспоминания: до боли родные лица мелькают перед глазами, заставляют заново переживать все грани эмоций от первой встречи до последнего вздоха, и ты заново утопаешь в липком, ледяном ужасе от потери их. Вслед за ними — шёпот. Ты слышишь голоса тех, кого нет рядом — жизнерадостные, грустные, ликующие, сожалеющие, подбадривающие. Голоса тех, кого нет.       Нечто подобное я уже испытывала — после смерти Джона. Я старалась никогда не оставаться в одиночестве, рвалась в каждую операцию Альянса, дабы гаркающими выстрелами пистолета, лёгким потрескиванием статики от накалившейся биотики и захлёстывающим шумом разогнанной крови в ушах заглушить сводящий с ума круговорот пылающих мыслей и леденящих чувств.       Я думала, мне больше не доведётся оказаться в своём персональном аду снова. Надеялась, что мне не придется снова искать пути бегства от самой себя.       Свесившись с койки, я осторожно опустила ноги на пол, постепенно наступая всем весом. Из болота собственных мыслей лучше вырываться не спеша, слой за слоем сбрасывая с кожи и сознания налепившуюся муть.       Укутавшись в толстовку и не оборачиваясь, я покинула каюту.       С момента, как я оставила совершенно обессилившую от слёз и уснувшую Тали, прошло несколько часов. Наверняка она ещё нескоро вернется в реальный мир из манящего забытья. Я в своё время тоже, устав от собственной истерики, последовавшей за гибелью Нормандии, проспала почти шестнадцать часов.       Заварив себе чашечку чая, я решила направиться в кают-компанию. Царящая там атмосфера просто не может наталкивать на гнетущие мысли.       Створки двери плавно разошлись в стороны, и я застыла, с удивлением обнаружив в каюте собравшуюся странную компанию — Гаррус вальяжно развалился на диване, грея в руках свою странной формы чашку, чуть в стороне подпирал стенку Кайден, сложив руки на груди, а кресло напротив занял Явик, возложив согнутую ногу на колено.       — Я не помешаю? — я чуть смутилась под обратившимися на меня внимательными взглядами мужчин и неуверенно переступила с ноги на ногу.       — Спрашиваешь, — приветственно развёл мандибулы Гаррус, махнув рукой в приглашающем жесте. — Мы будем рады присутствию женщины в нашей компании.       Благодарно улыбнувшись и кивнув возобновившим беседу сопартийцам, я прошла внутрь и с ногами забралась в кресло поодаль от них, дабы не мешать мужскому разговору и насладиться ароматным чаем.       Горячая чашка умиротворяюще грела руки, проникая благодатным теплом в пальцы, а через них — в тело, словно разливаясь течением реки. Душистый цветочный запах щекотал ноздри, окутывая меня тёплым покровом. Я не вслушивалась, о чём говорили мужчины, просто наслаждаясь приятными слуху тембрами их приглушенных голосов. Странно, но в этой каюте собрались обладатели тех голосов, которых по праву можно назвать самыми очаровательными на корабле: приятный и хрипловатый, принадлежащий Аленко, обаятельно урчащий — Гаррусу, и пленительно бархатный, низкий с чарующим акцентом — Явику.       Словно подхваченная невесомыми, мерно убаюкивающими волнами, я окончательно расслабилась, прикрыв глаза. Дышать стало легко-легко, словно находилась не в холодном космосе на корабле с искусственной гравитацией и ионизированным воздухом, а где-то на планете, с сотканной из снов волшебной атмосферой с удивительно буйной зелёной природой...       Из дремотного состояния я вышла так же легко, как и погрузилась. Приоткрыв глаза, я потянулась и обнаружила себя укрытой коротким пледом, валявшимся по обыкновению на диване. Удивлённо моргнув, я подняла голову и огляделась. Свет был приглушен, сливаясь с тусклыми звёздными отблесками. Я уж было решила, что в каюте никого нет, как едва слышимый шорох в скрытом полумраком углу дивана и последовавший следом тихий вибрирующий голос выдал присутствие Явика:       — Ты слишком беспечна, человек.       — В смысле? — непонимающе нахмурилась я, пытаясь понять, чем уже успела заслужить неодобрение протеанина.       — Ты позволяешь себе слишком легко засыпать. Это может сыграть с тобой злую шутку.       