Нейтральная зона

Регина с Эммой шли молча до самой квартиры. И только, доставая из кармана связку ключей, Эмма сказала, не глядя ни на кого: - Вы хотите есть? Это был странный вопрос, надо признать. Регина пару секунд сосредоточенно размышляла, что он может значить, затем вспыхнула вдруг, когда ей показалось, что она все поняла. - Я не попрошайка! – глаза ее сверкнули, она выпрямилась, сжимая кулаки. Это было унизительно, получать от Эммы Свон подобное предложение. Еще более унизительным было то, что Регина отлично сознавала: в том виде, в котором она сейчас, действительно несложно заподозрить худшее. Ей не было нужды злиться на Эмму, ведь та наверняка всего лишь хотела помочь. Не успела Регина как следует обдумать все крутящееся в голове, как Эмма повернулась к ней. Глаза ее были кристально чисты, когда с губ слетело: - Простите. Я всего лишь жутко проголодалась и подумала, что, может быть… мы перекусим. Простите еще раз, - она виновато отвернулась обратно к двери, поворачивая в замке ключ. Регина молча смотрела на опущенные плечи Эммы, неохотно признавая, что все же поспешила с выводами. Закончив возиться с дверью, Эмма открыла ее и отступила в сторону, жестом приглашая ее войти. Регина осторожно перешагнула через порог, вот уже который раз за этот день. Послышался шум, и откуда-то сбоку выбежал Генри с криком «Мама, что ты купила?!» Увидев Регину, он сначала замер, затем широко улыбнулся. - Так хорошо, что вы вернулись! – он подпрыгнул вместе с сердцем Регины. Мир пошатнулся вокруг, отчаянно захотелось за что-нибудь ухватиться. Эмма махнула Генри рукой. - В комнату, молодой человек, - строго сказала она. – Я позову тебя, когда обед будет готов. Было заметно, что Генри хотел бы поспорить, но в присутствии Регины сдержался. Регина же неотрывно смотрела на мальчика, не в силах отвести взгляд. Как же она соскучилась по нему, сколько слез пролила в холодной пустоте своего замка, согреть который отныне была не в состоянии. Генри ушел, и только тогда Регина смогла выдохнуть и почувствовать, как дрожат руки. - Я не сказала ему, что иду за вами, - Эмма неслышно подошла и встала за плечом Регины, будто стражник, охраняющий покой Королевы. - И правильно, - пробормотала Регина, глядя туда, где только что стоял Генри. – Зачем ему знать? Генри, конечно, знать обязан. И он непременно вспомнит. Вот только Регина почему-то была уверена, что первой вернуть свои воспоминания должна Эмма. Она не знала, как именно это случится, и что нужно сделать, какие усилия приложить, однако собиралась не сдаваться до последнего. До того момента, как придется вернуться. - Вы не хотите принять душ? Регина вздрогнула, когда до нее дошел смысл произнесенных Эммой слов. Душ? Она предлагает незнакомой женщине помыться у себя в квартире? Регина думала, что Эмма Свон уже ничем ее не удивит. Она ошибалась. - У меня нет сменной одежды, - Регина думала, что ответила достаточно вежливо, хотя больше всего ей действительно хотелось сейчас встать под теплые струи воды. Сказочный Лес не предполагал таких ванных комнат, какая была у нее в Сторибруке. И тот дом, где жили они с Генри, был единственной материальной вещью в этом мире, по которой Регина скучала. Впрочем, был еще крепкий ароматный чай с разными вкусовыми добавками. И зефир. И… Регина поспешно отшатнулась от Эммы, когда поняла, что все же хочет есть. Эмма удивленно вскинула брови, не поняв причину столь резких телодвижений, и сказала с сомнением: - Я пойду, принесу вам полотенце и одежду, а вы пока посидите тут. Регина даже не стала спорить и говорить, что у них разный размер. Ослабев внезапно и телом, и