В темноте

Говоря о жестокости дроу, о безжалостности, о порочности, мы забываем, что милосердие – мудрое чувство, и ему нужно учиться. Я не верю, что милосердие заложено в нас. Нет, это тяжелый труд – настоящее милосердие. Но что делать, если тебе неоткуда ему научиться? В кого ты превращаешься тогда? И говоря о том, что мы никогда не повели бы себя так – слегка кривим душой. Мы, те, что сформировались среди других обстоятельств, возможно, и не вели бы. Но какими бы мы стали, если бы нас воспитывали по их законам? Я не думаю, что нам захочется это узнать. Отсутствие примеров перед глазами, невозможность сравнить свою жизнь с чем-нибудь еще, не говоря уже о выматывающем тело и душу труде, о побоях, об унижениях – это все быстро выбивает у любого из головы мысли о сопротивлении. Сломать можно каждого, надо только правильно взяться за дело. И сколько бы мы ни говорили о торжестве разума над телом – физическая усталость и боль большинство из нас очень быстро отупляет, ослепляет и подчиняет. Они просто играют по тем правилам, которые сами создали. Я не осуждаю, но вовсе и не оправдываю их. Не вина слепого, что он не различает цветов, но это не повод сделать мир черно-белым. Мы объясняем той же извечной борьбой за выживание поведение зверя-людоеда, но это не мешает нам со всем правом убивать его любыми средствами. - Наш дом, Вейраун, не слишком похож на тот, откуда ты пришел. Мун’Отир – это крупный дом, продвинувшийся по иерархической лестнице и имеющий возможность соблюдать все условности нашего народа. У нас людей немного и нет права на ошибку. Поэтому мы живем по принципу, что лучше всем вместе поспорить и оказаться правыми, чем дружно кивнуть матери дома и ошибиться, - так говорила мать Адрэйна, отпустив мужчин своей семьи. - Ты привыкнешь, ничего страшного в этом нет - не сомневайся, мы не меньше остального нашего народа храним и соблюдаем заветы Ллос. Просто обстоятельства складываются так, что по большей части нам надо полагаться не на Богиню, а на самих себя. Поэтому и думать надо не о ней, а о тех, кто сражается рядом с тобой. Для нас по-прежнему ценен каждый человек. Не думаю, что это скоро изменится. - Ты знаешь, - продолжала она, - что мой дом еще занимает очень невысокое положение, однако я уверена, что это изменится и займет не так много времени. За те годы, что я правлю им со смерти матери, мы поднялись на несколько ступеней вверх. А в самом ближайшем будущем, я надеюсь, поднимемся еще на одну. - Дом Мун’Отир... – прошептал Вейраун. - Точно. Впрочем, у тебя пока есть выбор. Ты ведь не аристократ и можешь попробовать присоединиться к какому-нибудь другому дому. Только выбрать ты должен сразу – побывав в моем доме, ты потеряешь эту возможность. В другой дом тебя не возьмут – мои воины выигрывают сражения, но у них дурная слава. Так что лучше уходи сейчас. - И не подумаю, мать Адрэйна. - Очень хорошо, - кивнула она, ничуть не удивившись его ответу. - Думаю, тебе у нас понравится. Возиться с тобой сегодня вечером некому – все заняты, так что я сама тебе все объясню. Единственное здание-крепость дома И’Лхои имело четыре этажа в высоту и на столько же уходило вниз под землю. Храм дома вместе с тронным залом находился на втором этаже, и вход в него был прямо с улицы по широкой длинной лестнице из белоснежного камня. Верхние два этажа занимали жилые помещения. Вейраун с матерью дома спустились на улицу, и Адрэйна провела его через искусно замаскированную узором на медных пластинках стен дверь под лестницей на первый этаж. - Основная проблема, Вейраун, это лестницы. Они у нас не сквозные, а вести могут вверх или вниз, вне зависимости от видимости. То есть ты поднимаешь по лестнице вверх, а попадаешь этажом ниже. На перилах у каждой лестницы сидит по каменной горгулье, и надо смотреть на ее взгляд – если она смотрит вверх, то и лестница ведет на один этаж выше, и наоборот. Причем смотреть надо всякий раз, когда пользуешься ступеньками – статуи могут менять взгляд. Довольно уродливая горгулья сидела, вперив взгляд в пол, когда Адрэйна подошла к ней и щелкнула пальцами над ее головой. Каменные глаза со скрипом обратились вверх. Лестница по-прежнему уходила вниз. По крайней мере, так казалось. - Но когда мы спустимся по ней, то попадем выше. - На второй этаж? - Нет. Второй этаж закрыт. В него можно попасть только с улицы и только членам семьи. Поэтому, поднимаясь с первого этажа на один пролет вверх, попадаешь на третий этаж. Настоящая горгулья сидит только у одного конца лестницы – с другой стороны простая незаколдованная статуя. Так что одну лестницу можно использовать только в две точки. Факсимиле отличается по количеству когтей на лапах – у нее их четыре, - говоря все это, Адрэйна провела его наверх по лестнице, ведущей вниз, - теперь насчет дверей. Как ты видишь, стены в нашем доме кажутся сплошными, но на самом деле двери в них есть, просто не все из них видно. Дверь становится видимой, если комната, что за ней, занята. Есть двери, которые не нужно проявлять, они видны большую часть времени. Все двери исчезают во время сигнала тревоги Яу. Некоторые двери заговорены на семью или на Жриц, некоторые открываются только часовыми – как те в крепостных стенах. Чтобы открыть остальные, надо очень четко знать, где они находятся. С этими словами она остановилась посреди коридора и показала ему совершенно гладкую стену, расписанную многоцветными и крайне реалистичными узорами в тепловом спектре. В них виделись изображения змееподобных загадочных тварей и самих дроу, переплетенных в каком-то противоестественном эротизме. - Смотри: первая точка для твоей двери - вон тот карминный завиток фалибати (этой змееобразной твари), вторая точка - бирюлька в пупке той девушки, что лежит поперек всех, третья – зрачок мужчины, а последняя – змеиный клык. Надо коснуться их всех и в правильном порядке. Запомни как следует – не найдешь, будешь ночевать снаружи. Место, где надо искать узор отсчитывается по плафонам на потолке. Среди причудливых украшений через равные промежутки были укреплены кованые пауки, держащие в лапах ажурную паутину, в которой лежали разноцветные полупрозрачные шары, горевшие рассеянным светом тепла. Под внимательным взглядом матери Адрэйны он открыл свою дверь, сильно подозревая, что это не будет таким простым делом, когда ему придется искать ее самому. Комната была небольшой, но достаточно неплохой, только Вейраун этого не увидел, потому что в первый момент вообще ничего не смог разглядеть. Холод, сковавший эту комнату, сделал ее обстановку практически неразличимой для инфразрения дроу. Все, что в ней было, сливалось в общую темно-синюю массу. У Вейрауна ушло не меньше минуты, прежде чем он сумел, частично с помощью света из коридора, рассмотреть окружающую обстановку. - Смотрю, тебе уже постелили и принесли воды для умывальника. Наверное, и вещи успели положить. У Раццейны много недостатков, но она умеет заставить прислугу работать быстро, - Адрэйна подошла к нему очень близко, так что он, было, подумал, не хочет ли она получить свой трофей от бывшего супруга матери другого дома прямо сейчас. Однако она лишь спросила: - Что с тобой? Ты дрожишь. Тебе страшно? - Мне холодно. На миг она непонимающе нахмурилась, но тут же рассмеялась. Вейраун подумал, что она за те несколько часов улыбалась больше, чем любая из виденных им женщин за всю жизнь. - Прости, Вейраун. Мы так привыкли к жизни в холоде, что, боюсь, кровь у нас здорово остыла, а тебе это непривычно. Сюда принесут жаровню, раз комната эта теперь обитаема. Сейчас мне пора. Переоденься и спускайся на первый нижний этаж. Это тренировочные залы для воинов и оружейные. Золтан там проследит, чтобы ты согрелся. Когда мать дома И’Лхои ушла, Вейраун сел на едва видимую для него кровать. Ему казалось, что от дыхания у него идет пар. На тумбочке стоял кубок с водой для питья. Дроу слегка покачал его, и у него вырвался хриплый смешок. В воду чьи-то заботливые руки положили кубики льда. У него ушло достаточно времени на блуждания по бесконечным коридорам и лестницам, прежде чем он сумел найти первый нижний этаж и разобраться, какая часть на нем отведена для воинов-мужчин. Видимо, занятия на сегодня были уже закончены, потому что на всем этаже он не встретил ни души. Толкнув очередную видимую дверь, он, наконец, попал в длинный зал с высокими потолками, освещенный пластинами заговоренных камней, которые были укрепленны между обычными кирпичами кладки стен. Звон соприкасающихся мечей отзывался эхом. В зале была всего одна пара. Адрэйна и Золтан. У Вейрауна появилось отчетливое ощущение, что пришел он не вовремя. В мире дроу мужчина обычно не решится поднять оружие на женщину, если, конечно, другая женщина не прикажет. Хотя время от времени тренировочные бои все же должны происходить. По узким кровавым порезам, которые лезвия оставляли на коже при малейшем соприкосновении, он понял, что они тщательно отточены. У стены стояла странная конструкция, состоявшая из песочных часов, которые сами собой переворачивались, когда песок пересыпался из одной половины в другую. После каждого переворота в чашу ниже с глухим стуком падал каменный шарик. Видимо, их использовали для отсчета времени учебных боев. У Вейрауна ушло несколько минут, чтобы разобраться в подсчете, и вышло, что бой идет здесь с тех пор, как мать Адрэйна ушла из его комнаты. Он не обладал какими-то уникальными боевыми навыками по меркам дроу, но все же закончил в свое время Академию в числе первых двух десятков и понимал - чтобы вести бой в таком темпе столько времени, надо иметь большой опыт и выносливость. Как он потом выяснил – выносливость была главным качеством, которое требовалось в доме И‘Лхои. - Конец боя… - негромко сказала Адрэйна, когда острие меча оказалось прижатым к ее груди. Золтан опустил оружие. Женщина встала, держа голову преувеличено прямо и прижимая пальцы к переносице – у нее из носа сильно шла кровь. - Я начинаю терять надежду, Золтан, - усмехнулась она, пытаясь вытереть кровь с лица. Ощущение было такое будто рука у нее в алой перчатке. - В чем-то я должен быть единственным, - ответил тот и, глядя ей за спину, добавил: - похоже, мы кого-то здорово напугали своими маленькими играми. Она обернулась к Вейрауну. - Проходи. Золтан – оружейник нашего дома. Ты у нас новенький, так что надо будет тебя проверить. Такие проверки устраивались всем, кто появлялся в этом доме, да и тем, кто в нем родился, тоже. Даоэргар и Золтан соответственно решали, кто стоит того, чтобы тратить время на его обучение, а кто, по выражению матери Адрэйны, отправится «на мясо». Это означало переход к тем, кого использовали вместе с рабами как живые щиты во время боев, а то и в весьма сомнительных экспериментах магов или жриц. Возможна, впрочем, была и обратная ситуация: когда кому-то достаточно долго удавалось продержаться среди «мяса» живым, мать Адрэйна обычно просила своего брата или Золтана перепроверить еще раз. Результаты бывали совсем неплохими. Таким вот противоестественным отбором дом И’Лхои шел к тому, чтобы его воины были не просто хороши, но лучшими. Золтан взглянул на мать дома, но она лишь сделала ему приглашающий жест, и он снова повернулся к Вейрауну. - Выбирай оружие. Обычно Вейраун сражался кинжалами-дайя или короткими полумечами, но в этот раз предпочел что-нибудь более безопасное. - Боевые шесты. Золтан бросил ему один и взял себе второй. Шесты были утяжеленные, с короткими, но острыми пиками на обоих концах. - Начало боя, - возвестил Золтан. Мать Адрэйна отошла к стене и встала рядом с часами. Золтан только что закончил длительный и тяжелый бой, который утомил его, и Вейрауну удавалось держаться с ним на равных и даже заставить отойти в оборону. Однако с тяжелыми шестами, для манипулирования которыми требуется сила, даже оборона дело достаточно выматывающее. Пять камешков мерно упали в подставленную плошку, когда Вейраун понял, что если бой продлиться еще дольше, то вести его в прежнем темпе для него будет уже не под силу. Уставший Золтан пару раз ошибался так, что теоретически его противник мог отважиться на быструю атаку, однако Вейраун не был уверен, не ловушка ли это. Кроме того, он подозревал, что выигрывать в первый вечер бой у отца дома - не лучший способ обеспечить себе в этом доме долгую и спокойную жизнь. Дроу не слишком славятся терпимостью к успехам других. Решившись, Вейраун отступил в веерную защиту. Это был достаточно эффективный прием, и Золтан не особо торопился атаковать его, нанося скорее нечеткие и смазанные удары, больше вынуждавшие отвлекаться на них, нежели и вправду нацеленные достать противника. Вейраун подозревал, что это не более чем прием, но сознательно решил пропустить эту атаку, тем более что бой их затягивался. Внезапный удар сверху заставил его, не успевшего пригнуться, поспешно парировать. Шесты глухо стукнулись друг о друга, и отзвук этого еще не успел затихнуть, когда Золтан крутанул свой шест так, что нижний конец подсек противника. Вейраун навзничь упал на пол, и в горло ему уперлось острие пики, плотно, но так, чтобы не повредить кожу. - Конец боя, - послушно признал он. Золтан выпрямился, убирая шест от поверженного мужчины. Адрэйна, которая каким-то образом уже оказалась рядом с ними, подала Вейрауну руку, помогая встать на ноги. Она жестами обратилась к Золтану, спрашивая его мнение. - Приемлемо, - так же ответил он. Адрэйна согласно кивнула в ответ. Вейрауну еще предстояло узнать, что для Золтана это практически наивысшая похвала. Звук, разорвавший тишину, заставил Вейрауна вздрогнуть и напряженно выпрямиться. Это был жуткий вой, не похожий ни на одни звуки, которые способно издать живое существо. - Это сигнал Яу, - вслух заметила Адрэйна. - Мне надо еще заглянуть к жрицам – покажи ему куда