Наследник драконьей крови

Не расстроенное, не удивлённое, не злое лицо с неясными эмоциями, но милыми чертами лица преследовали Шамиля Харви во сне. Мысль о спасении Алиссии с различными планами и вариантами не выходила у него из головы. Похлопотав с официальным письмом, Тим Бисли сообщил канцлеру Окато, чтобы ни при каких обстоятельствах тот не общался с мистером Харви и не принимал его слова всерьёз. Канцлер сделал глоток дорогого вина и поправил красную мантию, уставившись в витрины круглого зала, затем перечитал официальное письмо и разорвал его. - Суд проходил без меня, - сухо сказал он, идя мимо круглого ряда одинаковых стульев. – Почему? – он резко развернулся лицом к мистеру Бисли. – Почему мне не сообщили? Какого атронаха творится в нашем городе? Самое громкое дело! Канцлер сузил глаза и задумался. - Значит, о делах в пещере «Выгребная яма» я знал. О напившемся Квинчале трубили так, что я не знал, куда спрятаться и как вести государственные дела. Про ограбление «Божественной элегантности» никчёмным начинающим вором меня известили, и на том суде я присутствовал. Почему вы мне не сообщили о таком скором суде над Алиссией Вайл? С этой женщиной не всё так просто. Доказательств её невиновности нет, в то же время улики легко мог кто-то уничтожить. Канцлер не сводил глаз с мистера Бисли. - Кто-то не хочет, чтобы люди знали правду, Бисли. Кто-то не хочет. Мистер Бисли задрожал. Он ясно понимал, о чём идёт речь. - Вы думаете, Мифический Рассвет? Окато оказался умнее. - Я думаю, мне стоит говорить не с болванами, а с мудрыми людьми. Мистера Харви позовите ко мне. Кажется, он изъявил желание возиться с малышом. Надо устроить дитя в дом. - В детдом, - поправил канцлера мистер Бисли. - Нет, Бисли, ты не ослышался, а я не ошибся. В его собственный дом. Глаза мистера Бисли поползли на лоб. - Я… я… - Вы ещё здесь? Мистера Харви ко мне быстро. Шамиль явился в Залы Совета Старейшин меньше, чем через час. К груди он прижимал, как самое ценное, чужое дитя. - Канцлер Окато! – закричал он не слишком громко, чтобы не напугать ребёнка, но мальчик не спал. – Я должен кое-что сообщить. - Здравствуйте, мистер Харви, - спокойно сказал канцлер. Шамиль поправил волосы одной рукой и спокойно стал напротив Окато. - Простите. Здравстуйте, канцлер Окато! Я должен сообщить вам… - ему не хватало дыхания. – Этот ребёнок чудесен. - Вполне милое дитя, - отметил канцлер. - Да нет же, слушайте. Я был с Куртом три дня. В первый же день я приготовил одно зелье, но забыл нужный ингредиент. Курт лежал возле карты и случайно ткнул пальцем возле дорожного святилища Джулианоса. Он на секунду задержал палец, а я задумался, что именно там и находится нужный мне компонент – так и оказалось. Кроме того, я нашёл корень Нирна. - Весьма интересно, - торопливо сказал канцлер Окато, - но я бы хотел поговорить о доме. - Подождите, - Шамиль вновь перебил его. – На второй день я спал рядом с Куртом. Перед этим днём на улице при исполнении обязанностей на меня напала Ирен Метрик. Её запроторили в камеру на денёк, чтобы знала, как наносить удары ножом. Повышений зарплат требовала эта бездельница. У меня были достаточно сильные раны на руках и шрам на лице, но, как видите, шрама нет. Раны под доспехами тоже зажили. Это всё Курт! Он просто лежал рядом. А вчера... Сказать, что вчера? Он произнёс имя «Азура», это ценное имя. Канцлер умел слушать, хоть и не любил, когда его перебивают. - Хм, дай-ка мне его. Шамиль осторожно передал мальчика в руки канцлера. Тот обнял его и вдруг ахнул. - Клянусь Девятью Божествами, в нём чувствуется великая сила! Быть может, он действительно наследник. А скажи-ка мне, Шамиль, не замечал ли ты чего-нибудь странного? Мистер Харви помотал головой. - Н-нет. А что вы имеете в виду? - Не замечал ли ты ничего дурного за мистером Бисли? Да и вообще в казармах, в округе. - Нет, канцлер. - Кто-то похлопотал, чтобы меня, канцлера, отстранили от дела Алиссии Вайл. Судья и кто-либо другой не даёт мне зайти к ней в тюрьму, мне нельзя покидать Дворец. Думаю, всё это неспроста. Я никак не могу повлиять на то, чтобы Вайл освободили. Я приказал строить для неё дом вблизи Вейе и таверны «Ваунет» много лет назад. Её знают как хорошую, добрую, ответственную и смелую девушку, вот только незнающими массами легко манипулировать. Кто-то настраивает народ против матери наследника и против империи. Кто-то… Шамиль подумал. - Служители Мифического Рассвета? - Последние были убиты Героем Сиродиила и такими же простыми стражниками, как ты. Когда Мехрун Дагон появился в Имперском городе и когда Мартин был обращён в статую Акатоша, сектанты в открытую нападали, но мы сумели противостоять им. Если и остались служители Мифического Рассвета, они прячутся где-то далеко, два-три человека, и не представляют особой опасности. Шамиль встрепенулся. - Канцлер Окато, то же самое говорила гильдия магов. Маннимарко. Конечно, он не опасен, можно ему противостоять. Однако