Мы знали все заранее

Я осторожно вдохнул слабый аромат натуральной шерсти: остальные запахи успели выветриться за такой долгий срок, несмотря на предпринятые меры предосторожности. В такие моменты мне казалось, что прошлое – очередной сон, который внезапно окончился, вернув меня в реальность. Может, все так и есть? Я помотал головой, и отросшие за полтора года волосы рассыпались, касаясь плеч. Нет, сообщения доходят исправно, значит, все в порядке, и мой любовник… мой любимый помнит обо мне. Я тоже помню. Я жду тебя, Рай. Битва за «Ладон» столкнула меня лицом к лицу со смертью. Дурацкая кнопка катапультирования сработала за пару секунд до взрыва истребителя, и взрывной волной меня хорошенько приложило обо что-то, так что я потерял сознание и пришел в себя только на базе, когда сослуживцы привезли так и не очнувшегося меня домой, на «Игнис». Дальше – отдельная палата, психиатр, апатия и внезапные истерики, которые я почти не помню. Прошло несколько дней, прежде чем я понял, где нахожусь, еще полторы недели я пробыл в лазарете под присмотром докторов, опасавшихся за психическое состояние чуть было не отправившегося на тот свет пациента. Парни навещали меня, принося новости из внешнего мира. Чаще всего, конечно, заглядывал Рикс, винивший в случившемся себя. Я был благодарен ему за заботу, хотя порой она становилась до невозможности настойчивой, что, признаться, уже раздражало. После выписки товарищи устроили настоящую вечеринку в честь моего возвращения в строй. Я улыбался, однако в глубине души чувствовал себя виноватым – перед теми, кто не вернулся. А таких было немало – около трети наших пилотов получили награды посмертно. Но жизнь шла своим чередом. Через два месяца эскадрильи восстановили свою численность за счет прибывшего пополнения: желторотых семнадцатилеток и взрослых мужчин, отслуживших не так давно и не пока не забывших всего. Мы обучали их заново. К слову сказать, за подразделением официально закрепилось название «Саламандры», а участники того боя получили отличительный знак – огненную ящерку. До «Алькорских Бестий» нам было далеко, и все-таки мы заявили о себе. Вскоре профессионализм пилотов базы был отмечен армейской верхушкой, и «Саламандрам» стали поручать конкретные операции, которые нельзя было доверить кому попало. Старик Витто довольно ухмылялся, вовсю хвастался, будто я был его сыном, и откармливал домашним печеньем, которого теперь посылалось вдвое больше. Словом, все вернулось на круги своя: задания, перестрелки и потери. Через год осталась половина первоначального состава, и Приддери поручил мне обучение новичков. Окружающие заметили, что я изменился, стал более серьезным и ответственным, хотя, по их словам, не менее милым. Волосы отросли до плеч – я перестал подстригать их, загадав, что сделаю это при следующей нашей с Раем встрече. Я скучал по нему. Переписки и редкие разговоры по комму базы не давали ощущения близости. Возвращаясь в свою каюту, я запирался и давал волю фантазии, представляя, как его теплые сильные руки заново исследуют мое словно охваченное огнем тело. В легких кончался воздух, бедра сводило судорогой, все мысли вылетали из головы, и комнату наполнял то и дело прерывающийся шепот. Я доводил себя до исступления, безостановочно повторяя дорогое мне имя, а после долго валялся в постели, приходя в себя – не появляться же перед новобранцами раскрасневшимся и растрепанным. Война продолжалась с попеременным успехом и через полгода наконец закончилась. Обе стороны признали бессмысленность военных действий и пошли на переговоры, однако распускать мобилизованных не торопились. Поэтому мы шатались без дела, гоняя чаи и маясь дурью. Я же запирался в каюте