идти, Золтан. Она ушла быстрой походкой, и когда двери за ней закрылись, Золтан, вешавший оружие назад на стены, пояснил: - Сигнал Яу дается два раза в сутки – утром и вечером. Он значит, что у тебя есть полчаса на то, чтобы прийти в столовую и занять свое место. Опаздывать не советую. В любое другое время, сигнал Яу - это тревога. Сообщение о вторжении на территорию дома. Звук меняется в зависимости от того, с какого поста его подали. Даоэргар научит тебя подавать разные позывные и принимать их. Столовая общая на первом верхнем этаже, - с этими словами он вышел, позволяя Вейрауну следовать за ним. Когда они вышли в коридор, мужчина внезапно остановился. - Зачем ты поддался мне в этом бою? - Подозреваю, ты справился бы со мной в любом случае, - уклончиво ответил Вейраун. - Лестью можно многого добиться, но только не избежать ответа на прямой вопрос. Зачем? - Я не думал, что это хорошая идея, победить тебя на глазах у твоей супруги. - Я матери Адрэйне не муж. И даже не любовник - прошло несколько десятков лет с тех пор, как мы делили в ней ложе в последний раз. Но даже если бы я был и тем и другим, ты все равно обязан был бы показывать все, на что способен, в каждом бою. Ты меня понял? Проходных боев в этом доме нет. Это правда, что людей здесь мало и их ценят, но это значит и так же, что мать Адрэйна просто не может себе позволить иметь в доме слабые звенья. Забудь о политичности, которой тебя так здорово научили. Когда-то я спросил мать Адрэйну, что делать с тем, кто не справляется с заданиями, которые ему дают, но по странному совпадению спит с матерью дома и…. - … И я ответила Золтану то же, что повторю сейчас, - раздался женский голос сзади. Они обернулись и увидели стоящую со скрещенными на груди руками Адрэйну, - что совершенно неважно кто: любовник матери дома, ее муж, сын, дочь, хоть судьба всей жизни. Если он или она не справляются с тем, что от них требуется, они должны уйти. Воины моего дома вполне способны побороться с лучшими бойцами города, и у них дурная слава, потому что я позволяю мужчинам больше, чем это принято. Тот, кто хочет подняться наверх, не должен быть покорным – поэтому я не требую этой покорности от членов моего дома. Надо быть дерзким, а чтобы суметь справиться с тем, кто ответит тебе на дерзость, надо быть лучшим и работать на износ. Привыкай, Вейраун. И он привыкал. На следующее утро сигнал Яу буквально сорвал его с кровати. Невозможно даже представить, насколько оглушительно он звучал в тихом ночном доме. Комната нагрелась за ночь от установленной в углу жаровни, и все же Вейрауна ощутимо трясло, пока он одевался. Дом совсем не показался ему необитаемым, как вчера, теперь, когда в коридорах царила утренняя суета. На каждый прием пищи за столом собиралось примерно две трети дома, остальным, занятым на постах и дежурствах, еду прислуга приносила прямо туда. На ходу пара дроу ему кивнули, но вообще-то на него не обратили много внимания – он был не первым новым воином в доме И‘Лхои. Когда он сел на свое место, которое вчера ему указал Золтан, за длинным столом почти все уже было занято. Вейраун постарался поторопиться сегодня утром, но видимо обитатели этого дома были приучены собираться еще быстрее. Мать Адрэйна сидела во главе стола, с одной стороны от нее Жрицы и женщины-служительницы, а так как их было несравнимо меньше – едва ли всего десять человек, то оставшиеся места с той же стороны занимали мужчины. С другой стороны - вначале вся семья, потом остальные. Всего за столом около ста человек. Вообще-то иерархия начиналась и заканчивалась непосредственно рядом с матерью дома: Гермия и Раццейна по правую руку, Золтан, Даоэргар и Лестар - по левую. Дальше всех сажали вперемешку. Лестар искоса посмотрел на сидящего рядом Даоэргара, и, резко крутанув кольцо, надетое на среднюю фалангу указательного пальца, выбил тому прямо на тарелку сноп разноцветных искр. Его брат вздрогнул, и вокруг послышались смешки Адрэйна сидела, внимательно глядя на огромные песочные часы, висящие под зевом Яу. Когда звучал его призыв, они переворачивались, отмеривая отпущенные полчаса. Когда последняя песчинка упала в нижнюю половину часов, Адрэйна, ни слова не говоря, чуть выпрямилась, но все разговоры тут же затихли. Мать пробежалась глазами по сидящим. - Где Нонгвейн? – ей никто не ответил. - Кто-нибудь знает, почему его нет после сигнала Яу? – снова все молчали. - Почему никто во всем доме не знает, где ваш соратник? Все старались смотреть непосредственно в стол перед собой. Тишина стояла оглушительная. - Лестар, где твой маг? - Представления не имею. - Как интересно. А кто, по-твоему, должен иметь об этом представление? - Я не знаю, мать Адрэйна. Я ведь сегодня еще своих магов не видел, - оправдался Лестар. - Эрониц, - совсем молодой воин рядом с Вейрауном вздрогнул от ее слов, - где твой брат? - Я… я не знаю. Я думаю, он скоро подойдет. - Вот как? - убийственно спокойно переспросила Адрэйна. - Можно полюбопытствовать, что именно навело тебя на такую мысль, если прошло уже тридцать пять минут от сигнала Яу, а твой брат до сих пор не явился? - Просто он сказал мне вчера вечером, что мы увидимся после сигнала Яу. - Правда? Этого сигнала или вечернего, который будет через тринадцать часов? - Этого, мать Адрэйна, - ответил Эрониц, мысленно желая брату провалиться в Бездну. - Любопытно, – она снова оглядела всех. Одна из служительниц, крепко сплела пальцы – она была матерью провинившегося, однако с облегчением вздохнула, когда Адрэйна нашла другую жертву. - Даоэргар, вчера ты нес ответственность за происходящее в доме, где Нонгвейн? - Он не дежурил вчера, - беспомощно начал Даоэргар. В этот момент в зал вошел Нонгвейн. Пронесся еле слышный вздох облегчения, и Адрэйна переключилась на вошедшего. - Смотрите, кто почтил нас своим присутствием. Предлагаю всем присоединиться ко мне и поприветствовать его аплодисментами, - маг встал у своего места рядом с младшим сыном дома, опустив голову. - Почему ты опоздал? - Я виноват, мать Ад… - Это я знаю. Почему? - Это личное дело. Я могу сказать… потом? Служительницы переглянулись, но Адрэйна остановила их взмахом руки. Она вовсе не была милосердной, но знала, что человеку, чтобы сохранить разум, надо получать временами передышку от побоев, причем не только физических. Кроме того помнила, что во всем следует знать меру. - Мы поговорим с тобой позже. Притом что ты, конечно, получишь свое наказание за опоздание. Садись. - Конечно, - благодарно пробормотал Нонгвейн, занимая свое место. Мать Адрэйна уже не обращала на него никакого внимания. - Помолимся, – все склонили головы, а она подняла руки, благословляя их. - Вознесем молитву великой Богине Ллос. Возблагодарим ее за то, что у нас есть еще один день. А потом сделала знак приступать к завтраку. За столом разговаривали тихо, но не таясь. Видимо, это не было запрещено. - Нонгвейн всегда умудрится влезть в неприятности, - пробормотал сидящий рядом с Вейрауном молодой дроу. - Что с ним за это будет? Брат виновного довольно равнодушно пожал плечами. - Дадут какое-нибудь задание. Временами такое случается – не так уж это и страшно. Хуже, если опаздываешь на занятие или на дежурство. - Понятно. Я – Вейраун. - Из дома Мун’Отир, - кивнул Эрониц, - я знаю, - и поймав растерянный взгляд мужчины, усмехнулся, - Лестар вчера рассказал своим магам, в том числе и брату, а брат мне. В этом доме обычно все узнают обо всем. У нас не редкость люди из других кланов, но все какие-никакие новости. Вейраун, пока тот болтал, гадал, сколько же его собеседнику лет. Как ни мало меняется внешность дроу за жизнь, они сами обычно все же возраст друг друга определить вполне в состоянии, и у Вейрауна не было сомнений в том, что сидящий перед ним эльф очень и очень молод – почти ребенок. Сигнала к окончанию завтрака не давали, но без разрешения матери из-за стола вставать не разрешалась. Когда она позволяла закончить, те, кто сегодня был ответственен за занятия, разбирали людей по тренировочным залам. Золтан обычно занимался тренировками воинов по отдельности, а Даоэргар отрабатывал с ними действия в бою отрядами. Менялись они через день, и сегодня была очередь Золтана. - С сегодняшнего дня упражняться придется интенсивнее, - сообщил им оружейник в это утро. Криков ликования это известие не вызвало. Стоящий рядом с Вейрауном Фейк’лас негромко пробормотал: «Интересно, как нам это удастся – в одном цикле Башни по-прежнему не больше двадцати четырех часов!..» - Разбейтесь на пары, - скомандовал Золтан. Вейрауну ожидаемо пары не хватило. - Хорошо, встанешь со мной. Дроу в ответ выдавил кривую усмешку. В зале на высоте около десяти футов натянули тонкие канаты. Золтан первым левитировал наверх, держа в руках шест с закрепленным на концах весом. - Поднимайтесь. Сражаться только в рукопашную – никакой магии. Кто сорвался вниз, тот проиграл. - И сколько раундов? - Пока я не скажу, что можете остановиться и заняться следующими тренировками. Вейраун поднялся к своему противнику с дурными предчувствиями. Канат, тонкий и упругий, был на редкость ненадежной опорой. К тому же, подпрыгивал как живой. Концы были закреплены в стенах специальными крюками, которые ритмично двигались вверх-вниз, создавая волнообразное движение. Первый удар Вейрауну удалось отбить, но его все равно оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие. Для левитации времени ему не хватало, так что он просто постарался расслабиться, чтобы не переломать все кости. Тем не менее, удар о каменный пол был достаточно силен, и у мужчины ушло не меньше полминуты, чтобы снова начать дышать. - Не ушибся? – язвительно спросил его Золтан. - Тогда прошу назад. Вейраун встал, вытирая накипевшую кровь на губах, и снова начал подниматься наверх. Золтан позволил им короткий перерыв в середине дня, и к концу, когда прозвучал вечерний сигнал Яу, совершенно вымотанными чувствовали себя даже привычные воины дома И’Лхои, знавшие его требования. Вейраун вообще еле стоял на ногах. По-своему это было даже удивительно. Он не был очень опытен, но все же и не новичок. У него за плечами была учеба в собственном доме и Академия, гордившаяся тем, что выпускает самых закаленных воинов. Но это все его не спасало. После сигнала Яу, Золтан сделал им знак остановиться и без тени воодушевления осмотрел воинов. - Отвратительно, - подвел он итог сегодняшнего дня. - Ступайте. На самом деле Вейраун почувствовал даже некоторое уважение. Золтан вымотал их до последней степени, но и сам он ни минуты не отдыхал. Ужин для Вейрауна, у которого в глазах плыло, прошел довольно мутно. Да и вообще за столом говорили мало. Все выглядели утомленными, по-видимому, не только воинов перевели на особо напряженный режим. Одна Адрэйна сохраняла спокойный сдержанный вид, хотя у нее от усталости даже глаза запали. Кроме того, как обычно, улыбался Лестар, который при случае мог говорить за целый стол. Сейчас, впрочем, это было кстати. Когда верховная мать сделала знак расходиться, первым поднялся Золтан. - Воины пусть спускаются вниз. Сделаем еще тренировку на два часа. За столом пронесся сдержанный ропот, который Адрэйна остановила одним движением пальцев. В такого рода делах дисциплина тут царила железная. - Очень хорошо, - не меняясь в лице, исправился Золтан, - на два с половиной часа. - Девять Проклятых кругов! – выругался Эрониц, делая резкий жест. Вейраун молча встал и пошел вниз в тренировочный зал. На следующее утро у него болело буквально все. Даже дрожь от царящего холода отдавалась во всем теле острой болью. Разбудивший его сигнал Яу осел в мозгу тупым нытьем. Даоэргар начал их день с объяснения новых боевых построений, рассчитанных на экстренную оборону. - Вопросы есть? В вашем распоряжении, - он быстро глянул на столбик поднимающегося света – миниатюрную копию Башни - в углу, - три минуты. - Будет нападение, Даоэргар? - Да. - От Дома Мун’Отир? - Скорее всего. На Вейрауна никто не оглянулся, хотя о том, откуда он появился, знали многие. - А когда? - Об этом, Фейк’лас, спроси у матери Бьори. Узнаешь – поделись со мной. Это все? - Когда у матери Адрэйны появится, наконец, ребенок? – выкрикнул кто-то. - Это к делу не относится, - сухо заметил старший сын дома. - Я смотрю, у вас много сил на пустую болтовню? Я это исправлю. Вообще-то дни, когда они тренировали групповую оборону и нападение у Даоэргара, опытные воины считали передышкой, но Вейрауну в те дни они такими не казались. Ему хватило недели, чтобы дойти до состояния полного изнеможения. Он потом удивлялся, почему в Академии считали, что утомление помогает студентам лучше воспринимать фанатичное учение Ллос. Вейраун был уверен, что в конце тех дней, когда Золтан буквально выколачивал из них предельное напряжение сил, никто не обратил бы внимания на богиню Ллос, даже появись она во всем своем паучьем величии посередине зала. Вейраун после первых пары недель уже даже обращенные к нему реальные слова практически перестал воспринимать – в ушах звенело, и в голове туман, какой уж тут потусторонний Зов Богини. Он был не чужд религиозным и моральным убеждениям своего народа, но дому И’Лхои понадобилось не больше месяца, чтобы выбить это все у него из головы. Здесь думали только о материальном и практичном. Адрэйна говорила правду, что ее воины возможно и не самые лучшие, но предельно близки к этому званию. И матери других домов, не раз в этом убеждавшиеся, много рассуждали о таком «чуде». Вейраун убедился на собственном опыте в том, что обитатели дома И’Лхои знали очень хорошо: чудес не бывает. Так что теперь ему предстояло до конца понять, какую же цену платит каждый в этом доме за право быть забиякой. К еде подавали обычную воду и соленую. И та вода, которую можно было пить на тренировках, тоже была солоноватой. - Надо выпивать