Сейретейский ливень

В своей жизни Бьякуя любил очень многое: Всевозможные цветы, украшавшие каждую весну роскошный сад при его поместье; Своих родителей, хоть он никогда их и не видел, но, тем не менее, гордился ими, в честь чего еженедельно менял увядшие цветы в стеклянных вазах у их портретов; Музыку, особенно звучание струнных инструментов, на которых во время званных вечеров в их поместье играл на ощупь слепой седовласый старик; Тренироваться, а особенно - тренироваться с дедушкой Гинреем; Конечно же, свой клан и еще очень-очень много чего… Но вот сейчас, стоя в теплой воде ночного озера в обнимку с притихшим руконгайским парнем, озорно заглядывающим в его глаза, Бьякуя испытывал поистине неимоверное чувство. Оно не имело ничего общего со всем, что он испытывал до этого момента, но странным образом наделяло все происходящее каким-то глубинным смыслом, который наследнику вдруг до озноба захотелось постичь. И в тот самый момент его души впервые коснулось легкое, прекрасное и неземное чувство, которое и принято называть любовью. Коснулось так легко и нежно, как тот старик касался своих струн, однако этого вполне хватило, чтоб пробудить ото сна утонченную душу аристократа. - Бьякуя… - шептал Абараи, нежась в его объятиях. – Я хочу тебе сказать кое-что... - Что? – легонько поцеловав парня в висок, Кучики заглянул в его глаза. - Я… я… - чувствуя, как нежные руки мягко поглаживают его спину и бедра под водой, Ренджи запнулся на полуслове и, раскрасневшись, отвел взгляд. – Я завтра не смогу тренироваться. Задница болит! - А… ну да, - наследнику пришлось приложить немалые усилия, чтоб на его красивом лице не проступила разочарованная мина. – И это все, что ты хотел сказать? – на всякий случай уточнил он, легонько скользя рукой по ложбинке между ягодиц. - Ну, - руконгаец покраснел еще больше. – И еще то, что мне очень хорошо сейчас. С тобой. Так хорошо мне еще никогда не было! – с придыханием шепнул он. - Правда? – нежно коснувшись подбородка, Бьякуя поднял его лицо. В карих глазах, словно в открытой книге, легко читались все его эмоции от пылающей страсти до откровенного восхищения. Восхищения им. В любой другой момент, заметив это, Кучики зарделся бы от гордости и самодовольства. В любой другой, но только не сейчас. Не выдержав длительного взгляда, Ренджи попытался отвести глаза, но Бьякуя, крепко сжав его в объятьях, едва слышно зашептал на ухо: - Ты можешь ничего не говорить… я сам все вижу. Твои глаза гораздо красноречивее слов! – и, легонько поцеловав приоткрытые губы, добавил еще тише: - И просто, чтоб ты знал, я чувствую сейчас тоже самое. Абараи неверяще уставился на наследника, но в его серых глазах не было и тени насмешки. Только все то же полыхающее пламя страсти и еще какая-то странная нежность… В этот момент рука игриво ущипнула под водой голую ягодицу Ренджи и тот, очнувшись от созерцания, в ответ окатил Кучики волной брызг, а затем, спасаясь от праведного гнева аристократа, с веселым смехом кинулся на берег. - Ах ты маленький засранец! – рассмеялся Бьякуя и, уйдя в шунпо, в одно мгновение настиг беглеца, опрокидывая его на уже порядком взъерошенную траву. – Тебе до меня тренироваться и тренироваться еще, – улыбнулся он, целуя и прикусывая шею смеющегося парня. – Ну да ничего, мы это поправим! - Ты и вправду думаешь, что я когда-нибудь смогу стать таким же сильным, как ты сейчас? – неожиданно серьезно спросил тот. - Конечно, - кивнул Кучики. – И я лично этим займусь. И не только этим… - ухмыльнулся Бьякуя, поглаживая и чуть сжимая упругие ягодицы парня, от чего тот едва слышно застонал. - Что скажешь? - Хах… я… я совсем не против… Не выдержав томных ласк, Абараи обхватил руками шею наследника и со всей пылкостью прильнул к его губам, ощущая, как по телу начинает пробегать мелкая дрожь возбуждения. - Вот и договорились, - шепнул Кучики прямо в губы парня. - Только на сегодня с тебя явно хватит, - рассмеялся он, отстраняясь. - Продолжим начатое завтра, - жаркий поцелуй обжег шею красноволосого. - Потом послезавтра, - еще один поцелуй отпечатался на его груди. - И после-послезавтра, - теплые губы легко коснулись торса