Мы знали все заранее

Несмотря на мои опасения, капитан не изменил своего ко мне отношения, он по-прежнему общался спокойно и дружелюбно, выдав свое состояние лишь парой коротких обеспокоенных взглядов. Остальные члены нашей команды тоже вели себя как обычно. И только ближе к вечеру следующего дня, завидев меня, солдаты начинали переглядываться и перешептываться. – Ты что ли тот самый Блонди, из-за которого четверых наших отправили на гауптвахту? – наконец раздался прямой вопрос. Я обернулся: позади стоял рослый мужчина. – Какие-то претензии? – появился откуда ни возьмись Приддери. – Никаких, – пожал плечами подошедший. – Виноваты идиоты, польстившиеся на подстилку полковника, и с ними мы разберемся самостоятельно. Просто хотел глянуть на сообразительного мальчика, который знает, когда и перед кем раздвинуть ноги. – Следи за словами, – побагровел шатен. – Не стоит, – жестом остановил его я и с вызовом посмотрел с лицо десантнику. – Лучше быть подстилкой полковника, чем предметом общественного пользования, не находишь? – Кто бы спорил, – хмыкнул тот. – Могу только поаплодировать тому, как удачно ты пристроил свою задницу, Блонди. На этом короткий разговор закончился. Беспокоящийся командир вызвался провести пару индивидуальных тренировок по самообороне – я не возражал. Витто тоже гонял меня, приглашая к себе: отжимания, разнообразные общеукрепляющие упражнения, спарринги. В конце концов, это произвело должный эффект: моя физическая форма значительно улучшилась, мышцы очертились более резко, хотя на вид я так и остался слабаком. – Дальше, видно, некуда, – посмеивался старый вояка. – Ты жилистый, а мышц кот наплакал. Вот и используй преимущества: уклоняйся, изворачивайся, выскальзывай. – Так точно, сэр! – бодро отзывался я, вызывая еще одну довольную улыбку. Снова потекли дни и недели. Друг писал мне чаще, осведомляясь о делах, а я опять и опять заверял, что все в порядке, делился своими достижениями, летал в свое удовольствие, завязывал новые знакомства и, словно ребенок, открывал для себя целый мир, от которого так долго сознательно отгораживался. Вовлеченный в водоворот событий, я забылся, и лишь изредка смутное беспокойное настроение возвращалось ко мне, но его тут же прогоняли повседневные заботы. Война начала восприниматься как явление совершенно будничное, сигналы тревоги уже не вызывали первоначальной паники. Каждая операция была похожа на предыдущие: проверить все системы истребителя, вылететь в указанный квадрат, отстреляться и вернуться, доложив о расходе боезапаса и повреждениях. Единственное, что выбивало нас из колеи, – сообщения о погибших. В нашей эскадрилье тоже появились первые потери: я остался единственным новичком, не успел уклониться и один из прежнего состава. Остальных спасала система экстренного катапультирования, которой однажды воспользовался и я. – Все в порядке? Не ранен? – не оборачиваясь, спросил подобравший меня Приддери – во время вылетов его звали просто по имени – Рикс. – В норме, – сообщил я, потирая синяк на лбу. Операция была завершена успешно, однако мы недосчитались еще троих. Сослуживцы ходили понурые. Им не хватало уверенности в завтрашнем дне, домашнего уюта, прежней теплоты и мягкости. Наверное, сейчас особой популярностью пользовался бы оставшийся при лазарете Дарек, у которого это было в крови. А так как его не было, функцию психологической разгрузки взял на себя я, превратившись в прежнего милого растяпу, который, широко раскрыв глаза, расспрашивает о чем-то непонятном, смущенно улыбается и заваривает кофе, когда остальные валятся с ног от усталости, которого можно потрепать по макушке, окликнуть, когда он отстает, поправить форму – словом, стал талисманом команды, о котором наперебой заботились. Пол-эскадрильи пыталось меня потискать в приступе умиления – и не только – но я отстранялся. Затем все приутихло, боевые вылеты на время отменили, истребители направили на профилактический ремонт, заказав новую партию. Мы слонялись без дела, изредка садясь за 3D-симуляторы, но те быстро наскучивали, и мы заглядывали друг к другу в гости, болтали с родными и маялись дурью. Что же касается меня – за безалаберного блондина всерьез взялся Витто. Парни сочувственно поглядывали вслед, кое-кто отпускал пошлые шуточки, капитан