не меньше стакана соленой воды, - сказал один из воинов за столом, видя, что Вейраун ее избегает, - иначе у тебя начнутся судороги, - и ободряюще ему кивнул. - Привыкнешь. Я сюда когда попал, первые месяцы жалел, что сразу не сдох. В это Вейраун очень верил. Он сейчас тоже согласился бы на падение в Бездну в обмен на обещание, что, пока он будет лететь до дна навстречу тысячелетним пыткам, ему дадут немного поспать. - А вообще-то здесь лучше, - продолжил его собеседник. - Еще бы ты сказал что-нибудь другое при матери этого дома, Мэнорвар - насмешливо кольнул его Лестар, слышавший этот разговор. - А ты воду-то пить не забывай, раз говорят, - обратился он уже к Вейрауну, - а то потом проблем с вами не оберешься. У меня вот из магов один мальчишка откинулся года два назад прямо на тренировке. Разговоров-то сколько было – будто есть из-за чего. Даоэргар, милый, затяни мне сережку – никак замочек не застегнуть, - повернулся маг к брату. То ли нарочно, то ли случайно первое время Вейрауна держали только на тренировках, не заставляя выполнять остальные обязанности члена дома. Когда остальные воины уже немного освоились с новыми требованиями, а Вейраун начал убеждаться, что хуже уже некуда, его включили, наконец, в списки дежурств. И вот тут-то он понял, что вся накопившаяся до этого усталость не идет ни в какое сравнение с тем, что испытываешь, когда на такую же тренировку тебя отправляют прямо после дежурной ночи. Посты они занимали в течение суток раз в три дня. Время от времени он уставал настолько, что отключался у себя в комнате, не успев даже раздеться, просто свалившись на узкую кровать. Между боями Золтан держал их в строю все время, пока разбирался в каких-то схемах – наверное, новых схваток. Это несложно, пока ты полон сил, но стоять навытяжку, когда подкашиваются ноги – нелегкое испытание. В тот день он что-то особенно тянул, так что Фейк’лас эмоционально воскликнул: - Девять проклятых кругов! Золтан, долго нам еще стоять?! - Ничего с тобой не будет – постоишь, пока я не разрешу тебе выйти из строя, - спокойно отозвался Золтан, не поднимая головы. - Проклятье!.. – продолжить он не успел – лезвие кинжала мелькнуло серебристой молнией и глубоко вонзилось между кирпичами только чуть левее горла дроу. - Ловко, - сказал пересохшими губами Фейк’лас. - Шутишь? – откликнулся Золтан. - Я безнадежно промазал. У Вейрауна уже алым застилало глаза, и каждый вдох казался глотком раскаленного металла, когда в зал вдруг вошла мать Адрэйна. - Как у вас дела, Золтан? - Я в очередной раз убеждаюсь, что зря потратил на них предыдущую сотню лет. - Я не верю твоему пессимизму, - рассмеялась та и, посерьезнев, добавила: - Ты мне нужен. Он повернулся к воинам и довольно хмуро посмотрел на них. - Фейк’лас, - позвал Золтан. кивком головы указывая на свое место, и вместе с Адрэйной вышел из зала. Фейк’лас подождал, пока дверь за ними закроется, и скомандовал: - Свободны. После этого несколько человек, в том числе и Вейраун, рухнули на пол. Он пришел в себя от того, что Фейк’лас тряс его за плечо, плеснув в лицо ледяной воды. - Вставай, мы продолжаем. Вейраун бессмысленно смотрел на него, видимо, не понимая обращенных к нему слов. Подошедший Золтан жестом отослал воина. - Ну что? Все? Вейраун поднялся на ноги и отрицательно помотал головой. - Приемлемо, - не удивился Золтан, - тогда бери меч и начинай атаковать. А потом случилось невозможное – утром Вейраун не услышал сигнала Яу, хотя сама мысль о том, что реально спать под такой шум, выглядела абсурдной. Его разбудил отчаянный стук в дверь. Когда он ее распахнул, то увидел Эроница. - У тебя десять минут, чтобы спуститься – Яу звучал двадцать минут назад. И оставив дроу, стоящим на пороге, быстро пошел дальше по коридору. Вейраун успел буквально в последнюю минуту, но все же успел. - Спасибо, - искренне кивнул он своему соседу по столу, когда мать Адрэйна благословила всех. Тот усмехнулся. - Я просто по дороге заметил, что твоя дверь все еще видима. Это со всеми может случиться. Меня, когда начали тренировать наравне со всеми воинами, брат по утрам чуть ли не водой отливал. И ничего, потом прошло. Привыкнешь. Вейраун ему не верил. Как и все значительные изменения, они произошли одновременно и незаметно, и внезапно. Просто в один прекрасный день Вейраун обнаружил, что перестал мечтать о быстрой смерти на тренировках у Золтана и по утрам уже не чувствует, будто руки-ноги налиты свинцом. Запредельные физические нагрузки перестали казаться ему невыполнимыми и стали просто очень тяжелыми. Вейраун научился распределять свое достаточно ограниченное свободное время так, что успевал уже не только упасть на постель. Кроме того в его распоряжении бывал целый свободный день перед ночным дежурством. Как обычно бывает, когда тело восстановилось, то и голова пришла в норму. По крайней мере, в мозгу у него больше не ворочался тупой туман, и он был в состоянии обращать внимание на окружающую реальность. Короче говоря, чудес действительно не бывает. Вейраун, как много десятков дроу до него, привык. - Как у тебя дела, Вейраун? – спросила его мать дома, встретив в коридоре. - Хорошо, мать Адрэйна, - этот ответ из всех возможных был самым коротким и самым честным. Она критически его осмотрела. - Ну, выглядишь-то ты точно лучше, а то первые дни ты напоминал пича. Причем, скорее всего, смертельно больного пича, возможно, даже умирающего. Вейраун тихонько рассмеялся в ответ на эту шутку. Мать Адрэйна быстро, но не грубо подняла его голову за подбородок. - Не прячь глаза, Вейраун, я этого не люблю. - Хорошо, мать Адрэйна, - послушно ответил он, глядя на женщину. Она так до сих пор и не потребовала от него тех услуг, которые вправе была ожидать от бывшего отца другого дома. Хотя Вейрауна это удивляло, он был ей благодарен – все это время он вряд ли был способен на что-нибудь, заслуживающее внимания. - А занимаешься ты прекрасно. Золтан очень доволен. - Правда? – невольно вырвалось у него. - Он ничего такого мне не говорил. - Он говорил мне. Этого достаточно. Ты к Даоэргару сейчас? - Да, мать Адрэйна. - Провожу тебя, а то брат будет сердит, что ты опоздал. Кроме общих занятий групповым боем, Даоэргар отдельно учил его сигнальной системе дома, так как Вейраун не мог посещать подобных уроков для дроу-подростков. Из крепости уже много лет не отправляли никуда учиться ни воинов, ни магов, готовя их дома. С женщинами было сложнее – жриц нельзя обучать вне Паучьего храма. Мать Адрэйна же с крайним недоверием относилась к тем, кто прошел обучение в обители Богини, и не зря – личность там у большинства менялась очень сильно. Таким образом, в разрастающемся доме по-прежнему было всего три верховных Жрицы. Еще не менее пяти училось при Храме сейчас, но уверенности в том, что они займут в дальнейшем свои места в домашнем соборе, не было. Из предыдущих состоявшихся Жриц уцелела одна Раццейна. Остальных Адрэйна принесла в жертву Паучьей Богине, посчитав, что они стали слишком много думать о Ллос и слишком мало о доме И’Лхои. При таком раскладе мать дома предпочитала отправить жриц непосредственно к их обожаемой богине. Выживали только самые холодные и прагматичные, которых не затрагивал ни фанатизм, ни религиозный экстаз. - Все понял из тех сигналов, что я тебе назвал? Вейраун потер лоб. - Голова раскалывается от всех этих сигналов…. Даоэргар посмотрел на него с сочувствием. Дети дома учили азбуку позывных не один год, и запомнить ее за несколько месяцев было непростым делом. Впрочем, сочувствие его было не слишком глубоким – научились те, кто был до этого красавчика, научится и он. - Закончим на сегодня? - Давай повторим те, что ты назвал, еще раз, - ответил Вейраун. Даоэргар кивнул, сосредоточенно переплетая распустившуюся косу. Он не позволил бы себе такой вольности на занятиях для воинов, но с Вейрауном они встречались наедине, когда все тренировки заканчивались, уже после ужина. Даоэргар только начал вновь показывать, как подать нужный сигнал на Яу, когда дверь без стука распахнулась, и быстро зашел Лестар. - Брат, поднимитесь оба в тронный зал на балкон. Это срочно. - Лестар, мы заняты! - Послушай, милый, когда я говорю «срочно», это действительно так! – ответил ему младший брат с улыбкой. Даоэргара это не обмануло – он прекрасно знал, что Лестар улыбается всегда. - Поднимайтесь, а я позову Золтана. Лестар со своей манерностью, бесчисленными украшениями и замысловатыми прическами выделялся на фоне большинства дроу как какая-то экзотическая маска. Когда Даоэргар провел Вейрауна в тронный зал дома И‘Лхои, там еще никого не было, Золтан пришел через несколько минут. С огромного балкона, расположенного выше всех четырех крепостных стен, была видна далекая панорама города и куда ближе расположенное озеро. От озера, один взгляд на черные стылые воды которого заставлял Вейрауна ежиться, тянуло ледяным ветерком. Дроу взглянул на стоящего рядом Золтана, которого, видимо, позвали прямо из тренировочного зала. Вся его одежда кроме узких штанов состояла из нескольких кожаных ремней, пересекающихся по груди так, чтобы можно было удобно крепить ножны, и скрепленных пряжками в виде пауков. Вейраун содрогнулся. - Тебе не холодно? – тихо спросил он. Золтан, закаленный бесчисленными часами дежурств между промерзших насквозь камней так же, как и теми, что ему пришлось отстоять в свое время в душных соборах, только пожал обнаженными плечами. Но Вейраун, совершенно не выносящий холода, почувствовал, что его бьет дрожь. - Вейраун, хватит трястись, это не очень-то элегантно, - сказала ему появившаяся вместе с Лестаром мать Адрэйна. - Иди ко мне. Она накинула ему на плечи полу своего длинного дорожного плаща, который еще не успела снять, вернувшись из города. - Что за спешка, брат? – спросила женщина, прижимая к себе Вейрауна за плечи. - Посмотрите туда – это не дом Мун’Отир? - Не думаю, - пробормотал Вейраун. - А я говорю, это он, - возразил Лестар. - Ты не туда смотришь, Вейраун, - заметила Адрэйна. - Ориентируйся по Башне. Там, где… Проклятье! - Дом окружен наведенной темнотой, - закончил за сестру Даоэргар. - Этот дом атакован, - подвел итог Лестар, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Как и во всех в этом доме в нем жила дерзость, как и в его сестре в нем жил позер. - Это твой дом, Вейраун? – повернулся к нему Даоэргар - расстояние было очень большим. - Отстань от мальчика, - ответила за того верховная мать. - Его дом – дом И’Лхои. - Это он, - тихо выговорил успевший сориентироваться Вейраун. - Это дом матери Бьори. Какое-то время они все застыли, глядя на темное облако посреди города дроу, то и дело прорезаемое всполохами молний. - Похоже, нам не суждено дождаться атаки дома Мун‘Отир, - наконец, заметил Золтан, - их и в живых-то никого не останется. - Отобьются, - возразил Лестар, покачав головой. Наметанным глазом он видел, что темнота рассеивается в некоторых областях облака – если бы атака шла, как задумывалось, нападающие маги никогда этого не позволили бы. - Какой дом нападает? - торопливо и настойчиво спросила Адрэйна. - Какой дом нападает, Лестар? - Мать Адрэйна, я-то откуда знаю? Ты меня хорошо помнишь? Я – Лестар. Я не умею определять гербы атакующего дома за десять миль. - Очень остроумно, брат, - мрачно ответила ему Адрэйна. - Я могу съездить и посмотреть, - примирительно заметил он, загораясь новой идеей - И думать забудь, - приказала женщина. - Из дома ни на шаг. Только не хватало, чтобы кто-нибудь из семьи там засветился. - Я попробую связаться с наемниками, - сказал Даоэргар, - может быть, они что-нибудь знают. - У меня есть мальчик «на мясо», - заметил Лестар, по обыкновению называя «мальчиками» своих магов, - можно отправить его посмотреть. Если схватят – объявим ренегатом и казним. - Очень хорошо, действуйте. И расходитесь. В такой темноте с такого расстояния пытаться что-то разобрать – только зрение портить. - Вопрос: если мне на мое зрение наплевать, я могу остаться? – это, конечно, был Лестар. - Пошел вон отсюда, - ровно велела ему мать Адрэйна. На балконе осталась только она и Вейраун, по-прежнему укрытый ее плащом. Надо признать, что вид отсюда открывался красивый, только взгляд Вейрауна как магнитом притягивало к темному пятну, скрывающему его бывший дом. - Ты тоже считаешь, что они отобьются, мать Адрэйна? – тихо спросил он. Женщина пожала плечами, а потом кивнула. - Надо думать. В серьезных делах Лестар не болтает почем зря. Только очень долго все это длится – значит, схватка идет жестокая. Если дом Мун’Отир выживет, то он будет достаточно сильно истерзан, чтобы надолго забыть о возможности нападения. Она украдкой глянула на стоящего рядом мужчину, который выглядел напряженным, но не обеспокоенным. И уж никак не расстроенным. - Хотел бы сейчас быть там с ними? – чуть насмешливо спросила его Адрэйна. - Нет! – вырвалось у Вейрауна почти против воли. Он вздрогнул, крепче прижимаясь к женщине, ужаснувшись одной мысли об этом. - Вот за это я вас и люблю, - уже откровенно смеялась верховная мать, - вы все, дроу, полны преданности через край. - Ну, тебе-то как раз мужчины твоего дома преданы как собаки, - осторожно возразил он - Мы – семья. Мы все здесь – одно целое. Я надеюсь, ты это поймешь, Вейраун - тихо закончила она, глядя ему прямо в глаза. Он невольно чуть подался ей навстречу. Адрэйна легко коснулась губами его губ, а потом поцеловала уже по-настоящему так, что Вейраун просто вынужден был обнять ее обеими руками, прижаться к ней всем телом, наслаждаясь ее теплом. - Ну что?.. Пойдем, Вейраун, - сказала она, отрываясь от его губ. Он не заметил, как они вышли на улицу, как вошли в дом, как поднялись на четвертый этаж. В его памяти осел лишь взгляд, которым обменялись часовые у дверей спальни матери Адрэйны. Что ж, в этом