I'd give it all to you I offer up my soul It's already over, already over now! Red – Already Over
Его трясло, словно в предсмертной конвульсии. Все тело ломило от невероятной боли. Откуда она вообще взялась? Ответ лежал на поверхности, но, в который раз изгибаясь дугой, он все равно упускал его. Это было как "Круцио". Только на расстоянии. В носу защипало от сильной концентрации едкого запаха. Что-то старательно пыталось вырваться из горла в глотку, но он не позволял. Так было нужно. Он не может показать, что сдался - будет еще больнее. И плевать, что где-то так же мучается Астория. Из-за него, между прочим. Какая-то безумно-мерзкая гордость на пару секунд затуманила сознание. Захотелось смеяться. От осознания того, какой он, черт возьми, говнюк, хотелось в голос смеяться. Но на самом деле было не до смеха. Зубы вонзились в нижнюю губу, и вместо крика послышалось всего лишь сдавленное рычание. Браво, Нотт. Личное достижение. Причем, за последние годы, самое значительное достижение. Если, конечно, не вспоминать ту ночь, когда Малфой застал их с Асторией. Этим он будет гордиться всю жизнь. Снова дикая улыбка на лице. Даже не улыбка - оскал. Почти звериный. Он всегда превращался в зверя, когда ему угрожала опасность. Именно ему. Потому что собственная жизнь важнее любой другой. Заученное на зубок правило. Аристократов с детства учили этому. А он был идеальным представителем своего семейства. И именно поэтому сейчас был один. Каждый же, блин, сам за себя. Плевать, даже если каждая кость будет ломаться в десяти местах, даже если от него останется только кровавое месиво. Интересовало лишь одно. Люциус мстил за сына или за себя? Из соседней комнаты раздался крик Астории. Сука. Зачем же позориться? Нужно терпеть. В конце концов, уже давно пора привыкнуть. Их учили этому с детства: молча принимать наказание. Без криков. Без слез. В мыслях промелькнул образ Гермионы. Маленькая. Единственная, у кого получилось заставить его жить. Именно жить, а не существовать согласно каким-то там правилам. Гермиона. Он так и не смог полюбить ее больше себя. Или просто не преодолел привычку? Или что, блять, еще могло заставить его спрятаться за ней от оборотней?! Черт, Нотт. Какой же ты эгоист. Еще один душераздирающий крик Астории. Хотя куда там душераздирающий - фальшивый. Просто вылепленный из фальши для того, чтобы ее простили. Может, даже приласкали. Тео был абсолютно уверен, что не более чем через час будет слышать уже не ее крики, а ее стоны. Она будет изгибаться под Люциусом, но представлять его, Нотта. Это можно было назвать маленькой местью. Ногти будто бы оторвались, но он прекрасно понимал, что все было в порядке. Быстрый вскрик все-таки сорвался с непослушных губ, которые не должны были выпускать его. Что за зелье этот мудак дал ему? Почему его так выламывало? Руки, скованные магическими браслетами, ободраны практически до крови. Пытался вырваться. Знал ведь, что бесполезно. Но пытался. Потому когда ты чувствуешь, как к твоему животу прикладывают раскаленное железо, ты будешь пытаться прекратить это. Даже если знаешь, что без толку. Послышались сдавленные рыдания Астории, ее тихий бессвязный шепот, он не мог разобрать ни слова. И снова вскрик. Видимо, заслужить прощение Малфоя-старшего не так уж легко. Темнота покоряла сознание, подгибая его под себя. Втягивая его в эту пучину боли. Его собственной боли. Его собственный Ад. Вспышка боли, как ни странно, отдалась полным спокойствием. К чему-чему, а к боли он привык. Просто нужно думать о чем-то приятном. Полный отчаянной страсти выдох обжигает тонкую кожу его шеи. Тонкие пальчики пробегают по уже горящей коже... В последний момент успевает прикусить губу, чтобы не закричать. На этот раз до крови. Становилось все больнее. Он чувствовал, что губы вонзаются все глубже, прорывая ткани. Капелька крови скатилась по подбородку и упала на грудь. Стало по-настоящему страшно. Люциус ведь не может его убить? Потому что... Да хотя бы потому что он, мать его, чистокровный волшебник. От таких нельзя избавиться, словно от мусора. Особенно так. Каким-то непонятным зельем. Нотт выругался. Как он мог позволить, чтобы в его доме происходила такая херня? Он бы разозлился, если бы смог. Но его не хватало даже на простое раздражение, какая уж там злость. Его язык проходится по ее животу, оставляя влажные дорожки, отчего ее кожа покрывается мелкими мурашками. Он смакует ее, впитывает в себя ее вкус. Горло неприятно саднило от рычания, которое выходило из