Lost in the sun. Дочери Царицы

Дождь зарядил без перерыва, смывая своими холодными струями последнее тепло с деревьев. Уже третью неделю лило как из ведра, и в их домике ночь от ночи становилось все холоднее. В конце концов, их перевели в полудостроенные помещения казарм, где они поселились рядом со взрослыми Воинами. Здесь было теплее: две громадных печи хорошо прогревали помещение. Только вот личного пространства здесь совсем не было. Казармы представляли собой ряды двухъярусных коек, разделенных между собой пространством не больше метра, да ряды шкафчиков для личных вещей вдоль стен. Близняшки, тем не менее, находились в состоянии абсолютного восторга, без всякого стеснения по вечерам треплясь со взрослыми сестрами. А вот для Эрис все это было невыносимо. Кровать Мей располагалась буквально в десяти метрах от нее. Каждый раз, когда Эрис засыпала, ей казалось, что она слышит дыхание Мей. Такого быть не могло вообще, но это ощущение сводило ее с ума, заставляя задыхаться от боли и желания, крутиться по кровати и не спать. В итоге все эти недели она почти не спала, ходила разбитая и усталая, спотыкаясь обо все и врезаясь во всех. Но при этом ее дар раскрылся с такой силой, которой она совершенно не ожидала. Теперь Эрис, наконец-то, была абсолютно гармонична всему, что ее окружало. Мир распустился в ней гигантским цветком, Самой Роксаной и Ее улыбкой, став частью ее сознания, неотъемлемой и важной. Теперь Эрис ощущала пространство несколько иначе, почти видела, как потоки энергии сплетаются в бесконечном причудливом танце, образуя все вещи, явления и людей. Дождь больше не мог промочить ее одежду, если она этого не хотела, а ветер огибал ее, перестав швырять в лицо холодные горсти воды. Ее шаги стали легки настолько, что она вполне могла бы пройти по глубокому снегу, оставив лишь легкие отпечатки на его поверхности. Ее слух стал острее, а видеть она способна была куда дальше других, даже если не выворачивала глаза. Когда же она смотрела изнутри себя, другим зрением, данным кровью мани, она могла видеть сквозь людей, камень и пространство, гораздо четче, чем раньше. Это сильно помогло при поиске кладок ондов. Теперь Эрис спокойно могла отличить одну скверну от другой. Взрослые онды пахли менее противно, чем их зародыши, и еще слабее пахли их следы, которые теперь она была в состоянии датировать тем или иным днем. Нир с каждым днем смотрела на нее все с большим уважением, когда Эрис уверенно и быстро приводила их к спрятанным в пещерах кладкам, и сестры безжалостно сжигали их одну за другой. Тварей в верхней части тоннелей больше не было. Создавалось впечатление, что они действительно перебили всех до единой, как и сказал тот пленный онд. Вот только Эрис все время ощущала какое-то неприятное покалывание, смутную тревогу, исходящую из глубины тоннелей, куда они еще ни разу не спускались, предпочитая бродить наверху, ближе к свету Богини. Возможно, там, у самых корней гор, и находился тот самый Брахтаг, создававший зародышей. Нир считала, что необходима долгая экспедиция вниз для того, чтобы точно выяснить это. Но Ина пока колебалась и осторожничала, приказав жечь все известные кладки и ждать. Чего ждать, Эрис не знала. Во время их походов Нир часто ворчала, сетуя на то, что первый клинок слишком верующая. Якобы ей было откровение от Самой Яростной, что соваться в тоннели пока не стоит, и из-за этого она и сдерживала рвущихся туда разведчиц. На взгляд Нир, все это было очередным бредом «ополоумевшей перестраховщицы», как она называла Ину. Эрис не знала, как относиться ко всему этому, лишь внимательно прислушивалась к своей глухой тревоге, боясь обнаружить, что та растет. Но пока ничего не происходило. Мей, как и раньше, составляла Нир достойную пару по руководству отрядом. Пока Орлиная Дочь прорисовывала карту тоннелей, Мей организовывала сожжение кладок, стоянки на отдых для сестер, разведотряды в мелкие боковые тоннели. И все это время одноглазая Ая крутилась возле нее, будто намертво к ней прикипев. Эрис подозревала, что именно ей-то Мей и обещала свое сердце. От этого становилось так тоскливо, что хоть вой, а в груди закипала злость. Не раз и не два Эрис ловила себя на том, что стискивает роговую рукоять долора и обдумывает возможность вызова Айи на поединок. Только она прекрасно знала, что еще слишком слаба и ничего не умеет, и Ночное Лезвие зарежет ее в первые же три секунды поединка. Не говоря уже о том, что она не имела права вызывать на поединок другую сестру, пока у нее не было крыльев. А к тому времени, как она их получит, Мей уже успеет жениться. И что тогда делать? Союзы, заключенные Роксаной, разрывать было запрещено. От всего этого болела голова, не прибавляя ей ни бодрости, ни радости. День ото дня Эрис все больше мрачнела, ощущая, как сильно ей не хватает работы. Оман отпустила ее со скрипом, нахмурив брови и плотно сжав тонкие губы. Она, судя по всему, планировала сделать из Эрис хорошего столяра, и в ее планы совершенно не входили перерывы