Что-то я не въехала в смысл его придирки. Я ведь на корабле, а не на поле боя. Да и разве я виновата в том, что в его присутствии мне действительно спится легко и хорошо? Не раз уже доказано...       — Но ведь здесь ты, — честно призналась я, пожав плечами. — Ты ведь меня защитишь в случае чего?       Явик недовольно фыркнул, и секунду спустя с осуждением в голосе продолжил:       — Тебе не стоит слишком полагаться на других.       — Я и не полагаюсь на других. Я полагаюсь на тебя, — выпалила я, и тут же прикусила язык, покосившись на сверкавшего янтарными угольками глаз протеанина.       Не показалось ли это слишком... Слишком? Явик молча изучал меня, очевидно, осмысливая сказанные мною слова. Не выдержав его взгляд, я отвернулась, ощущая лёгкое трепыхание в груди.       Завидев на полу рядом с моим креслом отставленную чашку с недопитым чаем, я округлила глаза.       Ох, это получается, что тёплая трёхпалая рука, легко мазнувшая меня по пальцам, мне не привиделась? И это точно не Гаррус — он практически никогда не снимает перчаток.       Неслышно выдохнув, я не сдержала улыбки. Обвиняет меня в некомпетентности как бойца, но зорко присматривает за мной в бою. Раздражается от моего присутствия, но не гонит от себя. Упрекает меня в беспечности, и в то же время забирает из рук чашку и заботливо укрывает пледом.       Какой же вы нелогичный и непоследовательный, господин Явик.       Интересно, чем он аргументировал Гаррусу и Кайдену своё решение остаться в одной каюте с задремавшей младшей Шепард? Или, быть может, разыграл обманный манёвр, покинув каюту вместе с ними, а затем — никем незамеченный — вернулся?       Выбравшись из кресла, я сильней укуталась в плед и на нетвёрдых со сна ногах подошла ближе к дивану. Явик пристальным взглядом следил, как я, поколебавшись, осторожно присела рядышком с ним, подбирая под себя ноги.       — Как работает... — я сделала неопределённый пасс рукой, подбирая слова, — твоё умение считывать информацию?       Явик склонил голову набок, искоса глядя на меня. С раздражением выдохнув, ответил:       — Каждое живое существо оставляет после себя биологический след. Тому, кто умеет их читать, не составляет труда разобрать код, в котором содержатся чувства, эмоции, знания и воспоминания. Такой способ передачи информации работает в обе стороны.       — Значит, вот так ты передал мне видение того, что... эм... тогда с тобой случилось?       — Да, — подтвердил тот, не изменившись в лице от упоминания об этом. — Однако ваша нервная система не приспособлена для восприятия протеанского способа мышления. По этой причине мне пришлось ограничиться крохотной порцией информации, с которой твой мозг смог бы справиться. Эту способность контролировать трудно, поэтому приходится держать под контролем ментальный блок, иначе бы ты теряла сознание от нахлынувшей информации каждый раз, когда я к тебе прикасался.       Я задумчиво потёрла морщинку на переносице, переваривая услышанное.       — А как ты вчера смог уловить на мне след, если не притрагивался?       — Особенно сильные эмоции, — Явик при этом повернул ко мне голову, хитро прищурившись, — даже без непосредственного контакта становятся практически осязаемы для меня.       Зародившееся где-то глубоко подозрение неприятно кольнуло в животе.       — Как ты смог определить, что те эмоции принадлежали не мне? — съёживаясь под проницательным взглядом, уточнила я тихим голосом.       — Потому что я знаю, каков твой след.       Расширившимися изумлёнными глазами я глупо моргала в сторону протеанина.       — Это.. это как?..       — Выставленная мною ментальная защита блокирует только «отправку» информации. Так что у меня было достаточно времени и возможностей, чтобы изучить тебя всю.       Последние его слова эхом отдавались в моём моментально опустевшем мозгу, повергая в натуральное окаменение.       Изучить меня всю.       — Вот прям.. всю? — нелепо переспросила я, чувствуя, как стыдливый жар медленно накрывает с головой, и в то же время холодеют пальцы.       В ответ Явик лишь приподнял уголки губ в нахальной усмешке.       В мозг, словно по команде, ворвались мысли, хаотически рикошетя о черепную коробку. Мы ведь соприкасались друг с другом достаточно много раз. И, получается, каждый раз он считывал всё, что я в тот момент ощущала?..       