эскадрильи нервничал и краснел, но не останавливал. Через неделю прибыл почтовый корабль, и экипаж принялся дружно распаковывать посылки и хвастаться. Я встретил этот день в каюте замкомандира базы за чаем и домашним печеньем, которое отправила ему заботливая супруга. – Разве тебе ничего не отправили? – поинтересовался офицер. – Сначала пытались, однако я решил распрощаться со всем, что тянет в прошлое, даже шевелюру укоротил, – провел я рукой по затылку, взъерошив волосы, заметив, что они вновь начали отрастать. – И семью ты отнес туда же, куда и патлы? – Разумеется, – пожав плечами, равнодушно ответил я. – Для человека нормально развиваться, оставляя позади атавизмы, – мужчина скептично хмыкнул. – Не сделай я этого, до сих пор оставался бы самовлюбленным инфантильным идиотом. Хотя это все еще не выветрилось окончательно, многое еще предстоит изменить. – Здравая мысль, – кивнул собеседник. – Но про родных тоже не забывай. – Хорошо, свяжусь с ними завтра, – вздохнув, согласился я. – Вот облетаем новые истребители, после этого будет свободное время. Однако опробовать корабли, поступившие перед самым отбоем, пришлось раньше, чем мы предполагали. Посреди ночи пилотов разбудили по громкой связи и, сообщив о нападении на соседнюю базу, срочно подняли на операцию. На подмогу отправили обе эскадрильи «Игниса» и десантный отряд. Это была не первая неожиданная тревога, поэтому никто не растерялся, действуя быстро, но без суеты. Перед выходом я по традиции достал подаренный шарф, провел пару раз по теплой ткани рукой и положил обратно на нижнюю полку прикроватной тумбочки. Удачи мне… – Тай, номер четырнадцатый, на месте, – доложил я, оказавшись внутри своего новенького истребителя. – Отлично, – донесся из динамиков голос Приддери, – запускаем тестирование. – Рикс, – снова обратился я к капитану. – Слушаю тебя. – Время идет, и каждая секунда на счету. Каждое мгновение может стать роковым для кого-нибудь из наших товарищей. Неужели мы станем тратить целых двадцать минут на проверку посудин, только что сошедших с конвейера? На заводе их и так прошерстили на несколько раз. – Согласен, – поддержал меня один из парней. – Мы тут перестраховываемся, хотя на моей памяти сбоя не было ни разу, и пока протираем штаны, можем потерять людей. – Так положено по инструкции, – попытался возразить командующий нами шатен. – Мик, номер восьмой, поддерживаю Тая. – Дитер, номер двадцать первый, к чертям инструкции. – Номер шестой… – Номер тринадцатый… – Номер… – продолжали отзываться члены команды. – Отставить тестирование, – сдался Приддери. – Построение седьмое, выдвигаемся. Я улыбнулся. В первый раз мне удалось сделать что-то значительное, и было приятно, что остальные разделяли мое мнение. Было в этом нечто приятное – чувствовать себя частью единого организма, вместе со всеми запускать двигатели, шутить во время полета, пока еще не показался враг, мечтать об общем завтра… Этим я тоже был обязан тому, кто спустил меня с небес на землю и в то же время научил летать, тому, кто сейчас, должно быть, мирно спит в своей постели, тому, рядом с кем я тоже смогу уснуть, забыв о своих проблемах… обо всем… – Вижу противника, – прервал мои размышления голос командира. Я смахнул не относящиеся к настоящему моменту мысли, сосредоточившись на предстоящем сражении. Пара минут – и перед нами развернулась картина баталии. То тут, то там вспыхивали огни, изрядно потрепанные соседи пытались отбиваться, однако выходило не очень. – Боевой порядок номер два, обеспечить прикрытие и дать отряду «Ладона» перегруппироваться. Продержимся полчаса, подлетят наши, и уж тут мы разгуляемся, – команда рассмеялась. – Цель: корабль-матка. Мы должны предотвратить потерю этой базы, начало войны и так сложилось не в нашу пользу. – Значит, настало время перехватить инициативу, – заметил кто-то из команды. – Покажем им, парни! – поддержал его еще один. – Пусть улетают к себе, обгадившись от страха! И – шутки в сторону. Теперь по связи передавались только приказы Рикса и короткие фразы-доклады. Несколько кораблей противника расцвели огненными цветами, и пришельцы переключились на нас. Эскадрилья разбилась на четыре звена, Приддери взял меня под свое крыло: неужели не хотел, чтобы моя жизнь зависела от кого-то