доме, наверное, уже многие заключили пари, когда же он, наконец, окажется в этой самой спальне. А потом, в постели, склонялся над женщиной, с мягкой улыбкой тянущей его к себе. А потом он задыхался раз за разом. А потом с последним толчком, с последним поцелуем упал на ее тело, чувствуя, как она почти нежно касается губами его влажного виска, сквозь паутину волос. А потом - одна единственная мысль в голове, что впервые за все время, проведенное в доме И’Лхои, он наконец-то согрелся. Посреди ночи он проснулся от того, что Адрэйна, сев на кровати, стащила с него одеяло. - Что случилось? - Слушай. Тихий звенящий звук наполнял комнату. Он был низкий, дребезжащий и ритмично то усиливался, то ослабевал. - Что это? - Гонг Ллос. Это значит, что пострадавший дом требует мести. Нападение отбито. - Ну, что выяснили? – спросила мать Адрэйна после утреннего сигнала Яу. - Это был дом Ороц Дар, - ответил Даоэргар - Это можно было ожидать, - тихо пробормотал Золтан. Адрэйна кивнула в знак согласия. - Матери Бьори следовало готовиться к этой атаке. - Очень может быть, что она и готовилась, - возразил Лестар. - Я все недоумевал, почему она так долго не нападает на нас. - Сколько глава наемников взял за эту информацию? - Весьма умеренно. Он очень высоко тебя ценит, мать Адрэйна. Лестар сделал характерный жест тонкими пальцами, унизанными тяжелыми кольцами. - Вы с ним были бы прекрасной парой. Оба плюете на законы, и оба процветаете. Адрэйна весело покачала головой. - Он совсем по другой части, понимаете? Но даже если бы его интересовали женщины – у меня есть правило: не спать с мужчинами, у которых украшений больше, чем у меня. - А как же я? – удивился Лестар. - С тебя это правило и появилось, - с притворной мрачностью ответила Адрэйна. - Так что наемник скорее по твоей части, Лестар. - Уже. - Как?! – изумился Золтан. - Три раза и очень даже неплохо. - Я не об этом спрашивал. - А о чем, Золтан? Я хорош в этом деле, ты знаешь. - Мне-то откуда это знать? Я с тобой не спал. - Только ты и не спал… - тихо вставил Даоэргар. - И кто в этом виноват? – пожал плечами Лестар, отвечая отцу. - Уж точно не я. - Хватит, - нахмурился Золтан, - это уже не смешно. - По-моему, смешно. - Хватит, Лестар, - с улыбкой остановила его Адрэйна. - Раз Дом Ороц Дар приговорен, мы должны прийти на казнь всей семьей, так что поменяйте дежурства, чтобы освободиться. - Вейраун дежурит сегодня – окажется в эскорте, его тоже сменить? - Нет. Пусть едет. Мать Бьори не должна забыть нашей вражды. - Твой Дом пришел последним, мать Адрэйна И’Лхои, - сказала мать Гоан’мир, чей дом входил в первые две десятки. - Мы не опоздали, - спокойно ответила та. - Совет назначил собрание на десять часов. Как ты можешь убедиться, у нас еще шесть, нет, даже семь, минут. - Вы не опоздали, но вы пришли последними. - Нас шестьдесят семь домов, - пожала плечами мать Адрэйна. - Какой-то должен прийти последним, мать Гоан’мир? Не говоря уже о том, что у меня много других дел кроме как смотреть на казнь неудачников, которую они при всех раскладах вполне заслужили. - Даже если бы были невиновны? – прошипела мать Гоан’мир, которую ярость уже заставляла говорить то, чего говорить не следовало. Адрэйна не смутилась. - Если не виновны в том, в чем их обвиняют, наверняка виновны в чем-то другом, - парировала она. - А что, они невиновны? - Да нет, - неохотно ответила женщина, уже сожалевшая о своих словах, - виновны, конечно. Мать Бьори лично обвиняет их. Она потеряла сына и дочь. И, говорят, около двух сотен простых воинов. - Сильно, – посочувствовала Адрэйна. Она обернулась вполоборота к Вейрауну и знаками спросила: - Кто у матери Бьори остался в семье? - Еще одна дочь – еще даже не посвященная в Жрицы. Ну и муж… если она взяла кого-нибудь нового, после того… как я…. Дом Ороц Дар выглядел совершенно необитаемым – запертые ворота, замкнутые башни. Никто не отозвался в ответ на громогласно оглашенное обвинение Совета. Призванная с нижних уровней разнообразная толпа демонов огласила напряженную тишину мешаниной воя, хрюканья и всхлипов. При первых попытках нападения со стороны призванных воинов и магов Академии, из амбразур крепости полетели нестройные ряды стрел. Приговоренные пытались обороняться, но нерешительно, уже убежденные в грядущем поражении. Мать Адрэйна, точно уверенная в том, что любая схватка, физическая или магическая, на деле не более чем испытание воли, видела, что воля дома Ороц Дар сломлена задолго до того, как каратели начали атаку. Женщина не сомневалась, что много времени эта казнь не займет. Так оно и было. Золтан, с интересом смотревший на акт правосудия, все же поднял брови, когда увидел очередного обитателя нижних уровней, которого маги вытащили на этот свет. Каждый раз дроу удавалось найти какую-нибудь еще невиданную тварь для претворения приговора в жизнь. За свою жизнь, пусть и не слишком длинную по меркам дроу, Золтан видел уже немало экзекуций такого рода, но все еще испытывал определенное возбуждение от этого зрелища. Напоминание о том, что случается с неудачниками, всегда подстегивало. Даоэргар поморщился, глядя на молодого дроу, которого вращающиеся волчком лезвия, вырвавшиеся изнутри, мгновенно превратили в подобие фарша. - Интересно, как они рассчитали это заклинание, чтобы эпицентр вращения лезвий был в середине тела? – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Лестар. - Мне нравится. Надо будет дома попробовать. - А кто это хоть был? - Убитый? – рассеянно переспросил Лестар, явно поглощенный мыслями о новом применении заклинании. - Это Текен. Он был магом дома Ороц Дар. Я когда-то неплохо знал его в Академии. Когда от дома осталось только несколько уцелевших частей кирпичной кладки, торчавшей как гнилые зубы, мать Адрэйна, не обращая внимания на то, что бой еще кое-где продолжается, отозвала свой дом. - Не думаю, что наше присутствие все еще необходимо. - Покидаешь нас, мать Адрэйна? – скрестив руки на груди, спросила мать Гоан’мир. - Почему? - Когда мне вдруг захочется отчитаться в своих поступках перед кем-то, кто не имеет никакого права этого требовать, - ответила ей Адрэйна, - я вспомню, что ты первая на очереди. - Ты очень много себе позволяешь. - Не слишком, мать Гоан’мир. - Ну, мать Адрэйна, - заметил Лестар, когда они отошли к тому месту, где оставили ящеров, - этого она тебе не забудет никогда. - Надеюсь, - ответила женщина, вскакивая в седло, - а если забудет, я ей напомню. Возвращайтесь домой, а у меня еще дела. - Мне поехать с тобой? – спросил Золтан, на правах старшего мужчины дома. - Не нужно. Занимайтесь своими делами. - У меня тоже есть чем заняться в городе, - заметил Лестар, - можно я останусь? - На твое усмотрение. Золтан, Даоэргар, вы куда? - Мы подумаем, мать Адрэйна, - ответил Золтан за обоих - Очень хорошо, - она дернула поводья, разворачивая ящера. Проезжая мимо эскорта воинов и магов, женщина вдруг коснулась руки Вейрауна. - Поедешь со мной? Молодой человек взглянул на Лестара, который сегодня отвечал за дежурства. Тот кивнул и сделал ему разрешающий жест. - С радостью, верховная мать. Ящеры бежали бодрой рысцой. Адрэйна держалась максимально близко к главным городским зданиям, стараясь не приближаться ни к одной из крепостей. У какого-то выступа она спешилась и затянула поводья вокруг Каменного Цветка. Вейраун последовал за ней. Она пошла дальше пешком быстрой походкой, накинув капюшон на голову. Молодой мужчина занял свое место на полшага позади нее. - Встань с другой стороны, Вейраун – у меня на этом боку хлыст висит. Змеи могут вцепиться, я не слишком-то здорово управляюсь с ними. Женщины вообще-то никогда не признаются в своих слабостях, но Адрэйна и тут не могла не соригинальничать. - Этот хлыст высший подарок Богини, - так же знаками заметил Вейраун. - Я бы предпочла пару туфель из змеиной кожи, - ответила женщина. - Куда мы идем? - Навестить твой бывший дом. - О… - других вариантов ответа у Вейрауна не нашлось. - Как далеко от ограды начинает работать защитное поле? - Шагах в пятидесяти, - подумав, ответил он. Она кивнула и, сделав знак, соблюдать тишину, набросила на них Невидимую Вуаль. Однако когда они вывернули из очередного тоннеля туда, откуда им открылся полный вид, даже сама Адрэйна с трудом удержалась от восклицания. Никакой ограды не было и в помине. Вместо нее лежала груда искореженных конструкций. Высокие ворота были разбиты. Одна створка полностью сорвана с петель, а вторая, сильно покосившаяся, почему-то еще держалась, производя совершенно ужасающее впечатление сохранившейся малости на фоне полного разрушения. Адрэйна знаками показала Вейрауну, что навела заклинание Паучьих Лапок. Он вопросительно на нее посмотрел. Она подошла к вертикальной стене пещеры и с легкостью пробежалась по ней наверх, касаясь камня пальцами рук и носками сапог. С удобством устроившись на естественном карнизе высоко от пола, она поманила к себе Вейрауна. Он нерешительно коснулся стены, но почувствовал, что при каждом прикосновении ощущает реальную опору и, ободрившись, последовал за женщиной. Вид, открывшийся им, был еще ужаснее, чем могло показаться снизу. Из трех знакомых Вейрауну с самого детства огромных колонн-сталагмитов осталась стоять только одна. Остальные были разрушены, огнем ли, взрывами ли. Первая - практически до основания, превратившись в груду кирпичей, в мешанине которых виднелись валяющиеся мечи, обрывки одежды, убитые животные и люди, и какие-то совсем простые предметы: кубки, чудом уцелевшая мебель, бытовые мелочи. Третья колонна обвалилась частично, срезанная вдоль как ножом, так что открывала большую часть жилых помещений, словно в насмешку хорошо сохранившихся. Несмотря на то, что дом матери Бьори стоял в местах с куда более обычным климатом и вокруг было очень тепло, Вейрауна забило дрожью. Это зрелище почему-то производило даже более тягостное впечатление, чем огромный двор, заваленный раскрошенным камнем и трупами. Мать Адрэйна, достаточно опытная в таких делах, с ходу насчитала не менее трех сотен мертвых тел лежащих вперемешку оборонявшихся и нападавших, теперь вполне уравненных. Картина была тем более ужасающей, потому что оставшиеся обитатели дома Мун‘Отир явно не успели предпринять даже самых первых шагов, чтобы хотя бы убрать трупы. Адрэйна подумала, что матери Бьори еще повезет, если этой же ночью ее дом не будет атакован уже не дроу, а животными, скрывающимися в Подземельях – среди них много охотников до мертвечины, а она в теплом климате уже начала привлекать внимание. - Пойдем, - показала Вейрауну знаками мать Адрэйна, - больше нам здесь делать нечего. Им нужно все начинать сначала. Она не испытывала ни малейшего сочувствия к чудом уцелевшему дому. Просто мать Адрэйна хорошо знала, что это такое - начинать все сначала. Обратный путь они проделали в полном молчании. В дом они прибыли последними. Золтан со старшим сыном уже давно были там, и Лестар, похожий на вдоволь налакавшегося сливок кота, тоже вернулся незадолго до верховной матери. - Об атаке со стороны дома Мун‘Отир можно забыть. По крайней мере, на ближайшие несколько лет, - сказала она мужчинам. - Матери Бьори будет не до этого. - Там все так плохо? - Еще хуже. - Хуже, чем было в нашем доме после переезда сюда? - Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, как все было после переезда сюда, Даоэргар, - оборвала его мать Адрэйна, - а у меня нет никакого желания тебе рассказывать. - Значит, усиленные посты можно снять? – вернулся к прежней теме оружейник - То есть остальные шестьдесят с лишним домов ты вообще в расчет не берешь? Хорошая идея, Золтан, мне нравится, - язвительно заметила она. Он покраснел под ее взглядом. - Ты по-прежнему против нападения? – спросил Даоэргар. - Хочешь добить их? – спросила мать Адрэйна, - идея вообще-то недурна…. - Это словно стрелять в прикованную мишень, - с сомнением заметил Лестар, - как отнесется к этому Совет и богиня? - Прямого запрета на это нет, - задумчиво отозвалась Адрэйна. – И мы никогда не играли по правилам. За завтраком Лестар вяло мешал вилкой еду в собственной тарелке, по-видимому, погруженный в какие-то размышления. Нонгвейн, быстро усмехнувшись, достал откуда-то довольно крупного мохнатого паука и незаметно посадил Лестару на обнаженную руку чуть ниже браслета, сковывающего плечо. Паук проворно побежал по голой коже вниз, перебирая лапками Лестар дернулся всем телом с таким воплем, что даже Адрэйна вздрогнула, чуть не опрокинув стакан перед собой. Маг затряс рукой, пытаясь стряхнуть с себя членистоногое. Наконец паук шлепнулся на стол и быстро помчался по скатерти, найдя убежище у кого-то под тарелкой. - Ты что, совсем свихнулся?! – закричал вскочивший на ноги Лестар, которого всего колотило крупной дрожью. - Такие шутки…. Он, не помня себя, замахнулся, готовя какое-то заклинание. От немедленной расправы Нонгвейна спас Даоэргар, тоже поднявшийся с места и схвативший брата сзади за руки – Лестар и в лучшие моменты не отличался ни терпением, ни разборчивостью в выборе заклинаний, а уж доведенный до белого каленья был просто смертельно опасен. Против ожидания Нонгвейн не выглядел ни смущенным, ни испуганным. - Мне понравился твой визг, Лестар, - улыбнулся он. - В тебе всегда было что-то такое…. - Я сейчас выясню, что такое в твоих мозгах! Да отпусти же меня! Вокруг смеялись в полный голос. - А ну прекратите! – негромко приказала мать Адрэйна, хлопнув по столу ладонью. Тут же воцарилась тишина. Нонгвейн не перестал улыбаться, но опустил глаза. - Вон отсюда оба. Разберитесь между собой, тогда вернетесь. Нонгвейн вышел первым, Лестар как раз высвободился из захвата брата, когда Адрэйна окликнула его. - Лестар. Не переусердствуй. Он передернул плечами, и она повторила громче: - Лестар! Он послушно кивнул, уловив в ее голосе