***
“Курс на Землю”. Эти слова, прозвучавшие звучным голосом капитана из динамиков, достигли каждого уголка корабля. Каждый член экипажа ждал их с трепетом, со страхом, с замиранием сердца. Но несомненно каждый их ждал, повторяя про себя. Находясь за спиной брата, стоявшего на капитанском мостике и обнятого светом карты Галактики, я не могла видеть его лица. В сущности, мне этого не требовалось. — Мы идём отвоёвывать Землю, — в непреклонном голосе Джона не было ни тени сомнения. — Мы идём побеждать. Хорошо отдохните перед решающей битвой. Конец связи. Выпрямившись, брат обвёл взглядом находившихся в БИЦ. Я могла лишь догадываться, какое выражение было на его лице, но я прекрасно видела, как воодушевлялись присутствующие. Кто бы что ни говорил, но людям важно верить. В провидение, в богов, в капитана, в победу… Даже если шансов нет, верить в собственные силы и не сдаваться — вот, что дал экипажу Нормандии капитан Джон Шепард, распрямившись перед ними во весь рост на капитанском мостике. Плавно развернувшись, Джон неспешно сошёл с мостика и двинулся к лифту, держа голову прямо. — За мной, — шепнул он, проходя рядом со мной. Машинально скользнув за братом в лифт, я думала о том, верю ли сама столь слепо, как экипаж. Я знала, что Джон Шепард — не икона, а человек. Необыкновенный, это правда, но — такой же человек из плоти и крови, как и все. — Ты готова? — нарушил тишину Джон, ступая в капитанскую каюту. — Нет. К такому невозможно быть готовым, — честно ответила я. — Чертовски верно, — обернувшись на мгновение, брат кисло усмехнулся. — Поэтому я хотел тебе кое-что отдать… — Подожди, — нервно выпалила я, выбрасывая вперёд руку. — Не надо. Что бы там ни было, отдашь потом. Джон замер, напрягшись, и с какой-то вымученной снисходительностью произнёс: — Этого “потом” может и не быть. — Не имеешь права, Джон, — выдавила я, сжимая кулаки и глотая вдруг подступившие слёзы. —Джейни… Однажды я уже умер. И меня вернули к жизни не для того, чтобы я наслаждался мирным существованием. Меня вернули для войны. Ради войны и во имя спасения. — Слишком много чести этому миру, — дёрнула я плечом и со вздохом отвела глаза. — Однако… я понимаю. Но всё равно не приму ничего. Это значило бы, что я примиряюсь с тем, что ты можешь не вернуться, и тебя бы здесь ничего не держало, не так ли? Лиаре ты тоже что-нибудь “отдашь”? — Джейн, — предупреждающе понизив голос, прорычал брат. — Следи за языком. Если моя смерть будет значить, что вы обе будете жить, я не колеблясь прыгну хоть в ад. Я словно протрезвела, услышав его резкие, будто удары хлыстом, слова. — Прости, я… сорвалась, — голос отчего-то стал хриплым. — Знаю. Тебе нужно хорошо отдохнуть, — смягчился капитан, проведя ладонью по коротким волосам. — Точно не хочешь, чтобы я дал тебе, то, что хотел? — Точно. Галактике это не поможет, а мне от тебя кроме твоей жизни ничего не нужно. — Понимаю, — задумчиво кивнул Джон, переступая с ноги на ногу. — С такой точки зрения та вещь действительно не важна. Что ж, иди. В голове проносилось бесчисленное количество мыслей, заготовленных и хаотичных фраз, которые хотелось высказать брату: о том, какой он засранец, эгоист, чересчур предан своему долгу, о том, что я бы с радостью согласилась лицезреть его стареющее лицо, познакомиться со своими возможными племянниками, но… я выскажу всё потом. И поэтому это “потом” я просто обязана ему обеспечить. Верно, Джон?***
