Кровь богов сквозь поколения

Пайпер временно заменила Лео на посту капитана корабля. Их дружба с Фестусом началась еще в тот день, когда на них напала Хиона с компанией и Пайпер сумела уговорить бронзового дракона помочь ей в сражении. Корабль делал все сам, и остальным оставалось только изредка проверять, не отклонились ли они от курса, и патрулировать палубу на случай нападения каких-нибудь монстров. Кэлен, свесившись за борт, наблюдала, как внизу простирались высотки Сиэтла. Она не могла разобрать, где именно был ее дом, потому что они летели довольно высоко. – Город сверху и правда изумрудный, – сказала Аннабет, стоя с ней рядом. С высоты полета все здания Сиэтла смешались в одно зеленое пятно. – Если бы про него собрались написать книгу, то назвали бы ее "Пятьдесят оттенков зеленого", – пошутила Кэлен. – Скучаешь по своим друзьям? – Не особо. У меня теперь новые друзья. – Она улыбнулась всем присутствующим на палубе полукровкам. – Кстати, хочу сказать вам всем огромное спасибо за то, что не бросили меня одну в компании Аты. – Ну, а для чего еще нужны друзья? – ответила Пайпер, занимая место рядом с Кэлен по другую сторону от Аннабет. – Мы всегда поможем, если будет нужно! – На это я и надеялась! – сказала Кэлен. – Когда я поняла, что Ата собирается овладеть моим разумом и забрать с собой, я едва успела скинуть свой меч и осколки жемчужины, чтобы вы хоть как-то смогли узнать, почему я исчезла. – Так это ты сделала? – удивилась Пайпер. – Мы думали, Ата тебя заставила. – Позволь спросить, откуда у тебя была с собой жемчужина? – спросила Аннабет. – Да так, взяла одну у тебя посмотреть, – ответила Кэлен дочери Афины, но та отнеслась к этому с подозрением. Ну, не рассказывать же ей, что это была жемчужина Нико! Он относил ее Персефоне, а потом Кэлен выпросила ее для себя. Просто ей хотелось оставить у себя хоть что-то, что напоминало бы о приключениях, когда летние каникулы закончатся. – Я подумала, что если просто осколки оставлю, то вы их можете не заметить, поэтому бросила рядом свой меч. А вы подумали, что это Ата? Но почему? – Мы решили, что она специально хотела дать нам знак, что ты у нее, – ответила Пайпер. Аннабет вновь вспомнила о том, что могло бы быть, если бы они так и не вычислили местонахождение Аты. При мысли о том, что они могли навсегда потерять Кэлен, ей стало тревожно. Но хорошо, что все теперь позади. – Кстати, ты, должно быть, не помнишь, но когда ты на нас напала, то сражалась с закрытыми глазами! – воскликнула Пайпер. – Это было так странно. – Да... – начала было Кэлен, но потом остановилась. Ей на мгновение почудилось, что она все это помнит, но потом наваждение испарилось, и осталось лишь чувство, будто она пытается вспомнить сон, который забыла, едва проснувшись. – Это немного странно, но я чувствую воздух. Могу чувствовать предметы, которых касается воздух, в радиусе нескольких метров. Чем дальше от меня предмет, тем тяжелее мне читать его движения, так что ваши я могу ощущать очень хорошо. Пайпер игриво прикрыла Кэлен глаза одной рукой, а второй подняла один из светлых локонов Аннабет. – Ну, что я делаю? – спросила она. – Трогаешь волосы Аннабет, – ответила Кэлен. – И ей это, похоже, не очень нравится. Пайпер убрала руку и посмотрела на дочь Афины, но та уже сделала каменное выражение лица. – А глаза я закрываю потому, что так мне легче и проще распознавать эти ощущения. – Это потому, что информация, передаваемая из глаз в виде зрительных сигналов, больше не отвлекает твой мозг. Доказано, что у тех, кто имеет проблемы с одним из органов чувств, лучше развиты другие чувства, – пояснила Аннабет, и Кэлен оставалось только согласиться. – А тот фокус с кинжалом Аты? – спросил Перси, стоявший