колдун был хоть всего один, зато весьма силён. Он располагал доверием многих, ступивших на его неправедный путь. И что мы имеем в Бруме? Ещё долго приходилось тушить пожар и выносить как трупы зомби, так и Дж`Скара, Воланаро и … Джин, - с особым трепетом Шамиль произнёс имя последней, ибо раньше он восторгался внешней и духовной красотой этой женщины, как сейчас – красотой Алиссии. – Канцлер Окато, даже одно существо может быть весьма сильно. Вспомним хотя бы Волан-де-Морта. Глаза канцлера Окато расширились. Он испуганно посмотрел на дверь, затем перевёл взгляд на Шамиля. - Мистер Харви, ни слова о Том-Кого-Нельзя-Называть. - Но ведь он уже умер! Окончательно. Канцлер незамедлительно ответил. - Я не боюсь произносить его имени. Мистер Харви… Шамиль, меня интересует другое. Откуда ты о нём знаешь? - Я читал. - Мир Нирна, насколько я знаю, не продаёт таких книг. Мне было бы гораздо спокойней, если бы ты водил дружбу с недотёпой Гвинасом и купил бы у него «Комментарии к Мистериуму Ксарксу». Но книга про Волан-де-Морта. Это фантастика. Шамиль не совсем понял значения слова «фантастика». - Мне просто понравилась книга. Я не знаю, что такое фантастика. - Ты приобрёл книгу, которая каким-то образом попала к нам из другого измерения. В нём не существует ни магии, ни гоблинов, ни орков. Есть только люди. Недоступные им навыки и животные, которые, по их мнению, не могут существовать, называются фантастикой, также это жанр книг, где описываются миры, подобные нашему. Планета Нирна старается никак не контактировать с землянами. Единственное, как они могут узнать о нас, это пройти игру. Но лезть на нашу территорию… Где ты купил книгу, в городе? - Нет, - признался Шамиль, - ещё давно у скупщиков краденого. Канцлер Окато вздохнул. - Землян-то я не боюсь. Народ мирный. Бывают жестоки в своих кругах, но не более. Меня беспокоит то, что кто-то, скамп возьми, имеет власть открывать проходы между мирами. - И..? – настороженно спросил Шамиль. Он пытался сложить элементы мозаики, но пока не очень понимал всей суть. - То, что орудует сейчас и хочет погубить империю, вряд ли имеет отношение к Мифическому Рассвету. Это нечто из других измерений, весьма злое. Оно не остановится ни перед чем. По закону, я не имею права оставить мальчика во дворце. Но, Шамиль, я прошу тебя, договорись с Героем Сиродиила за определённую сумму, - канцлер полез за пазуху и достал оттуда пачку денег, - чтобы дом в Чейдинале принадлежал тебе и Курту. Шамиль раскрыл глаза от удивления. - Ах, да, а эти деньги, - он достал ещё такую же пачку, - тебе и Курту. Помни, отвечаешь за ребёнка головой. Я доверяю тебе, как сыну. Последние слова пронзили душу Шамиля. - Обещаю вам, я исполню ваше поручение. Герой Сиродиила отдал Шамилю дом в Чейдинале. Мальчику приходилось сложно без материнского молока, поэтому мистер Харви приобрёл корову, и за определённую плату нищая доила корову. Скоро та могла купить небольшую палатку, а после канцлер позаботился о нищих Сиродиила, и женщина получила и жильё, и работу. Тивела Литандас гордилась отпрыском Рита, и Шамиль стал платить ей за то, чтобы она кормила не только своего малыша, но и Курта. Молоко тёмной эльфийки оказалось весьма подходящим. Тёмное ночное небо и загадочные звёзды каждую ночь сопровождали Шамиля, охраняющего вход у западных ворот Чейдинала. Под утро он возвращался по мощёной дороге в казармы, отчитывался и шёл домой. Курт подрастал, и его голова постепенно становилась крепче, на ней проклюнулись маленькие волосики, которые со временем потемнели и начали виться. Малыш уже мог ходить, а затем научился даже бегать. Падая, он поднимался без помощи Шамиля, и тот отметил, что Курт может исцелять сам себя. Раны на его ногах, ссадины на кистях рук и разбитый нос затягивались сами, без помощи зелий исцеления, за считанные минуты. То же самое касалось порезов. Хоть мистер Харви и следил за тем, чтобы Курт никуда не лез, мальчику всё равно было свойственно находить передряги и искать приключения с самого детства. Привычка лезть всегда и во всё оставалась с ним и в более позднее время. Лет в восемь Курт, считающий себя сыном Шамиля, задал вполне естественный вопрос: - Папа, а кто моя мама? Обычно в семьях случалось другое горе: пропадал, умирал отец, оставалась мать-одиночка. В семье Курта Вайла-Септима произошло иначе. Правда, свою настоящую фамилию мальчик не знал. Курт Вайл числился в детском доме, двухэтажном здании, находящимся на северо-западе от эльфийских садов, между Дорожным Святилищем Джулианоса и Рунным камнем Хестры. Курт Харви горожанами воспринимался, как отпрыск Шамиля. О матери мальчика Шамиль ответил ему так же, как отвечал Литандасам, Недарен, Отрану и всем остальным. - Твоя мать погибла в борьбе с ограми, - ответил он, не глядя в глаза. Сперва он сочинил ложь о нападении гоблинов, но посчитал слишком низким поступком так обесценивать таланты Алиссии бороться с тварями. Мальчик не удовлетворился