Lost in the sun. Дочери Царицы

Несмотря на заметно потеплевшие после тренировочного поединка отношения двух цариц, переговоры затягивались. Эрис, которая по времени не попадала в дежурство у Зала Совета, сгорала от любопытства, но все подробности переговоров были засекречены. Главы сообществ хранили молчание, отделываясь лишь скупыми фразами, что царицы объявят свою волю позже. Только вот при этом они все выглядели какими-то мрачными и собранными. Судя по всему, переговоры шли не так хорошо и быстро, как планировалось вначале, а Тиена не собиралась уступать Ларте ни пяди, как и тогда, на Плацу. С тех пор прошло почти полторы недели, и за это время царицы успели сойтись в поединке еще несколько раз: в рукопашной, с нагинатами и катанами. Все три раза верх из них никто так и не одержал, а присутствующим Боевым Целительницам пришлось изрядно потрудиться, заращивая их раны и порезы. Странное дело, но отношения Тиены и Ларты теплели примерно с такой же скоростью, с какой затягивались переговоры. Теперь они вместе ужинали, распивая крепкий ашвил и вспоминая былые совместные походы, вместе тренировались и мылись в бане, а в один из дней даже выехали на рыбалку на ту самую мелкую холодную горную реку, что пересекала долину Фихт. Эрис рыбалку терпеть не могла, к тому же ей удочку никто и не предложил. Оставалось только стоять на берегу в строю застывших, будто каменные изваяния, охранниц, жариться на солнце и наблюдать, как играет ветер в коротких светлых волосах Тиены, а солнечные блики на воде подчеркивают ее загорелые ноги в подвернутых до колена штанах. Зато после рыбалки они разбили на берегу реки костерок, изжарили пойманную рыбу и привезенное с собой из становища мясо. Нуэргос выкатили несколько бочек крепкого хмельного пива, а Тиена пригласила охранниц к своему костру. Уплетая оказавшуюся очень вкусной и сочной рыбу, Эрис украдкой разглядывала царицу Нуэргос. Держалась та со своими подчиненными совсем не так, как Ларта. Тиена знала, как зовут каждого, и обращалась к ним по именам, подтрунивала и подшучивала над ними, по-своему заботилась. А разведчицы отвечали ей преданностью и уважением, при любой возможности поднимая тосты за свою царицу. Интересно, к ману тоже так относились?- подумала Эрис. Или она держалась подчеркнуто отстраненно от приближенных, как Ларта? По большому счету, делать ей в становище Фихт было совершенно нечего, и Эрис откровенно скучала. Единственным занятием была утренняя тренировка, которая заканчивалась к полудню, а после этого она оставалась предоставлена сама себе до следующего утра. Лейн удирала сразу же после тренировки, туманно объясняя, что у нее тут «кое-какие дела». Эрис подозревала, что она закрутила роман с кем-то из подмастерий плотницы, потому как на руках у нее появились занозы от работы, а возвращалась она совсем поздно, да еще и с застрявшей в волосах соломой. Вряд ли Нуэргос делали мебель на сеновале. Аэру тоже появлялась в становище только на обед, а потом – уже поздно вечером. Она, правда, стремилась провести с Эрис каждую свою свободную минутку, даже когда выглядела усталой и измотанной до предела. Взгляд Дочери Воздуха день ото дня становился все теплее, а улыбка – более личной, интимной, предназначающейся только Эрис. Да и места, в которых они гуляли на закате, Аэру тоже выбирала странные: то в глубине вишневых садов у самой горы, где не было ни души, зато росли нежные и почти прозрачные ирисы, то у узкого горного ручейка, что маленьким водопадом срывался со скалы недалеко от горячих источников, то у больших замшелых валунов, украшенных знаками всех Богинь, где Нуэргос поминали своих мертвых. Это последнее место заинтересовало Эрис больше всего. Ей как-то и в голову не приходило никогда, что у Нуэргос может быть другой обряд погребения, не такой, как у Каэрос. Сжигать тела мертвых казалось так естественно: что лучше божественного огня доставит их души пред очи Богинь? Дочери Воздуха же считали, что тела ни в коем случае нельзя сжигать: тогда душа сгорает вместе с ними, не