и предавался мечтам и, несомненно, скорой встрече. Вот и теперь занимался тем же. – Сержант Тиг Вайс, – прервал мои размышления вызов по громкой связи, – требуется Ваше присутствие в радиорубке. Я состроил недовольное лицо. Что еще от меня понадобилось, к тому же… – Тиг… Я вздрогнул. Показалось? От долгого ожидания у меня начались галлюцинации? – Тиг, ты помнишь тот день в лазарете Лиса? Ошибки быть не могло. – Рай… – прошептал я, хотя, естественно, меня не слышали. – Ты правда здесь? Ты прилетел? Ради меня? Поднявшись с постели, нетвердым шагом я вышел из комнаты, чтобы уже через полминуты сломя голову нестись по коридорам. Дыхание сбилось, сердце выпрыгивало из груди, а в глазах отражались надежда и нетерпение – такой взгляд бывает у ребенка, нашедшего под новогодней елкой подарок и поспешно рвущего упаковку, не обращая внимания на кровь, выступающую на порезанных фольгой дрожащих пальцах. Возбужденный, я не замечал никого, столкнувшись с кем-то по пути и даже не извинившись, быстрее, быстрее, не останавливаясь, пока в конце одного из коридоров не показалась знакомая фигура. Я замедлили шаг, все еще не веря своим глазам. Это точно не иллюзия? Мы стояли друг напротив друга, не двигаясь, молча, нервничая, но стараясь не выдать своего волнения. Я боялся протянуть руку, опасаясь, что если дотронусь до друга, то все растает, как дым, окажется сном, поэтому не шелохнулся и не произнес ни слова. Как много нужно было сказать и как сложно подобрать подходящие фразы. – Ты оброс, – наконец обратился ко мне Икс-рэй, неуверенно касаясь светлых прядей, а затем моего лица. Его ладонь была теплой. От него пахло кедром и морозным утром. Зеленые с золотом глаза смотрели обеспокоенно. Я осторожно сжал рукав его форменного пиджака. Это было по-настоящему… По щеке побежала соленая капля. Мужчина не должен плакать – так говорят, однако я не умел сдерживать эмоции и, хоть и не рыдал навзрыд, не прятал слезы. Товарищ не знал, что ответить и вместо этого, помедлив, резко притянул к себе, буквально впившись в мои губы нетерпеливым поцелуем. Я прижимался ближе, ощущая, как широкие ладони скользят по телу, забираясь под водолазку и поглаживая кожу. – Тиг… Тиг… – словно безумный, повторял шатен. – Это на самом деле ты? Я не сплю? – спрашивал я, отвечая на ласки. – Все еще сомневаешься? Он приподнял меня за бедра, впечатывая в стену. Мы напоминали изголодавшихся друг по другу любовников, потерявших голову, встретившись после долгой разлуки. Впрочем, почему напоминали? Мы были ими. – Тай-Лу? – донесся до меня недоумевающий голос. – Ка… капитан? – я отстранился от обнимающего меня Рая. Приддери выглядел ошарашенным, с неодобрением рассматривая незнакомца. – Вам не следует так открыто… проявлять свои чувства, – запнувшись в середине фразы, наконец пояснил мужчина. – Если полковнику станет известно о том, что происходит между вами… – А с чего Вы взяли, что он не знает об этом? – помрачнев, возразил мой друг. – Не думаю, что полковник станет делиться с кем бы то ни было своей пассией. – Тиг – мой любовник и ничей больше. – Ты уверен? Два взгляда скрестились, атмосфера становилась более напряженной, и было необходимо что-нибудь предпринять, пока не случилось беды. – Рикс, – обратился я к командиру эскадрильи, – Это правда. Между мной и Витто ничего нет. – Тогда… – Если бы не этот спектакль, меня насиловали бы все, кому ни лень. Ты ведь понимаешь. – Но ты мог бы рассказать хотя бы… – Что знает один, то знают все, – покачал я головой. – Вы не скрывали того, что я нравлюсь Вам, неужели, зная, что я не состою в интимных отношениях с другим, Вы не попытались бы сблизиться? Мой обман не означает неуважения или недоверия… – Ты