него через считанные секунды. Наигранный стон Астории. Тео удовлетворенно хмыкнул. Значит, не ошибся. Мерлин, а он ведь пропустил момент, когда она из влюбленной в него по уши девицы превратилась в обычную шлюху. Почему он всегда упускает из виду самое важное? Грейнджер... Тео скривился от боли, не справившись с подступающей темнотой. Все-таки сдался. Слабак во всех отношениях. ________________________ Гермиона сжимала руки на своем животе, все еще смотря на только что закрывшуюся за целителем из Святого Мунго дверь. - Этого просто не может быть, - лихорадочный шепот был обращен не к Малфою, а к самой себе. В этот момент она даже забыла кто такой Малфой. - Этого просто не может быть. Но это было. Мерзкая, грязная. Она не хотела ребенка от этого человека. Черт возьми, она не может родить ему наследника. Потому что это бы обозначало, что все по-настоящему. Что вся эта гребаная ситуация - реальность. Грязнокровка. Чтоб ты сдохла. О, Малфой, ты не представляешь, как я этого хочу. Панический взгляд непроизвольно метнулся к его безразличному лицу. - Грейнджер, прекрати эту истерию, - устало пробормотал он, растирая пальцами виски. Как будто не случилось ничего такого. Как будто, мать его, все было нормально. Она недоверчиво скосила глаза в его сторону. Мерлин, он ведь шутит, да? - Малфой, во мне сейчас твое отродье, - Гермиона невольно скривилась от презрения, подметив, что лицо Драко каменело все сильнее при каждом ее слове. Значит, ему тоже не все равно. Вперив в нее взгляд, полный отвращения, Малфой сквозь стиснутые зубы прошипел: - Не смей называть моего сына отродьем. Рот приоткрылся от удивления и крошечной части возмущения. Его сына? У него нет никакого сына! Она не может носить в себе это. Просто какая-то ошибка. - Это, - она невольно прикрыла живот руками, словно он мог причинить вред тому, кто внутри. И тут же захлопнула рот, пораженная своими действиями. Она только что попыталась защитить ребенка Малфоя. - Это мой ребенок. Он приподнял бровь, безмолвно указывая ей на ее же глупость. Раздражение подкатило к горлу, и Гермиона злобно топнула ногой. Малфой кинул на нее шокированный взгляд. - Грейнджер, ты дура? Такой простой вопрос застал ее врасплох. Потому что в этом их разговоре было нечто...домашнее. Что-то до жути простое. На какой-то момент человек, которого она ненавидела всем сердцем, стал для нее просто мужем. Как будто бы и не было всего того, через что они прошли. Наверное, до него это тоже дошло. Потому что только что появившаяся дразнящая улыбка моментально пропала. В его глазах мелькнуло отражение ее сожаления. - Через неделю, - Гермиона нервно сглотнула и на выдохе выпалила: - Обращение не повредит ребенку? Малфой лениво откинулся на спинку кресла, врезая в нее заинтересованный взгляд. Словно видел впервые. Или же наблюдал за кем-то, на ком проводил эксперимент. - Я не знаю, Грейнджер, - протянул он, так что становилось понятно, что его предки жили во Франции. И он подчеркивал это при каждом удобном случае. Если бы ей сказали, что она будет готова послать "Аваду" в того, кто просто будет растягивать слова во французской манере, она бы в голос рассмеялась. Или просто за то, что он молчал. Какого хрена он не отвечает?! - Ты лжешь мне! Она подлетела к нему, замахиваясь рукой. Он моментально перехватил ее и притянул Грейнджер к себе. - Ты лжешь мне, - всхлипнула она, сжимая пальцами обивку кресла. Он сжимал ее запястья, удерживая от новой попытки удара. Грейнджер трясло. - Ну почему, - ее голос прервался рыданием. - Почему ты не можешь сказать мне? Ты ведь... Ты ведь не ненавидишь меня! Малфой сморщился при виде ее поджатых побледневших губ. Грейнджер такая Грейнджер. Все либо хорошо, либо плохо. - От ненависти до любви один шаг, а, Грейнджер? Херня. Это все детские сказки. Ты либо ненавидишь, либо любишь. Нельзя испытывать эти чувства поочередно. Она вся сжалась, словно его слова хлестали по коже. Глаза жмурились, но слезы все равно прорывались, стекая по щекам. Почему она плачет? Почему она, блять, постоянно плачет? - Неправда... Она прошептала это так тихо, что ему пришлось наклониться ближе к ее губам. Теплое дыхание чуть шевельнуло волосы, и шея покрылась мурашками. - Я ненавидела Тео. На лице Малфоя появилась горькая усмешка. Желание откинуть ее, убрать от себя, убить. Но нельзя. Теперь придется держать все эмоции при себе. Он справится. Зубы сжались до боли в челюстях. - Встань с меня, Грейнджер. В ее глазах мелькнула растерянность. Словно он только