другого? Маневрирование, вспышки – все совершенно не так, как на симуляторах. Прямого попадания удавалось избежать, но каждый из нас знал, что сегодня будут потери. Сердце билось, вбрасывая в кровь новые порции адреналина – пока его ровно столько, сколько нужно для сосредоточенности на операции и ясного ума. И, охватывая все существо, пульсировало в груди, отдаваясь в висках, отражаясь в прищуренных глазах, единственное желание – жить. В какой момент я перестал мириться с неизбежным и начал бороться? Каким будет результат поединка? Страха не было, лишь отчего-то холодно и пусто. – Не расходуйте боеприпасы впустую, бой грозит затянуться, – отдал распоряжение капитан эскадрильи. – Так точно, – отозвался я. Действительно, теперь мы больше кружили около противника, с их стороны огонь тоже почти прекратился. Мы были словно два хищника, что замерли на пару мгновений, оценивая друг друга и готовясь атаковать с не меньшей яростью, чем раньше. Тишина давила и пугала больше взрывов, все понимали – это затишье перед бурей. Наша сторона не выдержала первой, возобновив перестрелку. Инопланетяне оживились и стали отвечать. Черная вселенная наполнилась яркими красками и звуками. Вот чей-то крик… нет, успел катапультироваться. Пальцы ежесекундно вздрагивают над кнопками, отправляя в равнодушный космос один за другим заряды, в каждом из которых пряталась смерть – догонит ли она кого-нибудь? – Так держать, Тай! – донесся из динамиков голос Рикса, гордого за удачливого новичка, умудрившегося подбить уже два вражеских истребителя. Я улыбнулся. Не на того напали! Так просто я сдаваться не собираюсь. – Группы Альфа, Бета, атакуем корабль-матку. Гамма и Дельта – обеспечить прикрытие совместно с командой «Ладона», – и вправду, соседи подзаправились, перегруппировались и спешили на помощь. – Держитесь, ребята, вторая эскадрилья на подходе, – более мягко добавил мужчина. – Вперед, Саламандры! – прокричал я, охваченный странным чувством, растворяясь в битве. – Саламандры? А что, неплохо звучит, – рассмеялся кто-то из сослуживцев. Да, мы саламандры, юркие ящерки, живущие в пламени вечных сражений. Кто-то сгорает, а кто-то продолжает жить. Огонь! Огонь! Огонь! Космос вокруг полыхает, рыжие отблески отражаются в глазах. Попадание в цель, еще одно, кого-то подбили – он успел катапультироваться? Орудие вражеского корабля выведено из строя, оставляя незащищенным небольшой сектор. – Молодцы, парни, – радуется Приддери. – Так точно, сэр! – одновременно орем мы в несколько глоток. Война… Когда она успела стать для нас наркотиком? Мы летим сквозь холодный вакуум, сея смерть, чтобы выжить самим. Это чувство было сродни возбуждению, а я всегда был натурой увлекающейся. Сейчас я снова воспоминал о Рае, который один заставлял меня почувствовать себя живым. Жарко… хочется действовать… Но все-таки лучше бы в этот момент я был бы рядом с ним… Истребитель тряхнуло. На панели мгновенно загорелась красная лампа, сообщая о повреждении двигателя. Проклятье, теперь маневренность будет снижена. – Тай-Лу! – Целый, – ответил я. – Перехожу на аварийные. – Не геройствуй, держись в хвосте. – Я в порядке. Так злит, когда тебя считают на что не годным и прячут за чужими спинами. Если струшу, спрячусь сам. А до этого – не лезьте. – Сможешь держать построение? – Без проблем. Казалось, пришельцы целиком переключились на нас, обстреливая без перерыва. Уворачиваться успевали не все… В нашем звене… неужели нас только трое? Еще десять минут в огненном аду. Прошло три четверти часа с начала боя. Где чертова вторая эскадрилья? Людей катастрофически не хватало, в половине кораблей уже сидело по двое, и из этих двоих при неудачном раскладе выживет лишь один. Губы трогает горькая усмешка: прямо как мы с Раем… Он ведь не погибнет? Но я обещал дождаться его… – Отстаешь, Тай. – Прости, командир, сейчас исправлюсь. Я потянул рычажок вверх, чтобы увеличить скорость, однако ничего не происходило. Похоже, аварийные двигатели дышали на ладан, хотя на дисплее отображалась полная их исправность. – Тай! – Я пустой, кэп, – кабина наполнилась смехом. – Чертовы заводчики намудрили где-то. – Катапультируйся немедленно! – Ага, сейчас только сделаю кое-что. Я откорректировал траекторию – теперь, если истребитель не собьют, он врежется ровнехонько в инопланетный