мальчишки. - Ну а сейчас, - наследник привстал, отводя с глаз мешавшие волосы. Небо над его головой уже окрасили первые лучи рассвета. – Я пойду и обрадую дедушку. Он всегда был недоволен тем, что я мало общаюсь с ровесниками. Пусть теперь порадуется! - ухмыльнулся Бьякуя и, поднявшись, принялся натягивать одежду. - И как мы теперь будем видиться? – спросил Абараи, явно досадуя на то, что возбуждающие ласки так быстро закончились. Ведь, несмотря на довольно резкую боль в пятой точке, позажиматься с Бьякуей еще до полудня ему очень даже хотелось. - Ну, посмотрим по реакции моего родича, - Кучики весело подмигнул. – Если он будет… кхм… просто «рад» этому, тогда ты будешь приходить ко мне в поместье на некоторое время… а там, может, и на совсем останешься. А если он будет… «очень рад», тогда, пожалуй, и вправду придется здесь домик выстроить, - улыбнулся Бьякуя, оглядываясь по сторонам. – Хотя, не знаю даже, какой вариант мне больше по душе, - сознался он, представив себе гневное лицо Гинрея и постоянные подтрунивания Йоруичи. – В любом случае, от своего я точно не отступлюсь. Так что встретимся здесь завтра на рассвете, тогда все и решится! – и, крепко поцеловав на прощание довольного Ренджи, наследник унесся в шунпо. Уже достигнув конца степи, Бьякуя неожиданно остановился и, обернувшись, взглянул назад с каким-то сожалением. Необъяснимая тоска вдруг отозвалась где-то в глубине его души, и до смерти захотелось вот прям сейчас сорваться обратно, прижать к себе красноволосого и, взяв за руку, больше не отпускать, чтобы там не случилось. «Как глупо! Всему должно быть свое время. Ведь я увижу его завтра, я точно это знаю! Но почему такое чувство, будто это «завтра» никогда не настанет…» - Кучики с грустью посмотрел в сторону озера. – «Во черт, совсем уже голову потерял из-за этого мальчишки! Все, хватит Бьякуя, встряхнись!» - и, помотав головой, чтоб хоть немного развеять смутные мысли, наследник спокойно понесся в сторону блистающего в первых солнечных лучах Сейретея. - Йоруичи! Мой внук влюбился в руконгайца! Да как вы можете смеяться над этим?!! – лицо Гинрея просто излучало ярость. Глаза сверкали праведным гневом, а губы подрагивали так, будто с них вот-вот сорвется трехэтажная непечатная ругань. Йоруичи испуганно подалась назад и, набрав в легкие воздух, попыталась удержать неистовый хохот. В таком состоянии главу клана Кучики она не видела еще, кажется, никогда в жизни и очень сомневалась, что видел кто-нибудь вообще. Однако сказанное им от этого не стало менее забавным и уголки губ Шихоуин непроизвольно растягивались в улыбке. – Мой внук, мой наследник, будущий глава моего клана заявляет мне в лицо, что намерен поселиться вместе с безродным руконгайским мальчишкой, который, вдобавок, едва ли не на пол столетия младше его! Что именно в этом вам кажется смешным? - Ах, так с мальчишкой, значит! – с явным облегчением вздохнула та. Нарисовавшаяся, было, картина юного Бьякуи в обнимку со здоровенным руконгайским мужиком уступила место куда более приятной комбинации двух симпатичных подростков, несмело держащихся за руки. - Ну да. А вы что подумали? – Кучики недоуменно взглянул на собеседницу. - Гинрей-доно, - Йоруичи многозначительно покачала головой. - При всем уважении, но когда в Генсее меня нагнал ваш посланник и как сообщение первостепенной важности передал, чтобы я немедленно и со всех ног неслась в ваш отряд, я уже что только не подумала, начиная со смертельной угрозы вашей жизни и заканчивая тотальным уничтожением Сейретея, после которого последние выжившие укрылись среди руин шестого отряда и требуют подмоги. А вместо этого вы мне говорите о новом увлечении Бьякуи как о конце света… - Нет, Йоруичи, это не конец света. Это конец нашего клана! – Кучики-старший явно был на грани отчаяния. - Бьякуя еще слишком молод и глуп, чтобы понимать, чего будут стоить нашей репутации его капризы! И если, не приведи господь, эта новость разлетится по Сейретею… - и словно в подтверждение его самых жутких кошмаров на пороге кабинета неожиданно возник Кёраку-тайчо, смущенно потирая шею. - Гинрей-доно, я тут слышал кое-что о вашей проблеме