ответом. - Папа, а когда это произошло? - Давно, - теперь он почти не врал, - тебе был год от роду. - А мы можем увидеть её могилу? Шамиль, штопавший одежду и положивший рядом со штанами кузнеца доспехи для чистки, обратил внимание на сына. - Я не знаю. Она далеко. - Где? - В имперском городе. Мы потом с тобой поговорим. Шамиль боялся взболтнуть лишнее, но пока любопытство мальчика было удовлетворено, но чувства к матери проклюнулись в нём, как подсолнух, вылезающий из-под асфальта. Более он ничего не спрашивал, и вообще больше мальчик любил наблюдать и анализировать, как взрослый мудрый человек. Он самостоятельно купил карту в «Книги Мак-На», с интересом рассматривая продавщицу, будто был не ребёнком планеты Нирна, а самым настоящим землянином, который вдруг перенёсся в игровой мир, не подозревая, что тот существует в самом деле. Уже дома вечером, прикоснувшись к карте, Курт увидел огромное возвышающееся здание Дворца Имперского города так, будто действительно там находился. Увидел он и корабли Портового района, внушающего доверие Раминуса Полуса из Универститета таинств, и рассмотрел кладбища. По словам Шамиля, на одном из них похоронена его мать. Он рассмотрел маленькие, отмеченные парой линий могилы, но от них словно шёл неприятный холод, покрывающий руки настоящим инеем. Курт не знал, откуда у него некоторые способности, которых не было у других детей, и скрывал их насколько мог, используя пока ещё лишь во благо себе. Как ни старался Курт исследовать рукой кладбища, он не почувствовал ни там, ни где-либо ещё родной энергетики, но вот рука его наполнилась неведомым доселе теплом, когда он коснулся отметки с тюрьмой. Неужели его мать в тюрьме? Курт оказался в щекотливой ситуации, когда ему хотелось поделиться своими догадками с отцом, в то же время правильность его домыслов доказывала, что отец врёт и врал всё время, пока Курт жил в доме. Мальчик спрятал карту и долгое время не доставал её, но всякий раз, засыпая, он видел разные сны: в одном он также рассматривал карту и чувствовал то тепло, то холод, в другом слышал жуткие шаги в своём доме и видел человека в маске, в иных снах ему виделась женщина с красивыми чертами лица, но очень несчастная, стоящая у памятника Азуры. Мальчик принял решение рано или поздно рассказать отцу о своих снах, но только тогда, когда поймёт их значение. Курт купался в реке Корболо, гулял по городу и под присмотром Шамиля в окрестностях Чейдинала. Отец всегда оглядывался по сторонам и держал Курта за руку. - Почему ты так боишься за меня? – говорил Курт, убегая в своих потёртых штанах и свежей футболке к Дорожному святилищу Акатоша. - Потому что ты мой сын, - отвечал Шамиль. – Я не могу за тебя не волноваться. Мальчик кривился – ему не нравилась опека, с самого детства он чувствовал себя самостоятельным и не терпел зависимости. Тем не менее, он ценил старания мистера Харта, хоть и не показывал этого. На лице стражника появились морщины – как следствие переживаний за Алиссию, выпавшего на его долю поручения, беспокойства за будущего императора и просто старости. Он всё реже был на заданиях и меньше дежурил. Канцлер Окато тоже был не молод, и всё же присылал бумажные деньги и пригоршни золотых Шамилю. Стражник чувствовал стыд за свою инициативу и за амбиции, исполнение которых не увенчалось успехом. Мысли о заботе о Курте успокаивали его, но лишь до тех пор, пока Шамиль не вспоминал, что так и не помог Алиссии. Он много всего передумал и имел вполне реальные планы, никакой из которых не выполнил. Ему хотелось, чтобы враньё частично стало правдой, и всякий раз, вспоминая Алиссию, он бездействовал, попивая эль кружку за кружкой. Мистер Шамиль Харви желал освободить Алиссию Вайл во что бы то ни стало, ведь её светлые волосы и милые черты лица пробудили в нём искренние чувства, вполне могшие служить поводом для женитьбы. Курт Вайл официально стал бы сыном Шамиля, а потом бы все узнали, что мальчик – наследник престола. Шамиль по документам тоже стал бы правителем, и непременно – государственными делами имела бы право руководить Алиссия. Таковы были его добрые помыслы, но им не суждено было исполниться. С уже старческой тоской по бесцельно прожитым дням Шамиль наблюдал за двенадцатилетним юношей, который орудовал мечом, изготовленным Отимбаром. Курт состязался с сыном Рита и Тивелы Литандас. Мальчика звали Олдас Литандас. Тёмный эльф, сверкая красными глазами, искусно владел оружием, парировал удары, отступал, нагибался, оббегал противника, но всякий раз оказывался прижатым к ограде перед гильдией магов или отогнанным к колодцу. - А ты искусный боец, - похвалил противника Курт, чтобы хоть как-то подбодрить. - Спа… - хотел поблагодарить Олдас, но тут же получил удар мечом по плечу. – Ай! – вскрикнул он. - Что такое? – Тивела бежала к Олдасу. – Ох, Курт, я же кормила тебя своим молоком! Я ухаживала за тобой, а ты… Олдас, тебя поучения тоже касаются. Учись в гильдии бойцов у