в ее обучении. Тем не менее, приказ царицы не обсуждался: раз Ларта сказала, что Эрис присоединится к разведотряду, значит, так тому и быть. Сама же Эрис только и мечтала о том, чтобы вернуться в теплое, пахнущее деревом и солнцем помещение мастерской. Где есть успокаивающий, уравновешивающий ее труд, довольное ворчание Оман, и нет высокой темноглазой разведчицы. Тренировать ее Мей перестала, причем без каких-либо комментариев на эту тему. Будто бы ничего и не произошло. Эрис оставалось только кусать губы и колошматить обмотанными тряпками ладонями старую сухую сосну на поляне, где они когда-то познакомились. Попросить тренировать ее других, теперь уже знакомых Двуруких Кошек она не могла: боялась, что у тех могут возникнуть вопросы, почему с ней больше не занимается Мей. Ответить на это ей было бы нечего, она и сама толком не понимала, что происходит. Однажды во время такой тренировки явилась Ая. Ночное Лезвие прислонилась плечом к молодому деревцу чуть в стороне от тренировавшейся Эрис и окинула ее долгим, изучающим взглядом. Ее почти рыжий глаз опасно светился, да и выглядела Ая так, будто собиралась наброситься на нее и прирезать в любой момент. Эрис старалась игнорировать ее, полностью сосредоточившись на сосне. А сама лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию. Можно, вот прямо сейчас спровоцировать ее на нападение. Тогда Айю обвинят в насилии над Младшей Сестрой, а потом последует строгое наказание. Но вот переживет ли Эрис это нападение? В этом и состоял главный вопрос. Учитывая, с какой скоростью и легкостью Ая зарезала того гигантского врага, Эрис в этом очень сильно сомневалась. Она почувствовала, как Ая сделала неуловимое движение, а в следующую секунду в дерево недалеко от ее головы воткнулся метательный нож. Эрис замерла с занесенными для удара руками, глядя, как монотонно дрожит перед ее глазами рукоять ножа и пытаясь осознать, что только что произошло. - У тебя хорошая реакция, - проговорила Ая, плавной походкой охотившейся кошки подходя к ней. Бедра у нее при этом так призывно изгибались из стороны в сторону, что Эрис сморгнула. Ночное Лезвие выглядела так, будто хотела ее соблазнить. Или просто покрасоваться? Решительно, эта женщина кого угодно свела бы с ума своей непредсказуемостью. Эрис опустила руки и плавно отступила от дерева, изо всех сил сдерживая гнев. Ночное Лезвие едва не зарезала ее этим своим броском. - Не жалуюсь, - холодно ответила она, сдувая со лба прилипшую прядь и становясь так, чтобы чувствовалась разница в росте. Ая окинула ее насмешливым взглядом, потом выдрала из дерева нож и проверила его остроту кончиком большого пальца, из-под ресниц разглядывая Эрис. - Почему ты не рассержена тем, что я швырнула в тебя нож? – промурлыкала она. – Я ведь могла убить тебя. - Не могла, - спокойно ответила Эрис. Ая удивленно улыбнулась: - Ты так думаешь? - Я так чувствую. Ночное Лезвие долго молча рассматривала Эрис, и ее улыбка с каждой минутой все больше походила на оскал, а рыжий глаз замерцал смертью. Эрис заставила себя не отводить глаз. Если она сейчас проиграет в гляделки этой несносной девахе, она навсегда потеряет Мей. К тому же холодно, с угрозой взирать на окружающих она уже успела научиться. Так смотрело большинство разведчиц, и скопировать их взгляд труда не составляло. Наконец, Ая постучала рукояткой ножа по руке и, не глядя, убрала его в нагрудный карман. - Ты еще недостаточно быстра, - вкрадчиво проговорила она. – Тренируйся больше… пока можешь. С этими словами она удалилась, ни разу не обернувшись. Эрис проводила ее взглядом и выдохнула. А потом стерла со лба крохотную каплю крови, выступившую в том месте, где самый краешек ножа все-таки задел кожу и сорвал прядь. Судя по всему, ее предупредили во второй раз. Оставалось только надеяться, что когда Ночное Лезвие все-таки решит ее прирезать, у нее будет хоть какой-то шанс отбиться. Решительно вздохнув, Эрис повернулась к сосне и возобновила тренировку. Чем больше она работает, тем выше шанс выжить и заполучить Мей. С того самого дня она заставляла себя тренироваться столько, сколько выдерживало тело, и ни минутой меньше. На это уходило все свободное время, она едва успевала поесть и поспать. Близняшки изо всех сил пытались ее поддержать и развеселить. Эрис не сказала им, что у нее произошло с Мей, не говоря уже про Айю, да они и не слишком допытывались. Только обе стали гораздо заботливее и внимательнее, чем раньше. Особенно Эней. Ее тепло, казалось, пропитало всю Эрис с ног до головы. Эней ждала ее по вечерам, во сколько бы Эрис ни возвращалась со своих дежурств. Эней бегала в едальню, умудряясь выбивать из обычно неуступчивых поварих горячую миску каши для Эрис, когда бы та ни захотела есть. Эней следила за тем, чтобы сменная форма Эрис всегда была под рукой, чистая и сухая, а ремень – начищенный и натертый маслом, прямо как на День Солнца. И она не лезла с лишними разговорами, молчаливо находясь рядом, чтобы выполнить все, о чем только может