корабль. Хоть этим подгадить тварям. – Ловите меня, – улыбнулся я. Пальцы потянулись к кнопке… Удар. По сравнению с первым разом тряхнуло ощутимее. – Вторая эскадрилья! – ну вот, можно выдохнуть: силы примерно равны. – Слава богу, – произнес Приддери. – Тиг, почему копаешься так долго? – Прости, Рикс, замешкался. Еще одна попытка. Катапультирование не срабатывало. Появилось неясное предчувствие, но я поспешил отогнать его. Еще раз. Снова провал. Еще – уж на третий раз должно получиться. – Тай! – Заело, – со злостью бросил я. – Сейчас. Не отвлекайся на меня, подобрать всегда успеется. – Не глупи, мы тебя не оставим. – Сам справлюсь! – вскипел я, переходя на крик. – Хочешь сорвать операцию из-за одного человека? Только попробуй подвести всех – побью, как вернемся. Как раздражает, когда вместо того, чтобы заботиться об общем успехе, начинают хлопотать о ком-то отдельном. Пусть это касалось именно моей жизни, я не мог принять подобного. Пожалуй, за это я разозлился бы даже на друга, хоть, несомненно, это приятно. Но не вовремя. Еще полминуты прошло в безуспешных попытках выбраться: видимо, последнее попадание повредило механизм. Или это заводской брак? Я рассмеялся: забавно, если желание спасти других в конечном счете погубит меня самого. – Тай! – Все хорошо, капитан, – губы тронула улыбка. – Все хорошо, – повторил я шепотом. Какая глупость: я ведь знал, чувствовал нависшую надо мной тень смерти. Зачем я пытался преодолеть это, понимая бессмысленность борьбы? К чему все приложенные усилия? Я не могу продолжать жить, потому что это убьет других… – Тай! Тай-Лу! Тиг! – раздавалось в динамиках. – Не смей умирать! Попробуй еще раз! Не сдавайся! Даже не думай! «Не сдавайся…» – эхом прозвучало у меня в голове. Я распахнул глаза, явственно увидев перед собой почти живой образ. – Я не сдамся, – против воли прошептали губы, – я ведь обещал тебе… Снова и снова – кнопка упорно не желала отзываться, даже будучи почти полностью вдавленной в панель. Я пытаюсь, пытаюсь, Рай, ты видишь это? Я не хочу умирать, я хочу встретиться с тобой, хочу оказаться в твоих объятиях. Мне надоело улыбаться, я хочу расплакаться, чувствуя, как твои теплые руки ложатся на талию, прижимая к себе, и стирают мои слезы. Я такой слабый, и вперед меня вела лишь твоя сила… Начала гореть обшивка: похоже, мимо моего сознания прошло еще несколько попаданий по истребителю. В кабине становилось жарче, система жизнеобеспечения барахлила и не справлялась с перегрузками. Можно ли обмануть собственную судьбу или разумнее покориться? Губы тронула усмешка: как часто мои поступки можно было назвать разумными? Так страшно… Я не хочу умирать… Сработает ли кнопка? Уши заложило от непрекращающихся сигналов тревоги и голосов сослуживцев, но я уже ничего не слышал. Секунды растянулись в вечность, а жизнь разноцветным калейдоскопом мелькала перед глазами. Рай, я не сдамся! Я буду сопротивляться, чтобы вновь увидеть твою ободряющую улыбку, получить очередной выговор или подзатыльник, гонять мяч и играть тебе на фортепиано. Я использую все шансы и буду бороться до самого конца. Ты веришь мне? Я хочу быть с тобой! Я хочу жить для тебя! Пылающим метеором я летел по инерции. Все системы отказали, и было непонятно, как еще не взорвались баки с топливом, превращая меня в мини-сверхновую. Глаза были широко распахнуты, по щекам текли слезы, и я не пытался их остановить – я плакал как ребенок, не в силах поверить в собственную смерть. Желание остаться живым вспыхнуло с новой силой, пальцы судорожно нажимали на кнопку экстренного катапультирования, хотя было ясно, что это бесполезно… Смешно, но перед лицом гибели мы все понимаем, что боимся. Боимся шагнуть за грань, не зная, что будет дальше и будет ли вообще, цепляясь за любую надежду и за тех, кто нам дорог, вспоминая невыполненные обещания и шепча невнятные фразы. Мне так страшно… кто-нибудь… спасите меня… я не хочу… – Ра-а-ай! Я зажмурился, но даже закрытые веки не помогли мне спрятаться от яркой вспышки. Шатен поднял голову и оглянулся вокруг. – Что с тобой, Дальман? – спросил сослуживец, вместе с которым он копался в чреве корабля. – Ничего, просто показалось. Я всегда, с самого первого дня, когда появился здесь, знал: я не выживу. Ты ведь тоже чувствовал это, правда?..