По ту сторону

      — Ну же, смелее, — ухмылялась демоница. — Не робей, браток. Я уже испугалась, что ты этого негодяя Антона вызволишь. Но нет, пронесло! Горбатого даже могила не исправит.       Ухмылка Лиикир была кровожадной. Я вышел во двор, и дверь тут же захлопнулась за мной. Злорадство демоницы мне не нравилось.       — Зачем же так мучить малого? — спросил я, сведя брови на переносице. — Он ведь ничего плохого не сделал.       — Да?! — Лиикир вскинула бровь. — А ты знаешь, что он родителей своих зарезал, чтобы ему жилплощадь освободилась побыстрее да чтобы никто на мозги не капал: мол учиться надо и прочее?       Мурашки медленно, но настойчиво поползли по моей спине, голос как-то сразу осип. В голове не укладывалось сказанное демоницей, но обманывать меня ей не было смысла. Значит, вот как, Антон оказался не таким простым ребёнком, и его наказание было вполне заслуженным.       — Но мне он рассказал другое, — почти шёпотом сказал я.       — Он матёрый бард Храма Зависти, так что ты не первый, кто повёлся на его слезливую историю об отце-насильнике. Но ты оказался первым, кто захотел помочь сорванцу-убийце, а это уже странно.       — А что же в этом странного? — пожал плечами я. — Помочь человеку, тем более, если это тебе ничего не стоит?       — Почему-то многие не солидарны с тобой, — покачала головой Лиикир.       Я развёл руками, недоумевая, почему всё так происходит.       — Ну что, отдохнёшь или пойдёшь в следующий Храм? — лукаво прищурилась демоница.       — Чего рассиживаться? Пошли в следующую Цитадель. Большая часть пути пройдена, — выдохнул я.       — Как пожелаешь! — кивнула она.       Мы прошли к следующему Храму, что почти вплотную примыкал к самой высокой башне замка, подобно тому, как это было с Храмом Чревоугодия. На тёмных дверях висела табличка, на которой были изображены двое в откровенной развратной позе.       Лиикир всплеснула руками: "Храм Сладострастия!"       А затем, словно вздохнув, продолжила:       — Именно этот грех превратил меня из архангела в демона.       — Это как? — в недоумении спросил я.       — И родились у Адама дочери, и были они красивы. А Сыны Господни увидали дщерей человеческих; и сочли Сыны, что те красивы, и спустилися с небес, и вступали с ними в греховную связь... — продекламировала демоница.       "Вот так поворот", — подумалось мне, а вслух я сказал:       — Но, насколько мне известно, ангелы — существа бесполые.       — Так и есть, — ухмыльнулась демоница. — Только мы можем принять любое обличье. Хочешь, такое... — она сделала жест руками, показывая на своё стройное тело. — Хочешь, такое... — Лиикир вдруг начала терять очертания, а через несколько секунд передо мной предстал статный молодой человек. — А хочешь, такое... — очертания парня растаяли, и на их месте возникло нечто ужасное: лохматое, непонятной формы, только посередине где-то пульсировали тлеющими углями красные глаза.       От такого существа я невольно попятился. Оно же расхохоталось неприятным смехом, напоминающим карканье ворона.       — Что? Непривлекательная совсем в таком виде?!       А через несколько секунд Лиикир приняла свой облик, к которому я привык.       — Так что, теперь понимаешь?       Я кивнул:       — А скажи, — задал ей неожиданный вопрос, — та дочь человеческая стоила того?       Лиикир вздохнула, в глазах её промелькнула печаль:       — Конечно, стоила. Она стоила даже большего... Но... Она была смертной и умерла, закончив свой земной путь, а я ничего не мог сделать, потому что на Земле не имел своей архангельской силы. Позже случился Всемирный потоп. Моё тело утонуло в бескрайних водах, а дух архангела уже не смог попасть на Небеса, осквернённый страстями, которых ангелы должны избегать.       — А что с ней случилось потом? С твоей возлюбленной.       — Она попала на Небеса, ибо сохранила чистоту. И нам больше никогда не суждено увидеться, потому что мне в Рай путь заказан.       — Разве ничего нельзя сделать? Ведь не может быть безвыходных ситуаций, — произнёс я.       — Сейчас уже слишком поздно, — вздох Лиикир был полон боли и горечи. — Когда Потоп уничтожил моё земное тело, дух полетел обратно на Небеса, но туда меня уже не пустили, так же как и других моих братьев, поддавшихся греху похоти. Но тогда вместо того, чтобы покаяться и начать искупать этот единственный грех, я разгневался и разобиделся. Начал грешить дальше, совершать много лихих дел, губить невинные души... и сейчас продолжаю это делать. Количество моих грехов таково, что я никогда уже их не искуплю...       — Но ведь у тебя в запасе вечность...       — Давай закончим этот разговор, — раздражённо перебила демоница. — Тебе не понять, ибо ты не ангел, ты — человеческая душа, у вас всё по-другому устроено. Но спасибо за сочувствие. Не ожидала, если честно.       Я понял, что и вправду как-то у нас слишком далеко зашёл разговор. Поэтому кивнул на дверь и проговорил:       — Ну что, открывай, я готов.       Лиикир кивнула и отворила двери. Я заглянул в проём, за которым зияла пустота, и ступил в неё. Как только оказался на пороге, дверь сзади хлопнула, и тьма окутала меня. Я сделал несколько шагов вперед, ожидая, что свалюсь в бездну и снова буду падать. Но ничего такого не происходило, и холода не было, и полёта. Я просто вышел в полумрак помещения, подобно тому, как это случилось со мной впервые в Храме Чревоугодия.       Взору предстало довольно просторное помещение, освещённое слабым и загадочным красноватым светом масляных светильников, которые были подвешены под потолком, стояли на столе, на скамьях, расположенных вдоль стен, и даже пол украшали эти лампады. В комнате пахло благовониями, и кругом витал будоражащий аромат мускуса. Кроме светильников, стола, расположенного по центру, и скамеек, тут стояла огромная кровать под шикарным балдахином, с которого свисали разноцветные шифоновые шторы. Весь интерьер был выполнен в бордово-жёлтых тонах, которые одновременно расслабляли и возбуждали. В силу того, что в помещении царила полутьма, разобрать детали было невозможно, но чувствовалось, что тут всё помпезно и со вкусом обустроено.       Стоя в центре этой комнаты, раздумывал: "Храм Похоти, что меня тут ждёт?"       Нельзя сказать, что я так уж предавался греху похоти. Конечно, секс мне очень даже нравился, но моё увлечение не переходило в стадию того, чтобы думать только нижней головой; это не про меня. Я всегда умел чётко расставить приоритеты в подобных отношениях. Ещё ни одна баба не сумела меня захомутать или охмурить до такой степени, чтобы заставить ползать за ней с высунутым языком, как это часто случалось с моими друзьями. Женщины превращали их в послушных собачонок, а мне такой вариант развития событий претил. Больше всего я ценил свободу и независимость.       Внезапно шторки под балдахином пришли в движение, и оттуда стали появляться полуголые барышни. Я насчитал четырёх. Кроме полупрозрачных топов и шаровар, которые были, похоже, сшиты из той же материи, что и завеса, на женщинах ничего не было. В помещении заиграла дивная едва слышимая музыка, она усыпляла и распаляла в воображении непристойные фантазии. Девушки кружились в лёгком танце, напоминая диковинных бабочек. Незаметно они подлетели ко мне, их прикосновения были плавны и нежны, как дуновение тёплого летнего ветерка. От танцовщиц пахло загадкой, тайной и развратом. Глаза пылали желанием.       Они кружились вокруг, и я даже не заметил как оказался лежащим на мягких подушках под балдахином. Одна из девиц прыгнула сверху и, устроившись на животе, стала расстёгивать ширинку моих джинсов. За ней потянулись другие красавицы, словно свора алчущих волчиц.       "Нет! Так дело не пойдет! Нельзя расслабляться!" — внутренний голос с большим подозрением подсказывал мне, что это не женщины, а демоны, да если бы они и оказались настоящими красотками, то не та ситуация, когда можно позволить себе млеть от происходящего.       Я попытался встать, но, как оказалось, это было не так просто сделать. Красотки плотно держали меня.       "Вот так влип!" — пронеслась в голове паническая мысль.       — А ну пошли вон! Идите на хер! — громко рыкнул на них, собравшись с силами и разбрасывая обнаглевших дамочек.       Но не тут-то было, они снова начали цепляться и томными манящими голосами полушептать:       — Пойдём. Только на твой, наш господин, с превеликим удовольствием.       "Нет, так дело не пойдёт!"       