попросить ее Эрис. Поглядывая на серьезную, сосредоточенную близняшку с такими теплыми глазами, Эрис только кусала губы и думала, прокручивая и прокручивая в голове все происходящее. Эней всегда была рядом, Эней защищала и хранила ее. А Мей была далеко, чужой, холодной. В последнее время она почти не смотрела на нее, пряча глаза, избегая Эрис, насколько это было возможно в узких тоннелях, где они часто шагали плечом к плечу. Их тренировки прекратились сами собой, да и времени на них не было. Мей смеялась над шутками Аи и общалась с Нир и другими разведчицами так, будто и не было того теплого дождя, того тихого ручья и маленького костерка, и их двоих, целующихся как в последний раз. Наверное, это и был последний раз. Эрис заставляла себя не плакать, думая об этом. Просто это было так больно!.. Скорее всего, все это время Мей просто играла с ней. Эрис знала, что красива. Ей говорили об этом и ее сверстницы, и более старшие сестры. Она всегда привлекала к себе внимание стройной фигурой, красивой большой грудью, огромными карими глазами. А это означало, что разведчица могла просто решить поиграть, завоевав молодую девочку с даром, а потом бросив ее. Интересно, рассказывала ли она кому-нибудь о том, что между ними произошло? Эрис оглядывала других разведчиц, боясь увидеть отблеск знания в их глазах, но те вели себя сдержанно и обычно, будто ничего не случилось. И почему, если Мей все это планировала, она так и не взяла Эрис тогда? В этом случае ее победа была бы полной. Эти мысли приводили в ярость, и Эрис готова была убить проклятую Двурукую Кошку. И рядом с ней в такие моменты всегда оказывалась Эней, которая никогда ей не врала, никогда не обижала. Надежная и верная Эней, готовая ради нее на все. Эрис присматривалась к ней, внимательно изучая старую подругу, открывая ее заново. Эней была высока и сильна, хороша с оружием и вынослива. Наставницы хвалили ее, Ремесленницы утверждали, что из нее получился бы великолепный кровельщик. Ее рыжие волосы, закручивающиеся в большие тонкие кольца, напоминали языки пламени, а загорелая кожа, усыпанная веснушками, была мягкой и бархатистой. И глаза у нее были зеленые, как весенняя трава, теплые, как лучи солнца, а улыбка широкая и открытая. И вечные лучики морщинок в уголках глаз и у носа, словно бы она улыбалась даже тогда, когда сосредоточена и чем-то занята. Ее красота сильно отличалась от красоты Мей, но в ней тоже было что-то очень-очень дерзкое, зовущее, сильное. И все же Эрис этого было недостаточно. Весь мир блекнул, когда рядом появлялась Двурукая Кошка, все его краски выцветали по сравнению с ней. Вот и сейчас, шагая по ущелью прочь от могучего форта, закрывшего полнеба за спиной, Эрис только и могла, что любоваться, как по-кошачьи угрожающе и грациозно ступает Мей, как движутся под одеждой мышцы ее спины, как ветер ласкает ее затылок, играя с длинным, тонким каштановым хвостом, доходившим ей до плеч. И так залюбовалась, что услышала шум крыльев над головой только в самый последний момент. Когда она вывернула голову, чтобы посмотреть, кто приближается, дыхание перехватило, и даже мысли о Мей вылетели из головы. С изогнутых, кривых и скалистых склонов Кулака Древних спускалось шестеро Дочерей Воды. Одеты они были в черную, облегающую тело как перчатки форму, а за спинами у них хлопали крылья, прозрачные, голубые, похожие на текущую воду. Удивительно, но их черные как смоль волосы не были, как у всех остальных Воинов анай, коротко обрезаны с одним лишь хвостиком, оставленным на затылке как память о преемственности обучения от Дочери к Сестре. Лаэрт носили множество мелких косичек, у одних – собранных на затылке в высокий хвост, у других - свободно рассыпанных по плечам, у третьих – приплетенных вплотную к коже головы. Эрис припомнила, что Коби как-то рассказывала об этом. Лаэрт были единственным кланом, которому Великая Царица разрешила не придерживаться строгой буквы традиций и обычаев. Поговаривали, что они не соблюдают очень многие из запретов, наложенных Богинями на анай. Эрис не была уверена, что это неправда. Нир подняла руку, останавливая отряд. Каэрос подобрались, встав близко друг к другу, напряженные, как тетива лука. Эрис тоже почувствовала собственную руку на рукояти долора и удивилась своей реакции. Не имея крыльев, она не имела права сражаться с другими сестрами. К тому же они не представляли для нее опасности: анай разрешалось драться только со взрослыми Воинами: Ремесленницы и дети никогда не подвергались атаке. Поэтому за ее жест ее вполне могли подвергнуть наказанию, причем довольно строгому. Отдернув руку от долора, Эрис слегка поклонилась и прошептала молитву Роксане, принося епитимью сразу же, не откладывая. Дочери Воды приземлились на дно ущелья метрах в тридцати впереди и закрыли крылья, приглядываясь к построившимся Каэрос. Из прилетевших шестерых четверо были Орлиными Дочерьми, одна – Двурукой Кошкой, и одна – Клинком Рассвета. Вела всех именно она – невысокая, стройная, гибкая женщина средних лет, иссиня-черные косички которой свободно рассыпались по плечам, не удерживаемые даже налобной лентой. Неужели у нее не возникает неудобств с ними во время сражения?