сердцем, она села на большой мягкий диван, глядя куда угодно, но только не на Эмму. Впрочем, Эмма почти сразу ушла, и Регина смогла немного расслабиться. И осмотреться, признав, что квартиры, в которых соединены гостиные и кухни, ей все же не нравятся. Надежды не сбылись. Регина так ждала, так верила, что ее вспомнят в тот момент, когда увидят, что теперь находилась в абсолютной растерянности. Голд знал точно, когда всё вспомнит, он сам сотворил для себя тот рычаг, что запускал процесс вспять. Когда же начало действовать проклятие Пэна, Регина не успела ничего. Только второпях создала для Эммы и своего мальчика новую, лучшую жизнь. А вот теперь, когда потребовалось все вернуть… … то вернулась Эмма и протянула поспешно вставшей Регине ворох одежды. - Тут два полотенца, - начала перечислять она, - домашние брюки, футболка и нижнее белье. Новое, - поспешно добавила Эмма, видя, как вытянулось лицо Регины. – Мне кажется, вам все подойдет. Она окинула взглядом фигуру гостьи. Регине зачем-то захотелось прикрыться. - Спасибо, - только и сказала она, прижимая к груди то, что ей принесли. Только и смогла сказать. Регина себя не узнавала. Будь они в Сторибруке, Эмма Свон услышала бы о себе много нового, а потом бы ушла, выставленная из дома. Но они не в Сторибруке, к сожалению. Эмма кивнула. - Не за что, - ее голос звучал приветливо. – Можете пользоваться всем, что есть в ванной. Регина подумала о том, что ни за что бы не доверила первой попавшейся женщине в грязной одежде и сильными порезами свои гели и шампуни. Но Эмма всегда готова была стащить последнюю рубашку и замерзнуть, лишь бы остальным было тепло. - Спасибо, - снова сказала Регина, полагая, что никогда в жизни больше не будет чувствовать себя так стесненно, как сейчас. Эмма улыбнулась и, покачав головой, отошла к холодильнику. Она молчала, принявшись копаться в нем, поэтому Регина самостоятельно отправилась на поиски ванной, лелея мечту, что ошибется и попадет в комнату Генри. Не ошиблась: дверь в ванную оказалась первой на ее пути. Закрывшись изнутри, Регина аккуратно положила вещи на низенькую деревянную тумбочку и принялась раздеваться, стараясь не смотреться в зеркало на стене и не расстраиваться. Переход из одного мира в другой всегда отнимает много сил, и физических, и духовных, Регина прекрасно понимала, что выглядит не как обычно, и даже широкая улыбка положение не спасет. Не удалось. Взглядом Регина все же зацепила свое отражение, и, вздохнув, признала поражение. Платье с шумом упало к ногам, Регина склонилась вперед, тщательно изучая свою обнаженную грудь. Еще пару минут назад она думала, что изрезаны у нее только руки. Неверно. В порезах было почти все тело, исключая шею, плечи и лицо. Магия затронула соски, Регина поморщилась, касаясь их: болело. Странно, что она не чувствовала этого раньше. Мелькнула шальная мысль о том, что эти порезы возникли только что. С отстраненным любопытством Регина рассматривала ладони, пальцы, живот. Коснулась лобка, повела прикосновение вниз, на бедра. Везде. Порезы были везде. Но Регина знала, что если на этом расплата за переход закончится, то она будет счастлива. Зашумела вода, когда Регина осторожно повернула ручку душа, и тут же захотелось плакать. Регина никогда бы не подумала, что станет скучать по этому миру, с его странными и таким необходимыми вещами. Она всегда скучала по определенным людям: по Генри и немного по Эмме. Она скучала по ним даже сейчас, потому что здесь, в этой квартире, были какие-то другие Эмма и Генри, и Регина, признаться, не знала, о чем с ними разговаривать. Эта Эмма вряд ли поверит в существование магии и