имея возможности выбраться из тела. Своих мертвецов Нуэргос уносили высоко на горные пики и оставляли непогребеными на священных плато Мертвых, где их мясо склевывали птицы, а кости дочиста выбеляли ветра. Через год родственники забирали очищенные кости или то, что от них оставалось, увязывали в узелок и несли сюда, в Усыпальницу Богинь, как называла ее Аэру. Место для Усыпальницы было выбрано очень хорошо. Отвесный склон Кулака Крол, к которому лепилось становище, прорезала гигантская трещина, образовывающая узкое, заканчивающееся тупиком ущелье. Оно заросло высокой травой, из которой вверх поднимались громадные обломки скал, покрытые мхами и разноцветными лишайниками. Здесь всегда было тихо, а голубой небосвод над головой стискивали стены ущелья. В них были вырублены большие просторные ниши, полностью уставленные глиняными горшками и кожаными мешочками, в которых покоились кости предков. Возле них теплились светом маленькие ладанки, расставленные в нишах между останков. Аэру пояснила, что их ставят для того, чтобы души предков могли всегда найти свое тело, если им вдруг захочется вернуться и поглядеть на своих живых детей. Эрис с удовольствием осматривала все эти укромные уголки становища Фихт, куда никого из чужих не пускали. Только вот судя по стремительно темнеющим глазам Аэру, Дочь Воздуха не просто проводила ей экскурсию. Эрис старалась вести себя как можно нейтральнее, Аэру ни на чем не настаивала и ухаживала за ней предельно вежливо и внимательно, но в ее глазах загорелся такой знакомый Эрис огонек. Этот огонек уже много лет не затухал в глазах Эней: упорство, желание обладать и надежда. Правда, Аэру, в отличие от Эней, ничего не светило: между Нуэргос и Каэрос не было договора об Обмене, а межклановые браки заключались только в исключительных случаях. Не говоря уже о том, что Эрис относилась к Лунному Танцору исключительно по-дружески. А вот по Эней она скучала все сильнее. Чем чаще мелькали перед глазами загорелые руки и сильная спина Тиены, тем чаще приходили на ум мысли о рыжей близняшке. Эрис изнывала от одиночества и желания, совершенно запутавшись в собственных чувствах. С одной стороны: уверенная, зрелая, сильная царица, которая поглядывала на нее с интересом. Но это же царица Нуэргос, а не какой-нибудь рядовой Воин! С другой стороны: гибкая, дерзкая, молодая рыжая Эней, воспоминания о прикосновениях которой так волновали сердце. Но она далеко, и когда Эрис увидит ее в следующий раз, одним Богиням известно. А тут еще Аэру со своими голубыми глазами и вечными вздохами. В конце концов, Эрис так извелась, что поняла: если переговоры затянутся еще дольше, ей останется только послать Ларту ко всем бесам мхира вместе взятым и полететь в становище Сол. А там переспать с Эней и в тот же вечер уйти с долора, чтобы избежать последствий гнева царицы. Такие перспективы ее не слишком радовали, но других вариантов у Эрис просто не было. А весна все увереннее вступала в свои права. Цвели вишни, наполняя становище Фихт сладкой сказкой. По вечерам в их кронах пели соловьи, заливаясь так, что Эрис спать не могла, ворочаясь с боку на бок и проклиная на чем свет стоит горластых тварей. В садах постоянно мелькали молодые Нуэргос, которые, совершенно не стесняясь, целовались или держались за руки, валялись в розовых лепестках, закинув руки за голову, или просто бродили вместе на закате, слушая соловьев. То и дело издалека доносился заливистый женский смех и счастливые голоса, и Эрис оставалось только рычать и укрывать голову одеялом. Казалось, весь мир специально нагло и открыто демонстрировал ей свою любовь, которой у Эрис не было, а весна насмехалась, исподволь заставляя кровь кипеть в жилах, а сердце – стучать быстрее. Медленно приближался День Жизни, и Эрис подозревала, что Тиена будет настаивать, чтобы Каэрос остались на праздник. Так и случилось. Объявившая об этом Ларта только скривилась и добавила: - Проклятые бхары! Им бы только плясать! Лучше бы дороги чинили! Но вид у нее при этом был какой-то довольный. Раздраженный