- с любопытством подумала Эрис, внимательно разглядывая разведчиц Лаэрт. Она видела Дочерей Воды впервые в жизни. Нахмурив тонкие с надломом брови и положив руку на рукоять долора, Клинок Рассвета неторопливо зашагала навстречу им, а остальные сестры пошли за ее спиной, цепко оглядывая отряд Каэрос. В ответ Нир демонстративно убрала руки с долора и скрестила их на груди, расправив плечи. Она была выше и сильнее, чем предводительница Дочерей Воды, но на ту это никакого впечатления не произвело. - Великая Мани сияет всем, - грубовато поздоровалась Дочь Воды. Каэрос почти что заворчали в ответ, как разозленные псы, - такое приветствие считалось почти граничащим с открытой бранью. - С благословения Роксаны приходит день, - отозвалась Нир, и глаза Лаэрт прищурились с неприкрытой угрозой. Вот это приветствие уже можно было воспринимать как оскорбление. - По какому праву вы находитесь здесь? – резко спросила Дочь Воды. У нее был легкий акцент: она чуть-чуть растягивала слова. Эрис с любопытством прислушивалась. Голос разведчицы показался ей высоким, но приятным. - Я могу о том же спросить и вас. Ваши земли – за тем перевалом. А это – земли Каэрос, - спокойно ответила Нир, и бровью не дернув. - Перевал и оба ущелья – нейтральная территория, - огрызнулась Дочь Воды. – Согласно Седьмому Соглашению, дель Каэрос! Или ты забыла, о чем тогда было договорено? - Я все помню, дель Лаэрт, - голос Нир стал глуше, и Эрис поняла, что она начинает злиться. - Вот как? – еще злее сощурилась Дочь Воды. – Тогда по какому праву вы строите в ущелье крепость? Это следует расценивать, как разрыв соглашения? - Мы строим крепость не в ущелье, а на его краю. - Но наружняя стена начинается в ущелье! - Тебе дать узелковый шнур, чтобы ты померила, насколько именно глубоко она заходит на нейтральную территорию? Среди Каэрос раздались негромкие смешки, а вот Лаэрт подобрались, словно кошки, готовящиеся к прыжку. - Ты бы не шутила со мной, дель Каэрос, - угрожающе прошипела Дочь Воды. – Это сейчас не лучший вариант. - Никто здесь не шутит, дель Лаэрт, - медленно проговорила Нир. Несколько секунд они буравили друг друга глазами, и Эрис затаила дыхание. Дочь Воды выглядела так, будто готова была прямо сейчас вонзить долор в глаз Нир. Да и ее сестры за ее спиной тоже напряглись. Их было всего шестеро против двенадцати Каэрос, не считая Эрис, но выглядели они так, будто такой расклад их не остановит. Наконец, Клинок Рассвета дель Лаэрт разлепила стиснутые в нитку губы и проговорила: - Кто командует здесь? Я хочу поговорить с ней. - Первый клинок левого крыла Каэрос, Ина, дочь Арты, дочери Крол. Я проведу вас к ней, но вы должны сдать оружие, - предупредила Нир. - С какой стати? – вскинула голову одна из Дочерей Воды за спиной Клинка Рассвета. Та даже бровью не повела. - Согласно Седьмому Соглашению, стороны обязуются посещать территории вражеских становищ без оружия, - процитировала Нир без выражения. - Вы строите становище? – сощурилась Дочь Воды. - Временное становище у форта существует. И вы сможете в этом убедиться самостоятельно. Если сдадите оружие. – В голосе разведчицы промелькнула неприкрытая угроза. Время, казалось, превратилось в желе. Эрис с замиранием сердца ждала развязки. Анай дрались гораздо лучше, чем онды, а Дочерей Воды шестеро. Каэрос в любом случае возьмут числом, но сколькие будут ранены? Ее взгляд метнулся к Мей, стоявшей по левую руку от Нир. Эрис тут же заставила себя отвернуться. Она же не боялась за Двурукую Кошку, когда та дралась с ондами в темноте и тесноте тоннелей. И сейчас тоже бояться не должна. Дочь Воды развернулась к своим сестрам, и ее руки быстро замелькали в языке жестов. Ее спутницы ответили ей: четыре - подняв кулак, и одна, та, что хамила Нир, махнув ладонью вдоль горла. Клинок Рассвета нахмурилась и вновь быстро прожестикулировала что-то. Вторая вспыхнула, всей грудью втянула воздух, а потом раскрыла прозрачные крылья, зло ударила ими и взлетела, направляясь на северо-запад. Нир не сделала ничего, чтобы ее остановить. У каждого клана язык жестов был свой собственный и использовался для переговоров в воздухе во время боя, где докричаться друг до друга было проблематично. Наставницы уже немного учили ему Младших Сестер, но понять то, о чем переговаривались Лаэрт, Эрис не смогла. Клинок Рассвета опустила руки вдоль тела и, недобро глядя на Нир, проговорила: - Мы согласны сдать оружие. - Великая Мани благословляет Аленну Милосердную. – Нир заметно расслабилась, как и другие Каэрос за ее спинами. - Великая Мани благословляет Роксану Огненную, - кивнула Дочь Воды, принявшись снимать с себя перевязь с мечом. Лаэрт быстро сняли с себя оружие, оставив долоры, и отдали его в руки разведчицам. Нир обменялась с их предводительницей рукопожатием, а потом кивнула отряду: - Ая, отведи Дочерей Воды к