приказные нотки. - Ты в своем уме, что решил так со мной заигрывать? – все еще в бешенстве, потребовал ответа Лестар. Нонгвейн отчетливо слышал тихий звон приготовленных к магическому удару артефактов. Он, ничего не говоря, положил ладони Лестару на лицо, обводя большими пальцами высокие скулы, и, чуть склонившись, поцеловал его. Звон исчез. Лестар положил руки ему на грудь. - Мог бы просто сказать, - все еще недовольно заметил принц дома, отстраняясь. - Тебе говорили это десятки до меня – ты услышал бы? – новый поцелуй. - Кроме того я не обольщаюсь – ты забудешь меня, как забыл всех остальных. Но вот этого паука ты запомнишь на всю жизнь! - Я никогда тебе это не прощу, - неожиданно спокойно и серьезно сказал Лестар. – Никогда. - Никогда-никогда, - согласно откликнулся Нонгвейн, прижимая его к себе. - Можно тебя спросить? – спросил, одеваясь Вейраун. Адрэйна подняла голову. - Можешь попробовать, - ответила она. - Это такая политика? Не нападать самой, а провоцировать на нападение других? Сначала мать Бьори, потом Гоан’мир? - Это не политика, это здравый смысл. Для обороны всегда требуется куда меньше сил и людей, чем для молниеносной атаки. - Наверное, они чувствуют себя обманутыми, покупаясь на такую уловку, - усмехнулся он. - Сами виноваты, не надо поддаваться на провокации, - без малейшего сожаления отозвалась Адрэйна, - в нашем мире тот, у кого первого сдают нервы, уже покойник. Я к магам, Лестар обещал кое-что показать. Лестар обнаружился в кабинетах магов, сидящим у Нонгвейна на коленях, и из одежды на нем была только заколка в волосах. - Мы вас не отвлекаем? – язвительно поинтересовалась у брата Адрэйна. - Мать Адрэйна… - отозвался он, оборачиваясь. - Ты слишком рано… Ладно, я пока что-нибудь накину, Нонгвейн, а ты приведи наших подопытных. Нехорошо заставлять мать дома ждать. - Мы не хотели вам мешать, Лестар, - сказала она, складывая руки на груди. - Ерунда, закончим позже. Мы сейчас все подготовим, а вы идите пока в зал. - Ты очень спокойно к этому относишься, - заметил Вейраун, рассматривая тренировочный зал магов, куда он попал чуть ли не в первый раз. - А…. Мне-то что за дело с кем он кувыркается? - Просто это не слишком подходящее место для любви…. - В мире дроу нет подходящих мест для любви, - рассмеялась она. - Ступай, позови мне Даоэргара, а потом можешь отправляться по своим делам. Даоэргар присоединился к ней практически в тот же момент, когда вернулся Лестар уже одетый хотя бы во что-то. Прозвучавший зов Яу заставил Вейрауна резко сесть на кровати. Вначале он подумал, что уже пришло утро, но один взгляд в окно убедил его - стоит глухая полночь и проспал он меньше двух часов. Он быстро оделся и, схватив оружие, вышел из спальни в коридор. Там уже было полно народа. - Тревога с четвертой стены от третьего поста, - сказал кто-то у него за спиной. Вейраун обернулся. - Что это? - Дом атакован. * Раццейна почти бегом преодолела последний пролет лестницы и поспешила по длинному коридору к комнате матери Адрэйны. Дверь к ней была распахнута настежь. Мать стояла на пороге с искаженным от боли и напряжения лицом. — Верховная мать, атака была нача…. — Короче! – рявкнула Адрэйна. Ее дыхание поминутно срывалось. Рядом стояла Гермия. — Священнослужительницы начали молитвы в храме, остальные женщины среди воинов. — Хорошо, — сквозь зубы выдохнула Адрэйна. — Как вы? — Мы готовы поддержать тебя, — ответила Гермия. — Хорошо, — повторила Адрэйна и скривилась от нового приступа боли. — Где Лестар?! — Я здесь, — сказал подошедший маг, расслышав ее последнюю фразу. Он снял с шеи длинную золотую цепочку, состоящую из мелких звеньев, причудливо переплетенных между собой. Расстегнул замочек и накинул ее так, что она оборачивала его шею и шею сестры. От нового удара Адрэйна пошатнулась, и они оба опустились на колени. — Не сопротивляйся, мать Адрэйна, – мне надо, чтобы ее удар был прямым, иначе мне не схватить силовую линию. — Я стараюсь, — процедила Адрэйна в ответ, стискивая ладонями виски, — во имя Бездны, Лестар, быстрее! — Делаю все, что могу, — сказал он. Лицо его с закрытыми глазами было непривычно сосредоточенным и серьезным. Пальцы Адрэйны стали конвульсивно вздрагивать. Она явно держалась из последних сил, перенося мысленную атаку, не пытаясь ни обороняться, ни закрыться, чтобы не помешать Лестару поймать разум нападающей матери. Раццейна судорожно стиснула руки. Судя по силе атаки нападал весьма могущественный дом. — Есть! – торжествующе вскричал Лестар, открывая глаза и срывая с шеи светящуюся цепочку, разрывая единство с сестрой. — Я ее зацепил! Можешь поднимать щиты! Адрэйна открыла глаза и сделала едва уловимый жест раскрытыми ладонями перед лицом. Щиты закрыли ее разум от атаки, и она встала на ноги, возвращаясь к своей обычной манере поведения. Она знала, что сейчас чувствует нападающая – что все атаки отскакивают назад, как свет от зеркала, как стрелы от щита. В таких случаях Жрица старалась обычно отойти, чтобы затем ударить снова, пытаясь разбить щиты. Однако магические крючки Лестара ей этого не позволят – они липкие и цепкие как паутина. Это как прилипнуть к валунам, опутанным сетями Охотника – и камень не сдвинуть, и самому не отойти. — Не выпусти ее, Лестар, — больше по привычке сказала Адрэйна – она знала: то, что попадает в магические силки ее брата, назад уже не выбирается. — Идемте в собор. Они вышли во двор, запруженный отрядами воинов, которые торопясь, но без суеты выполняли приказания – каждый вариант защиты и отражения атаки был прорепетирован несколько десятков раз, что вселяло определенную уверенность. Серая дымка появилась над верхом стены и, пронзенная сразу четырьмя стрелами от разных стрелков, тут же упала назад, превратившись в полете в воина-дроу. — Надо быстрее закончить с матерью атакующего дома, — сказала Адрэйна, опуская арбалет, — они утихнут, когда лишаться поддержки ее воли. Они поднялись в собор, где служительницы расставили в круг зеркала. Три Жрицы встали в центр — Отойди подальше, Лестар, — сказала Адрэйна, — выпустишь ее, когда я скажу, чтобы она снова смогла ударить по мне. Будьте все осторожны в момент ответного удара. Он переступил порог балкона и остался стоять там – мужчине нечего делать в храме во время церемонии. Жрицы запели. Песнь их то нарастала, то снова затихала, подчиняясь неведомому ритму. Было похоже, что в темноте собора бьется огромное сердце какого-то опасного зверя. Лестар, наконец, заметил, что сила звука, передаваясь от одной женщины к другой, как будто закручивает все пространство в огромную воронку в круге, ограниченном зеркалами. Каждый раз такая схватка происходила по-разному, не подчиняясь единым законам. Он понимал, что его сестра со жрицами готовят ответный удар, пользуясь тем, что могут потратить на него достаточно времени, не боясь усиления атаки матери, застрявшей в силках. Но что за атаку они придумали на этот раз и зачем нужны зеркала, он не знал – Адрэйна редко пользовалась дважды одним приемом, играя по правилам мира дроу, подчиненного общей паранойе. В завихрении, окружающем жриц, стали мелькать какие-то искры, превратившись сначала в молнии, а потом, когда пение достигло крещендо, сконцентрировавшись в сияющую сферу размером чуть меньше кулака. Адрэйна резко подняла обе руки, обрывая песню. В тишине слышались только монотонные взывания к богине Ллос простых служительниц, стоявших далеко за кругом. Сфера неподвижно висела в темноте собора, светясь, но ничего не освещая. Мать Адрэйна сделала быстрый жест, и ее возглас, начинающий новое песнопение прозвучал подобно удару металла о металл. Мелодия изменилась — ее цикличность, монотонность исчезла, теперь она прыгала, подскакивала, металась во тьме. Сфера ожила и помчалась к границе круга, однако, попав в зеркало, отлетела от него, ударилась о следующее и снова срикошетила. Пение продолжалось несколько минут и с каждым новым кругом, который она делала, отражаясь от зеркал, сфера росла. Наконец, жрицы замолчали и начали медленно, осторожно отходить от верховной матери, готовящейся нанести удар. Сначала Гермия, а за ней Раццейна уловив правильный момент вышли из круга, между зеркалами, не попав в зону действия все еще мечущейся сферы. Свет ее стал ослепительно ярким, но совершенно не распространялся, вообще не выходя за пределы шара. Темнота вокруг него как будто еще больше сгущалась, а никак не рассеивалась. Адрэйна замолкла. Гермия знаком остановила служительниц. В полной темноте и тишине сияла лишь сфера и слышалось сухое электрическое потрескивание. Женщины отошли к стенам собора, и только Гермия осталась стоять у круга. Длинные белые волосы Адрэйны развевались от стремительных движений сгустка энергии. Женщину начала бить дрожь от безумной силы напряжения рядом с ней. — Гермия! – старая эльфийка мгновенно опрокинула одно из зеркал на пол и сама упала рядом с ним, — Отпускай ее, Лестар, во имя жизни! Не без помощи магии, не свойственной его народу, Лестар сплел в своем сознании что-то вроде сети, в которой сейчас метался перепуганный разум нападавшей матери. Она не могла атаковать его, доминанта созданная в тот момент, когда она попала в ментальные силки, позволяла ей лишь биться о щиты Адрэйны. Сейчас же маг резко оборвал все связавшие их нити, отпуская противницу на волю, и тоже упал на пол, не желая попасть под удар, подготовленный его сестрой. Адрэйна выкрикнула заклинание, вкладывая в него всю свою силу, всю свою волю, чувствуя, что мозг чуть ли не взрывается от переполняющей мощи. Даже сфера на секунду остановилась, пролетая мимо нее к выходу из круга, хотя, возможно, Лестару это только показалось. — Мать Адрэйна, дом кото…. Даоэргар, оказавшийся на балконе с помощью левитации, не закончил фразу, поняв, что попал он сюда очень не вовремя. Лестар не был уверен, что Адрэйна вообще услышала брата сейчас, но в любом случае остановиться она уже не могла. Сфера вылетела с бешеной скоростью, подгоняемая волей и яростью матери Адрэйны, которая была в таком состоянии, что даже не почувствовала возобновления атак своей противницы. За миг до того, как убийственный сгусток магии попал бы в Даоэргара, стоявшего прямо на его пути, Лестар рывком поднялся на вытянутой руке и кнутом захлестнул ноги брата, резко дергая того на себя. Они оба оказались распластанными на полу до того, как бреющим полетом над ними промчалась чистая энергия, заставив распущенные волосы Даоэргара развеваться. И еще мгоновенье понадобилось, чтобы Адрэйна поняла, что атаки ее противницы, которые она ощущала только что в момент наивысшей силы, как просто досадную помеху, прекратились. Мать напавшего дома потеряла силу, а скорее всего вообще была мертва. Лестар медленно опустил руку, выпутывая пальцы из густых волос брата. Даоэргар поднялся на локтях. Вид у него был ошарашенный. — Ты снова был сверху, — насмешливо сказал Лестар, чуть подталкивая брата в плечо, чтобы воин, наконец, скатился с него и позволил подняться. Адрэйна, подошедшая к ним, помогла встать обоим — Бросаться под атаку верховной матери – не самый умный поступок, Даоэргар, — заметила она — Да… да…. Лестар, я…. — Ты мне всю прическу сбил, — ответил ему младший брат, сосредоточенно перекалывая волосы, забрав заколки в рот. — Ты пришел с какой-то определенной целью, Даоэргар? – оборвала их мать Адрэйна. — Или тебе просто показалось, что это удачная идея? — Дом, который атакует, — это дом Гоан’мир. — Уверен? — Я знаю некоторых воинов оттуда в лицо, — кивнул Даоэргар. — Очень хорошо. Гермия, сколько дочерей у матери Гоан’мир? — Я ищу, — отозвалась та, перебирая какие-то бумаги в храме. Дом И’Лхои гордился своей осведомленностью насчет вещей, которые по идее никак не должны были его касаться. Это помогало. — Две. Одна из них полторы сотни лет назад закончила курс Жриц. — Думаешь, они выжили? – с сомнением спросил Лестар. — Думаю, нет. Ты видел силу удара? Я удивлена, что все из вас уцелели – я и не представляла, что мощь, отражаясь от зеркал вырастет настолько. На всякий случай, — обратилась Адрэйна к жрицам, — держитесь поблизости. Возможно придется еще раз объяснить, кого они решили атаковать, — ответом ей послужили улыбки полные самодовольства, — а пока займемся более насущными проблемами, — продолжила мать, доставая из ножен меч. Золтан, встретивший их внизу, был спокоен и сосредоточен, только частое дыхание выдавало его возбуждение от боя. А в целом волнение осталось ему чуждо, не коснувшись даже глаз – его взгляд был так же безмятежен, как и всегда. — Все идет по плану. Группы у городской стены уже практически справились с происходящим. — Группы из глубины крепости передали, что там все тихо, — быстро вставил вернувшийся Даоэргар. — Только я ничего не вижу от стены у озера, — сказал Лестар, уже проинспектировавший своих «мальчиков». — Там полная темнота и сигналы не проходят. — Закончите здесь, — распорядилась Адрэйна, — к стене у озера сходим мы с Раццейной. У магов Лестара было достаточно дел, и они не пытались сорвать наведенную атакующими темноту. Однако нападавшие, лишившиеся поддержки своей верховной матери, одновременно утратили и часть сосредоточенности, из-за чего темновая завеса местами сильно поредела. Впрочем, в той части крепости, которая была обращена к озеру, она висела совершенно нетронутой. Непроницаемая тьма, наведенная магами, как будто отсекала эти стены. Из темноты вдруг медленно, шатаясь, вышел воин-дроу, не принадлежащий к дому И’Лхои. Раццейна схватилась было за висящий на поясе хлыст, но Адрэйна ее остановила. Мужчина сделал несколько нетвердых шагов и упал лицом вниз на пол пещеры. В спину ему был вонзен короткий широкий меч. — Пошли, посмотрим – только они похоже и без нас недурно справляются. — А наши воины друг друга в такой темноте не перережут? — Наши