и желчный, как всегда, но при этом не настолько, чтобы ее собственные охранницы под ее взглядом дрожали от ужаса. Все, кроме Эрис, восприняли это известие с радостью. - Что может быть лучше, чем поплясать с молодыми Дочерьми Воздуха под цветущей вишней? – мечтательно закатила глаза Лейн, театрально обводя рукой Плац. - То есть плясать под соснами с молодыми Дочерьми Огня тебе нравится меньше? – хмыкнула Ирма, подтолкнув Лейн локтем. - Я бы и с Дочерьми Воды не отказалась, - пожала плечами Лейн, ухмыляясь до ушей. – Понимаешь, Ирма, ведь это именно то, чего и хочет от нас Богиня. Как я могу противиться Ее воле? - Язык у тебя слишком длинный, - отозвалась Ирма. – Смотри, как бы какая Дочь Воды тебе его своими острыми зубками не отхватила! - Это будет невосполнимой потерей для клана, - серьезно заявила Лейн. И все же, Эрис должна была признаться себе, что тоже ждет праздника вместе со всеми остальными. День Жизни считался праздником Молодой Реагрес, которая именно в его канун приносит на Своих плечах теплые ветра, разворачивает по небу сотканные Аленной Белые Рубахи-облака, и из них мягким дождем Богиня проливается на землю, чтобы дать хороший урожай. Поэтому Нуэргос начали подготовку к празднику аж за целую неделю до его кануна. И без того нарядное становище Фихт украсили еще больше. Посреди Плаца врыли высокий березовый столб, украшенный разноцветными лентами и венками из весенних цветов. Каждое утро молодые Ремесленницы танцевали возле него под быструю веселую музыку, наигрывая на свирельках и лютнях, а молодые Воины прохаживались мимо, присматривая себе невест. Над всеми дверьми появились венки из веток вербы, длинные пеньковые веревки, украшенные узелками: их будут расплетать в канун праздника, желая женщинам легких родов. Даже крепостную стену увили цветами и лентами, отчего она выглядела совершенно несуразно и дико, но Нуэргос, похоже, нравилось. В становище начали съезжаться торговцы из ближайших земель. Их разместили на Плацу вокруг весеннего дерева, и целый день под разноцветными навесами слышались громкие голоса, смех, гомон и песни. Ларта ворчала, что заняли Плац и мешают тренироваться, но все равно каждое утро до полудня посвящала упражнениям, отойдя в дальнюю часть Плаца, чтобы не мешать торгу. После тренировки Эрис спешила на рынок. У нее ничего не было с собой на обмен, а потому она просто любовалась на разноцветные камешки и замысловатые украшения из самоцветов, деревянную резную посуду, нарядные ткани, выделанные кожи, изделия из стекла и коры. Здесь же продавали и большие сладкие кренделя, маленькие булочки с сушеными виноградом внутри, засахаренные орешки и мед. Хоть она и выросла и предпочитала теперь терпкое пиво, от разнообразия сластей слюнки текли. В итоге она все же нашла в своем вещмешке завалящий самородок, которым Ларта наградила каждую охранницу после последней победы над разведотрядом кортов. У Нуэргос было полно камней гораздо лучше и искуснее того, что был у Эрис, но она все-таки смогла выменять на него большой крендель, резной деревянный гребешок и разноцветные нитки, которые Нуэргос вплетали в свои волосы. В канун праздника торжества начались с самого утра, и вышедшая перед рассветом на тренировку Ларта сыпала ругательствами и проклятиями. Разведчицы Нуэргос предельно вежливо объяснили ей, что на Плацу начинается праздник, а потому позаниматься она может в здании Ристалища. Там было темно, пыльно, но Ларта, сжав зубы, сдалась. Это все-таки было не становище Сол, где она могла делать что угодно. Здесь командовала Тиена. Впрочем, долго тренировка не продлилась. Гонцы от царицы Нуэргос вошли под плохо освещенные своды Ристалища, поклонились Ларте и пригласили ее проследовать на праздничные мероприятия. Утеревшись полотенцем и убрав оружие, Ларта хмуро кивнула головой своим спутницам. - Пошли. Посмотрим, что они там приготовили. Шагая бок о бок с Лейн прямо за спиной царицы, Эрис с любопытством оглядывалась. Ворота в крепостной стене становища Фихт были распахнуты настежь, и сквозь