Я рывком сел на кровати и отпихнул от себя наглых девок. Затем оглядел комнату на предмет, куда бы его отсюда сбежать. Мой взгляд наткнулся на лестницу, ведущую наверх, которую ранее не заметил. Резко вскочив, двинул скорее туда, а красотки — за мной. Я побежал и в несколько прыжков уже был у нижней ступени, еще немного, и — уже на верхней, а девки внизу разочарованно толпились и шипели:       — Зря ты так! Мы могли бы принести тебе неземное блаженство!       — Да пошли вы, — сплюнул я зло, заметив, что женщины не приближаются к лестнице.       "А с чего бы это? — закрутилась в голове подозрительным червём мысль. — Явно же неспроста".       И моя догадка была верной. Лучше было бы ублажиться симпатичными дамочками, которые навязчиво предлагали свои услуги. Не успел сделать и пары шагов, как передо мною неожиданно вырос один мой старый знакомый. Не то, чтобы мы с ним водили дружбу или работали вместе. Но по долгу службы с ним приходилось сталкиваться часто.       Это был хозяин одного заведения, гей-клуба "Голубой пони". Ох и хлопот у нас было с этими чудиками-педиками. Соседи, вполне себе пристойный ночной клуб "Жемчужина", где мы с Димоном и сами по ночам зависали, жаловались на то, что в "Голубом Пони" постоянно происходит какая-то нехорошая движуха.       И наш отряд постоянно туда гоняли наводить порядки. Эти геи почти всех так достали, что спасу не было. Но до определённого момента ничего такого за клубом не водилось, за что можно было бы всю эту голубую братию повязать. Обычно наш выезд заканчивался ничем, максимум, — парой разбитых носов и скабрезными шуточками в адрес почтенных адептов нетрадиционной сексуальной ориентации.       Каким же счастьем для нас был сигнал, о том, что в "Голубом пони" обнаружен наркопритон. При себе был ордер и прочие возможности, развязывающие руки. Захватили мы тогда всю братию конкретно. Даже полномочия превысили, так как педики для нас, как минимум, неполноценные люди были. А потом, когда руководитель этого специфического заведения начал на дурачка падать в СИЗО, мы с Димоном посоветовали тамошним нашим коллегам отправить его в пресс-хату, где собрали самых отпетых отморозков-беспредельщиков с нескольких зон, перед тем любезно оповестив, что к ним скоро пидар заедет. Подло поступили, но вот так он нас достал. На службе мы с другом были не первый год и прекрасно осознавали, что может произойти в пресс-хате с человеком нетрадиционной ориентации, хотя и обычные туда не на курорт отправлялись.       Что там дальше было, мы знали понаслышке, ибо дело передали куда нужно, а наш отряд свою миссию выполнил и был перекинут на другие задания. Но кто-то из знакомых в СИЗО сообщил, что сконал там "руководитель", практически сразу. Ну мы как-то даже и не расстроились: пропал себе извращенец и поделом ему.       — Хорошая у тебя память, — сказал знакомец манерным писклявым голосом, криво ухмыльнувшись, похоже, прочитав мои мысли.       Тощий, одетый в узкие джинсы-трубы яркого цвета и рубашку невообразимой расцветки, я даже уловил на его лице лёгкий макияж, несмотря на полутьму.       — Нехорошо Вы поступили, господин мент, подло, — его лицо приняло обвиняющее выражение.       Сейчас я-то и сам понял, словно озарение пришло: нельзя гнобить человека за его сексуальную ориентацию. Это только между ним и Богом. Только Господь вправе решать, какое наказание должен понести такой человек. Но толку-то, поздно уже, что сделано, то сделано, и былого не воротишь.       Знакомец наступал на меня, я пятился. И внезапно ощутил спиной преграду, быстро оглянувшись, не увидел ничего, но там, где начинались ступеньки, словно выросла прозрачная стена.       — А что, господин мент, если Вам сейчас устроить тут пресс-хату? — его улыбка была неприятной и не предвещала ничего хорошего.       Внезапно из полутьмы показались ещё пятеро парней, очень похожих на знакомца по стилю одежды и манерности движений. Они остановились за его спиной. Выражения лиц всех шестерых не сулили мне ничего приятного.       Мне стало не по себе. Я был зажат с одной стороны проклятой прозрачной стеной, а с другой стояла эта братия.       "Да, Кир, похоже, ты круто влип. Лучше бы мне остаться с барышнями внизу, чем теперь разбираться с этими..."       Парни начали медленно надвигаться. Я плотно прижался спиной к "стене" и принял боевую стойку. Как бы там ни было, но сдаваться не в моих правилах. Хотят устроить прессинг? Пусть попробуют!