Пресвятая Богиня, он же всё знал с самого начала! Все мои мысли, все мои переживания и метания! Знал ещё тогда, когда я сама не решалась себе в этом признаться!       Подавив в себе порыв немедленно дезертировать отсюда, я прочистила горло, возвращая себе самоконтроль. Походу, скрыть от протеанина охватившее меня смятение уже не удастся. В попытках сохранить остатки своего достоинства я подняла отяжелевшую голову, чтобы взглянуть если не на Явика, то хотя бы на что-то на уровне глаз.       — Оу. Что ж, это многое объясняет, — нетвёрдым голосом произнесла я.       Ни хрена это не объясняет на самом деле, но эта сумбурная фраза было единственным, что способен был выдать мой поплывший мозг.       Явик оценивающе окинул меня взглядом, в самодовольной ухмылке обнажив острые клыки. Ему доставляет удовольствие ставить меня в неловкое положение?       Мне надо обдумать сложившуюся ситуацию с поправками на открывшиеся обстоятельства. Срочно.       — Пожалуй, пойду к себе, — обронила я, как можно небрежнее поднявшись с дивана.       Явик поднялся тоже, неслышным шагом последовав за мной. Неестественно выпрямив спину, я упрямо смотрела перед собой, опасаясь обернуться и увидеть в глазах протеанина высокомерную насмешку над примитивной женщиной. Не уверена, что сейчас смогу достойно её воспринять. Ну, не молчи же, Явик, скажи что-нибудь!       Но он молчал, гордой поступью следуя за мной к лифту. Молчал, широким шагом ступив в кабину. Молчал, искоса поглядывая на меня.       Глубоко вздохнув и отринув свои переживания, я подняла голову и храбро заглянула ему в глаза, пытаясь вложить во взгляд побольше своей уверенности — в себе, в нём, в чём-то ещё, не до конца осознанном...       Склонив голову, он приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но дёрнул в раздражении уголком губ и, как только открылись створки лифта, резко отвернулся и покинул кабину.       Неслышно выдохнув, я на мгновение прикрыла глаза, утомлённо прижав палец к переносице.       Может, он борется с собой, так же как и я? Однако несложно догадаться, что его внутренние демоны на порядок сильней моих. И если Явик ведёт себя как обычно, не позволяя себе пересекать границы, то, может, и мне не стоит париться над этим? Как бы сильно при этом не ныло в душе.       Резко почувствовав себя смертельно уставшей, я наконец вышла из лифта и, тяжело ступая, отправилась к себе.

***

      — Коммандер, — в холодном голосе Явика слышалась неприкрытая желчь, — не могли бы вы уделить мне минуту?       Я с мрачным видом выглянула из челнока, увидев, как протеанин, проводив взглядом Лиару с эвакуированной Энн Брайсон к лифту, недовольно поджал губы и требовательно вперился глазами в капитана.       Миссия, целью которой было найти дочь доктора Брайсона, сама по себе была очень напряжённой — помимо привычного десанта жнецовских отродий нам пришлось столкнуться ещё и со Сборщиком. Который, к слову, таки успел потрепать челнок и нервы Кортезу. В довесок мисс Брайсон, не устояв проникновению чужеродной силы в своё сознание, выдала несколько предостерегающих и нелицеприятных реплик голосом, вызывающим дрожь и первобытный ужас.       По ходу задания Явик раздражался всё больше, а на момент возвращения на Нормандию и вовсе еле справлялся с охватившей его яростью.       — Да, я тебя слушаю, — облокотившись на рабочий стол и сложив руки на груди, брат внимательно уставился на протеанина.       Навострив уши, я напустила на лицо безучастный вид, ковыряясь в электронике челнока и отфильтровывая раздававшееся фоном звучное бряцание инструментов Стива.       — Коммандер, вам все ещё кажется хорошей идея продолжать поиски Левиафана?       — Явик, — Джон едва не закатил глаза, чудом удержав себя в руках, — мы это уже обсуждали. Не то, чтобы идея блестящая, но — лучшая из того, что у нас есть.       — Это существо не хочет, чтобы его нашли. Разве это не ясно? — угрожающе понизив голос, процедил Явик.       — Да мне плевать, что оно там хочет. Жнецы рано или поздно его найдут. Я хочу быть первым, кто до него доберётся.       