них внутрь текла целая вереница повозок, а на крыльях через стену перелетали все новые Дочери Воздуха. На Плацу вокруг весеннего дерева танцевало уже человек двести, если не больше, причем Воины пошли в пляс вместе с Ремесленницами, со смехом вертя их вокруг себя. Здесь же шел оживленный торг. Продавцы во всю глотку выкрикивали наименования и цены товаров, отчаянно торговались покупатели, гомонили и смеялись те, кто просто смотрел. Народу было столько, что не протолкнешься, и в этом безобразии найти Тиену не представлялось возможным. Ларта остановилась на самом краю Плаца, сложив руки на груди и хмуро разглядывая пеструю толпу. На лицах глав сообществ, окружающих ее, не отражалось ничего, но глаза их слегка поблескивали, а рука Рей рассеяно теребила поясной кошель. Эрис тихонько улыбнулась: у Рей было аж четыре дочурки, и она отовсюду старалась привезти им каких-нибудь гостинцев, как и своей красавице-жене, высокой пышногрудой Ремесленнице Иере, что была одной из наставниц в Доме Дочерей. - Ладно, идите, погуляйте, - буркнула Ларта охранницам, лишь слегка повернув голову. – Толку от вас в этой толпе чуть. - Да, царица! – дружно гаркнули охранницы. Эрис даже не успела ничего понять, как Лейн уже ухватила ее за рукав куртки и потащила следом за собой в толпу на Плацу. - Пойдем скорее, пока она не передумала! – прошипела она. От водоворота красок, музыки и смеха кружилась голова. Эрис позволила праздничной кутерьме увлечь себя и подчинилась общему течению. Симпатичные Ремесленницы улыбались ей и кокетливо опускали глаза, а Воины, расправляя плечи, окидывали ее многообещающими взглядами. Торговцы нахваливали ее волосы и цвет глаз, предлагая ей брошки, заколки, бусы и подвески и совершенно игнорируя тот факт, что она относилась к касте Воинов, которые всего этого не носили. Ее коричневая форма Каэрос привлекала всеобщее внимание, и многие заговаривали с ней, выясняя кто она, откуда, и что делает в становище Фихт. Дочери Воздуха были дружелюбны и ненавязчивы, но Эрис все равно скоро устала от одних и тех же вопросов. - Держи! – вынырнувшая из толпы Лейн сунула ей в руки большую деревянную кружку с темными пивом. С ее края медленно сползала вниз пушистая пена. Вторая такая же кружка была у нее в руке, уже наполовину пустая. - Благодарю, только я сейчас совсем на мели, - призналась Эрис, опуская глаза. - Да это ты не меня благодари, а Тиену! – расплылась в улыбке Лейн и махнула рукой в сторону весеннего дерева, от которого слышались особенно громкие выкрики и музыка. – Там бочки выкатили и угощают всех в честь праздника! Так что пей столько, сколько влезет! - Светлого Дня Жизни! – улыбнулась Эрис, поднимая кружку. Они с Лейн чокнулись, и когда та отпила, на губах у нее остались белые пушистые усы. - Пошли, - Лейн вновь ужом нырнула сквозь толпу, таща за собой Эрис. Чуть дальше, почти у самых крепостных стен, шли состязания для Воинов. Здесь народу тоже была тьма-тьмущая, и все они столпились кружком, освободив место в середине. Там стояли брусья, на которых нужно было подтягиваться как можно дольше, а победителю доставался маленький бочонок меда. Рядом, разбившись на две команды, молодые разведчицы перетягивали толстенный канат под руководством убеленных сединой ветеранов, а Ремесленницы хохотали и подбадривали их выкриками. Из-за крепостной стены Фихт тоже слышался гомон и голоса людей: там проходили состязания по метанию нагинаты, стрельбе из лука, бегу и, конечно же, так любимой всеми рукопашной. Лейн со смехом волокла ее за собой через всю эту кутерьму. Допив хмельное терпкое пиво, они с удовольствием поперетягивали канат, влившись в какую-то компанию молодых Нуэргос и, естественно, проиграв. Лейн в три захода пыталась выиграть бочонок с медом, но подтянуться больше тридцати семи раз не смогла, а для победы нужно было набрать пятьдесят подходов. Потом Нуэргос увлекли их за собой прочь из становища на большой луг перед ним, и Эрис с удовольствием пробежалась наперегонки с еще десятью молодыми Воинами, уступив лишь такой