рядом со своей девушкой. – Как ты его погнула? – О, это как раз одно из немногих, что я помню, пока была с Атой. Она меня учила управлять силами Зевса, что было довольно забавно, потому что она совсем ничего в них не смыслила и объясняла как-то абстрактно. Но воздушный щит – это то, чему она более-менее сумела меня научить. В какой-то момент я могу уплотнять воздух, но только на очень коротком расстоянии от себя и совсем не надолго. Она тренировала меня защищаться в самый нужный момент, когда враг готов ранить, чтобы не тратить попусту энергию. Рядом с моим телом щит получается довольно плотным, но так, чтобы погнуть кинжал, вышло впервые. Чуть дальше от себя я тоже могу его уплотнять, но не так хорошо, как рядом с собой. Кэлен взяла руку Пайпер и вытянула ее перед собой ладонью вверх. Свою руку она подняла над рукой Пайпер и сосредоточенно взглянула на всю эту конструкцию. – Ух ты! – воскликнула Пайпер. – Я чувствую ветер! – Ну, чем-то похоже, но немного не то. Остальные тут же попросили ее продемонстрировать свою силу и на них, но Кэлен смогла сделать это только для Аннабет, а когда попыталась воздействовать на руку Перси, почувствовала, как закружилась голова. – Простите, не могу делать это долго. – Теперь понятно, как ты могла замедлять те камни во время нашей тренировки, – послышался голос Нико за спиной, и Кэлен обернулась, чтобы на него взглянуть. – Да, но тогда я еще не осознавала, что делаю. Это получалось интуитивно. Я просто хотела, чтобы камни летели медленней. – Что? Вы с Нико тренируетесь вместе? – спросила Аннабет, загадочно переглянувшись с Пайпер. Нет, ну вы только на нее посмотрите! Так рада кому-нибудь уже сбагрить несчастного Нико, лишь бы он держался подальше от Перси! А Пайпер и вовсе чуть не прыгает от счастья, еще одна сводница. Они с Аннабет сговорились что ли? Кэлен взяла обеих под локоть и увела в столовую, чтобы провести там воспитательную беседу и напомнить, что у нее, вообще-то, есть парень. – Куда это они пошли? – поинтересовался Джейсон, когда фигуры девушек скрылись за дверью. – Наверное, будут расспрашивать подробности тренировок Нико и Кэлен, – ответил Перси, взглянув на сына Аида. – И давно вы с ней такие друзья? – Давно, – ответил Нико, прежде чем раствориться в тени. Перси разочарованно закатил глаза. – Вот так всегда. Вечно он сбегает на самом интересном месте. – Оставь его. Сейчас он пока не готов нам доверять. – О, я тебя умоляю. Ты правда думаешь, что он когда-нибудь будет? – Перси проводил взглядом озеро, над которым они сейчас пролетали. Кажется, оно называлось Честер Морс. Вот бы сейчас окунуться в прохладную воду! – Он никогда не будет мне доверять, потому что я отверг его чувства. – Это уже от тебя зависит, дружище. Видишь, с Кэлен он быстро сдружился. – Кэлен – девушка. Нико всегда было проще с ними общаться. Рядом с ним всегда были девушки – сначала его мать и Бьянка, потом Хейзел. Разве ты не заметил, как натянуто он держится в окружении парней? – С Фрэнком они вроде как ладят. – Потому что он парень Хейзел. Джейсон вздохнул. Он устал аргументировать. Было очевидно, что Перси предпочитал самобичевание спокойному и рассудительному разговору. Сын Юпитера не мог сказать ему, что главная причина недоверия Нико не только в том, что Перси когда-то его отверг. Нико знал, что так все и будет, поэтому вряд ли бы смог обмануться в своих ожиданиях. Просто сам Перси никогда не доверял Нико. Для того чтобы доверились тебе, надо сначала дать что-то взамен. – Кстати, я видел, как вы с Атой целовались посреди поля боя. Перси, покрасневший до кончиков ушей, схватил Джейсона за грудки и прошипел: – Это она меня поцеловала! И только попробуй рассказать об этом Аннабет – я тебя утоплю!