Бурза гро-Каша, если хочешь стать достойным противником и когда-нибудь победить огра. При слове об ограх Курт вспомнил слова Шамиля о том, что именно они убили его мать. Вспомнил он и о карте, на которой почувствовал тепло от имперской тюрьмы. Сейчас же у Олдаса шла кровь, и он морщился от боли. - Пойдём домой, у меня есть зелье, - сказала Тивела. – Только не плачь, ты же мужчина. - Позвольте, - сказал Курт. Он коснулся плеча Олдаса и подержал руку на зелёной коже, из которой текла кровь. Глаза Тивелы от удивления полезли на лоб: рана мгновенно затянулась. - Курт… Отец учил тебя исцелять? – спросила она. – Мы вот до сих пор не можем научить Олдаса вызывать духа предков, хотя этой способностью владеет любой тёмный эльф. Курт покачал головой. - Нет, меня никто не учил. Олдас станет хорошим стражником, - говорил он, как взрослый ясновидящий, а не как дитя. – Не зря ведь его дед прошёл Арнезианскую Войну. Тивела стояла ни жива ни мертва. - Тебе рассказал об этом отец? Вновь женщина спрашивала об отце, будучи уверенной, что всему научил именно он, а мальчик просто загордился и решил показать себя всезнайкой и умелым малым. - Отец ничего не рассказывал. Я слышал об этой войне. У меня возник образ. Когда я прикоснулся к вашему сыну, то почувствовал то же самое. Курт покинул удивлённую данмершу, которая вскоре завела сына в дом Литандасов, и возвратился к отцу. - Курт, - взволнованно сказал он, - я хотел тебе сказать… Курт, кем ты хочешь стать? - Бойцом гильдии, - уверенно ответил Курт. – Я хочу убивать злых огров, троллей и гоблинов, хочу зачищать пещеры от зомби и находить нужные вещи, затерянные в шахтах. - Благородная цель, - отвлечённо сказал Шамиль. – Послушай, твоя мать… Она, наверно, жива. Курт ушёл на второй этаж. - Эй! – окликнул его Шамиль. Мальчик принёс карту, спрятанную в своём сундуке под грудой одежды. - Я почувствовал маму на этой карте. Она в имперской тюрьме? И Шамиль признался. - Да. Он рассказал правдивую историю мальчику и просил прощения за то, что его обманул. - Я – сын императора? – в который раз переспросил мальчик. - Да. - Значит, мои способности наследственны? - Да. Могущественная сила скрывается в тебе, ибо в тебе течёт благородная кровь. Курт задумался. - Всё равно я считаю тебя своим отцом. Ты любишь меня и много для меня сделал. Шамиль не мог сдержать слезы и обнял приёмного сына. Мартин тоже рос без настоящего отца, только догадываясь о своей благородной крови, и для Курта так же настал день, когда он узнал правду и принял её. - Нужно ехать в Имперский город, - сказал он. - Одного я тебя не пущу. Твоя жизнь слишком ценна, а дороги не безопасны. - Но я должен увидеть мать! Шамиль кивнул. - Я тоже. Мы поедем вместе, когда тебе будет тринадцать. - Почему?! – закричал Курт детским, но полным серьёзности голосом. – Мне нужно видеть сейчас Алиссию Вайл, - он с горечью произнёс имя матери. - Её освобождают через два месяца. У тебя как раз будет день рождения. - Мы точно поедем? – с сомнением спросил Курт. - Да. Шамиль действительно хотел выполнить своё обещание. Курту должно было исполниться четырнадцать лет, а его мать засудили на тринадцать. Всего год он жил с ней, и то когда Алиссия находилась в бегах. Курту очень хотелось узнать, как живёт его мать, о чём она думает, как она жила до его рождения, как познакомилась с Мартином. Взрослая серьёзность и решительность уместно сочеталась с детской любознательностью и интересом. В жизни Курта Вайла-Септима, который для всех остальных всё ещё притворялся Куртом Харви, помимо открытой великой тайны, существовало много интересов: увлечение битвами, оружием и доспехами, желание изготовлять зелья восстановления и исцеления болезней, желание всячески помогать людям и наводить порядок. Идеальный порядок должен был царить не только в доме, но и в голове Курта. Однако доселе неизведанными чувствами были для него дружба с девочкой и любовь. В любом измерении развитые существа считают, что в подростковом возрасте любовь ещё не так сильна, но юный человек чувствует всегда иначе. За тринадцать лет с момента заключения Алиссии многое изменилось. Жители Кватча были перезахоронены со всеми почестями, опустевшая часовня вновь обрела священников, появились гильдия магов и гильдия бойцов, в семи построенных домах зажили семьи. В некоторых городах частично разрушали стены и быстро возводили новые, освобождая место для нескольких новых домов. В Чейдинале стены остались нетронуты, но появился новый дом возле жилища Шамиля Харви и Курта Вайла-Септима. Это был трёхэтажный дом из светлого камня, украшенный превосходными витражами, с грядкой, декоративными растениями и газоном, окружённым каменным ограждением с калиткой. В городе тотчас поползли слухи о приезде благородной семьи, и мнения на сей счёт разделились: одни говорили, что в поисках лучшей жизни сюда вновь прибывают данмеры, иные сочиняли про аргониан, хотя Чейдинал не имеет ничего общего ни с Чернотопьем, ни