прочего, прочего. Снаряд дважды в одну яму не попадает. Склонив голову, Регина водой смывала с себя усталость и нервы последних дней. Она не знала, сколько простояла так, бездумно глядя под ноги на то, как злость ее стекает в сливное отверстие, и опомнилась только тогда, когда услышала стук в дверь. - Все нормально? – громко спросила Эмма до того, как Регина успела напрячься по поводу того, что она сейчас сюда зайдет. - Вполне, - не менее громко ответила Регина. - Хорошо! – откликнулась Эмма и ушла. Регина еще какое-то время не шевелилась, затем потянулась за шампунем. Эмма накрывала на стол, когда Регина появилась в дверном проеме. Чистые и мокрые волосы были стянуты резинкой, одежда сидела, как влитая, разве что в груди была чуть тесновата, совсем немного. - Все подошло? – улыбнулась Эмма, раскладывая вилки. Регина заметила, что приборов Эмма достала на троих. - Да, - Регина не сдержала улыбку в ответ. Впрочем, что она так удивляется? Они с Эммой были практически одного роста и одного телосложения, разве что в бедрах Регина была немного пошире, поэтому домашние брюки Эммы сидели на ней чуть ловчее. Эмма кивнула и молча продолжила свое занятие. Регина потопталась на месте, наблюдая, и предложила: - Может быть, помочь? - Позовите Генри, - не поднимая головы, попросила Эмма. Сердце Регины замерло. Она попятилась, сглатывая слюну во внезапно пересохшем горле. - Сейчас, - хрипло отозвалась она, даже не попытавшись задуматься, почему Эмма ведет себя так, будто Регина здесь не в первый, а в очередной раз. Регина развернулась, чуть ли не бегом отправившись искать комнату сына, и не заметила, как задумчиво Эмма посмотрела ей вслед. Генри лежал на кровати и читал книжку, когда Регина, осторожно постучав, зашла к нему. - Эмма… мама зовет тебя обедать, - сказала она, хмурясь от странного сочетания слов. Раньше она всегда звала Генри к столу, раньше она была его мамой, а теперь… Далекая тоска подняла голову, вгрызлась в сердце. Регина стояла в чужой квартире, в чужой одежде, в чужой жизни и чувствовала себя лишней. Это было очень поганое ощущение: оно мешало верить в то, что все идет правильно. Генри поднял голову, на лице его отразилось мимолетное непонимание. Кажется, он слишком сильно погрузился в мир приключений, потому что явно сначала не понял, что к чему. - У вас руки порезаны, - сказал он, наконец. – Вам больно? Регина вздрогнула, посмотрев на себя так, словно видела впервые. - Это… стекло, - сказала она невпопад, сжимая и разжимая пальцы. – Оно… разбилось. Генри с любопытством приподнялся, откладывая книжку. - За вами кто-то гнался, и вам пришлось убегать через закрытое окно? – восторженно предположил он. Регина с сомнением покачала головой. - Это было бы слишком, - почти испуганно отозвалась она, понимая, что не сумеет так быстро придумать хорошую историю. – Я потом расскажу все, а сейчас Эмма зовет нас обедать. Это тоже прозвучало странно. Регина даже повторила фразу в голове, пытаясь уложить ее верным образом. Пока она это делала, Генри спрыгнул с кровати и подошел поближе. - Так вы все же знакомая мамы? – спросил он. – А почему она вас не узнала? И снова Регина была не готова. Не готова врать сыну, придумывать то, что потом все равно раскроется. Не будет ли хуже? Однажды Генри уже ненавидел ее за то, что приходилось скрывать. - Не узнала потому, что мы очень давно не виделись, - пришла на помощь растерянной Регине Эмма, внезапно появившаяся за спиной. – Но теперь все в порядке, не так ли? Эмма, улыбаясь, положила руку на плечо Регины. Рука была теплой, и все же Регина вздрогнула от этого прикосновения. - Да, - согласилась она, с