Я кожей почувствовала наэлектризовавшееся в помещении дока напряжение. Замерев с занесёнными над голографической панелью пальцами, я затаила дыхание, наблюдая, как Явик буравил потемневшими глазами Джона.       — Надеюсь, вы не пожалеете о своём решении, — отрезал протеанин, одаривая капитана презрительным взглядом и, резко повернувшись, чеканным шагом двинулся к лифту.       Брат устало выдохнул сквозь стиснутые зубы, расслабив плечи, и заметил меня, взволнованно наблюдавшую за разговором. В притворном недовольстве покачал головой и поднятыми руками смешно оттопырил уши, передразнивая меня — он всегда так делал, когда ловил за подслушиванием.       Возмущённо фыркнув, я демонстративно отвернулась, возобновив наладку работы защитных систем челнока. Впрочем, лёгкая улыбка, прорвавшись на губы и развеяв беспокойство, напомнила мне о редких приятных моментах детства, когда Джон подобные забавные жесты делал чаще.       Спустя час я поднялась на четвёртую палубу и нерешительно замерла, косясь взглядом на дверь каюты Явика.       Я всё ещё не знала, как вести себя с ним.       Перед вылетом на эту миссию я собрала свою волю в кулак и зашла к нему, принеся с собой крепкий кофе. Впрочем, в его поведении абсолютно ничего не изменилось. Он был немногословен — как обычно; надменен, но снисходителен — как обычно; в меру спокоен — как обычно.       Причём касалось это и поведения в бою — когда прорывались через отряд жнецовских чудищ, я ощущала себя в относительной безопасности. Явик незаметно приглядывал за мной — как обычно.       Невольно скривившись от этого «как обычно», я отвернулась и сделала шаг к своей каюте. Но остановилась, с раздражением вонзившись взглядом на обитель Явика.       Не сложно из этого сделать вывод, что его, вероятно, устраивает создавшееся положение вещей, и менять его он не намерен. Если действовать по-другому начну я, не будет ли это означать, что я попросту «сдам партию»?       Воздев глаза кверху, я с досадой выдохнула. Секунду спустя я уже уверенным шагом топала к нему.       Мне всегда хотелось, чтобы на моей могиле было выгравировано «Джейн Шепард. Стояла до последнего».       Не давая себе и шанса сдать назад, я бодро ступила в каюту, погрузившись во влажную прохладу царящей там атмосферы. Явик резковатыми движениями мутил воду в ёмкости, вероятно, всё ещё пребывая в лёгком раздражении после разговора с капитаном. Заметив моё появление, неспешно перевёл на меня вопросительный взгляд.       — Предлагаю поужинать, — при этом я удовлетворённо отметила небрежность в своём тоне.       — Ты заставила меня ждать, человек.       Удивлённо моргнув, я сфокусировала взгляд на протеанине — я была уверена, что ослышалась.       — Прости, не мог бы ты... — начала я и запнулась, заметив его хитрый оскал.       Ах, ты ж жулик! Вызов мне бросить решил, что ли? Ха! Принимаю!       — Ваше высокомерие так зажралось, что не способно само о себе позаботиться? — изогнув бровь и сложив руки на груди, язвительно заметила я.       Оценив оказанное мною сопротивление, Явик развернулся ко мне всем телом, расслабленно облокачиваясь на стойку с водой.       — А разве заботиться о моём питании — это не то, что ты обычно делаешь? — прищурившись, с нахальством в голосе парировал протеанин.       — О, так ты предпочитаешь, чтобы случайные члены экипажа лицезрели, как верх эволюции самым недостойным образом прокрадывается на кухню, дабы удовлетворить свои низменные потребности в еде? Ты должен быть мне благодарен.       — Ты так уверена, что меня занимает мнение каких-то примитивов?       Стараясь не подавать виду, я, однако, почти задыхалась от возмущения — он явно получал удовольствие от завязавшейся словесной схватки!       — А почему ты в таком случае скрывался во тьме?       — Тебе сказать — почему?       От его вкрадчивого тона я растерялась, а в следующий миг Явик стремительно и бесшумно покрыл разделяющее нас расстояние и замер в считанных сантиметрах от моего лица, хищно обнажив клыки.       — Потому что мне не нужен свет, чтобы видеть, — его низкий, сорвавшийся на хрип голос током прошёлся по нервам, опалил ресницы, смешался с моим собственным дыханием.       