***

Наконец-то впереди показались небоскребы Нью-Йорка. Когда корабль пролетал над Манхэттеном, Перси показывал Аннабет, где его дом. Кэлен в это время стояла у правого борта, наблюдая за тем, как они пролетали мимо Бруклина. Путешествие подходило к концу: впереди оставался еще один район Нью-Йорка – Куинс, а после него уже начинались пригороды Лонг-Айленда. В лагере их никто не встречал, так как дата их возвращения была никому неизвестна, но кое-кто, завидев подлетающий корабль, бросился навстречу. Среди них был и Коннор Стоулл. Увидев его в толпе, Кэлен мысленно содрогнулась. Кажется, пора с ним заканчивать. Но вопреки своим чувствам, она кинулась ему на шею, однако делала это больше для Аннабет, Пайпер и Нико, нежели потому, что действительно этого хотела. Коннор был очень рад. Потом был длинный разговор со своими родственниками из домика Апполона и демонстрация нового лука, который очень удобно превращался в медальон. Кэлен хвалилась, что новенькие меч и лук – это ее моральная компенсация за несколько дней, проведенных в плену у Аты. Через пару дней разговоры о похищении и последующем освобождении Кэлен постепенно утихли, и Кэлен перестала быть героиней дня. Дни в лагере стали обычной рутиной – тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Но это было неплохо. Как здорово было наконец-то пожить без всяких приключений! С каждым днем каникулы приближались к своему окончанию, и Кэлен с ужасом осознавала, что скоро ей пора будет возвращаться домой. О том, чтобы остаться в лагере, не могло быть и речи. Она должна была взять волю в кулак и вернуться к родителям. Ох, как ей от них влетит! Перед самым отъездом по домам она поговорила с Коннором. Не сказать, что он был очень рад внезапному разрыву отношений, но все-таки понимал, что так будет лучше. Он чувствовал, что Кэлен его общество тяготило, и предложил остаться друзьями, на что она с радостью согласилась. Теперь оставалось только поговорить с Нико. Кэлен знала, что должна ему этот разговор. Было нелегко подобрать нужный момент. Они с Нико перестали тренироваться, и он все реже заглядывал в лагерь. Но однажды это случилось, и она позвала его на ту самую поляну, где они всегда тренировались. Это был предпоследний день в лагере, завтра до полудня все должны покинуть территорию, так что было славно, что он все-таки пришел. – Я заметил, что наши отношения стали натянутыми, – начал Нико прежде, чем она смогла подобрать слова. – Да. Пленение заставило меня о многом задуматься. – Ты рассталась с Коннором Стоуллом. – О, так ты и об этом в курсе? – Все об этом знают. Братья Стоулл не умеют держать язык за зубами. Черт бы побрал сыновей Гермеса! Какого черта подробности ее личной жизни стали народным достоянием? – Я решила больше не держаться за отношения, которые никуда меня не приведут. – Что ж, это было честно по отношению к Коннору. – Я хочу, чтобы это было честно и по отношению к тебе тоже. Нико удивленно посмотрел на нее, словно сомневался, верно ли услышал то, что она сказала. – Да, я решила, что хочу освободиться. Ты мой друг, но я так больше не могу. Ты знаешь о моих чувствах. Ты должен меня понять. Я знаю, ты избегал Перси, так что ты должен знать, почему я хочу избегать тебя. Нико молчал, но в его темных глазах она видела много разных эмоций. И одно из них выделялось сильнее остальных – предательство. Он считает, что она предала его. – Скажи что-нибудь! – Что ты хочешь от меня услышать? – Что-нибудь! Скажи, о чем ты думаешь! – Разве это что-то изменит? Она хотела бы, чтобы он попросил ее не поступать с ним так. И, может быть, тогда она бы передумала. Она хотела, чтобы он ее переубедил. Чтобы он дал ей надежду, опять. – В таком случае, прощай. Ты меня больше не увидишь, – сказал Нико. Через мгновение он ушел в тень и оставил ее в одиночестве.