с Бьякуей, - несмело начал он. – И вот пришел поделиться своими соображениями на этот счет… - под уничижительным взглядом Кучики, Шунсуй запнулся и мимо воли вжал голову в плечи. Меньше всего ему сейчас хотелось высказывать какие-либо соображения на этот счет, но обещание, данное наследнику, обязывало это сделать. - Вот видите, Йоруичи, все как я и говорил. А это еще и дня не прошло! – рокубантай-тайчо сокрушенно вздохнул. Та удивленно уставилась на вошедшего капитана, который тем временем, собрав волю в кулак, глубоко вдохнул и протараторил на выдохе: - Я считаю, в этом нет ничего такого, так что вам стоит разрешить ему, и тогда вы не потеряете внука, а наоборот, приобретете… еще внука, - закончил скороговорку Шунсуй, справедливо отметив про себя, что из уст Бьякуи парой часов назад эта речь звучала куда убедительнее. - Что?!! – Гинрей сорвался с места и уже в следующее мгновение стоял лицом к лицу с Кёраку. Разъяренная рейацу аристократа палила сейчас не хуже духовной силы Ямамото, и Шунсуй, в попытке отступить назад, изо всех сил вжался в стенку. – Так, значит, вы всерьез полагаете, что подобные отношения с парнем, да еще в столь раннем возрасте, вполне подходящий вариант для моего внука?! - Ну… - Шунсуй поежился от ужасающей рейацу, с неистовой силой вдавливающей его в стенку. - Я уже не так в этом уверен… - Как вы вообще об этом узнали? – взгляд Гинрея готов был испепелить его на месте. И, вздохнув, Кёраку решил сознаться добровольно. - Бьякуя рассказал. И попросил моей поддержки в этом вопросе, - как ни в чем небывало произнес он, решив тактично умолчать о совершенно откровенном шантаже его и Укитаке с боку воинственно настроенного наследника благородного клана. - Гинрей-доно, - легонько тронув плечо разъяренного главы клана Кучики, Йоруичи с поклоном подала ему стакан воды и вежливо улыбнулась. – Я понимаю ваше негодование. Решение Бьякуи открыто вступить в отношения с парнем действительно шокирует весь Сейретей, а то и все Сообщество Душ! И, скорей всего, на него камнями посыплются неодобрительные отклики и осуждения. Я разделяю ваше беспокойство по этому поводу… но скажите, чем же я смогу помочь в этой ситуации? – поинтересовалась она полным участия голосом. - Йоруичи, - Гинрей тяжело вздохнул. – Не говорите об этом, как о сознательном решении. Это всего лишь сиюминутная прихоть, способная поставить под удар не только моего внука, а и весь наш клан! И из любви к ним обоим я просто обязан этому помешать! – решительно заявил Кучики не терпящим возражения тоном. – Но Бьякуя до ужаса упрям и своенравен, так что пытаться разубедить его пустая трата времени. Остается лишь один выход… - выдержав паузу, он продолжил. - Я слышал, что бойцам вашего отряда на сверхсекретные миссии выдают с собой специальное вещество, изготовленное из редких видов растений по тайному рецепту вашего клана. Выпив его, шинигами моментально теряют память за довольно большой промежуток времени, и в случае сдачи в плен, врагу не удается завладеть секретной информацией. - Д-да… - Шихоуин кивнула, пытаясь сообразить, при чем здесь спецоперации второго отряда. И вдруг глаза ее расширились от ужаса. – О боги! Гинрей-доно, только не говорите, что вы решили использовать его на Бьякуе! - Бедный Бьякуя-кун, – вздохнул Шунсуй, отлепившись от стенки. - У меня нет выбора! – лишь отмахнулся тот. – Йоруичи, я знаю, специалисты из вашего клана сами производят это вещество и для них не составит особого труда внести некоторые коррективы. Чтобы провал в памяти затронул как можно менее длительный период времени… ну, скажем, две недели. - Ну да, - понуро согласилась та, прекрасно понимая, что Кучики-старший в своем упрямстве и готовности идти до конца совершенно не уступает младшему. – Некоторые компоненты, добавляемые по необходимости, могут уменьшить его и до недели. Но Гинрей! – Шихоуин решила, во что бы то ни стало, попытаться разубедить аристократа. - Даже если этот эпизод исчезнет из его памяти, ведь чувства-то останутся! Ведь он же будет мучатся, не понимая, откуда они взялись и кому предназначаются! И, в конце концов, может либо совсем отрешиться от каких