Не поднимая головы, я исподлобья смотрела ему в глаза и с каждой секундой моя решимость таяла, поддаваясь завораживающему взгляду и окутывающему меня терпкому аромату — его аромату.       Ох... Туше.       — Это.. весьма убедительно, — только и смогла выдавить из себя дрогнувшим голосом.       С трудом отступив на шаг к дверям, словно продираясь сквозь заросшие джунгли, я нашарила за спиной замок и сквозь распахнувшиеся створки попятилась в сторону лифта, не в силах оторваться от приковывающего протеанского взгляда.       Только когда с едва слышимым шипением дверь скрыла от меня Явика, я сообразила, что всё это время не дышала. О, боги, почему же ему так легко удаётся заставить меня капитулировать?       Едва выйдя из лифта, я услышала приглушенные знакомые голоса — из столовой лилась мирная беседа. Обогнув коридор, за столом обнаружила старую добрую компанию — Джон, опершись небритой щекой о кулак, сидел рядом с Лиарой, уткнувшейся в датапад, а напротив — Гаррус со своей излюбленной кружкой странно пахнущего напитка.       — О, Джейн, — поприветствовала меня азари, выглянув из-за Джона, — мы как раз говорили о Тали. Она сильно переживает из-за потери своего друга...       — Говорю же, Ли, Тали — сильная девочка. Она справится, — убеждённым голосом перебил её брат.       — Но, Джон, она нуждается в нашей поддержке!       Замерев около стола, я прислушалась к их беседе, размышляя, стоит ли сообщать об истинном статусе «друга» Тали.       — Лиара, но ты действительно недооцениваешь силу духа Тали, — встрял Гаррус. — Каждый из нас кого-то терял, и каждый должен сам подняться с колен и продолжить свой путь.       — Ты прав, Гаррус. Но она должна знать, что не одна. Что у неё есть мы, — мягко возразила азари и снова обратилась к капитану: — Джон, ты должен поговорить с Тали.       — Ли, она обо всём этом знает, я уже говорил с ней. Так что не надо так волноваться, моя птичка.       Я удивилась. Обычно Джон не использует настолько ласковых обращений, ограничиваясь только мягко звучавшим «Ли». Сама Лиара, видимо, тоже изумилась, машинально переспросив:       — Птичка?..       — Да, птичка, — простодушно подтвердил брат. — Потому что мозгоклюйка.       Возмущённо ахнув, азари в притворном гневе замахнулась на Джона зажатым в руке датападом.       Нет, честно, если бы Явик со своими фокусами не выбил меня из колеи, смешав все мои мысли и эмоции в один сумбурный клубок, я бы успела среагировать и увернулась бы от рефлекторно отбитого капитаном планшета.       Я могла бы оправдываться чем угодно, но это не отменило бы того факта, что я самым постыдным образом словила лбом ускоренный рукой брата злосчастный датапад. И под рокочущий смех Гарруса я, картинно описав правильную дугу и красиво раскинув руки, шмякнулась спиной на пол.       Ощущая под лопатками прохладный металл, а на лбу — разгорающийся и пульсирующий ком, я угрюмо пялилась в потолок на фоне громогласного турианского хохота, Лиариного «Ой!» и отодвигающегося стула. Перед глазами нависло обеспокоенное лицо брата, однако задорно блестящие глаза и подрагивающие уголки губ выдавали его с головой.       — Ты как?       — Не дождётесь, — выдохнула я.       — Рад за тебя, — кивнул брат, явно проигрывая самому себе — губы медленно растягивались от уха до уха.       Ухватив меня за плечи, Джон помог принять сидячее положение, и перед моими глазами предстали захлёбывающийся от хохота турианец и привставшая над стулом Лиара, ладошкой прикрывающая губы.       — Я вас ненавижу, — беззлобно резюмировала я, осторожно ощупывая наливающуюся шишку.       — Зато ты.. не перестаешь нас.. радовать, Джейн, — выдохнул Гаррус в перерывах между накатывающими смешками.       Поджав губы, я бросила на Вакариана хмурый взгляд, без слов давая понять, что о нём думаю. Тот только беззаботно махнул рукой, переводя дух.       Опираясь на Джона, я поднялась на ноги и ощутила усилившуюся пульсацию на лбу. Собрав в кучку остатки гордости, я досадно вздохнула и ровным шагом двинулась к медотсеку, отмахиваясь от помощи капитана и робких, срывающихся на смешок, извинений Лиары.       