с также излюбленным ими Лейавиином. И те, и другие оказались неправы. Одним утром в Чейдинал приехала длинная карета с четырьмя парами окон, запряжённая шестью вороными лошадьми. Стражники любезно открыли двери и сопроводили семью в дом, после чего помогли с вещами. Семья Фитцджеральдов действительно оказалась благородной. Она состояла из пожилого винодела Эдвина, младшей его лет на десять супруги Терезы и трёх дочерей: Эдел, Арлин и Роды. Родом они были из Скайрима, хоть и принадлежали к расе имперцев, а не нордлингов, в основном и населявших Скайрим. Тереза Фитцджеральд была весьма недурна собой и в первый же день начала искать работу, тут же устроившись в постоялый двор «Новые земли». Эдвину, напротив, больше приглянулась таверна «Чейдинальский мост», где он и стал продавать вино. Старшей дочери Эдел было уже двадцать пять лет, и в Ривервуде она вышла замуж за некого Гектора Голдена, сыграв скромную свадьбу на одиннадцать персон, включая всю семью и пару знакомых. У Гектора родителей не было, был лишь один друг. Эдел везде предпочитала рубить двора на лесопилке и работать на кузнице. В последнем ей бы больше повезло в Бруме, но и в Чейдинале её приняли на такую работу. Выглядела Эдел неряшливой: непричёсанные волосы цвета красного дерева клочьями вырывались из-под обруча, одежда, даже самая прекрасная, вечно была изодрана, что говорило также о несерьёзном отношении к дорогим вещам и своему же труду. Эдел отличалась взрывным характером и казалась стервозной в сочетании вспышек гнева с её изящной фигурой. Впрочем, красоту фигуры портили двойной подбородок и маленькие вылупленные глаза. Что нашёл в Эдел Гектор, оставалось загадкой. Быть может, он как раз был очарован всеми её причудами. Самой прекрасной из трёх дочерей была Арлин, тринадцатилетняя стройная девушка в длинных платьях, подчёркивающих её фигуру. Платья обычно покупались ей с узорами и чуть обнажающими спину, по которой струились огненно-рыжие волосы, собранные заколкой с драгоценными камнями. Арлин любила играть на фортепиано и петь, приоткрыв маленький ротик. Все считали её маленьким ангелом, хотя действительно самой маленькой была Рода. Восьмилетняя девочка единственная в семье унаследовала отцовские каштановые волосы и карие глаза – остальные все были рыжими. Девочка с острыми чертами лица постоянно пребывала в беспокойстве и не могла сидеть на месте. Она упражнялась в фехтовании и мечтала жить в пещерах и тавернах, путешествовать на каретах и исследовать весь мир. Семья уже побывала во многих городах Тамриэля: в Скайриме Эдвин Фитцджеральд возил жену и детей в Данстар, Винджельм, Вайтран, Маркарт и Рифтен. Из всех городов Роде наиболее пригляделся Виндхельм, а обеим другим сёстрам понравился красивый Рифтен с его золотыми деревьями. В Сиродииле Фитцджеральд первым делом повёз детей в Бруму, затем они посмотрели Анвил и Кватч. Там и тут все рассказывали про Чейдинал, что в нём строится шикарный трёхэтажный дом для благородной семьи. Отец тут же решил поселить семью именно в Чейдинале, позабыв об иных местностях. Одно дело, думала Рода, путешествовать вместе с надоедливой Эдел, скучной Арлин и поучающими родителями, а совершенно другое – быть хозяйкой своей жизни. К тому же, она бы с удовольствием посмотрела более мрачные Бравил и Лейавиин. С приездом в Чейдинал Фитцджеральдов и началась дружба Курта с Арлин. Два месяца он не забывал мать, но юная красота не давала ему сорваться с места и помчать в Имперский город. Будучи ещё ребёнком, Курт был не способен на пошлости, к тому же, от настоящего отца он унаследовал моральные принципы. Курт уже знал, что Мартин Септим был священником, но сам Вайл почти не ходил в церковь, да и граф, который, по слухам, убил свою жену, не подавал горожанам пример. Многие догадывались, что его неприязнь к религии или что-то в этом роде не причём. Каждый лордас и каждый сандас, привычные землянам субботу и воскресенье, семья имперцев шла в церковь, тем самым подав благой пример Отимбару, Мак-На, Воранилу, Ллеване Недарен и Литандасам. Эдвин Фитцджеральд, будучи глубоко религиозным, старался не навязывать своей религии детям, но они ходили в церковь из уважения к отцу. Впрочем, при одном лишь уважении троица давно бы посвятила выходные прогулкам, значит, оставалось догадываться, что каждая из дочерей в глубине души верила в Девять Божеств и старалась не грешить, чтобы получить благословение. Семья Фитцджеральдов находилась в городе вот уже две недели. То и дело Курт виделся с девочками. Эдел не удостоила его вниманием и лишь однажды кинула грубое слово мужу. - Гектор, смотри, какой непричёсанный ребёнок! Ему срочно нужно привести в порядок волосы. Голден молчал, боясь сказать супруге то же самое. Рода всё время останавливалась, пробегая мимо то с садовыми ножницами, то с золотым самородком. Каждый раз она останавливалась напротив дома Курта и, заприметив мальчика, здоровалась тоненьким голоском: - Привет, Курт. Она не спрашивала его имени, но в маленьком городке все имена были у всех на слуху. - Привет, Рода. Рода убегала. Но однажды, вновь пробегая с самородком, она подбежала к Курту и спросила: - Курт, ты не выдашь моей тайны? - Нет, - он помотал головой. - Смотри, - Рода протянула открытую ладонь. – Золотой самородок. У меня ещё несколько серебряных есть. Мы ночью с Эдел и Арлин ходили в пещеру, пока родители спали, когда остановились в Анвиле. Там нашли. Я теперь продаю наши самородки, а деньги мы разделим на троих. Курту понравилась разговорчивость Роды. - Хочешь, я и тебе дам немного денег? – спросила Рода, вертясь на одной босой ноге. Уж такой она оказалась активной. - Нет, спасибо, у меня достаточно денег. - Твой отец – простой стражник… - кажется, для Фитцджеральдов должность стражника была весьма низкой. - Я люблю отца, хоть он и просто стражник. Знаешь, он очень много для меня сделал. Когда-нибудь я тебе расскажу, - улыбнулся Курт. В самом деле, ему хотелось кому-то рассказать о своей благородной крови и возложенной на него миссии, но не сейчас. Болтливый язык стал бы его врагом. - А ты так и стоишь на одном месте? – засмеялась Рода, вернувшись с деньгами вместо самородка. – Я уже побыла у Борбы гра-Узгаш. А хочешь, я тебя познакомлю с сестрой? Завтра сандас, но мы решили не идти в церковь, а погуляем. Пойдёшь с нами? Сразу два вопроса не сбили Курта с мыслей. - Конечно, пойду, - кивнул он. – С сестрой Эдел? Рода согнулась пополам со смеху. - Да ей некогда. Она уже взрослая и работает, ей не до наших детских игр. Да и нужна ли она? Ну её, - Рода скривилась, - Эдел такая ворчливая. И у неё жабий подбородок, будто она раздулась, готовая поймать муху в своём болоте. - Фу, Рода, нельзя так выражаться! – сказала выходящая из дома Тереза. – Здравствуй, Курт, - улыбнулась она. – Так, Арлин, - обратилась она к дочери, вышедшей в сером корсете с переплётами макраме и белой юбке с лейкой в руках, - польёшь цветы и растения на грядке. Сделай хотя бы это, а то ты только и знаешь, что играть весь день на пианино. Арлин смутилась, что мать ругает её при мальчике, но согласилась с матерью и принялась поливать цветы. Мальчик подошёл к ней. - Я… Курт, - заволновался он. – Ты Арлин, верно? Из-под огненно-рыжей копны волос вылезла голова с серо-голубыми глазами и чуть поджатыми, не очень полными губами. - Да, - всё так же смущаясь, ответила Арлин. - Она не сильно разговорчива, - сказала Рода. – А вот я могу говорить, могу говорить всё время. У меня такое настроение… Неизвестно, сколько бы ещё болтала Рода, если бы из дома не вышла Эдел и не позвала младшую сестру в дом. Курт молча наблюдал, как Арлин поливает цветы, как красиво выгибается её тело, и им впервые овладело чувство, похожее на ту любовь, которую испытывают взрослые. - Ты красивая, - сказал он Арлин. - Ах, спасибо. Курт, а пойдём завтра прогуляемся в окрестностях? Курт кивнул. - Ты всегда так часто киваешь, а не говоришь «да»? - Да, - сказал Курт, и оба рассмеялись. Сандас выдался жарким. Арлин облачилась в ситцевое бежевое платье, прекрасно подходящее к её матовому лицу. Выразительные глаза и тоненькие взлетающие брови нравились Курту. Шамиль долго не хотел отпускать Курта, но мальчик настоял на своём. Он должен гулять, тем более он не один, а с девочками. - Эдел, - говорил Гектор, смотря на идущих к воротам Чейдинала детей, - как тебе картина? Они дружат с этим Куртом. - Не нравится он мне, - презрительно фыркнула Эдел и зашла в дом. Пытаясь свести Арлин с Куртом, Рода рассказывала небылицы про огненных троллей и ледяных огров, которые казались ей самыми злыми на земле существами. - Ледяных огров не бывает, - произнесла Арлин величественным голосом, каким могли говорить только королевы, да и в свои тринадцать девушка выглядела на все шестнадцать, будучи заметно выше Курта. Но ведь так бывает, что девочки в скором времени начинают расти медленнее, а мальчики их догоняют. - А я тебе говорю, что бывают, - Роде не нравилось, что ей никто не верит. - Рода, существуют тролли и огры, существуют ледяные и огненные атронахи, - заверил её Курт. - А ты откуда знаешь? – спросила Рода, спрыгивая с большого камня. Дом Фитцджеральдов находился как раз напротив троицы, только из-за высокой каменной стены его было не видать. – Курт, ты хоть раз бывал в Данотаре, Винджельме, Вайтарне..? Ой, да что я тебя спрашиваю! В Анвиле, Кватче, Скинграде, Королле? - Я был там совсем маленьким, - ответил Курт. Мальчику было весело разговаривать с Родой, да и общество Арлин весьма приятно. Только молчаливости ей не занимать. - Застава Харлана! – крикнула Арлин и побежала к домам. Энгвир курил, стоя перед своим домом. Дитум-Джа и Дранара Телис разговаривали. Заприметив детей, они поздоровались и добродушно спросили, не хотят ли они есть. Доброта в мире Нирна, непривычная землянам, проигрывала в совокупности со всеми преступлениями, совершаемыми людьми и существами. Осмотрев