же длинноногой и рыжей как Эней Лунному Танцору. Та, правда, сразу же после финиша с восхищением заявила, что редко когда может с кем-то потягаться на равных, и, к полнейшему удивлению Эрис, подняла ее на руки и крепко поцеловала под громкие вопли и улюлюканье собравшихся вокруг Нуэргос. И даже алая пощечина, которой наградила ее Эрис, когда ноги коснулись земли, не остудила широченную улыбку Нуэргос. Позже был обед. Двери едальни распахнули настежь, а столы вынесли на улицу и накрыли прямо на свежем воздухе. Пока Эрис с удовольствием жевала ячменные лепешки и печеные овощи, из-за ее плеча из толпы вынырнула Аэру. - Счастливого Дня Жизни, Эрис! – Аэру широко улыбалась, протягивая ей большую кружку, полную золотистого меда. Как усиленно они меня сегодня спаивают, подумала Эрис, но мед приняла и улыбнулась Дочери Воздуха. - И тебе! Откуда ты мед взяла-то? Я не видела, чтобы здесь выдавали. - Разведчица Кирино шепнула, что Тиена будет разливать возле Зала Совета для глав сообществ и всех, кто успеет: бочонок-то один. Вот я и успела! – довольно сообщила Аэру. - А где сама царица? – словно невзначай спросила Эрис. Пива за это утро было выпито уже достаточно, и на солнце хмель слегка ударил в голову. А вместе с ним полезли и разные мысли о зеленых глазах Тиены и ее широких запястьях с такими длинными красивыми пальцами. Азарт пробежался раскаленными пальцами по позвоночнику Эрис, и она отхлебнула из своего кубка. Сегодня же День Жизни. Мало ли что сегодня может случиться? Аэру ничего не заметила и кивнула головой в сторону: - Там же. Поит Ларту дель Каэрос. Я слышала, они собрались завтра утром на охоту за кабанами. - Это значит, мы никогда отсюда не уедем, - вздохнула Эрис. - А ты так стремишься поскорее вернуться домой, Эрис? – Аэру подступила на шаг, улыбаясь ей чуть откровеннее обычного. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет. Эрис отхлебнула меда и словно невзначай отступила немного назад, не давая Лунному Танцору держаться слишком близко. - Не то, чтобы я очень торопилась, - аккуратно подбирая слова, ответила она. – Но я свою собственную сестру не видела уже больше года. Да и последние месяцы мы только и делали, что инспектировали форты. От этого устаешь. - Завидую я тебе, - Аэру серьезно посмотрела на нее. – Ты еще даже не пила из Источника Рождения, а уже в свите царицы. - Да что ж в этом хорошего-то? – поморщилась Эрис. – Только и делаю, что мотаюсь с места на место, сплю урывками и не пойми где, ем кое-как… От такой жизни взвоешь. - Зато ты можешь учиться, - заметила Аэру. – Царица ведь не только сражается, она еще и управляет кланом. У тебя есть хорошая возможность посмотреть, каково это: быть царицей или Держащей Щит. - Я бы сказала, что это не слишком приятно, - покачала головой Эрис. – Во всяком случае, себе я бы такой судьбы не хотела. - Да и не получится! – усмехнулась Аэру, отхлебывая меда. – После всего, что я видела, могу сказать тебе одно: победить Ларту в поединке невозможно. А, учитывая то, что жениться она не собирается, то и должность Держащей Щит тебе не светит. - По-моему, лучше уж спать в логове гадюк, чем в одной постели с Лартой, - поежилась Эрис. Аэру расхохоталась и потянулась к столу. Подцепив двумя пальцами маленький красный помидор, она отправила его в рот и запила медом. Эрис рассеяно отметила про себя, что у них такие помидоры не растут. То ли почва им не подходила (земли Каэрос были каменисты и не слишком плодородны), то ли солнца было слишком мало. Не то, что эта огромная сочная долина, полная воды и солнечного света. Неудивительно, что здесь все росло как на дрожжах. Разговор о Держащих Щит растревожил какую-то мысль, давно мучащую Эрис. Сосредоточившись, она вспомнила и тут же с любопытством спросила: - Вы ведь родственники, и ты должна знать. А почему царица Тиена до сих пор не жената? Или она вдова, как и Ларта? - Нет, она не вдова, - покачала головой Аэру. Выглядела она при этом какой-то отстраненной, и Эрис слегка напряглась. Закинув в рот вторую помидорку, Аэру