***

До автобусной остановки Кэлен шла в сопровождении Перси, Аннабет, Пайпер, Джейсона и Лео. Они планировали добраться до Нью-Йорка, откуда частный самолет семейства Маклин довезет их прямиком до Калифорнии, в Беркли Хиллс, где расположен римский лагерь. Лео всю дорогу сокрушался, что не мог взять с собой Фестуса, которому после того обстреливания путь в римский лагерь теперь был заказан. На остановке всех ждал огромный лимузин, и Пайпер ужасно этому возмутилась. – Папа, я могла доехать на автобусе! – сокрушалась она. Дочь Афродиты терпеть не могла демонстрировать окружающим богатство своего отца; она боялась, что из-за этого остальные начнут считать ее заносчивой. Но остальные были только рады ехать в комфорте, а не в душном, пропитанном бензином автобусе. Вся компания плюс несколько братьев и сестер Пайпер сели в лимузин и направились в Нью-Йорк. Кэлен оставили в Бруклине недалеко от дома. Пайпер спросила, хочет ли она провести рождественские каникулы вместе со всеми в Лос-Анджелесе, отцовском доме Пайпер. Остальные увлеченно кивали, предлагая согласиться. Но Кэлен не могла дать точный ответ, так как не знала, что скажут родители, увидев блудную дочь на пороге, но сама очень хотела бы встретить Рождество в кругу друзей. Пообещав хотя бы раз в неделю передавать друг другу сообщения по Ириде, они распрощались. Кэлен постучала в дверь своей квартирки в Бруклине. Проглотила тревожный комок в груди. Услышала звук приближающихся шагов. Затряслась. Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась мама. Казалось, что она постарела лет на десять. Кэлен ахнула, увидев ее в таком состоянии. На глаза матери навернулись слезы, и Кэлен сама не могла уже сдерживать своих чувств. Обе, расплакавшись, бросились друг другу в объятия. Потом, когда мама перестала реветь, Кэлен рассказала правду. Рассказала про лагерь, про полукровок, про монстров, которые якобы на нее нападали (хотя на самом деле им плевать). Насчет своего ухода все-таки решила немного приврать – якобы это было необходимо, чтобы оставить родителей в безопасности. Для пущей убедительности Кэлен сделала героический вид. Потом она рассказала о своих приключениях в лагере, мама только вздыхала, глядя, как Кэлен демонстрировала свой лук и шрамы. Нужно же было хоть как-то надавить на жалость, пока мама не вспомнила, что пора бы дать дочери люлей за столь наглое поведение. Сначала мама, конечно же, не поверила. Когда вечером домой вернулся папа и ему тоже было рассказано все без утайки, родители лишь переглянулись, раздумывая о величине фантазии их дочери. И хоть у них наверняка возникла мысль как-нибудь наказать дочь, решено было ничего не делать, потому что она вроде как вернулась героем, пусть и большой лгуньей. Но потом Кэлен понемногу начала демонстрировать свои силы. И если точное попадание комков бумаги в мусорную корзину еще можно было списать на удачу, то как тогда объяснить рост цветов в горшках прямо на глазах? А потом Кэлен продемонстрировала им свой воздушный щит, и они, кажется, окончательно свыклись с мыслью, что их дочь не такая, как все. Родителям пришлось нехило потратиться на благотворительность, чтобы Кэлен восстановили в школе. Она решила все-таки вернуться туда. И на этот раз всем показать, кто тут главный. Глория больше ее не пугала. Кто вообще такая Глория в сравнении с Атой и ее армией монстров? Первый урок – химия. Только Кэлен и ботаники. Она с удовольствием отметила, что все взгляды были устремлены на нее, когда она вошла в класс. Среди учеников Кэлен с удивлением заметила Глорию. Нет, только не говорите, что… да, точно. Их посадили вместе. Глория была на удивление доброжелательной. То ли уверенность Кэлен дала той тревожный сигнал, что с ней теперь лучше не шутить, то ли сама Глория изменилась, но в течение всего урока она ни разу не попыталась сделать ничего мерзкого. Под конец Глория даже поблагодарила Кэлен за то, что та помогла ей разобраться с какой-то формулой. Ну надо же. Во время второго урока Глория не пыталась кидаться бумажками, как делала обычно. В столовой Кэлен заметила, как она разговаривала со своими подружками, и решила за ней понаблюдать – кажется, кто-то что-то замышлял. И точно, девушка взяла стакан содовой и как бы между делом пошла в сторону Кэлен. Неужели опять хочет опрокинуть стаканчик ей на одежду? Ну, ладно, только подойди поближе. Пусть Кэлен так и не стала хорошей мечницей, зато наверняка неплохо швыряет стаканчики. – Эй, Оллфорд, не хочешь сесть с нами за один стол? Что?! Погодите, погодите, вот это поворот! Кажется, Кэлен пропустила что-то очень важное. С чего это вдруг главная школьная красавица предлагает ей сесть вместе? Но отказываться Кэлен не стала. Так началась их дружба. Но Кэлен никогда не доверяла Глории полностью. Где-то на другом конце страны у нее были ее настоящие друзья, те, кто никогда не оставлял ее одну и готов был пойти на все, чтобы ее спасти. И то, что спустя месяц они все равно продолжали передавать ей сообщения через Ириду, уже говорило о многом. Кажется, это и правда ее друзья. Но об одном из них она скучала сильнее всего. Он не слал ей сообщения через Ириду и не приходил, и все потому, что она сама его об этом попросила. Но это не заставило ее думать о нем меньше.