Гостей я не ждала. Однако тихий звук открывающейся двери не мог мне померещиться. Нехотя скосив туда взгляд, я рывком села на постели и удивлённо уставилась на Явика: — Вот тебя уж не ожидала здесь увидеть. Что тебя привело ко мне? Протеанин равнодушно окидывал взглядом мою каюту и, скрестив руки, бросил: — Твой страх. Вздрогнув, я нахмурилась и склонила набок голову: — Мой… страх? — Да, — безо всяких эмоций ответил тот. — Его было сложно не учуять. Да, верно, я была на пределе. Произошедшее на “Кроносе”, нервное напряжение перед решающей битвой, неизвестность, с которой придётся столкнутся на Земле, и страх… За риск поражения, за ту обречённую решимость брата, за жизнь каждого дорогого мне человека… — И ты пришёл лишь для того, чтобы сказать мне это? Знаешь ли, не все ведь такие бесстрашные, как ты, — ощетинилась я, сжимая кулаки. Явик сделал два широких шага, навис надо мной, сжав руками мои плечи, и ощутимо встряхнул: — Думаешь, мне не знакомо чувство страха? — Я не знаю, Явик, — клацнув зубами, я устало подняла на него глаза. — Чего может бояться тот, кто всё потерял? Протеанин замер, впившись в меня испытывающим взглядом. С досадой вздохнув, он убрал руки и плавно присел рядом со мной: — Я тоже считал, что мне больше терять нечего. Резко выдохнув, я моргнула и неуверенно повернулась к нему, размышляя, правильно ли его поняла. Откинув все сомнения, осторожно спросила: — Эй, Явик… могу ли я думать, что то, что ты боишься потерять — это я?.. — Ты слишком самоуверенна, женщина, — древний фыркнул, покосившись на меня. — Моё имя Джейн. — Я знаю, — невозмутимо отозвался тот, упираясь рукой о постель. — Тогда почему не зовёшь меня так? — Это всего лишь имя. Разве оно даёт представления о том, что ты за человек? Я растерялась, беспомощно взглянув на нахально улыбавшегося одним уголком губ Явика, и обиженно ответила: — Ах, да. Ты ведь меня “всю изучил”, — я подняла руки и обозначила воздушные кавычки. — Почти, — наклонил ко мне голову протеанин. Еле уловимый плотоядный огонёк сверкнул в его глазах. Сглотнув ком в горле, с дрожью в голосе я решила уточнить: — То есть? Вместо ответа Явик довольно хмыкнул и придвинулся ко мне. Я даже не успела подумать “Что, опять?”, как Явик как-то лениво нагнулся и прикоснулся губами к моим. Разве возможно забыть как дышать? Забыть, что сердце в принципе должно биться постоянно, а кровь течь по сосудам? Кажется, в тот момент мне было точно не до этого — я наслаждалась ощущением чуть прохладных губ, невесомо прижавшихся к моим, я наслаждалась теплотой волн, разливающихся по телу, и внезапной тяжестью его руки, обвившей мою талию. — Забавно. Но мне нравится, — выдохнул Явик, щекоча дыханием кожу лица и нервы. — Ты дьявол, Явик, — внезапно охрипшим голосом прошептала я, упираясь ладонью ему в грудь. — Как пожелаешь, — нахально ухмыльнулся тот, вдруг окутываясь зелёными искрами биотики. Я в ужасе отшатнулась, но Явик крепко удерживал меня и, приподняв пальцем мой подбородок, властным движением снова прижался к моим губам. Лёгкое и приятное покалывание распространилось от губ по всему телу, обматывая атласными лентами невесомых прикосновений. Мир закрутился в изумрудную спираль, отрезая от реальности и увлекая меня куда-то вглубь шёлковых ощущений. Все болезненно-неприятные эмоции — страх, переживания, боль — волшебным образом рассеялись, будто ночная тень поутру, оставив лишь сверкающие капли-росинки щекочущего удовольствия и ощущение лёгкости, словно я… Парила… Будто моё тело ничего не весило, будто оно было лишь тенью, отблеском мыслей, его мыслей в этом причудливом мире, созданном и наполненном оттенками чувств Явика… Эйфория, блаженство, сладкое удовольствие, сбивающий дыхание восторг… Ощущения отпускали долго. Бледнели, испарялись, как в тёплых лучах солнца капли дождя на стекле, оставляя в чувствах едва