пожала плечами: - Не знаю, почему не женилась. Наверное, так никто и не понравился за все эти годы. А теперь, давай-ка, допивай мед и пошли танцевать! - Мне кажется, я уже все ноги за сегодняшнее утро отбила, - честно призналась Эрис. - Глупости это все! – отмахнулась Дочь Воздуха. – Такие ножки, как у тебя, отбить трудно. Поэтому делай, что я говорю! Одним глотком допив свою кружку, Эрис сунула ее на край стола и поспешила за молодой Лунным Танцором. Вдвоем они пробрались через толпу туда, где смех и крики анай почти что заглушали громко играющую музыку. Нуэргос танцевали не так, как Каэрос, да и ритмы у них были быстрее. В центре Плаца прямо под весенним деревом сидели музыканты, от души играя на лютнях, флейтах, барабанах, цимбалах и скрипках. Вокруг них, разбившись на пары, танцевали Нуэргос. Высокие Воины держали в объятиях Ремесленниц и быстро двигались вокруг музыкантов посолонь, крутя при этом партнерш вокруг себя, подбрасывая их в воздух и приподнимая над землей. Ритм пульсировал в крови Эрис, а хмельная голова отказывалась соображать. Решив, что танец действительно ее не убьет, она с удовольствием положила руки на плечи Аэру, и сильная Нуэргос со смехом закрутила ее в вихре среди других танцующих пар. Танцевала она великолепно, и Эрис почти сразу же приноровилась к незнакомым движениям. Нестись по кругу среди смеющихся, светящихся счастьем анай было так хорошо, что вскоре Эрис и сама рассмеялась, запрокидывая голову и подставляя разгоряченное лицо золотистым прикосновениям щита Роксаны и свежему дыханию Реагрес. Аэру тоже смеялась, обхватывая ее за талию и поддерживая, чтобы Эрис не упала, а ее ноги выплясывали мудреный рисунок, выстукивая каблуками о землю ритм. Задыхающаяся и счастливая Эрис наконец оторвалась от Лунного Танцора и попросила пощады. - Все, мне нужно хоть немножко посидеть! – от быстрого танца дыхание сбилось, и она никак не могла восстановить его. - Пойдем, заодно перекусим чего-нибудь, - согласилась Аэру. Они вернулись к столам, и Эрис с удовольствием уселась на широкую лавку, с краю которой как раз освободилось место. Рядом сидели взрослые степенные Ремесленницы, обсуждающие качество тканей, которые в этом году привезли на продажу. Эрис это было неинтересно, и она нагребла себе в деревянную миску с края стола сушеных виноградин, слив и орешков. Аэру снова словно из-под земли достала полную кружку алого, как кровь, вина. Эрис было уже все равно, напьется она или нет. Всеобщее веселье и атмосфера праздника целиком захватили ее. Ларта отпустила их до вечера, а завтра отправится на охоту, потому Эрис могла делать все, что ей только в голову взбредет. В итоге они пили и плясали, плясали и пили. Потом их нашла Лейн, которая, казалось, полностью потеряла интерес к Дочери Воздуха. Она сообщила, что познакомилась с какими-то Двурукими Кошками, которые предлагают удрать из лагеря и пойти купаться. Решив, что терять ей все равно нечего, Эрис легко согласилась. Голова слегка кружилась, а сердце в груди колотилось, словно пойманная в клетку птица. Расправив крылья, Эрис взлетела вслед за компанией молодых разведчиц. В воздухе ее немного шатало, но холодный ветер быстро согнал лишний хмель. Двуруких Кошек было целых семь человек, и все они приветливо улыбались Эрис. Широкий плес реки золотился под лучами заходящего солнца. Эрис и не заметила, что день длинного шумного праздника подходил к концу. На реке никого не было, и ярко-зеленые поля лежали вокруг, маня сочными цветами и прохладой. На другом берегу реки вдалеке виднелись невысокие домишки Ремесленниц, а на том, куда они прилетели, рос редкий зеленый лесок. Эрис вдруг до боли захотелось побыть одной. Прохладная тень под деревьями напомнила лес у форта Аэл, где они часами напролет бродили с Оман, выбирая подходящую для строительства древесину. Мысли понесли ее дальше, и она вспомнила горячие объятия Мей и ее жаркие поцелуи в том же самом лесу. Сердце болезненно сжалось. Они так и не виделись после той ночи ни разу. Когда Ларта взяла Эрис к себе, та