Нейтральная зона

Магнитофон был выключен, и только настойчивое жужжание дрели у соседей указывало на то, что все происходит на самом деле. Эмма стояла, следя за тем, чтобы никто не переступил порог – ни нежданный гость, ни она сама, - словно бы порог этот был совершенно необходимой границей отдельно взятым солнечным утром. Что-то билось в висках, но биение это было слишком смутным и скользким для того, чтобы суметь его раскусить. - Я должен был попытаться! – суетливо выкрикнул странный мужчина в нелепом костюме перед тем, как Эмма решительно захлопнула дверь у него перед носом, стараясь не думать о случившемся поцелуе. В самом деле, часто ли ее целуют первые попавшиеся мужчины без имени? Это было бы смешно, если бы не было так странно. Генри едва поднял голову, глядя на мать и допивая какао. - Кто это был? – ни грамма интереса в его голосе, словно каждый день кто-то пытался врываться в их маленькую и уютную квартирку. Эмма знала, что и у нее на лице нет ни единой эмоции. И это ее совсем не беспокоило. Как если бы все произошедшее было картинкой в телевизоре, которая не имела никакого отношения к реальности. Словно она сразу же забыла то, что случилось, и недавнее изумление крапинками осело на лице подобно веснушкам. Не забыла, но и не заострила внимание. Так, мелкий инцидент. Мужчина показался достаточно безобидным. Откуда только он знает ее имя? Чей-то глупый розыгрыш? - Наверное, кто-то забыл закрыть дверь внизу, - безучастно сказала Эмма, не вспомнив о том, что собиралась вызвать полицию. Только что-то далекое и сладкое промелькнуло внутри, едва коснувшись сердца. Дежавю? Должно быть. В последнее время Эмма частенько испытывала его. Так часто, что притомилась замечать. - Допивай и доедай, - сказала Эмма, садясь на свое место напротив сына. – Пора в школу. Что-то встревожило ее вдруг. Коснулось затылка, заставило беспокойно тряхнуть головой. Что-то… - Музыка, - снисходительно сказал Генри. – Ты забыла включить обратно музыку. Эмма облегченно улыбнулась ему, вставая вновь. Нью-Йорк просыпался где-то за окном.

* * * * *

Утро было напоено тишиной и приторным запахом белых цветов, пробившихся сквозь потрескавшийся асфальт. Безучастные, одурманенные сумерки слепо всматривались в небо. Брошенные дома, взявшие пустырь в плотное кольцо, стояли бесправные и печальные, хлопая на утреннем ветру покосившимися дверьми. Она взялась из ниоткуда. Словно вышла из сгустившегося на мгновение воздуха и закашлялась, случайно вдохнув дым от разведенного неподалеку костра. Бродяга, кому принадлежал этот костер, взглянул на нее с толикой любопытства, недостаточной, впрочем, для того, чтобы совершить какое-то телодвижение. Взглянул и принялся дальше черпать из консервной банки тушенку, полностью отдавшись своему занятию. Его не взволновали ни странная одежда, ни появление из пустоты, ни фиолетовая дымка, возникнувшая было на секунду и исчезнувшая вновь. Все, что нужно было бродяге, находилось у него в руках, а остальным пусть занимается правительство. Или кто-нибудь еще. Ее звали Регина. Она вспомнила это спустя пару минут тревожных размышлений о том, кто она и что делает здесь. Запустила пальцы в тяжелую прическу, расплетая ее и с тоской думая о короткой стрижке, что была у нее когда-то. Воспоминания возвращались неохотно, черно-белыми обрывками, пересыпанными зеленым цветом. Регина стояла, чуть покачиваясь, прикрыв глаза, и пыталась не думать о том, как больно было пробираться сюда: граница была под заклятьем, и оно песком растерло кожу до крови, которая до сих пор струилась по пальцам. Этот мир пытался уничтожить Регину. Хотел заставить ее вечно бродить ни там, ни здесь, не помня, не чувствуя, не дыша. Еще немного – и она осталась бы расплывчатой тенью, возникающей лишь тогда, когда включат фонари. Регина прорвалась. Отдала все силы, чтобы добраться сюда, пожертвовала всю свою магию и теперь смотрела вперед глазами, лишенными колдовства. Она честно старалась оставить все, как есть: себя в Сказочном Лесу, а сына – здесь. Каждый вечер ее был заполнен слезами и тоской, но утро вновь встречало Злую Королеву во всем ее величии. Никто не знал, сколько новых демонов роилось внутри, сколько боли полосовало сердце. Никто не видел, каким взглядом в тот день провожала Регина ускользающий от проклятия автомобиль. Бродяга доел свою тушенку и выбросил банку, принимаясь облизывать пальцы. Шок от перемещения прошел, Регина сдавленно охнула, ощутив, как болит израненная рука. Почти невозможно перешагнуть через столь мощное колдовство. В Сторибруке расплатой за храбрость и переход границы была потеря памяти. Сейчас, при перемещении из мира в мир, нужно было отдать немного крови, чтобы задобрить темноту. Но только ли крови? Регина знала – чувствовала! - что отдала больше. Что-то пошло не так, и ее мутило, пока кровь капля за каплей продолжала падать на потемневший песок. Дурное предчувствие охватило и сжало плечи. Сколько у нее времени? Должно хватить. Обязано! Все это не может пройти впустую! - Эй, леди! – хрипло окликнул Регину бродяга, как раз утерший ладони о засаленные штаны. – Помощь нужна? Помощь была нужна. Регина чувствовала, что она вот-вот упадет. Что еще немного – и ничего не останется от нее, а ветер сдует прочь последние пылинки. - Нет, - сказала Регина, не глядя на бродягу. – Все в порядке. Спасибо. Голос ее был тверд и уверен. Королевы умеют держать лицо при посторонних, даже если оно белое как мел. Бродяга пожал плечами и снова потерял интерес к окружающему миру: заработать пару долларов не удалось. Регина устало посмотрела по сторонам, ища выход с пустыря. Волосы тяжелой волной бились об спину, хотелось избавиться от них, но под рукой не было ничего острого. Превозмогая дикую слабость, Регина сделала шаг вперед, путаясь в подоле длинного бархатного платья, пошитого специально для вчерашнего вечера. Вечера, когда все изменилось настолько, что ждать уже просто было нельзя. Сжав кулаки, Регина похромала вперед, оставляя за собой след из бордовых капель. Женщина не оборачивалась, а потому не заметила, как на том месте, где она только что стояла, чуть дернулся песок, уходя вглубь и образуя небольшую воронку, над которой заклубился почти прозрачный фиолетовый туман. Этот мир сейчас был нейтральной зоной. Негласное соглашение, благодаря которому Регина смогла выбить для Эммы и Генри год спокойной жизни. Целый год… Как же долго он тянулся… И как быстро кончился.