не обязан оправдываться, – нахмурившись, прервал меня Икс-рэй. – Идем, я обещал дяде зайти, как прилечу. – Прости, – только и успел произнести я перед тем, как меня утащили, оставив мужчину наедине с собственными мыслями. Схватив меня за запястье, словно ожидая сопротивления, товарищ вел меня по длинным коридорам, раздраженный, но сдерживающийся. Куда мы шли? Действительно ли к замкомандиру базы или это было отговоркой, чтобы поскорей отвязаться от Приддери? Если честно, мне все равно, зато ревнующий Рай – зрелище необычное, и я прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться. – Не вижу ничего забавного, – проворчал недовольный шатен. – Мне нравятся твои замашки собственника, – мягко улыбнулся я. – Идиот, не умеющий своего мнения, – ответил друг, не меняясь в лице. Моим надеждам на свидание наедине не было суждено сбыться: мы свернули по направлению к каюте полковника. Это немного разочаровало меня, ведь предполагалось, что мне уделят куда больше внимания. – Постой, – остановился я. – Что еще? – нахмурился Икс-рэй и тут же замолчал, вовлеченный в поцелуй. Хотелось махнуть рукой на формальности и затащить его в постель, отыгравшись за все месяцы, когда мне приходилось справляться с возбуждением. – Давай поскорее, – прошептал я. – Уже не терпится? – усмехнулся он. – А что если так? – Я подумаю. Постучавшись, товарищ открыл дверь. – Дядя, это я. – Проходите-проходите, племяннички, – радушно улыбнулся старый вояка. – Садитесь, куда найдете. А вот печенье сжевал белобрысый оболтус, поэтому – извиняйте, только чай. Я густо покраснел. – Этот может, – подтвердил друг, заставив смутиться еще больше. – Зато налетал! – решил похвалить меня замкомандира базы. – Глянь-ка, уже сержант. И медалек получил несколько, будет теперь чем перед младшими хвастаться. И ящерка вон, – он кивнул на знак отряда, прикрепленный к пиджаку, – Саламандры, элитный отряд, а у самого только молоко на губах обсохло. – Моя школа, – одобрительно похлопал меня по плечу Рай. Так, за шутками, почти семейными разговорами и ароматным горячим чаем прошло полтора часа. Я бросал быстрые взгляды на шатена и ерзал в кресле, но устроиться поудобнее не удавалось. Заметив это, Витто дружелюбно ухмыльнулся и произнес: – Что ж, пора и честь знать. Заболтал я вас, а дела никуда не деваются, надо бы и ими заняться. Так что, молодежь, отправляйтесь-ка к себе. Товарищ замялся, я стал пунцовым. Мда, намеки у полковника прозрачнее некуда. – Ну… тогда мы пойдем? – после паузы ответил Икс-рэй. – Идите-идите. Пообщайтесь, – отослал нас мужчина. Я нервно рассмеялся. Несмотря на нетерпение, я чувствовал себя растерянным, однако на автомате попрощался и направился в свою каюту. Друг шел следом, сообразив, что любые слова выведут меня из нестабильного состояния равновесия, он ждал, пока я приведу его к себе и закрою дверь, и только потом осторожно обнял. – Боишься? – Нет, – помотал я головой, – просто немного непривычно. Скажи, это… не потому, что только я… ты тоже хочешь? Рай мягко улыбнулся. – Тебе нужно доказывать это? – он подтолкнул меня к постели. Его пальцы начали медленно расстегивать форму, но он не спешил переходить к чему-то более серьезному. Я замер, не предпринимая никаких действий, прикрыв глаза, чувствуя, как руки шатена освобождают меня от пиджака и водолазки, скользят по груди, плечам, спине… – Тиг… – наконец выдохнул Икс-рэй, рывком притянул меня к себе, слегка раздвинув коленом ноги. Я прижался ближе, обнимая его за плечи, и опустился на кровать, придерживаемый за талию. – Это означает «да»? – губы сложились в лукавую, но немного напряженную улыбку. Не ответив, мой любовник продолжил стягивать с меня одежду. – Эй, мы