поселение и решив отправиться к Дорожному святилищу Акатоша, дети слышали долетающие до них обрывки фраз: «… был в маске», «ужасающий», «Мифический Рассвет?», «нечто более страшное». О чём шла речь, никто понять не мог, но Курт насторожился. Слух о Мифическом Рассвете натолкнул его на мысль, что те снова смогут угрожать империи, в то же время отец рассказывал суть разговора с канцлером Окато: Мифический Рассвет, если и существовал, то больше не имел такой силы и вряд ли её обретёт. Шпионы все повержены. В Чейдинале их точно нет: Героем Сиродиила были убиты Танаса Арано и Толиси Гирит. Кто-либо другой? Некромантия искорена, Фалкар мёртв, Маннимарко тоже. Чувство тревоги при всём внешнем благополучии не покидало Курта. И не зря. Расположившись у начала реки, вытекающей за пределы города, все трое присели у края воды, слушая звуки насекомых и шум ветра. Арлин стало холодно – и она потёрла плечи. - А ты знаешь о землянах? – спросила девушка, повернувшись к нему лицом. Рода наконец-то замолчала – видно, решила дать возможность поговорить старшим однолеткам. - Слышал, - ответил Курт. – Отец купил несколько земных книг, одна из них про мальчика-сироту, про такого же, как я. Только он в очках. Арлин удивилась. - Про такого же, как ты? Курт, ты ведь сам сказал, что у тебя есть отец, и мы это знаем. - Я оговорился. Просто у меня нет матери. Она умерла, - соврал Курт, хотя сердце его ёкнуло от тревоги, что это могло случиться за время её заключения. - Жаль, когда умирают близкие. Нас такое несчастье не настигло, и я благодарна за это Девяти Божествам. Земляне совершенно не ценят ни нас, ни себя. Они создали игры с нашим миром, где беспощадно убивают кого хотят и как хотят, могут уничтожить целый город. Прямо как Кватч. Пока одни только играют, другие убивают в действительности. Если бы они только знали, что наш мир действительно существует! Курт сам не заметил, как прикоснулся к руке Арлин и прошёлся по бархатной коже. - Что это? – спросила Арлин. Курт осёкся. - Я не сделал ничего дурного. - Ах, перестань! Отчего ты не можешь держать меня за руку? Твои пальцы… - А что его пальцы? – отозвалась Рода, которая, оказывается, встала и успела насобирать ингредиентов для зелий и теперь стояла с охапкой цветов. - Его пальцы наполнены какой-то силой. - Я могу исцелять, - признался Курт. Арлин с Родой переглянулись. - Отец говорит, что имперцы не настолько сильны, особенно в таком юном возрасте, - сказала Рода. – Так что, - подмигнула она, - ты какой-то странный. Арлин рассмеялась. - Это кто тут у нас странный? Пляшешь, разговариваешь так, что молчать не заставишь – вот что странно. Она встала и потрепала Роду по голове, но та встрепенулась – ей не понравилось. - Что это? – неожиданно спросил Курт и указал вдаль. У большого камня возле Дорожного святилища Акатоша стояло нечто, вселяющее испуг. Ребята заметили силуэт в тёмной одежде с непонятным знаком, двигающийся в их сторону. Замерев в страхе, они начали молиться, чтобы существо в капюшоне не повернулось к ним лицом. Оно прошло к святилищу и рыкнуло, как зверь, а затем принюхалось и повернулось к напуганным детям. При свете дня недалеко от города единственное, что могло напугать, это светящиеся красные глаза. - Бежим! – крикнула Рода и ринулась назад по дороге к западным воротам города. - Нет! – скомандовал Курт и потянул её обратно за руку. Арлин бросилась следом за Куртом. Существо будто выжидало нужного момента и не двигалось, но тут он сделал шаг в сторону детей, а затем ещё шаг и ускорился. Троица добежала до Заставы Харлана. - Скорей, там… - сказала Арлин. - Что? – удивлённо подняла голову Дранара Телис. - Прячьтесь по домам и запирайте двери. Скамп возьми, это не наши детские шутки! – ребята испугались и сами ринулись в первую попавшуюся дверь. Остальные закрылись в хижинах. - Что там было? – спросил Энгвир, у которого в доме находились дети. - Мы сами не знаем, - ответил Курт. С опаской глядя на кувшин с молоком, свечу на столе и картину Рита Литандаса, будто предметы могли принести опасность и поведать, куда спрятались дети, троица боялась дышать. На улице раздавались глухие шаги, будто кто-то, ступая, прислушивался. Шаги начались от дома Энгвира, и дверь сначала подёргали, затем забарабанили в неё со всей силы. Никто не отзывался, а окно Энгвир догадался зашторить и даже задул свечу, чтобы никак ничьи силуэты не отсвечивались. Дверь в дом Энгвира больше не трогали, и шаги слышны были теперь у дома Дитум-Джа и у жилища Дранары Телис. В последнем доме дверь тоже дёрнули. Послышался звон стекла, крик тёмной эльфийки, после чего шаги отдалились. Человек или существо – что бы оно ни было, оно ушло по направлению в город, а, быть может, в сторону Имперского города или форта Фаррагута. Переждав пару минут, Энгвир осторожно отодвинул штору и ужаснулся. Он тут же открыл дверь. Выбежав вместе с детьми, он увидел, что Дитум-Джа в отчаяньи ревёт, стоя над Дранарой Телис. Данмерша