что сказал нечто настолько глупое, что заставило ее усомниться в его адекватности. - Ты вообще-то держишь меня, - с абсолютной уверенностью в голосе изрекла Грейнджер, высокомерно наморщив нос. С одной стороны, Малфою хотелось рассмеяться, но с другой... Он злился на нее. Потому что она его не боялась. Даже чуть-чуть. - Да? - Драко саркастически приподнял бровь. Гермиона тут же вспыхнула и отскочила от него. Ее глаза пылали молнии. - Пошел к черту. Терпение. Ты взрослый мужчина. Терпи, блять. Но ладони уже вспотели от яркой злости, током пронзившей нервные окончания. Убить. Он хотел убивать. - Какого хера, Грейнджер, - выдавил Драко через силу. Через взрывную ярость. - Что ты себе позволяешь? А она не знала. Не могла объяснить ему, что изменилось. Просто чувство страха напрочь исчезло, сменившись потребностью защищать только что зародившуюся жизнь. - Уходи, Малфой. Неужели не понятно? Он окинул ее холодным взглядом из серии ты-реально-идиотка. И, черт возьми, она действительно почувствовала себя такой. Из-за этого она злилась на него еще сильнее. - Ты серьезно, - он хищной походкой приближался к ней, а она непроизвольно отступала назад, - думаешь, что можешь мне указывать? Он видел, что за гордостью и вызовом в ее глазах уже начинает проступать испуг. Предвкушающая улыбка растянула губы, и Малфой подался вперед, угрожающем шепотом кидая ей прямо в лицо: - Ты никогда не будешь нужна мне, Грейнджер. Как только у меня появится наследник - все станет как прежде. Я презираю тебя, грязнокровка. И это не изменится от того, что ты раздвинула передо мной ноги. Малфой резко развернулся, намереваясь покинуть комнату, но ее тихий голос остановил его у самого порога: - Драко, с ним все будет в порядке? Он даже подумал, что ослышался. Если бы не отчаяние, переполнявшее эту фразу. Именно из-за этого отчаяния он не оборачиваясь бросил: - Все будет хорошо, Грейнджер. ________________ - Гойл, твою мать, что за вонь?! Голова все еще раскалывалась после разговора с Грейнджер, и Драко готов был убить приятеля за отчетливый запах гнили в квартире. - Неужели так сложно прибраться, сукин ты сын? В ответ - молчание. Драко начал раздражаться, поймав себя на мысли, что если Грегори сейчас же не ответит ему, он разнесет этому барану квартиру. После смерти Блейза Гойл стал единственным человеком, которому Драко все еще мог доверять. Несмотря на то, что в школе ставил себя гораздо выше него, постоянно унижая Грегори. - Тупой кретин, - Драко заглянул в гостиную, не обнаружив там ничего, кроме перевернутого стола и разлившейся по полу газировки. Брови сошлись на переносице. - Черт, Гойл, это уже не смешно. Где ты? И снова ничего. Как будто его здесь нет. Но этого просто не может быть, потому что они договаривались о встрече. - Гойл! Драко заглянул в комнату друга и замер. В животе что-то перевернулось, и он почувствовал подступающую к горлу тошноту. Верхняя губа невольно дернулась. Гойл лежал на полу в луже какой-то херни, смешанной с кровью. Он весь дергался, а глаза бегали по всей комнате, не останавливаясь ни на чем конкретно. Возле рта пенились слюни. Сомнений в том, что он умирает, не было. - Гойл, мать твою, - голос внезапно охрип так, что говорить было больно. Глаза защипало. Что, черт возьми, происходит?! - Друг, - взгляд Грегори наконец-то смог сфокусироваться на нем. - Ты в полном дерьме. Из губ обоих вырвался нервный смешок. Вот тебе и прощание, блять. - Ты, я смотрю, тоже, - попытался саркастически сказать Малфой. В горле стоял комок. Мерзкий, перекрывающий дыхание. Гойл рассмеялся, но тут же закашлялся кровью. Внутренности Драко сжались в тугую веревку. - Малфой, будь осторожен, ладно? - Драко через силу кивнул, и воспроизвел на губах ухмылку, которая только что растянула губы Грегори. - Больше некому спасать твою шкуру, кретин. - У меня ребенок будет, Гойл. Малфой опустился на колени рядом с другом, который попытался похлопать его по руке в качестве поздравления, но смог только едва пошевелить пальцами. - Не забудь рассказать ему, каким ты был ублюдком в школе. Смешок вырвался из губ Драко, без ответа повиснув в воздухе. - Обязательно расскажу. Гойл снова закашлялся, став еще бледнее. - И не забудь упомянуть о том, каким я был душкой... Темная кровь тоненькой струйкой лилась на пол с уголка его рта. Глаза остекленели. Грегори Гойл только что умер. Драко заметил, что его тело вздрагивает от рыданий.Я все тебе отдам, Поглоти меня, Ведь все уже в прошлом, все уже позади... Red – Уже позади