так не договаривались. Не хочу быть голым в гордом одиночестве. – Помолчи, – усмехнувшись, он разделся. – Может, сначала примем душ? – судорожно перебирал я возможные варианты, чтобы оттянуть время, скрывая стеснение. – А еще… у меня нет смазки. – Я догадывался и позаботился об этом заранее. Оторвавшись от исследования моего тела, шатен приподнялся и порылся в сумке, извлекая небольшую баночку. – Тогда… – Ты всегда надевал шарф, когда начинал скучать по мне? – неожиданно спросил товарищ. Я покраснел: чем я только не занимался, зарываясь носом в зеленую пряжу и вдыхая знакомый запах. – Дурак, – смущенно отозвался я. – Нечего языком трепать, займись лучше делом. – Предлагаешь мне использовать язык? Я опешил, и, воспользовавшись моментом, Рай опустился ниже, слегка сжав мой член. – А тут совсем ничего не выросло, – усмехнулся друг. – Я совсем не то имел в виду… Что ты… прекрати! Его влажные пальцы коснулись напрягшегося колечка мышц. – И здесь все так же, верно? Я коротко вскрикнул, ощутив одновременно начавшие ласкать мою плоть губы и немного болезненное проникновение. Разумеется, мой любовник был профаном в области орального секса, а впрочем, на его месте и я вряд ли смог сделать все правильно. Осторожные поцелуи и прикосновения постепенно распаляли меня, я вздрагивал и жмурился, тяжело дыша. – Рай… все хорошо, правда… тебе не обязательно это делать… – А если мне так хочется? – отозвался шатен, добавляя еще один палец и двигаясь глубже, задев при этом особо чувствительную точку. – Я все верно помню? Пытаясь сдержаться, я прикусил губу и кивнул, подавшись вперед. Похоже, сегодня мы не обойдемся одним разом, столько эмоций, столько желания накопилось у обоих. Неумелые ласки возбуждали неожиданно сильно, пальцы скользили внутри все свободнее, я запрокинул голову, теряя контроль от сметающего все мысли удовольствия. – Подожди… не надо… я сам… – Что сам? – желто-зеленые глаза смотрели удивленно, не понимая, что не так. – Я хочу по-другому. Растерявшись, Икс-рэй остановился, и, воспользовавшись этим, я переместился, поменяв наши позиции. – Ты?... – кажется, друг подумал не о том. – Нет, – успокоил я его мягким поцелуем и, быстрым движением обмакнув пальцы в прохладную, со слабым запахом ментола жидкость, нанес смазку на член любовника. – Ты должен был побеспокоиться и о себе тоже, тем более что это одновременно забота обо мне. Помнится, в прошлый раз кое-кто попросил меня не рвать задницу. Произнося это с нахальной улыбкой, я отчаянно смущался, как обычно скрывая застенчивость за наигранной развязностью. – Ты в порядке? – шатен слегка нахмурился. – Все хорошо, – улыбнулся я и медленно опустился. Несмотря на подготовку, было больно, и я чуть выгнулся, стремясь найти наиболее подходящий угол проникновения. – Не заставляй себя. – Я не… Сил разговаривать не было, я полностью сосредоточился на ритме, двигаясь неторопливо и привыкая к чувству заполненности. Мышцы ныли, широкие теплые ладони легли на бедра, ненавязчиво поглаживая и направляя меня. Я боялся, что сделаю что-нибудь не так, боялся разочаровать партнера, ведь до этого ублажали только меня, а я сам возлежал себе и наслаждался. Теперь все было по-другому. Рай возбуждался все больше, однако действовал осторожно, сдерживаясь, чтобы не причинить мне боли. Но скоро желание заставило нас обоих позабыть обо всем, растворившись в ощущениях. Я едва слышно постанывал, провоцируя шатена, который, похоже, был все меньше доволен своим положением. Мгновение – и я оказался снизу. Друг приподнял мои ноги, забросив их на плечи, и начал двигаться внутри меня, то неспешно, то ускоряясь. Я жадно глотал воздух и цеплялся за него. Быстрее… быстрее… быстрее… – У