первому клинку. Арха, Маил, Лаин, пойдете с ней. - Слушаюсь, первая, - кивнула головой одноглазая Лезвие, бросив при этом на Эрис уничтожающий взгляд. Вид у нее был такой, будто в том, что ее отправляют сопровождать Лаэрт, виновата именно Эрис. Удивительно, но Лаэрт расслабились еще больше. Судя по всему, роль сыграло то, что Нир отправляла с ними конвой всего из четырех Каэрос, и теперь преимущество было на стороне Дочерей Воды. Скорее всего, она сделала это нарочно, подумала Эрис. Она еще раз обернулась, когда Нир повела их дальше по ущелью, а Ая с Лаэрт отправились в противоположную сторону к лагерю. Клинок Рассвета шагала бок о бок с Айей, и они что-то обсуждали, склонив друг к другу головы. - Проклятые Лаэрт! – сплюнула на землю Ирга, невысокая крепкая разведчица с выбеленными сединой висками. Катаны на ее широкой спине смотрелись скорее как ножи. Несмотря на обманчивое впечатление, Ирга была одной из самых быстрых среди Кошек. – Углядели все-таки, чтоб им провалиться! - Это очень плохо, сестра? – негромко спросила ее Эрис, которая шагала бок о бок с ней. - Нет, наверное, - Ирга пожала плечами. – Форт-то уже есть, а стены кого хочешь остановят.. Не ондов, так Дочерей Воды, разница небольшая. Эрис неуютно повела плечами. Войн с Лаэрт не случалось уже больше сорока лет, с тех самых пор, как ее ману Илейн договорилась с царицей Лаэрт Амалой о соблюдении границ и торговле. Но с каждым годом правления Ларты отношения эти ухудшались, и многие уже поговаривали о скорой войне. Как бы строящийся форт не стал той самой искрой, с которой разгорится лесной пожар. Не говоря уже о том, что война между кланами анай всегда считалась грязной и разрушающей и не приносила чести ни одной стороне. Ее мысли были заняты Лаэрт, когда они вошли под знакомый, словно мастерская Оман, свод тоннелей. Поэтому она вздрогнула от неожиданности, когда Нир обернулась и вопросительно посмотрела на нее: - Эрис? Взглянув на разведчицу, Эрис не сразу поняла, что та хочет, а потом, спохватившись, заняла свое место за ее спиной. Нир и Мей зажгли огни Роксаны и зашагали в темноту тоннелей. Эрис изо всех сил старалась сосредоточиться на тишине и камне, но запах Мей кружил голову. Она искоса поглядывала на разведчицу, вид у которой был абсолютно непроницаемым. Интересно, она переживает, что Ая не пошла с нами? В этот раз Нир предполагала обследовать нижние коридоры, куда они раньше не заходили, и вылазка обещала быть длительной. По ее предварительным расчетам, вернуться они должны были дней через семь, если все пойдет так, как рассчитала разведчица. С трудом, медленно и тяжело, но тишина и покой пришли, растворив Эрис в себе. Она свободно выдохнула, чувствуя облегчение. В этом состоянии исчезали тревоги и сомнения, исчезало все то, что мучило и терзало ее все остальное время. Оставалась только пульсирующая и струящаяся по ее жилам любовь к Мей, но с этим она уже ничего поделать не могла. Время шло, а они спускались все глубже, оставляя за собой протоптанную в пыли широкую тропинку следов. Нир вела их по памяти, даже не доставая карту: они так часто ходили этими коридорами, что запомнили уже все повороты, выходы и входы. Эрис не чувствовала вблизи ничего дурного, кроме застарелых, едва ощутимых следов ондов, на которые она уже и внимание обращать перестала. Час за часом проходили в этой вечной темноте, освещаемой лишь светом Роксаны в руках разведчиц. Как обычно, остальные члены отряда посмурнели и напряглись – сказывалось давление громадной толщи камня над головой, заставляющее их, привычных к свежему воздуху и простору, нервничать. Эрис никакого дискомфорта не чувствовала, слившись с камнем настолько, насколько позволяли ее способности. Сейчас вся гора воспринималась как ее тело – тяжелое, большое, монолитное и древнее, которого не имело смысла бояться. Вскоре они миновали первую развилку, которую раньше так часто посещали онды. Свежих следов на ней не было уже долгое время, и Нир уверенно свернула влево, в еще не изученные до конца коридоры. Часа через четыре они сделали привал и перекусили сухими лепешками и вяленым мясом. Чем глубже они спускались в тоннели, тем больше им попадалось следов неведомых рудокопов, прорывших их. Ближе к корням гор тоннели расширялись, на стенах появилась резьба и надписи на незнакомом языке. Все чаще встречались большие круглые пещеры, потолок которых поддерживали стройные колонны в виде деревьев. В каждой из таких пещер обязательно имелся фонтан или источник питьевой воды, которой разведчицы наполняли пустеющие бурдюки. В боковых ответвлениях основного коридора появились небольшие помещения, больше всего похожие на караулки. Внутри не было ничего кроме круглых маленьких отверстий в стенах, расположенных парами. Судя по всему, раньше в них были воткнуты металлические штыри, поддерживавшие полки или служившие держателями для факелов. Нир внимательно осмотрела все попавшиеся отверстия и нахмурилась еще больше. - Интересно, когда же были прорыты эти тоннели? – бурчала