гербы видимы для их обладателей даже в темноте, — покачала головой Адрэйна, заходя в темное пространство и держа меч наготове. Видеть дроу там не могли, но гербы искорками сияли то там то здесь, видимые только для своих. — Великолепная идея, мать, — искренне восхитилась Раццейна. — Я тут не причем. Идея Лестара, исполнение его «мальчиков». Как раз одного из «мальчиков» Адрэйна и ухватила за руку. — Что у вас тут происходит? Сделайте что-нибудь с этой темнотой. Во тьме, погруженной в мир звуков и случайных соприкосновений, законы действуют совсем другие. Самые незначительные шорохи здесь обретают смысл. Один из таких шорохов откуда-то сбоку заставил Адрэйну, зажмурившись, выбить огонь, резко и сухо щелкнув пальцами с зажатым фитилем, пропитанным горючим веществом. Пламя, взметнувшись вверх, заставило ее даже с закрытыми глазами поморщиться, а противника опешить на мгновенье. Его сбившееся дыхание, когда чувствительные глаза ударило светом, было прекрасным ориентиром. Не открывая глаз, Адрэйна поднырнула под его нелепый слепой удар и вонзила меч ему в солнечное сплетение по самую рукоятку. Теплая кровь, брызнувшая на нее, подтвердила, что удар был точным. Она помедлила мгновенье и вытащила лезвие, позволив телу сползти на пол. Потом сбила наугад висящий в воздухе фитиль и наступила на него ногой. Только после этого открыла глаза, проверяя не окажется ли на одежде убитого случайно герба ее собственного дома. Ее путь до второй крепостной стены, где, судя по звукам, происходило что-то интересное, занял некоторое время. Как она поняла, ворота двух внутренних стен устояли и попадавшиеся ей враги были теми, кому просто посчастливилось перебраться через стену. Ну или не посчастливилось, это как посмотреть. Около ворот темнота немного рассеялась – вероятно маги тут ее все же сильно потрепали или просто наложена была раньше, а восстанавливать уже было некому. — Как у вас дела? – спросила она, откидывая с влажного лица прилипшие волосы. Несколько дроу возились у ворот, которые маги Гоан’мир заставили проявиться, подгоняя к ним троллей, чтобы удерживали запоры. Один из присутствующих, догадавшись, кто перед ним воскликнул: — Верховная мать! Слава Ллос! — Слава, — довольно рассеянно откликнулась Адрэйна. Она узнала по голосу Нонгвейна. — Что случилось? Тролли рванулись, и маг-дроу снова прикрикнул на них, используя способности к внушению. — Мы не знаем, — ответил Нонгвейн, пытаясь совладать с дыханием. Ворота опять дрогнули, как под тараном. — Они пытались открыть ворота, но мы сумели удерживать их магию. А потом закрытые дверцы все же стали открываться. Тогда я запечатал их навеки, решив, что… так будет…. – он отвлекся, когда мимо его уха пролетел метательный нож. — Продолжай, — ободрила его Адрэйна, глядя как воин дома Гоан‘мир падает с ножом, торчащим сбоку шеи. — Но сейчас они, кажется, пытаются разбить дверь силой. Словно в ответ обрушился еще один страшный удар, так что запоры подпрыгнули и тролли пошатнулись. Хрупкий, как и вся его раса, маг-дроу, который следил за рабами-троллями, и вовсе не устоял на ногах. — Проваливай в Бездну, Кольвис, — презрительно прикрикнула на него Адрэйна. — Так перетрусил, что и троллей перепугал! – она снова обернулась к Нонгвейну. — Ты все сделал правильно, Нонгвейн. А почему кстати ты вообще здесь командуешь? Где Вейлин? — Не знаю, — выговорил он, — он пропал вскоре после начала атаки. Она кивнула, решив разобраться с этим позже, и подошла к воротам, положив ладонь на их холодную поверхность, не обращая внимания на огромные оскаленные пасти троллей рядом с собой, с которых капала тягучая пенящаяся слюна. Нонгвейн сказал правду, ворота были запечатаны надежно. Это впрочем ни о чем не говорило, даже запечатанные навеки ворота можно разбить. От удара створки дрогнули и сильно ударили ее в грудь. Падая, Адрэйна успела заметить, как огромные петли с одной стороны смяло словно бумагу. Она поняла что двери сейчас обрушатся, сорванные с петель. — Назад! Ее призыв спас жизни дроу, поспешно подавшимся назад от ворот, но никак не прикованным к ним троллям. Колоссальные створки рухнули, раздавив их так, что те даже вскрикнуть не успели, только треск раздался. Адрэйна, успевшая откатиться в последний момент, не в силах сразу подняться на ноги, смотрела как по искореженному железу ступает горный великан. Атака дома Гоан’мир была проиграна, в этом не могло быть никаких сомнений. Однако последний удар этой атаки еще мог причинить большие разрушения. У нее над головой просвистела стрела и вонзилась в великана. За ней еще одна и еще. Они могли причинить ему примерно столько же вреда, сколько булавочные уколы, но ведь и булавочные уколы не слишком приятны. Рассерженно взревев, тот заметался, раскидывая тех дроу, что его привели. Огромная лапища пролетела прямо над едва успевшей пригнуться Адрэйной, вскочившей на ноги. Краем глаза она заметила, что здесь же оказались и воины других групп, и, значит, в остальных местах бой уже кончен. И темнота бледнеет. Лестар небрежным жестом создал летающую платформу, похожую на сгустившийся туман. Вейраун, устроившись сверху, направил ее куда-то чуть выше уха великана, памятуя, что у этих тварей обычно плохое зрение. С этого положения ему удалось метнуть кинжалы в ремни, удерживающие огромный нагрудный щит великана. Один из ремней расползся, и щит упал вниз. Небрежно отмахнувшись чудовище задело Вейрауна, но на его счастье слабо, по касательной. Тем не менее платформу завертело, и он, с трудом удержавшись, упал с ней на каменный пол подземелья. Одновременно три или четыре стрелы из арбалетов полетели в незащищенную грудь великана. Адрэйна окружив себя магическим щитом, взмыла вверх, легко увертываясь и от стрел, и от беспорядочных взмахов огромных рук. Даоэргар выстрелил чем-то вроде сигнальной ракеты над головой великана, и тот задрал огромную неповоротливую башку вверх, пытаясь рассмотреть получше, открывая шею. Великаны не славились умом. Адрэйна, удерживая меч двумя руками, вонзила его прямо в незащищенное горло над кадыком и с силой протащила в сторону, чувствуя, что лезвие сгибается. Ее сил хватило, чтобы стремительно спуститься, почти упасть, около ног зашатавшегося чудовища. Ей повезло, рухнул он назад, а не на нее. Стало вдруг очень тихо. Тьма рассеялась. Адрэйна оглянулась и поняла, что это была последняя вспышка. Атака захлебнулась. Мать И‘Лхои подобрала чей-то меч и резко взмахнув им над головой выкрикнула благодарный призыв Ллос. Окружавшая ее толпа ответила дружным ревом. — Мать Адрэйна, что делать со взятыми в плен? — Золтан, — раздраженно ответила она, седлая ящера, — как ты сам-то думаешь? — Пусть жрица проверит их и посмотрим, может, выйдет толк. Новые воины нам не помешают. — Зачем тогда спрашиваешь? На этот раз даже безответный с женщиной Золтан позволил себе возразить. — Ты верховная мать нашего дома – кого же мне еще спрашивать? — Побольше самостоятельности, — посоветовала Адрэйна, вскакивая в седло. — К моему возвращению проверьте всех – доложите о потерях. Вейраун, Нонгвейн, Мэнорвар, Лангара, поедете со мной. Верховные матери редко ездили по городу без эскорта, по крайней мере, когда не скрывали своего статуса. Однако Адрэйна гнала своего ящера с такой бешеной скоростью, что ее эскорт остался далеко позади, хотя все были привычны к верховой езде. Единственный, кому удалось удержаться наравне с ней, был Вейраун, но только благодаря своему ящеру, имевшему обыкновение закусывать удила таким хитрым способом, что железо после этого не касалось его губ и, следовательно, всякая возможность влиять на поведение этого животного у всадника исчезала. Либо ящер уловил желание Вейрауна не отставать, либо (что куда более вероятно) просто решил, что они играют в веселую игру, только несся он, как выпущенная из арбалета стрела. Ящер Адрэйны широкими шагами помчался по широкой мостовой города, довольно бесцеремонно отталкивая зубастой мордой недостаточно расторопных. На улицах было подозрительно много народа для такого позднего часа – возможно, о нападении уже слышали. Какой-то гоблин не слишком резво уступил дорогу, и Адрэйна, сдернув с пояса одетый по случаю хлыст, наотмашь ударила его, свалив на землю. Вейрауна это не удивило. Хлыстом из змей тем более с ящера можно не то что гоблина, тролля насмерть захлестать при желании и сноровке. Адрэйна остановила ящера и кинула поводья, не озаботившись, чтобы привязать его, спешившись. Она быстрым шагом прошла по главной площади, взбежала по ступенькам высокой лестницы по направлению к храму. Вейраун остановился внизу, ему, как мужчине, в храме Ллос делать было нечего. Однако Адрэйна тоже не пошла в храм. На вершине лестницы около колонн здания висел огромный гонг в виде паука, поджавшего к толстому брюху свои восемь лап. Адрэйна подняла тяжелую колотушку и с силой, замахиваясь от плеча ударила в гонг. Тот послушно загудел, наполняя звуком всю площадь, все улицы, весь город, а может быть, был прав Вейраун, которому показалось, что этот звук рождается прямо в мозгу. Паук вытянул свои металлические лапки и положил их Адрэйне на голову. На какое-то время они застыли так. Подошедшая к Вейрауну Лангара сотворила тихую молитву Ллос. Наконец, паук выпустил верховную мать, и она, сделав жест благодарности богине, стала спускаться вниз. — Гонг прозвенел, так что все в порядке, — сказала она своим сопровождающим. — А он мог не прозвенеть? Адрэйна пожала плечами – она выглядела уставшей. — Говорят, такое бывает, когда Ллос по каким-то причинам отказывает уцелевшему дому в праве на месть. Казнь будет сегодня в одиннадцать часов от начала цикла Башни, — при этих словах Адрэйна довольно мрачно взглянула на саму Башню, показывавшую два с половиной часа от начала цикла. — Поехали. Назад она так не гнала животных, и прибыли они все вместе. — Как дела? – спросил ее старший брат. — Порядок. Как у вас? — У Гермии все целы. У Золтана десять дроу погибло, у меня еще восемь и пять магов Лестара. Всего из этого «на мясо» было предназначено пятнадцать. Из рабов еще двадцать три. Несколько раненых, но служительницы сказали, что они поправятся. — Итого сорок шесть погибших из них двадцать три дроу, — подытожила Адрэйна, — дешево отделались. Там все в порядке? — Вроде того. Пленных всех…. — Даоэргар! Ты даже ребенком меня обмануть не умел. Что там с убитыми? Воин неохотно подвел ее туда, где лежали трупы, которые готовили к похоронным обрядам. Там же стояли остальные мужчины семьи и Гермия. — Где Вейлин? Золтан кивнул на ближайшее закрытое саваном тело. Даоэргар глянул на Гермию, и та сняла покрывало. Мужчине нельзя касаться освященных вещей. Адрэйна хмуро оглядела тело мага. Его одежда была расстегнута на груди, и был виден след от удара меча между ребрами. — И что? Даоэргар вздохнул и потом ответил. — Это след не от меча дома Гоан’мир, — он поднял подобранный с места боя меч напавшего дома. — Видишь, у него сделаны зазубрины у эфеса? Он бы оставил рваные края, а здесь кожа рассечена совершенно ровно. — Это след от нашего меча? – Даоэргар отвел взгляд. — Это след от нашего меча?! — Да, мать Адрэйна, — ответил за сына Золтан. — Это след от нашего меча. Она взяла себя в руки. — Если я еще раз замечу, что вы скрываете от меня какую-нибудь информацию, тебя это тоже касается, Гермия, я сделаю так, чтобы вы очень пожалели, что вообще дожили до этого момента. Вы знаете, я могу сделать жизнь для вас крайне неприятной, — она подождала, когда они покорно склонили головы, и продолжила: — Соберите всех домочадцев в зале. — Всех? – не удержавшись переспросил Золтан. — Общий сбор дома и’Лхои? — Ради мужчины? – прибавил, явно не веря, Лестар. — Ради мужского трупа? — Снять и часовых тоже? – практично поинтересовался Даоэргар — Я стала невнятно говорить или у вас внезапно ослаб слух? — Мать Адрэйна! – в отчаянии взмолилась Гермия. — Во имя Ллос! — Ладно, — после паузы уступила Адрэйна, — разбейте их на три группы и зовите по очереди. Вейрауна сняли с поста через полчаса после того, как Золтан его туда отправил. Остальные обитатели дома И’Лхои, которых также вызвали в тронный зал, недоуменно переглядывались между собой. Для инструктажа по поводу нападения – поздно, для празднования победы – рано. Кто-то решился задать пару вопросов нескольким женщинам, идущим с ними, но те знали не больше остальных. Мать Адрэйна, прямая и напряженная, как струна, стояла на ступеньках трона, привычно уронив одну руку на эфес меча. Вторую она неосознанно прижимала к животу. На полу лежал труп мага, небрежно завернутый в саван. — Золтан, Даоэргар, Лестар, это последние, так что останьтесь с ними, — распорядилась она, когда благородные мужчины ее дома построили пришедших в ряд. Золтан встал в строй последним, рядом с Вейрауном, а сыновья отца дома еще дальше. — Одним из погибших сегодня, — возвестила мать Адрэйна, — был маг Вейлин. При этих словах несколько дроу с некоторым вниманием посмотрели на распростертый труп, но вообще-то особого впечатления данное заявление не произвело. — Он не был убит нападавшим домом, — отрепетировано продолжила мысль верховной матери Гермия. Театральное искусство не слишком развито у темных эльфов, но склонность к драматизму, которой славятся их светлые сородичи, в крови и у них. — Его убийца среди нас. Один из вас, если точнее, – снова заговорила мать Адрэйна Это сообщение тоже никого не заставило упасть в обморок или забиться в истерике. Все как-то нерешительно переглянулись, но этим дело и кончилось. — Это позор для нашего дома! – воскликнула Гермия. Золтан в ответ на ее заявление скептически поднял брови. — Это прямое нарушение приказа верховной матери! И наша задача покарать убийцу во имя Ллос! Вот тут уже все напряглись, чувствуя, что дело идет не к добру. В доме И’Лхои давно такого