тебя невероятно милое выражение лица, – заметил вслух Рай. – И румянец тебе идет. – Заткнись… – шептал я в ответ. – Только попробуй оставить меня неудовлетворенным. – Какое смелое заявление. Порой казалось, что с каждым разом любовник проникает в меня все глубже. Я впивался ногтями в придерживающие меня руки, отчего товарищ сжимал зубы и словно в отместку двигался резче. Мы молчали: ни страстных криков, ни стонов, только тяжелое дыхание нарушало тишину. Было жарко, по телу стекали капли пота, не хватало воздуха. Запрокинув голову, я почувствовал, как в меня перетекает теплая вязкая жидкость. Как давно мне начала нравится пассивная роль? – Если я не ошибаюсь… кое-кто хотел, чтобы его удовлетворили сегодня. – Я именно… так и сказал… Продолжим? – губы тронула лукавая улыбка. – Уверен, что выдержишь? – в золотисто-зеленых глазах читалось беспокойство. – Боишься, что не сможешь? – нахально усмехнулся я. Икс-рэй чуть прищурился. Я определенно нарвался… Его руки прижимали меня к себе, жадно ласкали и оставляли синяки, губы покрывали поцелуями грудь, шею и плечи. Он входил в меня снова и снова, заполняя собой, и мучительная пустота, что так пугала меня проведенными в одиночестве ночами, исчезала. – Рай… – шептал я. – Люблю… Не отпускай меня… – Не отпущу… Тиг… – Быстрее… Хочу… хочу еще… – Когда же ты наконец угомонишься? – Не сейчас… еще… сильнее… люблю… – Люблю тебя… Мы уснули уже за полночь, все это время занимаясь любовью с небольшими перерывами, которые тратили, лежа в объятиях друг друга и негромко переговариваясь. Но вот глаза начали слипаться, и, засыпая, я положил голову на плечо шатена. Пожалуй, завтра мне придется пожалеть о проявленной инициативе. Так и оказалось. Утром – а если быть точнее, поздним утром – я едва поднялся с постели, держась за поясницу, и направился в душ под пристальным насмешливым взглядом любовника. – Ни слова, – помрачнев, предупредил его я. – В следующий раз думай о завтрашнем дне, – ухмыльнулся товарищ. – В следующий раз закрою дверь перед твоим носом, – проворчал я. Водные процедуры, занявшие почти два часа, затем обед, в течение которого я непрерывно морщился и пытался устроиться поудобнее. Рай, наблюдая за этим, тихо посмеивался и подкалывал меня. – Веселая ночка была, Блонди, раз так ерзаешь? – раздался позади знакомый голос. Друг резко обернулся, сверля взглядом усмехающегося Орта. – Что тебе нужно? – Не дергайся, – отозвался брюнет, – на его задницу я уже не претендую, хватило прошлого раза. Поэтому продолжай играть со своим любовником, который без тебя вовсю развлекался с начальством. И лучше убирайтесь отсюда поскорее. Икс-рэй собрался что-то возразить, но я жестом остановил его. – Ему и так досталось тогда от своих же, Ходят слухи, что в отместку за ужесточение тренировок Кану и его сослуживцам предоставили возможность побыть на моем месте. Кажется, после этого он сблизился с каким-то парнем из отдела программного обеспечения и собирается остаться на «Игнисе». Надеюсь, после демобилизации мы действительно не задержимся на базе. – Будь уверен, мы не останемся здесь ни одной лишней минуты. Возлюбленный мягко поцеловал меня в висок, притянув к себе. Успокоенный, я улыбнулся. – Узнать бы, что с теми, кто проходил с нами обучение, – мой голос звучал одновременно грустно и мечтательно. – Конечно, я понимаю, что не все живы, однако временами мне хочется увидеть их снова. Кто был тот военный, что рассказывал нам о противнике в тот день? Не обижает ли Лэй нашего медбратика-идеалиста? Где сейчас служит тот парень, что вечно будил своим громким храпом всю спальню? Что стало с ними всеми? – Это не похоже на тебя – так интересоваться людьми, – негромко