она под нос. – Неужели так давно, что даже металл раскрошился в пыль? Эрис только таращила глаза и пыталась себе представить, сколько раз должен был пройти по небу Роксанин щит, чтобы Жернова Великой Мани перемололи железо. Они шли и шли, не разговаривая и стараясь не шуметь, и по темным коридорам их сопровождал лишь тихий шелест их собственных шагов. Эрис щупала ладонью воздух, пытаясь отыскать следы ондов, но скверны не чувствовала. У нее создавалось четкое впечатление, что они пожгли уже все имеющиеся в тоннелях кладки тварей. Единственное, что беспокоило ее, это смутное ощущение тревоги, которое вызывала пустота под горами. Теперь Эрис чувствовала ее сильнее, чем раньше. Снизу тянуло какой-то могильной жутью, от которой волоски на руках вставали дыбом, а по коже бегали мурашки. Эрис поделилась наблюдениями с Нир, и та кивнула, сдвинув брови к переносице. После этого на всех развилках они выбирали те коридоры, что неуклонно вели вниз. Судя по всему, разведчица собиралась пренебречь приказом первого клинка и проверить нижние тоннели. Эрис не смогла бы сказать, сколько времени прошло, но в какой-то момент она поняла, что начинает уставать. Ноги в сапогах горели, а веки отяжелели. Позевывая, Эрис прикрывала кулаком рот до тех пор, пока, наконец, они не вошли в очередную круглую пещеру с резьбой и источником в центре. В старой, полуобвалившейся неглубокой чаше когда-то работавшего фонтана стояла вода. Эрис заглянула через борт, приподнимая повыше пламя Роксаны, горящее на лезвии долора. Оно высветило дно, усыпанное крупными глыбами осколков от развалившейся скульптуры; вода была чистой и прозрачной. После беглого осмотра Нир удовлетворенно кивнула и сбросила с плеч вещмешок. - Заночуем здесь. Разведчицы разбрелись по пещере, негромко переговариваясь и устраиваясь на отдых. Эрис нашла себе место у подножия одной из высоких колонн, подпирающих потолок. Время не пощадило искусную когда-то резьбу. По камню разбегалась сеть трещин, кое-где резные соцветия отвалились и рассыпались пылью по каменному полу. Обломки скрипели под подошвами сапог. Эрис кое-как отгребла крошево в стороны и расстелила свое одеяло на полу. Костер разводить здесь было не из чего, поэтому разведчицы просто подожгли пламенем Роксаны большой осколок колонны, откатившийся далеко в центр пещеры. Гнетущая тишина и затхлый воздух тоннелей не способствовали хорошему настроению, и засиживаться у огня никто не стал. Перекусив хлебом и солониной, они разошлись к своим одеялам. Эрис свернулась на жестком полу, ерзая и устраиваясь так, чтобы не до конца сметенное каменное крошево не кололо тело. В пещерах не было холодно, но стылое прикосновение камня промораживало кости, и она вскоре продрогла. Другие разведчицы, замерзая, открывали крылья и заворачивались в них словно в одеяло. Удержать их во сне открытыми было невозможно, но пока они дремали некрепко, погреться получалось. У нее же не было даже этого. Уныло вздохнув, она с завистью взглянула на ближайшую к ней дремлющую разведчицу. Ей оказалась Ида, худая и жилистая Ночное Лезвие, правую щеку которой украшал маленький шрам в виде звездочки, оставшийся от попавшей в нее стрелы. Крылья Иды скрывали ее почти что с головой, только длинные ноги в сапогах высовывались из пламени. Следующей после нее спала Мей, тоже завернувшись в крылья. Эрис вдруг пришло на память, как крылья Двурукой Кошки обнимали ее, как их жар гулял по ее коже, поддерживал, чтобы она не упала. Изнутри поднялась волна глухого, тянущего желания, и Эрис с трудом подавила ее. Что толку мечтать о Мей? Она все равно никогда не будет с ней… В конце концов, Эрис все-таки проваливались в беспокойную полудрему, постоянно просыпаясь и переворачиваясь, когда от холода немели руки и ноги. Так продолжалось до тех пор, пока Нир не подняла всех сестер и не приказала собираться. Позавтракали они все тем же мясом и хлебом, запив все это ледяной водой, и продолжили спуск вниз. Так далеко они еще ни разу не заходили. Шагая следом за разведчицами, Эрис с любопытством оглядывалась по сторонам, замечая все новые и новые детали. Тоннели превратились в широкие подземные дороги с высокими потолками, на которых с легкостью разминулись бы две телеги. Теперь в их стенах все чаще встречались вырубленные в породе пещеры на несколько комнат, многие из которых были закрыты тяжелыми резными каменными дверьми. Стены тоннелей украшали узоры и надписи на непонятном языке. Ровное пламя Роксаны выхватывало из тьмы причудливые вытянутые буквы, сплетающиеся в изящную вязь. Эрис подносила свой долор поближе и вглядывалась в них, гадая, что же могли писать на стенах древние мастера. Потолок над головой украшали отшлифованные самоцветы. Залегающие здесь жилы отполировали до такой гладкости, что они походили на мазки гигантской кисти, отражающие свет пламени словно зеркало. По ним бежали разноцветные волны, как последние остатки пламени по остывающим головням. Переходов и ответвлений у основного тоннеля становилось