не бывало, но большинство помнило, как именно разбирательства проходили в прошлый раз. Судебно-следственная система не относится к сильным местам социально-общественного строя дроу. — Я задам каждому из вас один простой вопрос, — тихо, но так что услышали все, проронила Адрэйна, — вы можете сказать мне правду или ложь. Но если это будет ложь, я это пойму…. Я требую, чтобы каждый из вас опроверг это обвинение или сознался в нем, если он виновен сам, или указал виновного, если тот или та ему известен. Она сошла со ступенек и подошла к началу строя. — Смотри мне в глаза. Я требую, Шайла, чтобы ты созналась в преступлении, если ты виновна или указала на виновного, если ты его знаешь, — каждое ее слово было как надавливание на мозг. — Ты можешь это сделать? — Не могу, мать Адрэйна. Верховная мать подошла к следующей. — Смотри мне в глаза. Я требую, Ноксана, чтобы ты созналась в преступлении, если ты виновна или указала на виновного, если ты его знаешь. Ты можешь это сделать? — Нет, мать Адрэйна, не могу. И так один за другим. Она была уже почти в самом конце строя, но получила один и тот же ответ. — Смотри мне в глаза. Я требую, Кольвис, чтобы ты сознался в преступлении, если ты виновен или указал на виновного, если ты его знаешь. Ты можешь это сделать? — Нет, мать Адрэйна, — сквозь зубы выдавил тот. Вейрауна это не удивило. В зале уже практически всех трясло от скопившегося напряжения. — Смотри мне в глаза. Я требую, Эрониц, чтобы ты сознался в преступлении, если ты виновен или указал на виновного, если ты его знаешь. Ты можешь это сделать? — Н-не могу, мать… — Нет, смотри мне в глаза. — Я… я не знаю… — Не отводи взгляд! Смотри мне в глаза. Юноша умоляюще переплел пальцы. — Нет…. Я не убивал его. — Отвечай на мой вопрос, Эрониц, — напряжение усилилось многократно. Магия плескала от Адрэйны во все стороны. — Не смей отводить взгляд! — Нет, мать, я… — взгляд его опять убежал. Адрэйна проследила направление, куда он смотрел. — Это был Кольвис? Отвечай мне! Эрониц замер на мгновенье, а потом молча кивнул Адрэйна повернулась к Кольвису. — Кольвис, дорогой, — промурлыкала она. Вейраун со сдавленным криком сжал ладонями виски. Когда Жрица превращает каждое свое слово в приказ, это ощущается как прикосновение к мозгу. Мать Бьори в свое время частенько так делала с ним. Но тут это было не прикосновение, а удар тяжелого молота, — Скажи мне, это сделал ты? — Да… да… — его слова больше напоминали рыдание. — Очень хорошо, — продолжила Адрэйна, кладя ладонь убийце на щеку. — А зачем ты это сделал, дорогой? Скажи мне. Ответа дроу Вейраун уже не услышал. Ничего не возможно было услышать, кроме голоса верховной матери, гремящего в голове. Она вкладывала в свои приказы такую мощь, что они становились непереносимыми. — Расскажи мне как ты это сделал, Кольвис. Скажи мне. Золтан, стоящий рядом, со стоном упал на колени, корчась, как от боли, как будто его жгли или били. Лестар, на губах которого застыла напряженная усмешка, бесшумно вышел из строя и, подойдя к отцу, положил тому руки на плечи. Золтан стиснул его пальцы так, что ногти глубоко ушли в кожу, но Лестар и тут не перестал улыбаться. — Мразь, — коротко и хлестко бросила мать Адрэйна, вонзая Кольвису кинжал в живот, и оборвала приказную магию. Остальные потихоньку пришли в себя. — Не добивать – пусть кончается сам. Можешь забрать его, Раццейна, но проверь, чтобы прожил подольше под вашими «игрушками», – уже обычным тоном продолжила верховная мать. — Сдохнет – не хоронить. Выбросьте с воинами дома Гоан’мир и рабами. Она повернулась к стоящему Эроницу и с маху полоснула того по лицу тонким кнутом. У того через щеку набухла яркая алая полоса содранной кожи. Тот только вздрогнул, но промолчал. — Это тебе на память, Эрониц. Чтобы в следующий раз из тебя каждое слово вытягивать не приходилось. Перед лицом нашей богини любое колебание расценивается как непростительный грех. А теперь пошли все на свои места. Представление окончено. Когда Вейраун, отправленный с каким-то распоряжением Золтана, вернулся назад в основные комнаты, то нашел там только Ноксану, заживляющую Эроницу лицо и ругавшую сына на чем свет стоит. Тот сидел молча и не возражал. — Покажи мордочку, — наконец закончила она и повернула его нужной стороной к тусклому свету. — Сойдет. Благодари милосердие матери Адрэйны – в другом доме тебя бы уже отправили в Бездну вместе с Кольвисом. Эрониц и тут промолчал – о том, что происходит в других домах его мать несомненно знала больше, чем он – мальчишка, по меркам дроу едва вышедший из подростков. — А… Вейраун… уже вернулся? – повернулась к нему Ноксана. — Не на посту? — Я не могу разорваться, — огрызнулся он. Ноксана была простой служительницей, не посвященной в Высшие Жрицы, и, не забываясь, с ней все же можно было вести себя попроще. — Уже иду. — Ты разве не у дверей матери дежуришь сегодня? Там сейчас вся семья в сборе. — А они там что забыли? — У матери Адрэйны опять выкидыш, — вмешался Эрониц, на лице которого не осталось уже ни малейшего следа от страшной раны. Его мать кивнула. — Ты не знал? — Я даже не знал, что она беременна, — растерянно ответил Вейраун. — Она была на третьем месяце, — заметила Ноксана, которая вместе со служительницами была вызвана, чтобы помочь верховной матери. Эрониц, прикрыв красные глаза, быстро что-то прикинул в уме — Третий месяц – значит не от тебя. — В этом доме все всё знают? – риторически спросил Вейраун. Мать и сын синхронно пожали плечами. — Ты все-таки идешь? – поинтересовалась Ноксана. — Там и так целая толпа мужчин. — Хоть толпа йоклол, — дерзко ответил Вейраун, — меня-то по этому поводу Золтан от дежурства не освобождал. Дверь в комнату Адрэйны была открыта и, когда Вейраун занял свое место, женщина окликнула его. - Заходи внутрь, не торчи на пороге. Она, полностью одетая, полулежала на кровати поверх покрывала, опираясь на огромные подушки. Рядом с ней стояли мужчины дома и обе Жрицы. Мальчик-слуга возился смывая с пола огромное кровавое пятно. Вейраун встал сбоку от двери. — Завтра казнь дома Гоан’мир, — продолжила Адрэйна начатый разговор, — будьте готовы. А потом аукцион. Мы идем на него или нет, Золтан? Гермия чуть нахмурилась. Предоставление решений мужчинам ее до сих пор коробило, хотя она неплохо приспособилась к новым требованиям дома И’Лхои. Адрэйне, напротив, это казалось естественным, ведь мужской частью дома занимался оружейник, ему было лучше знать, нужны еще воины или нет. — Думаю, обойдемся. Даоэргар проверил тех воинов Гоан’мир, что уже у нас. Говорит, с частью можно работать. Среди них кстати два мага, — заметил он Лестару. Тот, проводящий тщательную ревизию своих двенадцати колец, кивнул отцу в ответ. – Я не очень доверяю проданным с аукциона. — А тебя самого разве не купили? – невинно поинтересовался Лестар. — Нет, — коротко ответил Золтан. — Нам нужно быть завтра в полном составе? Надо чтобы кто-то проследил за восстановительными работами в крепости, — спросил Даоэргар. — Нет, явиться должна вся семья. Поручите кому-нибудь другому. Нонгвейн дежурит? Пусть его группа и начнет работы, Раццейна. – та послушно кивнула, и после паузы Адрэйна вопросительно подняла брови. — Ну и чего ты ждешь? — Что, сейчас? — Нет, завтра, — издевательски ответила верховная мать. — Сейчас, конечно. — Сейчас четыре утра – а там работы на много часов, — возразила Раццейна. — Пусть начинают скорее. Раццейна, поклонившись, ушла, прихватив с собой одного из двух часовых. — Во сколько казнь? Хочу прикинуть успею ли проверить новых магов? – спросил Лестар. — Знаешь, что мне еще интересно, мать Адрэйна?.. — Мне вот интересно, есть какой-нибудь день в году, когда ты произносишь меньше одного миллиона слов в сутки? – пробормотал Даоэргар. — Не злись, братишка, — улыбнулся Лестар, легонько погладив того по щеке. Даоэргар дернулся как от удара. На самом деле, они не более нескольких раз были любовниками по-настоящему, и было это очень давно, и Лестар всегда удовлетворялся пассивной ролью, но Даоэргар так и не смог избавиться от чувства, что это именно его самого в таких случаях изнасиловали. Причем не тело, а разум, душу. — Когда какой-нибудь дом приговаривают, Совет велит ему сражаться, если он в состоянии. А бывало ли когда-нибудь так, чтобы дому удавалось отбиться? — А время, в течение которого приговоренный дом можно атаковать, как-нибудь ограничивается? – спросил заинтригованный Даоэргар. Лестар пожал плечами. — Может быть, тем, сколько можно удержать тварей Нижнего Мира в нашей реальности? Это часов восемь-девять. Удавалось ли кому-нибудь продержаться столько? — Не думаю, — покачал головой Золтан, — никогда о таком не слышал. Обращение Совета – это просто ритуал. Чтобы обреченный дом выжил… такого не бывало. — Бывало, — возразила Адрэйна. Было видно, что говорить ей не хочется. — Были дома, которым удавалось отбиться. Мужчины с удивлением посмотрели на нее, а Гермия понимающе кивнула. — И какие? — Не твое дело, Лестар, — мрачно ответила Адрэйна. — Не мое? Ладно. А что с ними делают потом? — Изгоняют? – предположил Даоэргар. — Ставят в конец иерархии? — Такое хуже всего, — покачал головой маг, — правда, мать Адрэйна? — Не знаю я, что лучше, что хуже, — рассеянно отмахнулась женщина, — и вообще шли бы вы все к себе. Ты, Лестар, между прочим, отвечаешь сегодня за дом. Когда они ушли, Адрэйна потрепала по плечу стоящего на коленях мальчишку-слугу. — Ступай спать. Все равно ковер выбрасывать – ничего ты с него не ототрешь. Когда мальчик, опустив глаза в пол, проскользнул мимо Вейрауна в двери, Адрэйна заговорила. — Удивительно, сколько крови может вылиться из одного живого существа, — с усмешкой заметила она, глядя на погибший ковер, — обычно мы как-то стараемся ее особо не расплескивать. — Ты не расстроена, мать? — Куплю новый. Как ты сегодня? Не ранен? — Все в порядке, мать Адрэйна, — тихо ответил он. — Подай третью книгу с полки. Пока он вытащил фолиант и донес его до кровати, Адрэйна зажгла свечу. Вейраун прикрыл рукой глаза, отдавая ей книгу, а потом опустился на колени перед ее постелью, нерешительно положил ладонь на ее руку, лежащую на покрывале, и прижался к ней щекой. — Смотри, не усни, — заметила Адрэйна, не отнимая руки, — а то придется пожаловаться Золтану, что ты спишь на посту. Бить он тебя не будет, ты уже не ребенок, но что-нибудь придумает. — Я не засну. — Хороший мальчик. — Мать Адрэйна… Она вопросительно вскинула бровь, подняв глаза от книги, и он продолжил. — Что это за заклинание было там в храме? Когда ты допрашивала нас? — Ты знаешь, что жрица может приказывать так, что ее невозможно ослушаться? — на его кивок Адрэйна слабо улыбнулась. — Мать Бьори неплохо вас дрессировала, так? Теоретически приказать можно что угодно. Даже говорить правду. — И солгать нельзя? — Ты же видел, что там было, — пожала плечами Адрэйна, — Кольвис солгал. Любое заклинание можно обойти – так устроен этот мир. Чтобы усилить действие приказа, надо увеличить сосредоточенность и затрачиваемую магию, как я это сделала потом, но на целый дом никаких сил не хватит. Та магия, что я использовала в начале, скорее побуждающая. Она вызывает сильное желание выполнить приказ, то есть рассказать правду, но не более того. Сосредоточенная воля ее с легкостью обходит. Эрониц попался, потому что не был до конца уверен, следует ли ему рассказать или нет. Если бы он не колебался, то тоже смог бы сказать ложь. Так и с любыми приказами. Нельзя требовать невозможного. — Жрица же может приказать все? — Поставить перед кем-нибудь невыполнимое требование – лучший способ упустить его из повиновения. У каждого есть что-то, чего он просто не может сделать. Не надо ломать личность и заставлять его через это переступать. Он может сломаться, но может и восстать против твоей власти. И наоборот – если хочешь научить кого-то сопротивляться приказной магии, надо начинать с неисполнимых приказов, тогда личность борется. — А если бы Эрониц не колебался? Или и вправду не видел бы ничего? А Кольвис солгал? — Тот, кто сумел совершить убийство так, что верховная мать не в состоянии это вычислить, заслуживает того, чтобы воспользоваться плодами своего убийства. Я говорю то же и об измене, — он поднял глаза, и она рассмеялась, — говорю серьезно – сумеешь изменить мне так, чтобы я об этом не узнала, значит, приобрел на это право. — Я не собираюсь тебе изменять, мать Адрэйна! – воскликнул Вейраун, совершенно искренне. Она опять пожала плечами. — Жизнь длинна, Вейраун. — А ты собираешься позволить мне разделить с тобой большую ее часть? – улыбнулся он. — Будущее на коленях у Ллос. Как знать. Не волнуйся, ты узнаешь, если я передумаю. — Когда? — Когда придет время. Может чуть раньше. Или чуть позже. Это было справедливо. Он кивнул и снова положил голову на их переплетенные руки. — Мать…. – опять заговорил он о том, что волновало его, — ты честолюбива. Хочешь подняться в городской иерархии и не боишься жесточайшей борьбы за место наверху. Но при этом строго подавляешь любую конкуренцию в собственном доме. В этом нет противоречия? — Ты очень любопытен, — устало сказала она, откидываясь на подушки. Адрэйну все еще мутило от потери крови. — Тебе когда-нибудь приходилось с кем-нибудь сражаться? В этот момент твоя правая рука конкурировала с левой? У моего дома и у меня, в частности, немало врагов, и, если остротой мечей и милостью Ллос мы проживем достаточно долго, то несомненно наживем еще. Мы можем биться с ними или уничтожать их. Но мы не можем себе позволить сражаться еще и друг с другом внутри собственного дома. Мы – единое целое. Когда каждый пытается сражаться на два фронта разом, хорошего из этого не выходит. В городе шестьдесят с лишним домов, и война идет всех против всех. Единственный шанс выжить теперь, это перестать искать