бы то ни было чувств, либо приписать их кому угодно из своего окружения… вот даже Шунсую! Кёраку на это лишь слабо охнул и вновь облокотился о стенку. Влюбленный в него Бьякуя… этот кошмар даже представить себе страшно было! - Об этом не беспокойтесь, - сухо заверил Гинрей. – Их без труда можно направить на собственный клан и тренировки. А главное, - Кучики скосил взгляд на побледневшего Шунсуя, - чтоб некоторые капитаны Готея научились, наконец-то, вовремя ставить кеккай при необходимости… или хотя бы двери закрывать! А сейчас Кёраку-тайчо, - продолжил он уже более спокойным тоном. - Не будете ли вы столь любезны передать моему внуку, что наш разговор прошел удачно и я жду его в поместье. - Да, Гинрей-доно, я с удовольствием, - облегченно выдохнул Шунсуй, и уже в следующий момент его как ветром сдуло. - Йоруичи, прошу вас, поторопитесь с изготовлением. Вечером я пришлю к вам своего человека, - по тону стало ясно, возражений аристократ не потерпит. - Хорошо, Кучики-тайчо, я сделаю, как вы сказали, - вздохнула Шихоуин и удалилась, низко опустив голову. Оставшись в одиночестве, Гинрей с минуту напряженно о чем-то размышлял, а затем, пройдя к окну, возвел к небу усталые глаза. - Соуджин, Хасуми, будьте спокойны. Я позабочусь о вашем сыне, чего бы мне это не стоило! В ответ лишь слабый порыв ветра пошевелил листочки сакуры, растущей у окна. И сразу стих. И наступила тишина… На следующий день, очнувшись от глубокого сна, Бьякуя сел на кровати и удивленно огляделся вокруг. Сон был настолько крепким, что парень все никак не мог прийти в себя и сориентироваться, который сейчас час, какой сегодня день, и что вообще было вчера, и что надо было сделать сегодня. Тем временем лучики солнца уже вовсю забегали по его кровати, и наследник в ужасе осознал, что уже, практически, полдень. «Вот черт! Сколько же я спал?» - Бьякуя вскочил с кровати и принялся натягивать одежду. «И сон еще какой-то странный снился… вот бы еще вспомнить, какой. Хотя черт с ним, не до этого!» - решил он, и стремглав выскочил из комнаты. - Доброе утро, Бьякуя, - за обеденным столом его уже дожидался Гинрей. – Долго же ты спал сегодня, - отметил он, как показалось наследнику, чуть настороженным тоном. - Дедушка! – глаза Кучики-младшего заискрились радостью. – Как же я счастлив, что ты решил зайти! А то все в отряде, да в отряде… - недовольно пробормотал парень, усаживаясь к столу. - Сегодня мне в отряд не нужно, так что я смогу весь день здесь провести и даже потренировать тебя. Кстати, как ты себя чувствуешь? – тон Гинрея был спокойным, но в глазах ясно виднелось тревога. - Прекрасно! Вот только голова немного кружится почему-то… Но это мне не помешает, честное слово! – поспешил добавить Бьякуя, не веря своему счастью. День выдался отличным: он чудесно выспался, дедушка пришел неожиданно и надолго, и даже готов был потренироваться с ним. Радостно сверкая глазами, наследник принялся за завтрак. Естественно он даже не подозревал о том, что в этот же момент где-то далеко, за стенами Сейретея, трущобами Руконгая, у самого подножья гор, один красноволосый парень, обиженный на него до глубины души, с силой и отчаянием сжав руку в кулак, принес самому себе клятву - рано или поздно превзойти его, чего бы это ни стоило. - Ну что, Бьякуя, пойдем! – Гинрей уверенно поднялся из-за стола. Но взгляд наследника стал неожиданно сосредоточенным, брови нахмурились. - Дедушка, я вот чего не могу понять… я точно помню, как вчера поставил свежие цветы у портретов мамы и папы. Так почему они сегодня увяли так, будто прошло не меньше недели? – наследник удивленно коснулся рукой лепестков увядших ликорисов. - Тебе это просто приснилось, - снисходительно улыбнулся Кучики и, развернувшись, направился к выходу. – Бьякуя! Оставь в покое цветы и бери бокен! Или ты уже передумал тренироваться со мной? – глаза Гинрея хитро заблестели, когда наследник во всю прыть понесся к тренировочной площадке, опасаясь не упустить столь долгожданную тренировку с дедушкой. Да, в своей жизни Бьякуя любил очень многое… и одного единственного человека, вспомнить которого он теперь уже просто не мог. Хоть и пытался.