Сквозь преграды

      В челноке повисла густая напряжённая тишина. Джон мрачно уставился в одну точку, время от времени покусывая губы. Лиара была злая, как сто собак, отсвечивая синими сполохами молний из глаз, но держала себя в руках. Вега с печатью вселенской апатии на лице откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. А вот Явик был убийственно спокоен. Словно это не он не более, как полчаса назад импульсивно прижал меня к себе и выдохнул в ухо “Глупая женщина”. Фраза, несмотря на содержание и просочившееся раздражение в голосе, прозвучала как-то на редкость... тепло?..       Впрочем, в этом я не совсем уверена — те несколько секунд растянулись в памяти несколькими часами, боль в вывихнутом плече показалась сладкой, терпкий запах Явика самым непостижимым образом преобразился в аромат лесного ореха, а серо-зелёный цвет почудился самым чарующим и глубоким цветом во всей Вселенной.       И я совсем не уверена, было ли это мимолётное помешательство рассудка только моим.       Эти волнительные ощущения создавали довольно странный контраст, соседствуя с расползающимся в груди немым отчаянием и холодной злостью после провала на Тессии.       Едва завидев в храме Ленга, я с трудом удержала себя, чтобы не броситься вперёд с целью всадить ему в живот его же клинки. Но Ленг был первоклассным бойцом - этого я не могла отрицать, как и того, что не продержалась бы против него и минуты. Пожалуй, если бы не желание отомстить за Тейна, я бы искренне сожалела, что этот убийца так предан Призраку.       Да и Призрак - весьма неординарная и сильная личность, обладающая невероятным интеллектом. И он прекрасно это знал. Поэтому непоколебимая уверенность в собственных силах обманула его самого - глава “Цербера” стал слепцом, недооценивая силу врага. Призрак превосходил Сарена во всём, но достаточно ли ему этих ресурсов, дабы превзойти Жнецов?       Протяжно зашипев, тяжёлая дверь Кадьяка поднялась вверх, позволив тягучему воздуху из челнока вытечь в док и рассеяться в прохладном местном воздухе. Вслед за вылетевшей, словно стрела, Лиарой из шаттла плавно выпрыгнул Явик, а затем и Вега очнулся, широко зевая, буквально с места оттолкнулся и гулко громыхнул тяжёлыми сапогами по металлическому полу дока.       Коротко вздохнув, я вырвалась из своего излюбленного угла и готова была по-тихому улизнуть, но была остановлена братом:       — Джейн, пойдёшь со мной.       — Да не вопрос, коммандер. Только куда? — мигом отозвалась я, вытягиваясь в струнку — голос Джона прозвучал устало, но в нём ясно читались командирские нотки.       Поднявшись наконец с кресла, он мотнул головой:       — В командный зал.       Внутренне задаваясь вопросом, на кой чёрт я ему там понадобилась, я тем не менее послушно и молча семенила за братом. Бессильная злость, что остаточным эффектом от выброса адреналина гуляла в крови, сошла на нет, оставив после себя горечь поражения и глухое разочарование — таким я видела брата, украдкой поглядывая на его ссутулившуюся спину.       Достигнув командного зала, капитан, не сбавляя скорости, направился в зал связи. Машинально притормозив, я с удивлением уставилась на помещение, как однажды тот выразился, персонального ада коммандера. И, кажется, только сейчас до меня начинает доходить истинный смысл его иронично-жалобного выражения.       Не заслышав за собой моих шагов, он на полпути остановился и обернулся:       — Со мной — значит, со мной, — завидев мои округлившиеся глаза, добавил: — Отчитываться буду я. Ты просто... поприсутствуй.       