трудом удерживаясь от желания избавиться от касания. – Теперь все в порядке. Конечно, ничего в порядке не было. Эмма и Генри должны были все вспомнить, но вместо этого Генри разглядывает порезы на руках Регины, а Эмма щедро делится своим нижним бельем. Последнее могло бы заставить Регину испытать массу негативных эмоций, однако, по-видимому, это было абсолютно нормально по сравнению с тем, что задуманное не удалось. По крайней мере, было во что одеться, а не ходить все время в потрепанном виде. Обед едва задержался в памяти Регины. Она сидела, ковыряя вилкой мясо и макароны, и старательно прислушивалась к разговорам Генри и Эммы об учебе, о работе, о телевизоре. Они также говорили про игры, прогулки и возможность завести собаку. К удивлению Регины, собаку хотела Эмма, а Генри был согласен на кошку, потому что не собирался выгуливать всяких там псов. Пару раз Эмма обращалась с вопросами к Регине, но та была столь подавлена происходящим, что отвечала невпопад, и Эмма прекратила ее тревожить. Генри тоже пытался подключить Регину к беседе, ему Регина отвечала охотнее, но не более внятно. Это было немыслимо тяжело – сидеть за столом с сыном и не иметь возможности обнять его, спросить обо всем, что только придет на ум, без удивленного взгляда. У Регины тряслись руки, пришлось положить вилку и какое-то время просидеть, сцепив пальцы. А если бы Регина не была так сильно занята тем, чтобы казаться нормальной, она бы непременно обратила внимание на постоянные и весьма заинтересованные взгляды, кидаемые в ее сторону Эммой. После десерта, которым оказалось подтаявшее шоколадное мороженое, Генри не слишком охотно предложил вымыть посуду. Эмма же сказала, что справится сама, и велела ему позвонить одноклассникам, чтобы выяснить, что задали. Генри снисходительно сказал, что звонить не будет, потому что есть Фейсбук, и ушел, не сказав Регине ни слова. Регина была огорчена, однако заставила себя понять, что ребенок не будет дольше положенного интересоваться друзьями родителей. Даже теми, у кого так сильно изрезаны руки. - Спасибо, - улыбнулась Эмма, когда Регина подала ей собранные со стола тарелки. – Не обязательно помогать, я справлюсь сама. Она хотела добавить что-то еще, но собравшаяся с мыслями Регина опередила ее. - Зачем вы позвали меня обратно, Эмма? – Регина чуть склонила голову, глядя на Эмму исподлобья. – Мне показалось, что у вас не было желания продолжать наше знакомство. Регина была уверена, что хочет знать ответы на свои вопросы. Эмма тыльной стороной ладони откинула со лба упавшие на него волосы. - Вы разве не хотели поговорить со мной? Я решила, что будет лучше, если так и случится. Ведь вы уже не первая за сегодняшний день, кто попытался ошарашить меня. Эмма произнесла все это с улыбкой, и Регина, конечно же, без труда понявшая, кто еще навещал эту квартиру, все же спросила: - Не первая? Что вы имеете в виду? Было бы странным не спросить. Эмма пожала плечами, возвращая свое внимание посуде. - Некий мужчина в такой же непонятной одежде, как и у вас. Он все кричал что-то о том, что я должна все вспомнить, а потом поцеловал меня. Конечно, я его выставила, что там говорить. А потом появились вы, и, признаться, я рада, что вы не полезли целоваться, потому что это уже было бы слишком. Я подумала было, что вы вместе с ним, и что это какой-то розыгрыш, но… Эмма все говорила и говорила, продолжая мыть посуду, а в сердце Регины медленно бултыхалась черная злость и не менее черная ревность. Крюк поцеловал Эмму, рассчитывая на истинную любовь, которая вернула бы все на свои места. Регина только сейчас осознала, что, добейся Крюк