В медблоке доктора Чаквас не оказалось, и я позволила себе покопаться в аптечке самой, выуживая охлаждающий компресс. Оглядевшись в поисках зеркала и не найдя его, пристроилась у широкого окна, ловя в отражении своё мрачное лицо.       Да, Джейн Шепард. Ты неудачница. Иногда.       Проходя мимо столовой в кухонный отсек, чуть не скривилась от вонзившихся в меня трёх пар сочувственно-издевательских глаз.       — Ай, да ну вас!..       Нарочно громко гремя посудой, готовя нечто сносное из мясных полуфабрикатов, я начала успокаиваться. Но масла в огонь подлил вездесущий Джокер, обратившись ко мне из динамиков:       — Джейн, ты ведь позволишь мне стать твоим промоутером? Я сделаю тебя звездой экстранета в жанре «Художественное падение от метко прицеленного датапада»!       — А сам не хочешь стать звездой в жанре «Художественное выворачивание лучевых костей»?       — Боюсь, ты опоздала, это достижение мною уже взято! — хохотнул пилот, отключаясь.       Это всё Явик виноват. Не вздумай он поиграть в хищника и жертву, всё не обернулось бы так.       Громко топоча ботинками, я пронеслась с нагруженным тарелками подносом к лифту, проигнорировав донёсшийся в спину чей-то вопрос.       Явик был немного озадачен: уходила я в смятении и вообще смущённая донельзя, а вернулась злобной фурией с заплаткой на лбу.       Брякнув поднос на пол, я приземлилась там же, выражая всем своим видом крайнюю раздражённость. Явик же в противовес мне в абсолютном спокойствии одним плавным движением опустился напротив, окинув меня равнодушным взглядом. Как ни странно, но это произвело на меня отрезвляющий эффект, и я смогла перевести дыхание, чувствуя, как отпускает злость.       Некоторое время ужин протекал в безмолвии, однако я каким-то шестым чувством ощущала скрытую заинтересованность Явика в том, что же случилось в тот промежуток, когда я была вне досягаемости его взгляда.       — Ваше высокомордие довольно? — ехидно поинтересовалась я, когда Явик отставил опустевшую тару в сторону.       Он перевёл на меня взгляд, и отчего-то появилось стойкое ощущение направленного на меня дула тяжёлой турели, готовящейся к артобстрелу.       — А ты как думаешь? — оскалился Явик и, внезапно подавшись вперёд, склонился надо мной, одной рукой упираясь на пол рядом с моей ногой.       Второй раз за сегодня ты меня врасплох не застанешь, господин Явик. Не отшатнувшись от него, я храбро встретила его пронзающий взгляд, не обращая внимания на мелкую дрожь, охватившую согнутые в коленях ноги.       Вблизи он был.. ещё опаснее. Глубокие янтарные с золотыми прожилками глаза; бездонно-чёрные двойные зрачки, прожигающие насквозь; высокие выступающие скулы; тонкие жёсткие губы; расположившиеся ровным рядом острые зубы с двумя клыками — всё явственно кричало о том, что он — хищник. И я действительно почувствовала себя загнанной жертвой...       Удовлетворённо ухмыльнувшись, мазнув при этом горячим дыханием мою кожу, Явик поднял вторую руку и осторожно приблизил к моему лицу. Я невольно затаила дыхание, расширившимися зрачками ловя каждое его движение. Задержав занесённую руку у моей щеки, он аккуратно прикоснулся ко лбу.       Я прикрыла глаза, еле сдерживаясь, чтобы не попросить Явика открыть мне себя. Что он ощущает, прикасаясь ко мне? Какие чувства испытывает?       Вибрирующий тягучий смешок приятно обволакивает меня, превращая мозги в кисель, сознание затягивает каким-то шёлковым туманом, а каждая мышца в теле расслабляется, и я на мгновение теряю связь с реальностью.       Я не сразу заметила, как протеанин вернулся в исходное положение. С огромным усилием возвратив себе самообладание, я с непониманием смотрела на посмеивающегося Явика, невольно прикасаясь пальцами к тому месту, где мгновение назад прикасались его.       Что... что это вообще было?       — Датапад, значит? — с насмешкой в голосе произнёс он.       Ощутив себя полнейшей дурой, я прикрыла глаза, опуская руку и давя в себе горестный вздох:       — Датапад.       Слабо улыбнувшись, я пошевелилась, сбрасывая околдовывающую расслабленность в мышцах, и поднялась на ноги, подхватывая с собой посуду.       И не оглядываясь, покинула каюту.