все больше. Нир едва успевала помечать на своей карте эти коридоры, чтобы не запутаться, когда они будут возвращаться назад. Теперь анай шли более расслаблено: потолок тоннеля был метрах в пяти над их головами, и давление камня стало легче переносить. Постепенно изменился воздух: исчез запах пыли и затхлость, стало легче дышать. Эрис удивленно заморгала и негромко позвала Нир. - Первая, впереди большая пещера. - В ней есть кладки? – полуобернулась к ней разведчица. - Я ничего не чувствую, - покачала головой она. - Хорошо, - кивнула Нир. Через некоторое время впереди показался слабый свет, и они ускорили шаг. Вскоре Эрис застыла с открытым ртом прямо посреди прохода, выглядывая из-за плеча Мей. Тоннель резко обрывался, переходя в длинный, плавно изгибающийся пандус. Огромная пещера, по размеру не уступающая всему становищу Сол, лежала под их ногами, залитая приглушенным красноватым светом, который испускали гигантские алые кристаллы, свисающие с потолка. Каждый из них был больше, чем Ристалище, и Эрис оставалось только гадать, как они держатся на теряющемся в немыслимой высоте потолке и не падают вниз под собственным весом. Все стены пещеры были изрезаны сотнями изящных галерей, состоящих из каменных арок. Прямо под кристаллами лежала большая круглая площадь с чашей глубокого озера в самом ее центре, окруженного высокими статуями мужчин и женщин. Вокруг стояли приземистые каменные постройки, похожие на дома, с плоскими крышами. Воздух здесь был чистый и свежий, словно они и не находились в сутках пути от поверхности земли. Слабый запах пыли все же чувствовался, но дышалось легко. - Это… становище? – неуверенно спросила Мей, разглядывая пещеру. - Яростная!.. - выдохнула Онге за спиной Эрис. - Ты уверена, что здесь нет кладок? – Нир испытующе взглянула на Эрис, и та еще раз ощупала рукой воздух. - Абсолютно уверена, первая, - подтвердила та. - А следы? Они здесь проходили? - На таком расстоянии я не чувствую, первая, - честно призналась она. - Хорошо. Убрать огонь, соблюдать тишину, - приказала Нир и первой зашагала по пандусу вниз. Эрис заворожено осматривалась по сторонам, спускаясь за разведчицами на дно пещеры. Они никогда еще не видела города (вроде бы это было правильное слово), но читала о них в книгах по истории. Когда-то анай населяли Кренен, построенный гораздо севернее гор в дельте большой реки. Эрис подумала, что он должен быть похожим вот на это. С высоты пандуса дома внизу выглядели похожими на грибы, а прорезанные в стенах пещеры галереи – на пчелиные соты. Когда-то площадь под кристаллами заполнял неведомый народ, повсюду слышался смех и голоса, шум и дыхание большого города. Теперь же все накрыла тяжелым одеялом тишина, и в ней громким эхом разносился скрип каменного крошева под ногами разведчиц. Пустые глазницы окон и галерей наблюдали за первыми живыми существами, ступившими сюда на протяжении тысячелетий. Ощущение покинутости, запустения и ветхости придавило Эрис. Она неловко повела плечами и приказала себе сосредоточиться на поиске ондов, а не выдумывать чьи-то невидимые взгляды. И все равно неприятное ощущение грызло изнутри. За полуобвалившимися стенами домов могло скрываться что угодно. - Интересно, что случилось с теми, кто обитал здесь? – прошептала Маар за ее спиной. Она говорила совсем тихо, но обостренный слух Эрис позволил ей расслышать каждое слово. - Кто знает? – ответила ей Арха. – Может, ушли вглубь гор. - Но почему они оставили свое становище? Эрис и сама задавалась тем же вопросом. Время не пощадило каменные постройки: крыши многих домов обвалились, несколько статуй, опоясывающих озеро, опрокинулись и разбились на куски. И все равно при этом город выглядел нетронутым и целым, вполне пригодным для обитания. Непохоже было, чтобы здесь произошла битва, или землетрясение, заставившее неведомых строителей покинуть свои дома. И тем не менее, вокруг не было ни одной живой души. Спуск по пандусу занял около получаса. Когда они оказались на полу пещеры, Эрис запрокинула голову, разглядывая приглушенно мерцающие кристаллы на потолке. Отсюда они походили на несколько красных солнц, недвижно зависших в высоте. Эрис поежилась, представляя, что будет, если эта громада обрушится вниз. Они крадучись пробирались мимо полуразвалившихся домов, внутри которых не было ничего, кроме длинных теней, отбрасываемых светом кристаллов. Под ногами их мерно шуршало каменное крошево. Разведчицы заглядывали в пустые окна строений, Ирга даже зашла в один из домов, подсвечивая себе небольшим языком пламени на конце долора. Покинутые жилища были пусты и тихи. - Держитесь рядом, - приглушенно приказала Нир. – Эрис, иди вперед. Сосредоточившись на поиске хоть каких-нибудь признаков жизни, Эрис зашагала впереди отряда, стараясь ступать как можно тише. Под ее сапогами не скрипнул ни один камушек. В воздухе не было ничего: ни следов скверны ондов, ни намека на то, что в последнее время здесь проходили живые. Эрис расслабилась и слилась с камнем пола, пытаясь