ощутимый налёт счастья. Явик прислонился лбом к моему плечу, справляясь с чуть сбившимся дыханием. Если попытаться облечь в слова то, что я испытала, то это кажется знакомым… — В числе прочего вы и “Объятиям Вечности” азари научили? — голос плохо слушался, то срываясь на хрип, то переходя на высокие нотки. — Не совсем так, — ухмыльнулся Явик, практически не шевелясь. — С помощью так называемых “Объятий” азари продолжают свой род. Когда мы привили им способности к биотике, то показали, как благодаря этому можно… получать удовольствие. — Предлагаю не рассказывать об этом Лиаре, — прикрыв глаза, я шкодливо улыбнулась. — Не возражаю, — флегматично отозвался Явик, поднимая наконец голову от моего плеча. — Явик, ты… останешься? — я смущённо отвела глаза, неопределенно даже для самой себя поведя плечами. — Это так необходимо? Я с оскорблённым видом вскинула голову, но встретившись с его нахальным оскалом, поняла — издевается. — У тебя другого выбора нет, — развела я руками, не сдерживая широкой улыбки. — Видимо, нет, — согласился Явик. Прижавшись к нему, я зарылась носом ему в шею и вдохнула терпковатый, такой родной запах его кожи. Приятная безмятежность отступала, напоминая о том, что нас ждёт впереди, но именно в тот момент я была счастлива. Я знала, что ради того, чтобы сохранить этот кусочек счастья, придётся выложить на кон всё, что в моих силах. И я знала, что сделаю это, чего бы мне это не стоило.***
Земля горит в огне. Земля тонет в крови. Земля молит о пощаде. В наших ли силах одолеть угрозу уничтожения? Хватит ли стойкости дойти до конца? Едва ли я находила ответы, неистово пробиваясь сквозь бесчисленные отряды жнецовских чудищ. Едва ли я вообще способна была думать о чём-либо ином, кроме как выстоять, удержаться на ногах, победить противников, и дойти… Родная почва под ногами воодушевляла, прибавляла сил и ярости, в ушах шумела кровь, адреналин срывал все выстроенные в сознании преграды — вперёд, путь есть только вперёд!.. — ...Это ведь ловушка чистой воды, — пробормотала я, угрюмо взирая на тактическую схему, развернувшуюся над столом. — Так и есть, — кивнул Андерсон, вытирая выступивший пот со лба. — Но других вариантов у нас нет. Совершить попытку пробиться либо погибнуть, рано или поздно. Андерсон вскинул голову, обведя взглядом всех присутствующих, и упёрся ладонями о край стола: — Это наш единственный шанс на победу. Медлить нельзя. Если они всё-таки деактивируют луч, другого пути на Цитадель нет. Тогда все наши старания пойдут насмарку. Готовьтесь, выступаем через пятнадцать минут. Со сжавшимся сердцем я смотрела, как Андерсон приблизился к Джону, стиснул его плечо, говоря что-то ободряющее. Тот кивнул, глубоко вздыхая, и жестом позвал за собой нас — его команду Нормандии — в небольшое отдельное помещение с обвалившейся стеной, через которую был виден луч. Ободряющей и вдохновляющей — такой была его речь, когда он, с расправленными плечами и холодной отвагой в глазах возвышался над всеми нами. Решительно, с непреклонным мужеством, тот, который вёл нас всё это время. Капитан словно прощался… Он воодушевлял нас на победу, но пойдёт к ней сам. — Что?! — вскрикнул Гаррус. — Что значит “Остаётесь в штабе”?! — Остаётесь на защите штаба, — хмуро поправил Джон. — Со мной идёт только Явик. — Кила, разве ради того мы следовали за тобой, чтобы в самый ответственный момент остаться позади?! — вскинула кулак Тали, срывая голос. — Не заставляйте меня отдавать приказ, — отрезал брат. Я порывисто обернулась к Лиаре — та, опустив голову, нервно сжимала кулаки. Она знала, что Джон так поступит. Знала. Громко стуча башмаками, я