поначалу надеялась, что в одном из фортов, которые станет инспектировать царица, они могут встретиться с Мей. Но чем больше фортов они посещали, тем призрачнее становилась надежда. Мей не было ни в одном из них. А это означало лишь одно: или она, или Ая беременны, им дали вольную на три года для вынашивания и рождения детей. В это время сражаться и участвовать в любой военной деятельности запрещалось, а потому семьи, где должен был родиться ребенок, отправляли по домам. Наверное, Мей живет себе сейчас в одном из уютных домов становища Физар, нянчит дочурок, да целует по утрам сонную Аю. - Эй, Эрис! Ты чего там грустишь? Иди к нам! Эрис вздрогнула и вскинула голову. Двурукие Кошки уже разделись донага и купались в реке, оказавшейся глубже, чем казалось со стороны. Три из них на скорость переплывали реку, еще четыре жутко плескались, мощными гребками преодолевая течение. Видимо, они поспорили, кто дольше всех продержится против бурной своенравной горной реки. Аэру рядом с Эрис спала в траве, подложив под голову сложенные ладони и громко сопя. А в реке у самого берега стояла в чем мани родила Лейн и размахивала руками, зовя Эрис купаться. В голове было слишком шумно от выпитого вина, и хотелось побыть одной. - Я позже приду! – крикнула Эрис в ответ. Лейн пожала плечами, развернулась и бросилась в воду. Солнце блеснуло на ее золотых татуировках, пробежало по сильной обнаженной спине. Рядом всхрапнула Аэру и сонно пробормотала что-то, не просыпаясь и переворачиваясь на спину. Решив, что делать ей здесь больше нечего, Эрис тихонько поднялась с травы и пошла к лесу. Ее ухода никто не заметил. Радостный хохот, вопли и шум воды остались далеко позади, а ее встретили прохладные вечерние сумерки. Лес был смешанным и просторным, выметенным под чистую. Нуэргос не умели поддерживать пламя Роксаны, а потому в быту им приходилось использовать много дров. Ни одной веточки не валялось под ногами: все было заботливо собрано и отнесено в становище Фихт. Эрис шла, наслаждаясь прохладой и косыми золотыми лучами, словно огнем запалившими белую кору берез. В тишине жужжали насекомые, всеми цветами радуги переливались прозрачные паутинки между стволов деревьев. Мягкая трава легонько шуршала по ее сапогам. Подумав немного, она разулась и пошла дальше босиком, перевесив связанные шнурками сапоги на плечо. Ногам было зябко, все же еще стояла весна, но пройтись по земле все равно было очень славно. Совсем скоро лето, которое она так любила. Эрис подняла голову, вглядываясь сквозь светло-зеленую березовую дымку в высокое голубое небо. Солнце садилось прямо за становищем Фихт, окрасив снежную шапку на Кулаке Крол в ослепительное золото. Форт был недалеко, почти рукой подать, и над засыпающим полем оттуда летели обрывки музыки, голосов и песен. Эрис улыбнулась своим мыслям. Это был замечательный день. Давно уже она так хорошо не танцевала! И даже ничего, что хмельного было больше, чем обычно. В крови приятно растекалось щекочущее сладкое опьянение, несущее с собой чувство предвкушения чего-то очень хорошего… В воздухе сильно и терпко запахло тем самым травяным дымом, который так любили вдыхать Нуэргос. Это называется – курить. Аккуратно скользнув сознанием вокруг, она почувствовала еще одного человека впереди себя за деревьями. Поначалу Эрис решила уйти. Этот кто-то, наверное, так же, как и она, искал уединения после длинного и тяжелого дня. Вот только ощущение было знакомым и приятным, словно щекотка или мягкие прикосновения пера к обнаженной коже. Тиена. Эрис замерла между деревьев, решая, что ей делать. Она шла достаточно тихо для того, чтобы ее присутствие осталось незамеченным. Можно было прямо сейчас повернуть в другую сторону и вернуться к реке или, наоборот, расправить крылья и полететь в становище Фихт. Только вот в крови бродил хмель, а грудь стискивало от ощущения сладкой щекотки. На память вновь пришли мускулистые, влажные от пота руки царицы Нуэргос. Да гори оно все огнем! – решила Эрис и уверенно направилась вперед, уже не таясь.