почувствовать как можно дальше. Но и это не принесло никаких результатов. Двух- и трехэтажные каменные строения с покосившимися перекрытиями и каменными дверьми, часто заклиненными в дверных коробках, были необитаемы. Через некоторое время они вышли на площадь. Дома расступились, открыв взору тонкий красный кристалл, словно копье зависший над поверхностью застывшего, будто зеркало, озера в триста шагов в поперечнике. Его поверхность не колыхал ни единый порыв ветра, и в ней отражались стройные фигуры статуй. Мужчины и женщины, чьи черты стерло время, окружали озеро, протянув к нему руки. У многих статуй вместо рук торчали только обломки, другие накренились в стороны или упали. Одна фигура лежала под углом вниз, до середины погруженная в воду. - Ты чувствуешь что-нибудь? – негромко спросила Нир. Ее цепкие глаза обшаривали площадь, пытаясь уловить хоть какое-то движение. - Нет, первая, - ответила Эрис и добавила: - Здесь никого нет. Нир еще раз огляделась и проговорила: - Осмотрите здесь все. Мне нужно убедиться точно. Разведчицы разбились на группы по двое и направились в разные стороны от озера. Сама Нир кивком головы позвала за собой Эрис. Следующие несколько часов они бродили между заброшенных домов, осматривая те, что лучше всего сохранились. Эрис чувствовала себя не слишком уютно под покрытыми трещинами сводами того и гляди грозивших рухнуть строений. Она старалась ступать как можно легче и ничего не трогать, особенно когда они поднимались на вторые этажи или крыши зданий, обшаривали прорубленные в полу погреба. Все здесь покрывал толстый слой пыли, тучами поднимающейся с пола от каждого шага. Вкус этого каменного крошева теперь стоял у Эрис во рту, пыль скрипела на зубах. Многие дома рухнули от времени и теперь горбились посреди улиц глыбами камня. Чем дальше они уходили вглубь города, тем выше и солидней становились дома. Теперь на них часто встречалась все та же резьба, что и на стенах верхних коридоров: виноградные лозы, листья, цветы и животные. Кое-где были и незнакомые буквы. Нир остановилась и зарисовала несколько надписей из тех, что сохранились лучше всего. Один раз им встретилось высокое здание, украшенное четырьмя тонкими башнями. Внутри оказалось что-то очень похожее на алтарь, расколотый посередине и осыпавшийся по бокам. На стенах виднелись изображения высоких, красивых мужчин и женщин с изящными чертами лица, одетых в свободные, струящиеся с плеч одежды. Многие из них держали в руках оружие или предметы быта. Эрис долго глазела на высокого мужчину в полном боевом доспехе, опирающегося на тяжелый длинный меч. Анай почти не носили лат – металл стеснял маневренность в воздухе, - и закованный в броню с ног до головы человек выглядел для Эрис слишком неповоротливым и грузным. Кое-где в дальних помещениях все же виднелись кучи полуистлевшей рухляди, железные остовы непонятного назначения, черепки битой посуды. Но сколько бы они ни разглядывали их, понять, куда делись их владельцы и когда это произошло, было невозможно. В конце концов, Нир вышла из очередного пустого здания и отряхнула руки от пыли. - Все, достаточно. Возвращаемся. - Мы заночуем здесь, первая? – спросила Эрис, подстраиваясь под широкий шаг разведчицы. - Да, - бросила Нир. Вид у нее был сосредоточенный. Помолчав, она взглянула на Эрис: - Ты все еще чувствуешь ту угрозу снизу, о которой говорила? - Да, первая, - подтвердила Эрис. – Это глубоко внизу, под нами. - Ты можешь сказать, сколько времени займет спуск? - Не знаю, - покачала головой Эрис. – Может, день или около того. Нир ничего не ответила, но вид у нее был задумчивый. К озеру они вышли не первыми. На одной из обвалившихся статуй уже отдыхали Ирга и Мей, с ног до головы покрытые серым налетом пыли. Мей коротко взглянула на Эрис и сразу же отвела взгляд. Поднявшись навстречу Нир, она устало проговорила: - Мы дошли до другого конца пещеры. Там есть тоннель вниз. Думаю, можно будет попробовать завтра пройти дальше. - Посмотрим, - буркнула Нир, сухо добавив: - В центре ничего примечательного. - Вы заходили в дома? – хрипло спросила Ирга. - Да. И ничего не нашли, - Нир сбросила с плеч вещмешок и присела на большой плоский обломок статуи, развязывая тесемки. - Странно все это… - пробормотала под нос Мей, задрав голову и осматривая красные кристаллы на потолке. К тому времени, когда вернулись остальные разведчицы, Эрис уже успела перекусить и дремала, завернувшись в одеяло и привалившись спиной к стене. Нир приказала разместиться в большом пустом строении, ближе всего стоящем к озеру. Здесь и до воды было недалеко, и обзор на случай внезапной атаки открывался хороший. Посреди пустой комнаты разведчицы разожгли огонь Богини и теперь сидели вокруг него кружком, негромко обсуждая прошедший день. Эрис в этих разговорах участия не принимала. Она слишком плохо спала прошлую ночь, и глаза слипались, а тело налилось тяжестью. Она еще краем глаза отметила возвращение последних разведчиц, а потом провалилась в темный, долгожданный сон.