рассмеялся шатен. – Тебя точно не похищали инопланетяне для промывки мозгов? – Если бы, – печально отозвался я. – После того самого случая, – Рай нахмурился: он не любил вспоминать о том, что я чуть было не погиб, – я стал задумываться над многими вещами, смотреть на привычные вещи по-другому. Знаешь, после того, как… Объятия неожиданно стали крепче. Я бросил удивленный взгляд на товарища: что случилось? Он обычно подтрунивал над моей внезапной сентиментальностью, что же теперь не так? – Со мной все в по… – Не пытайся обмануть меня, – покачал головой друг. – Признаю, ты стал сильнее, но я остался тем, кто видит все твои слабости, даже те, что ты отрицаешь, причем последние явственней всего. – Знаю, – устало кивнул я, соглашаясь. – Ты единственный, перед кем мне не имеет смысла притворяться. Хотя, рискну предположить, склонность к лицедейству из меня не выбить. Наверное, это у меня в крови. – Давай, обвиняй во всем свои блондинистые гены, – буркнул Икс-рэй. – Скоро двадцать стукнет, а все туда же. Неужели жизнь до сих пор ничему не научила? – А Вы накажите нерадивого студента, господин учитель, – съехидничал я. – Напрашиваетесь на дополнительные занятия, Вайс? – намеренно строгим тоном ответил он, а его ладонь скользнула ниже и легла на бедра. Я рассмеялся, придвигаясь ближе. Что бы я делал без этого человека, присутствие которого позволяет мне почувствовать уверенность в завтрашнем дне и заставляет бороться за это «завтра»? Как туман поутру, вся моя философия и призрачные теории рассеивались, пронзаемые лучами его аргументов, трезвого взгляда на мир и осознания собственной правоты, которое ничто не могло поколебать. Мы вечно спорили, но не из неприязни – это было единственным способом сосуществования. Рай сердился и ругал меня, проявляя таким образом беспокойство, а я раз за разом привлекал его внимание глупыми выходками. Мы были двумя эгоистами и поэтому отлично понимали друг друга, предсказывая реакции на несколько ходов вперед. Что связывало нас? Возможно, это и называется любовью. – Кстати, – вдруг встрепенулся я, – твой дядя говорил, что хочет понянчить внуков. Обеспечим ему такую возможность? – Ни за что, – нахмурившись, категорично возразил шатен. – Мои взгляды на гомосексуальные отношения не изменились, – я удивленно приподнял брови. – Мой сын должен был вырасти нормальным, однако с двумя отцами вместо традиционной семьи ему подобное не грозит. Поэтому нет. – У нас может быть девочка, – робко предложил я, понимая, что и это будет с негодованием отметено. – Никаких детей. И больше ни слова об этом, – поставил точку в нашем разговоре любовник. Я вздохнул и положил голову на его плечо. – Тогда котенка. Можно? – жалобно поглядел я в золотисто-зеленые глаза. – Хорошо, – великодушно разрешил Икс-рэй. – Только присматривать за ним будешь сам. – Ага, – кивнул я, устраиваясь удобнее в его объятиях. Никто не мог утверждать, что война закончена, но в наших сердцах – сердцах всего человечества – несмело, словно первый подснежник, распускалась надежда на будущую мирную жизнь. И мы цеплялись за эту надежду, за которую заплатили столь дорогую цену. Мы мечтали о днях, которые проведем вместе с любимыми, о ремонте, который сделаем в новой квартире, о распахнутых окнах, в которые врывается утреннее солнце и свежий ветер, о пригоревшей картошке на завтрак, о пушистых котах, мурлыкающих у нас на коленях, – о тех мелочах, которым раньше не придавали особого значения. Мы мечтали о доме. Мы мечтали о любви. Мы мечтали о жизни. Появившись здесь в первый раз, я был уверен: я погибну. Я действительно видел смерть, и она также видела меня. Теперь я понимаю: все это было необходимо, чтобы я научился жить.