стонала и не могла даже плакать, а в её шее застрял огромный кусок стекла. Рода сорвалась с места. - Куда ты? Он может быть там. Девочка не слушалась и не возвратилась на зов Арлин. Средняя сестра не могла бросить Курта и умирающую женщину. - Что делать? – спросил Энгвир. – Нужен стражник. - Нужен врач, - упрекающе сказал Дитум-Джа. Курт присел на колени и осторожно приблизился к шее Дранары. Телис достаточно истекла кровью, ей было трудно дышать. Курт ухватил осколок и аккуратно, медленно вытащил его. Из глубокой раны вновь брызнула кровь, но тут Курт приложил руку – и рана на глазах начала заживать. Ткани зеленоватой кожи сужались, будто кто-то сшивал их тоненькой иглой и ещё более тонкой нитью. К Заставе Харлана уже поспевало двое стражников и Эдвин Фитцджеральд с бутылью зелья исцеления. Их позвала Рода, которая уже поспевала за ними. - Девять Божеств! Что с ней? – спросил Фитцджеральд. - Вас же ранили в шею. Он осмотрел Дранару. Тёмная эльфийка поднялась и ощупала свою шею. - Ничего не понимаю. Я чувствую себя превосходно. Этот мальчик… - она прижала к себе Курта, как мать прижимает дитя. - Он умеет исцелять, - с гордостью заявила Рода, глядя в глаза отцу. Мистер Фитцджеральд насторожился. После происшествия детей некоторое время не отпускали гулять за пределы города. - Но здесь так скучно, - говорила Рода. – Я хочу бегать и прыгать. - Пожалуйста, есть Чейдинальский мост. Можешь попрыгать напротив гильдий. - А поиграть в заброшенном доме? Тереза вздохнула. - Час от часу не легче. Все знают, что там святилище Тёмного Братства. Курт по-прежнему общался с Арлин, но уже в пределах города. Гектор Голден уехал куда-то по делам, не сообщив жене подробностей. Эдел с головой ушла в работу и стала ещё раздражительней, но из-за сосредоточенности на делах не замечала проделок младших сестёр. Одним тихим холодным вечером, когда Курту уже исполнилось четырнадцать, он дожидался отца. Шамиль Харви должен был вернуться уже два часа назад, но его всё не было. Когда же наконец в дверь позвонили, Курт бросился открывать, но встретил двоих стражников. - Сожалеем, юноша, твоего отца нет в живых. Сначала Курт не понял, что случилось, но затем на глазах мальчика выступили слёзы. - Как это? Где он? Где его тело? Стражники рассказали о нападении на мистера Харви неизвестных существ. Они явно что-то скрывали, и Курт догадывался, что убийцей вполне могло быть то, что он видел вместе с девочками. Курт принял решение распрощаться с Чейдиналом и поехать в Имперский город, чтобы найти мать. Её должны были освободить. Арлин плакала и не хотела его отпускать. Девушка не смогла уговорить мать, чтобы та отпустила её с Куртом. - Глупости говоришь! – заявила Тереза. – Ты представляешь, сколько стоит карета? Вы ведь не пешими туда отправитесь? А сколько стоит твоя жизнь! Я могу купить вот это и вот это, - говорила она, открыв шифоньер и перебирая платья дочери, - и что-нибудь получше. Хоть тридцать новых шмоток, а нового ребёнка не куплю, понимаешь? - Я… - Арлин перевела дыхание. – Мне нравится Курт. - Нравится? – подошёл отец. – Кто тут кому нравится? - Твоя дочь влюбилась в Курта. Мистер Фитцджеральд расцвёл. - Прекрасно! – без тени притворства воскликнул он. – Замечательно, что у нашей имперки появились чувства. - Думай, что говоришь. Я закрываю глаза на то, что наша дочь из благородной семьи, а он сирота, но Арлин хочет поехать в Имперский город. - Отлично, - сказал Эдвин, - наймём карету. - Сама, - добавила важную деталь Тереза. - То есть как сама? Арлин скрестила руки и опустила голову. Она уже понимала, что её не пустят. - Это значит – только она и только Курт. - Мама, папа, нам нужно туда по делу. - По какому же? - Это личное, - она встала со скамьи и направилась в свою комнату. – Я не стану выдавать тайну Курта. - Вырастешь, будет тебе восемнадцать – тогда и поедешь. Слова Терезы были последней точкой в разговоре. Курт понял Арлин и утешал её, когда она плакала, обнимая его. - Не забывай меня. - Я вернусь, вернусь в Чейдинал, - обещал Курт. Он уехал. В тот же день в пещере «Быстрая вода» во мраке свечей встретились двое существ в масках. Никто не видел, как они их сняли. Никто, кроме них самих, не знал, кто это. - Приветствую, мистер Бисли. - Приветствую, мистер Голден. Удалось убить данмершу? - Да. Я точно уверен, что она раньше жила в Анвиле, а потом переехала близ Чейдинала. - Ты возвращался посмотреть, умерла ли она? Голден замялся. - Нет, но после стекла в шее нельзя не умереть. - А ты уверен, что это вообще она? - Да. - А как же Арвена Телас? - Она любит лишь своих крыс, хоть и вечность живёт в Анвиле. Это была Дранара Телис. - Ладно, брат. Главное – успеть закончить подготовку к шоу, которое навсегда изменит историю Сиродиила. Бисли злобно захихикал, и на его смех из глубин пещеры ответил страшный голос, поначалу принятый за это. - Смерть всему Сиродиилу… Царствие Чёрных Камней! – величественно произнесло нечто.