сделала несколько шагов вперёд: — Я иду с тобой. — Джейн, — брат на миг воздел глаза кверху и пригвоздил меня тяжёлым взглядом, — не пойдёшь. Это приказ. — Плевала на твои приказы, — холодно обрубила я. — Я иду с тобой и это не обсуждается. — Почему ты проявляешь решимость именно тогда, когда это совершенно неуместно? — процедил брат, зло сверкая глазами. Глубоко вздохнув, я приблизилась к грозно возвышавшемуся брату на расстояние шага. — Потому что хочу быть там, где мне место. Я тоже хочу сражаться рядом с тобой и… — я чуть смутилась, но упрямо продолжила: — и Явиком. Сражаться за тех, кого с нами рядом нет. Джон, доверься мне, прошу. Брат устало прикрыл глаза. Резко повернувшись, он бросил рядом стоявшему Явику: — И ты не против, чтобы она пошла с нами? — Против, коммандер, — глухо отозвался тот. — Но разве её что-то удержит? Капитан обречённо вздохнул и опустил тяжёлую руку мне на плечо: — Ты заставляешь меня гордиться тобой, сестрёнка. Раз пойти туда — это то, что ты желаешь, так быть этому. Сделаю всё, что в моих силах, Джон. ..Вонь горящей земли, плоти, металла, яркие вспышки взрывов, отблески автоматных очередей, блики ослепляюще-синей биотики, безумная какофония звуков выстрелов, далёких предсмертных криков, жнецовский скрежещущий вой — всё смешалось в один адский хоровод сводящих с ума безумных картинок, смазалось в одной бешеную воронку… ...И луч… Заманчиво сверкающий луч восходит ввысь в конце нисходящего пути — последняя ступенька к Цитадели, за которой кроется спасение Галактики. Которая находится так близко, но это самый длинный путь, который кому-либо придётся преодолеть. Застыв на мгновение на возвышенности перед лучом, я оглянулась. Дикий янтарный огонь полыхал в глазах Явика, кровожадная улыбка обнажила его клыки, хищно сверкнувшие в отблеске пожарищ. О, да — он будет разрывать руками тела врагов, он будет рвать их зубами, если понадобится, и он отомстит! Отомстит за каждого, чья кровь пролилась пятьдесят тысяч лет назад, за каждого, чья жизнь оборвалась по воле Жнецов! Решительный взгляд Джона из-под нахмуренных бровей, упрямо сжатые губы, и словно крылья за спиной — олицетворение Надежды на победу этого цикла. Он будет драться за каждую душу, уповающую на него, вырвет из лап смерти каждое живое существо, станет несокрушимой горой между жизнью в Галактике и Жнецами. Они сорвались с места одновременно, подгоняемые каждый своим предназначением. “Смерть Жнецам” и “За сохранение жизни в Галактике” — казалось бы, они такие разные и настолько схожие… И снова в бег. Пролетающая неровная земля под ногами, выжженый воздух обжигает щеки, уши, сухим огнём сушит нос… Вой… Обдирающий уши, вынимающий душу, высасывающий кровь из вен вой Предвестника. Поворачивается корпус Жнеца, загорается алым его око, и я из последних сил выбрасываюсь вперёд и выставляю барьер, чтобы… ...Защитить то, что дорого… Как легко сказать, и как тяжело сделать, как невыносимо трудно удержать на весу ослабевшие руки… Как сложно выстоять на подкашивающихся ногах, как мучительно выдерживать безумный напор выстрела Предвестника… Ещё немного, ещё чуть-чуть… Главное, что луч их — самых близких мне существ — уже не достигнет, и они продолжают бег… Первыми не выдерживают ноги — и я падаю на колени. Пожалуйста, не оборачивайтесь. Я не хочу видеть на ваших лицах страх, не хочу видеть тень борьбы между долгом и мною… В голове что-то взорвалось, и словно тысячи иголок впились в тело, безвольно повисли руки и барьер — тонкий синий барьер, отделяющий меня от смерти — исчез… Вы ведь простите меня? За то, что не смогла, не сумела последовать за вами… Простите меня…