желаемого, получи он свою истинную любовь – и ей самой нечего было бы тут делать. Она пришла бы к пустому порогу, а Крюк бы увез свою принцессу и маленького принца на «Веселом Роджере», наслаждаясь лаврами победителя. Регина ревновала не Эмму. Регина ревновала Генри, который сейчас прилагался к Эмме, так или иначе. Было бы слишком больно отдавать его Крюку. Регина неосознанно сильно сжала кулаки и сквозь матовую вспышку внезапной боли услышала встревоженный возглас Эммы: - Боже, у вас кровь! В голове вдруг зашумело, Регина опустила взгляд на свои руки. Порезы закровоточили снова. Боль от них была какой-то далекой и постоянной, не такой, от которой хотелось бы кричать и кататься по полу. Регина отстраненно смотрела на медленно текущую по коже кровь и думала о том, что ее жертва междумирью становится все больше. Ведь здесь нейтральная зона, здесь не должно быть такого. Она отдаст все, когда вернется, неужели в процессе перехода что-то действительно пошло не так? Регина не думала, не вспоминала о том, что заклинание перехода не включало в себя двоих, и о том, что второй оказалась именно она. Голова закружилась, Регина пошатнулась, но в тот момент, когда она уже готова была упасть, Эмма подхватила ее, прижимая к себе. - Вот так, вот так, - Регина отчетливо слышала бормотание у себя над ухом, - держитесь, сейчас мы сядем. Регина только вяло шаталась в руках Эммы и не могла возражать. Она чувствовала, как ее опускают вниз, но все вокруг немилосердно расплывалось, утопая в подбирающейся черноте. Впрочем, сидя стало полегче, в ушах прекратился звон, а картинка перед глазами вернула себе некоторые очертания. Регине пришлось моргнуть несколько раз для того, чтобы увидеть, что очень обеспокоенная Эмма сидит на корточках у ее ног. - Откуда у вас эти порезы? – голос Эммы звучал настороженно, и Регина решила не врать. - Я получила их, когда пробиралась к вам. Так все и было, но можно не уточнять, что пробиралась она сквозь небытие. Эмма недоверчиво покачала головой. - Зачем вы искали меня? – она по-прежнему сидела на корточках, а Регина по-прежнему была на диване, и все немного плавало между ними, будто во сне. Регина чувствовала себя, как пьяная, за тем только исключением, что после алкоголя у нее не болели бы руки. - Чтобы вы меня вспомнили. Вы и Генри, - и снова она ничуть не солгала. Можно было гордиться тем, как четко она отвечала на поставленные вопросы. Эмма встала, и Регина подумала, что сейчас ее выставят прочь. Это было бы резонно, учитывая, что вообще происходило. Однако же Эмма, не говоря ни слова, вышла из комнаты только затем, чтобы вернуться в нее чуть погодя с аптечкой в руках. - Снимайте футболку, - сказала она спокойно. Регина чуть приоткрыла глаза. - Что? – мутно спросила она, думая, что ослышалась. - Футболка вся в крови, - Эмма сосредоточенно искала что-то в аптечке. – Сдается мне, вы слишком сильно спешили сюда. Это мог бы быть сарказм, если бы Регина захотела его услышать. Но все, чего ей сейчас хотелось, так это чтобы Эмма Свон оставила ее в покое. - Нет, - вяло заявила Регина, сворачиваясь на диване. – Я не буду ничего снимать. Как только Эмма сказала ей про кровь на одежде, сразу заболело все тело. Регине хотелось плакать, но она стискивала зубы и обещала себе, что поплачет, когда Эмма уйдет. Или не поплачет – ведь Злые Королевы не плачут. Тем более, от какой-то крови на их футболках. Эмма не стала настаивать. Вместо массы лишних слов она заставила не слишком сопротивляющуюся Регину сесть и облила ее руки каким-то лекарством, от которого сильно защипало кожу. Регина дернулась было, но Эмма держала ее крепко. А от ее