Порывисто выдохнув, я придирчиво оглядела себя. Явиться пред ясны очи высшему командованию в припорошенной пылью и заляпанной серой жижей от остатков жнецовских тварей броне — это вам не парадный выглаженный китель со сверкающими пуговицами. Впрочем, сам капитан выглядел не намного лучше. Учитывая, что сейчас военное время, сомневаюсь, что адмиралу будет какое-то дело до внешнего вида Шепарда.       Махнув на всё рукой, я решительно поднялась по невысоким ступенькам и вошла в небольшое помещение, замерев в нескольких шагах за спиной брата. Джон потянулся к консоли управления и, пока запускались протоколы шифровки канала связи, выпрямился. Спохватившись, стремительно вытянулась и я, удерживаясь от того, чтобы не зашипеть сквозь зубы от потревоженного вывихнутого плеча. К моему удивлению, вместо голограммы Хаккэта появилась стройная фигурка советника Тевос.       — Коммандер Шепард, — деловито, но весьма нетерпеливо поприветствовала азари и запнулась, увидев меня.       — Советник Тевос, это лейтенант Шепард. Старший помощник.       Сохраняя невозмутимое лицо, я хмуро покосилась на капитана. Советник, поджав губы, кивнула, соглашаясь с моим присутствием.       Пока брат освещал советнице результаты проведённого задания на Тессии, я размышляла, зачем Джону понадобилась я за его спиной, причём настолько, что он, не дрогнув ни единым мускулом, выдал меня за старпома и не перед кем-нибудь, а перед членом Совета.       Кажется, Тали была права в большей мере, чем я смела думать.       Я, наверное, слишком привыкла к тому, что Джон — сильная и самодостаточная личность, ведь он с детства меня опекал. И даже когда я повзрослела достаточно для того, чтобы предложить свою посильную помощь, он лишь отмахивался со словами: “Помощь? В чём? В заботе о тебе? Не дури, Джейни, с этим я сам справлюсь”. Он часто говорил это с присущей ему уверенностью: “Сам справлюсь”, тем самым ограждая меня от большинства трудностей жизни на негостеприимных улицах большого города.       Теперь же капитан столкнулся с чем-то таким, с чем ему одному справиться не по силам. И если для этого брату необходимо моё присутствие за спиной — это наименьшее, что я могу ему дать.       И поэтому, когда фигурку советницы сменил силуэт статного адмирала, я отточенным движением козырнула командующему, всем своим видом пытаясь излучать решимость — чтобы Хаккэт видел, что за капитаном стоят отважные подчинённые, которые так просто не смирятся с возникшим положением вещей. И чем больше Джон сжимал кулаки, отчитываясь за упущенную возможность добыть информацию о ключевом элементе для Горна, с тем большей уверенностью во взгляде я смотрела на адмирала. Словно почувствовав, брат украдкой обернулся ко мне, и я приподняла уголки губ — самую малость — но этого было достаточно. Расправив плечи, Джон вскинул подбородок, вновь становясь самим собой.       — Мне нравится ваш настрой, капитан, — с ноткой одобрения в голосе произнёс адмирал, когда Джон закончил доклад. — Сохраните его. Конец связи.       Медленно выдохнув, брат тяжело навалился на консоль управления, уронив голову на грудь. Отмерев наконец, я в два шага очутилась рядом и опустила руку на его плечо.       — Джейн, если со мной вдруг что-то случится… пообещай, что доведёшь дело до конца.       Меня словно тяжёлым мешком по затылку огрели. Я растерялась, потрясённо глядя на обратившееся ко мне бледное лицо брата. Он был вполне серьёзен, и терпеливо смотрел мне в глаза, ожидая моего ответа.       Это было нечестно. Он понимал, что я не обладаю задатками лидера, что мне явно не по силам то, что он делает играючи, и тем не менее...       — Обещаю, Джон.       Ему просто необходимо было знать, что у него по-прежнему есть я — пожалуй, единственный человек, кому он доверял всецело. И к тому же, я всегда верна своим обещаниям.       — Тебе надо отдохнуть, — похлопала я его по плечу. — Выглядишь паршиво.       — Язва, — отозвался брат, выпрямляясь, и направился к выходу. — Я сам, между прочим, хотел поспать немного.       На выходе из помещения связи капитана поймала взволнованная Саманта. Когда она, слегка запинаясь, поведала о том, что обнаружила, Джон гаденько ухмыльнулся:       — Саманта, ты волшебница. СУЗИ, прокладывайте с Джокером маршрут. За час до прибытия разбудите.       Счастливо просияв, словно диадема на свету, Трейнор бойко козырнула и рванула куда-то в БИЦ. Зевнув, следом отправился и капитан, буквально засыпая на ходу.       Сама же я направилась в медотсек. Доктор Чаквас, завидев меня, аж руками всплеснула:       — Давненько ты ко мне не заглядывала, Джейн. Что у тебя?       — Вывихнутое плечо, — пожаловалась я, скидывая с себя верхнюю броню.       — И всё? — не поверила доктор.       Я кивнула. Уж лучше вывихнутое плечо, чем состояние “в лепёшку” вследствие падения с неизвестно ещё какой высоты.       Ощупывая плечо, Чаквас задумчиво протянула:       — Ко мне тут слушок один завеялся, что у тебя личный ангел-хранитель завёлся...       Я аж фыркнула от неожиданности. Угу, на ангела Явик смахивает в последнюю очередь — вот чертяка-то он знатный. Впрочем, даже если бы я и хотела что-то ответить на её фразу, то не смогла бы по той простой причине, что из глотки вырвался просто душераздирающий вопль — как я могла забыть, что эта добродушная женщина никогда не предупреждает, в какой момент рванёт на себя конечность, заставляя сустав встать на место?       Прооравшись, я поморгала, возвращая себе зрение, и перевела дыхание:       — Чтоб вы жили долго-долго...       — Джейн, ты каждый раз после вправления мне этого желаешь, — улыбнулась доктор, фиксируя плечо эластичными бинтами.       — Потому что из приличного в такой момент могу выдать только это.       Когда я была милостиво отпущена на волю, резво сбежала оттуда, не забыв здоровой рукой сгрести свой снятый нагрудник.       Размышляя о вселенской несправедливости, я ткнула в кнопку лифта и удивлённо замерла, обнаружив в открывшейся кабине подпирающего стенку лифта брата. Причём, сразу бросилось в глаза, что веки у него приоткрытыми держатся лишь на честном слове.       — Заблудился?       Брат непонимающе моргнул, затем бесцеремонно втянул за шкирку меня в кабину, пробурчав:       — Не дадут капитану житья на этом свете...       Едва лифт прибыл на инженерную палубу, Джон на удивление бодро выскочил и свернул налево. Из открывшихся дверей каюты Явика донёсся звенящий чистой яростью голос Лиары. Изумившись, я бросила нагрудник и рванула вслед за братом.       Наше с братом появление едва ли осталось замеченным. Сам влажный воздух каюты дрожал от напряжения, наэлектризовался и сгустился, словно кисель. Лиара кипела от гнева, покрывшись биотическим сиянием и сжав руки в кулаки. Она прожигала протеанина колючим взглядом и срывающимся голосом шипела сквозь стиснутые зубы:       — Вы выращивали мой народ! Воспитывали нас для того, чтобы впоследствии присоединить к протеанской Империи в качестве слуг!       Несмотря на то, что Явик выглядел предельно спокойным, выдавая свою злость только опасно сверкавшими глазами, Лиара уже готова была сорваться. Более того – осознанно или нет — но в руках у неё уже накапливалась биотическая энергия для удара. Резким движением Джон дёрнулся вперёд и тяжело опустил ладонь на плечо азари:       — Что здесь происходит? Лиара?       Т’Сони, недовольно покосившись на капитана, позволила биотике рассеяться, но продолжала с вызовом в глазах сверлить взглядом Явика.       — Мы увидели и признали в вас потенциал. Мудрость, терпение — эти качества были присущи вашему народу ещё в моё время. Мы лишь... направляли вас в том, чего вы и сами бы достигли, азари, — будто не услышав её гневного выпада, размеренным голосом сказал протеанин.       — Моё имя — Лиара Т’Сони! — выпалила азари, но спохватилась, бросив быстрый взгляд на капитана, и сникла, опуская голову: — Не понимаю. Протеане… вы ведь были такой развитой цивилизацией, заселив едва ли не всю Галактику... Как так вышло, что вы не сумели противостоять Жнецам?       — Мы надеялись, азари смогут, — наклонив голову набок, с какой-то мягкой терпимостью в голосе, если такое вообще можно сказать о Явике, ответил тот. — Вы не проиграли до тех пор, пока остаётся хотя бы одна азари, Лиара Т’Сони.       Услышав, как Явик назвал Лиару по имени, я почувствовала легчайший укол ревности. Может, и мне, окутав себя биотической энергией, тоже стоит покидаться на него с гневными претензиями, чтобы услышать, наконец, своё имя из его уст?       — То же можно сказать и о протеанах, — Лиара как-то вымученно улыбнулась и, плавно развернувшись, направилась прочь из каюты.       Меня удивила сорвавшаяся, словно неудержимая стихия, Лиара. Да, иногда она могла быть хладнокровной и даже жестокой, но всегда неизменно уравновешенна и сдержанна. Меня удивил и Явик, на редкость спокойно реагировавший на нападки Лиары. В его голосе не было раздражения или презрительной насмешки, ставших такими привычными – только спокойствие и размеренность.       — Ты говорил искренне? – спросил брат, когда за азари сошлась дверь.       — А что вы хотите услышать, коммандер? – Явик повернул к нему голову и выжидающе замер.       Джон на мгновение замялся, потянувшись рукой к затылку, но Явик смилостивился и заговорил сам:       — Я скажу вам то, что вы хотите услышать: да, я имел в виду именно то, что сказал, — с этими словами он отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и в несколько шагов приблизился к резервуару с водой, опустив туда руки.       Несколько мгновений Джон обдумывал его слова, затем махнул головой и, ни слова не говоря, покинул каюту.       Повисла тишина. Вспомнив, что я вроде как последние пару дней с Явиком не разговариваю, уже хотела гордо покинуть каюту, но вовремя опомнилась. Какого чёрта я себе думаю?! Там — на Тессии — Явик, кажется, ясно дал понять, что думает о моих глупых обидах.       Что ж, будем считать, что инцидент исчерпан.       — А я вот не прочь услышать правду, — тихо проговорила я, усаживаясь на ящики.       Явик повернул ко мне голову, одаривая пристальным взглядом.       — Правда заключается в том, человек, что сейчас неподходящее время и неподходящее место для того, чтобы возиться с расстроенной азари. Но её способности нужны в борьбе против Жнецов. Ей нельзя падать духом.       — Как и всем нам, — сказав больше себе, чем ему, я опустила голову.       Такой ободряющий поступок был несвойственен Явику. Но, если задуматься, что я вообще знаю о нём? Несмотря на всевозможные различия – в физиологии, образе мышления, даже разнице в эпохах – он остаётся непростой личностью со своими стремлениями и желаниями, страхами и сомнениями, предпочтениями и наклонностями. И я знаю об этом гордом протеанине только то, что он сам позволил о себе узнать. Так с чего мне судить, что свойственно Явику, а что – нет?       Прислонившись затылком к стене, я прикрыла глаза — порой так легче разговаривать на сложные темы — и заговорила:       — Ты ведь не всегда был таким брюзгой? Сострадание, милосердие, сочувствие — эти чувства знакомы тебе, так ведь?       Послышался лёгкий шорох. Готова поспорить, что Явик повернулся ко мне и внимательным взглядом меня изучал. Но я не решалась пока распахнуть глаза и открыто ответить на его взгляд.       — Мне многим пришлось пожертвовать для того, чтобы стать тем, кто я есть. Командиром лучших из протеан меня назначили не по праву рода.       Резко открыв глаза, я подалась вперёд. Откровенно говоря, я не особо и рассчитывала, что протеанин станет отвечать на мой вопрос. Явик редко когда снисходил до такого откровенного разговора, и я не могла упустить такую возможность. Поднявшись на ноги, я не спеша приблизилась к протеанину, осторожно положив руки на край ёмкости с водой, и исподлобья встретилась с ним взглядом.       — В моё время проявление перечисленных тобой качеств считалось недостойным для лидера, — голос Явика звучал негромко, и в тишине каюты его низкий тембр приобрел какой-то совершенно дивный глубокий оттенок, словно отражаясь от поверхности воды. — Прискорбно, что в этом цикле этого ещё не поняли.       Горько улыбнувшись, я опустила голову и протянула руку над водой, едва касаясь ладонью тёмной зеркальной глади:       — В этом цикле война только началась. Думаю, расы Галактики ещё не успели прочувствовать столько поражений и потерять так много, сколько потеряла ваша Империя, по крайней мере, недостаточно для того, чтобы утратить подобные качества.       — Думаешь, машины оценят проявленное вашими расами благородство? — прищурившись, едко поинтересовался протеанин.       Я с досадой поджала губы. Несомненно, Явик был прав. Как может ошибаться воин, прошедший через столько битв и испытаний? Но ведь истина может быть не одна, так ведь?       — Человечность — это не только слабость нашего цикла, но и самое сильное оружие, — лёгкие круги на воде от касаний моих пальцев расходились в стороны, сталкиваясь и борясь с такими же кругами, создаваемыми Явиком. — Ты силён, пока тебе есть кого защищать.       — Какой смысл тратить силы на защиту слабых, если лучше сосредоточиться на уничтожении противника?       Погрузив руку в прохладную воду, я медленным движением приблизилась ладонью поближе к рукам Явика:       — Правда так считаешь?       Явик напрягся, уловив в моём голосе ехидство и поднял на меня взгляд. На мгновение внутренне замерев от осознания того, что собираюсь сделать, я лукаво улыбнулась ему в ответ и робко, скрытая тёмным покрывалом воды, коснулась руки гордого протеанина:       — Но ты ведь не единожды рисковал сам, защищая меня в бою.       На долю секунды в его взгляд пробилась тень замешательства и он опустил глаза, рассматривая с оттенком удивления, как под водой мои пальцы оплетают его. Нахмурившись, Явик произнёс:       — Ты неплохой солдат, человек. Было бы досадно потерять тебя из-за глупой случайности, — и только после этого протеанин отдёрнул пальцы и неспешно вытянул руки из воды, продолжая задумчивым взглядом следить за движениями моих пальцев.       — Ах, вот как, — небрежно протянула, гася так и норовившую растянуть губы ехидную, но довольную улыбку. — Иного от тебя и не ожидала. Твоё хладнокровие и самообладание достойно восхищения. Верно, Явик?       С тихим всплеском вытянув руку из воды, я отряхнула пальцы и, позволив себе мягко улыбнуться, сделала шаг к протеанину. Тот не шевелился, с едва ощутимой настороженностью наблюдая за мной.       С лихо отбивавшим чечётку сердцем, с розоватым румянцем на щеках я приподнялась на цыпочках и ласково прикоснулась губами к тёплой шероховатой щеке протеанина. Явик с буквально осязаемым недовольством окатил меня горящим взглядом. Но не оттолкнул и не отшатнулся сам.       Не отрывая взгляда от его прикованных ко мне глаз, я плавно опустилась на пятки, с озорством улыбнулась и попятилась к выходу.       Самообладание Явика действительно достойно восхищения. Чего не скажешь обо мне, чуть не ошалевшей от накрывших с головой сильных, и в то же время едва уловимых, словно ласковый весенний ветер, переживаний.