последующих слов, произнесенных будничным тоном, вдруг снова захотелось разрыдаться. - Я помню вас, - спокойно сказала Эмма, глядя Регине в глаза. – Вы живете в Сторибруке, не так ли? Вы – его мэр. Регина втянула носом воздух, моментально забыв и о боли, и о Крюке, и о чем-либо еще. Неужели! Но что случилось? Что заставило Эмму вспомнить?! Ошарашенная радостью, Регина не обратила внимания на то, что Эмма говорила о мэре, а не о Злой Королеве. - Да, - подтвердила Регина. – Сторибрук. Она сама подала Эмме руки, когда та принялась стирать с кожи кровь и повязывать бинт. Сердце беспокойно стучало в груди, хотелось продолжить разговор дальше, однако Эмма, как назло, молчала, перебинтовывая руки Регины. И только, когда бинт закончился, сказала: - Я помню, мы были там с Генри проездом. Давно, слишком давно, неудивительно, что я не сразу вас вспомнила. Но я ума не приложу, зачем потребовалась вам вдруг. Да так сильно, что вы настолько пострадали, чтобы меня отыскать. И что это все же за мужчина, который приходил до вас? Регина сидела молча и не пыталась ничего говорить. Память вернулась к Эмме, но совсем не так, как предполагала Регина. Эмма вспомнила Сторибрук, хотя не должна была вспоминать его в отрыве от всего остального. Как получилось, что сейчас Эмма уверена, будто когда-то лишь проезжала этот город? И почему она не помнит, что Регина долгих десять лет была матерью ее ребенка? Регине стало обидно. Но ненадолго: в конце концов, заклятие спадало потихоньку. Вот уже Эмма смотрит на Регину действительно как на знакомую, и это немалый прогресс. Может быть, скоро и Генри позволит обнять себя? При этой мысли стало жарко в груди, Регина чуть пошевелилась, ощущая, что боль уходит из тела, заменяясь сонливостью. - Вы уверены, что не хотите, чтобы я посмотрела остальные ваши раны? – тихо спросила Эмма. Регина покачала головой. - Не уверена, - отозвалась она. – Но я слишком устала. Я знаю, что день в самом разгаре… Эмма не дала ей договорить: - Я постелю вам на диване. Если, конечно, вы не хотите уйти прямо сейчас. Регина не хотела. Она хотела еще немного поговорить с Эммой, выяснить, помнит ли она что-нибудь помимо того, что уже сказала. Хотела рассказать всю правду и быть уверенной при этом, что ее поймут. Но она лишь кивнула, соглашаясь. - На диване – отлично. Регине было все равно. Сон наваливался на нее всей тяжестью, грозя уволочь за собой гораздо раньше, чем вернется Эмма вместе с постелью. Не уволок: Регина сумела воспротивиться и даже встать, чтобы позволить Эмме разложить простынь. А после, едва забравшись под одеяло, Регина цепко схватила Эмму за руку, чуть притягивая к себе. - Что вы помните обо мне? – спросила она, надеясь, что в голосе не слышна жадность. Нужно было узнать. Она сделала столько плохого, столько всего, в чем Эмма сейчас могла бы ее упрекнуть… Но ведь все было завязано на Генри, а Эмма считает, что он был в Сторибруке лишь вместе с ней. Эмма склонилась к Регине и улыбнулась ее тревоге. - Я помню, как вытаскивала вас из огня, - прошептала она едва слышно. Регина расслабилась. Да, сегодня был плохой день. Но хорошо, что Эмма не вспомнила, по чьей вине разгорелся тот огонь. Память возвращалась слишком причудливо, Регина хотела бы надеяться лишь, что она вернется полностью до того, как родной мир призовет обратно свою Королеву. Нужно было еще о многом подумать. Например, о том, как сказать Эмме правду – всю правду. Но Регина так устала, что не заметила, как уснула. И ее, разумеется, совершенно не волновал во сне тот факт, что Эмма еще добрых полчаса просидела рядом с ней, в задумчивости поглаживая забинтованные руки.