себе противников внутри собственного клана, и чем раньше дроу это поймут, тем лучше. Прозвучал резкий и громкий, но для Вейрауна уже привычный, сигнал Яу. — Вот мы и скоротали твою первую ночь войны в доме И’Лхои, — весело сказала Адрэйна, садясь на кровати и мягко забирая руку из его пальцев, — но это хорошо что мы поговорили. Она встала и стала застегивать пояс с мечом в ножнах. Боевые кинжалы уже были на месте. Адрэйну ощутимо пошатывало, и Вейраун посмотрел на нее с легким беспокойством. Мужчина обычно привлекает внимание жрицы, касаясь ее подола, но Адрэйна была одета на мужской манер, и эльф легонько тронул ее рукав. — Ты уверена, мать Адрэйна, что тебе следует сейчас вставать?.. – он не продолжил, но взгляд его убежал вниз к кровавому пятну на полу. Она посмотрела на него, как на помешанного. — Сигнал Яу звучал. Я должна спуститься вниз и благословить вас всех. Хотя Лестар И’Лхои доводился матери дома лишь сводным братом, их и в самом деле связывало глубокое внутреннее сходство, куда более тесное, чем у Лестара с его родным братом, к примеру. Однако Лестар никогда не был до конца понятен даже Адрэйне, не говоря уже об остальных. Она знала, что несмотря на свои улыбки, нарочито мягкие манеры и даже некоторую жеманность, Лестар был по-своему изощренно жесток. Более жесток, чем не только большинство мужчин-дроу, но даже и женщин. Но при этом никакого фанатизма в нем не было – его жестокость проявлялась когда это было выгодно, и оставалась под контролем, когда требовалось. У Лестара, несмотря ни на что, была такая же холодная кровь, как и у всех уцелевших в доме И‘Лхои. Адрэйне так и не удалось понять, являлось ли это разламывающее противоречие в характере Лестара своеобразным проявлением чувства юмора – не смеялся ли в душе Лестар над всеми, кто обманывался его образом капризной и манерной игрушки? Или же такие перемены были совершенно искренними и для него самого – не был ли Лестар на самом деле сумасшедшим? Как и его сестра, он был сильной натурой и мгновенно умел создать вокруг себя любую атмосферу от спокойной и дружелюбной до напряженной и полной злобы. Его способность моментально приводить себя в любое настроение поражала даже тех, кто знал его всю жизнь. — Ты же вчера был в такой ярости из-за этого? – с изумлением говорил Даоэргар, глядя на спокойного радостного Лестара. — В ярости? – очень искренне переспрашивал тот. — Это правда так выглядело? Его единственного из знакомых Адрэйне мужчин действительно большую часть времени развлекало происходящее вокруг. И, пожалуй, поиск развлечений занимал львиную долю жизни Лестара. Бездействия он не переносил ни в каком виде. — О чем ты думаешь? – спрашивал он у брата. Даоэргар после очередных тренировок и напряженных расследований сложной сети интриг города честно отвечал: — Ни о чем. Понять этого Лестар не в силах. Сам он думает, как минимум, о семи вещах одновременно. Развлекать Лестара способно многое – возня с детенышами каких-нибудь пушистиков, секс с очередным мужчиной, планирование сложных интриг, изуверские эксперименты, садистское убийство или поиск новых украшений. Лестара вообще легко развлечь. Но уже несколько дней с тех пор, как прошла казнь дома Гоан’мир, никаких развлечений Лестару придумать не удавалось. Мать Адрэйна строго приказала сидеть дома и никуда не высовываться, пока шумиха не утихнет. Хотя главное правило в мире дроу гласит: «Можно все, главное не попадайся», когда город стоит от твоего дома за десяток миль, в тайне такую поездку не сохранишь. За несколько суток скучающий Лестар успел трижды довести своих магов до истерики, заставил Золтана стараться не пересекаться с ним вообще, чтобы не стать сыноубийцей, а Даоэргара серьезно задуматься о том, не стоило ли ему придушить младшего брата подушкой в детстве. Даже Нонгвейн, единственный кто, кажется, ловил кайф от капризов мага, и тот уже с трудом его терпел. Наконец, Лестар пришел к Адрэйне. — Мать Адрэйна, — склонился он перед ней на колени, — я пришел просить о милости. Она подняла брови. В прошлом такая покорность и политичность со стороны младшего брата бывала редко и заканчивалась не то, чтобы плохо, но как-то хлопотно. — Говори. — Новых магов лучше потренирует Рэт’четт, а обычные тренировки продолжит кто-нибудь еще из «мальчиков». Отпусти меня из крепости на пару дней в подземелья с несколькими людьми нашего дома. Нам все равно нужны рабы – мы как раз найдем их. Вы тут все немного отдохнете от меня, а то я только изнываю от скуки и извожу всех. — Да, это я заметила. Я и сама несколько дней от тебя с удовольствием отдохнула бы. Хорошо, иди, поговори с Даоэргаром, каких людей он готов тебе дать, отчитайся мне о переделанных дежурствах и проваливайте. И не возвращайтесь, пока ты снова не станешь нормальным. На редкость удачная победа над домом О Котором Теперь Никто Не Говорит сказалась очень хорошо на общем настроении, но не слишком хорошо на дисциплине. Золтан, например, никак не мог заставить воинов вернуться к тренировкам в полном масштабе. Он, впрочем, не слишком и старался – оружейник дома, в конце концов, тоже рад был получить пару дней на празднование победы. Так, во всяком случае, предполагали мужчины дома. Золтан никогда ни с кем свои чувства не обсуждал. — Давайте поднимайтесь – пройдемся по боям с тяжелыми щитами. — Золтан… сделай милость во имя богини… хватит на сегодня, — пробормотал Фейк’лас. В другое время ему бы здорово досталось – Золтан по-своему требовал четкого подчинения субординации, непослушания или грубости он не терпел. Однако сегодня обошлось. — За то время, что ты спал с моим младшим сыном, ты подцепил от него на редкость вредную привычку, Фейк’лас – болтливость, — хмуро сказал Золтан, но этим и ограничился. Оружейник еще раз оглядел расслабленных воинов и покачал головой. Потом несколько раз хлопнул в ладоши. — Поднимайтесь. Тренироваться сегодня больше не будем – лучше сыграем. Стрельба по мишеням. — На что играем? — На интерес, – спокойно ответил Золтан. Поднявшиеся воины переглянулись. — Условия? – предусмотрительно поинтересовался Фейк’лас. — Движущаяся мишень, стреляем против света свечи. Игра на вылет. Пятнадцать выстрелов на пару со мной. — Какую ты даешь фору? – спросил Даоэргар, который участвовать в любом случае не собирался – у него еще не восстановилась рука после ранения в последнем бою. — Двенадцать к трем, — ответил Золтан, и Даоэргар присвистнул, — я выигрываю, если попадаю двенадцать раз, мой противник — если попадет три раза. Я начинаю. — Это любопытно, — отозвался старший сын. Ему казалось, что среди воинов должны были быть те, кто выиграет с такой форой. Если, конечно, Золтан не попадет двенадцать раз подряд. Повисла пауза. — Я принимаю, — вдруг сказал Вейраун. Тут же всех охватило оживление. Укрепили движущуюся мишень, притащили мага, чтобы зажег свечу. Маг, которого вызвали так срочно, будто на бой, пробормотал что-то о «больных психах», зажигая свечи перед мишенью. Свет был тусклым, не способным вызвать ничего кроме презрительной усмешки у стрелка с Надземья, но дроу он ослеплял. Даоэргар встал на одном уровне с мишенью, прикрывая глаза от света. — Ушел бы ты от греха, — окликнул его Золтан, натягивая арбалет. — Ну, нет, — рассмеялся Даоэргар, — настолько чтобы попасть в меня ты не промахнешься! Словно в ответ прозвенела стрела, попав точно в мишень. Потом вторая, третья. Десять раз Золтан нажимал спуск арбалета, даже не замечая слез сплошными ручейками бегущих по щекам от нестерпимой яркости. В одиннадцатый раз Даоэргар поднял руки. — Промах! Золтан спокойно отошел, уступая место Вейрауну, спокойно встал в стороне, спокойно посмотрел, как Вейраун отправляет положенные ему три стрелы в цель. Ему как будто было все равно, проиграл он или нет. Даоэргар вдруг подумал, что так и было. — Ну и какой у тебя интерес, Вейраун? — Любой? — Золтан все еще остается оружейником этого дома – вспомни об этом прежде, чем начнешь резвиться, придумывая интерес, — заметил Даоэргар. Тут хотелось бы написать, что Золтан посмотрел на сына с благодарностью, но это было бы неправдой. То есть посмотреть-то он посмотрел, вернее, метнул быстрый взгляд из-под длинных копий ресниц, которые когда-то так нравились Адрэйне, но благодарностью в нем и не пахло. — Ничего такого. Я хочу, Золтан, чтобы ты спросил мать Адрэйну, почему она не берет себе супруга. Секунду царила тишина, а потом кто-то расхохотался. — А это по правилам? – осторожно спросил Эрониц. — Интерес может касаться только проигравшего и не может распоряжаться другими. — По-моему, все по правилам, — пожал плечами Даоэргар. — Вейраун сформулировал интерес, предписывающий, что должен сделать Золтан. Он никак не касается поведения матери Адрэйны – она вольна на вопрос Золтана дать любой ответ или не отвечать вовсе. Возникшую дискуссию Золтан прервал одним жестом. — Интерес справедлив, и я его выполню. Когда Золтан вышел, Вейраун повернулся к Даоэргару. — Он не выглядел слишком расстроенным. — Ты с Лестаром никогда не играл, - хмыкнул тот. — Он умеет придумать интерес. В этом Вейраун не сомневался. — Можно мне зайти, мать? — Золтан? Проходи. Ты рано. Что-то случилось? — Ничего, мать Адрэйна. Я могу поговорить с тобой? О ребенке, которого ты потеряла? — Давай, — равнодушно отозвалась женщина, — если у тебя нет для разговора тем поинтереснее. — Это ведь был твой третий ребенок, который ушел в Бездну, не сделав ни единого вдоха? — И даже пятый. Я не докладываю тебе обо всех. И еще двое, которые умерли до того, как научились поднимать головы от подушки. И что с того? Он заправил волосы за уши, выдерживая паузу. — Тебе не кажется, что Ллос забирает твоих детей, потому что они рождены вне брака? Почему бы тебе не взять в супруги какого-нибудь мужчину? Наверное в глазах Адрэйны что-то такое отразилось вместо обычной насмешливости, потому что Золтан поспешно добавил: — Не меня, конечно. Любой мужчина будет счастлив, если ты назовешь его своим. Адрэйна с полминуты неверяще смотрела на него, а потом расхохоталась. — Тебе самому бы не пришло в голову задавать мне такие вопросы, Золтан! Моим братьям есть смысл бояться стать аристократами-бродягами, но тебе-то что до моих детей, до моих мужей, до моего дома, если на то пошло! Золтан запротестовал, но она жестом отмела его возражения. — Не говоря уже о том, что ты потеряешь место отца дома, если я возьму себе супруга. — Я больше ценю свое положение оружейника, — сухо отозвался мужчина. — Давай так, — успокоившись продолжила мать Адрэйна, — ты объяснишь мне, почему задаешь такие вопросы, а я тебе отвечу, и отвечу честно. Золтан рассказал о пари. — Вейраун? – переспросила мать Адрэйна. — Если это такой намек с его стороны, то он слишком быстро стал нахальным… и навязчивым. — Не думаю, что он очень рвется в отцы дома, — заметил Золтан, — это была просто шалость. — Он уже не ребенок. — А сколько ему лет? — Понятия не имею. Ладно, теперь слушай. Во-первых, меня устраивает ситуация, когда мой дом очень опасается, что со мной что-то случится. Кроме тебя и Лестара из мужчин вряд ли кого-нибудь еще согласятся взять в другие дома, а Лестар и сам нигде не уживется. С женщинами почти тоже самое. Во-вторых, я очень хорошо помню, как погибла Карена, и как до нее Паэлла, а до нее мать Паэллы, и так далее. Это насчет ребенка. Что касается супруга, то мне нравится возможность получить любого мужчину дома, но взять кого-нибудь из них в мужья – это признать свою зависимость от него. Мне этого не хочется. - Зависимость?! – воскликнул Золтан. — Не думаю, что хоть одна верховная мать зависит от своего супруга! — Зависит. Она же почему-то не смогла остановиться на том, чтобы он был ее любовником, но сделала его своим мужем. Я думаю, что именно поэтому женщины так жестоки со своими мужьями. С одной стороны, их приучили презирать мужчин, с другой стороны, они ощущают, что вот эти жалкие самцы обладают над ними властью! Представляешь, как они должны ненавидеть вас за это и как сильно хотеть отвергнуть эту власть – отомстить вам, унизить, причинить боль? Да, это Золтан представлял. — Зачем же вы вообще берете мужей? — Ты слишком высокого мнения о нас, Золтан, — рассмеялась Адрэйна. — Думаешь, наши неприступные Жрицы – святые? Думаешь, их никогда не пронзал взгляд какого-нибудь мужчины, никогда не становилось жарко от прикосновения, не кружило голову от вида мужского тела? — И ты позволишь мне вот это все рассказать, в подтверждение выполнения моего интереса? – вдруг спросил Золтан. Адрэйна снова рассмеялась и развела руками, показывая, что ей все равно. Отряд Лестара, который Даоэргар был более чем рад ему выделить, вернулся через трое суток. Кроме взятых в плен орков и гоблинов, он привез с собой молодого мужчину-дроу, совсем еще юношу, чуть ли не ребенка, который теперь стоял рядом с Лестаром. Даоэргар, проследивший за тем, как рабов загнали в отведенные им помещения, приветственно махнул брату рукой. — Как все прошло? – спросил он знаками. Лестар показал, что все отлично. Вид у младшего сына дома был оживленный, а настроение замечательное. Чего нельзя сказать о Золтане, которого сегодня из-за рядовых проблем дома четырежды за ночь вытащили из кровати, таким образом сейчас, поздним вечером, сопротивляемость у него была на нуле. — Мы знакомы? – спросил он, подойдя к вновь прибывшим, глядя на юношу, на чьей одежде не было герба. — Надеюсь, — отозвался Лестар, — я – твой сын. Золтан сделал глубокий вдох, пока Даоэргар яростными знаками из-за его плеча показывал Лестару, чтобы тот сегодня воздержался от иронии. Лестар его, конечно, проигнорировал. — Я не к тебе обращаюсь, Лестар, — сказал Золтан. — А стоило бы, — вставил Лестар, опять намекая, что с ним не поздоровались. Даоэргар сделал выразительный пилящий жест большим пальцем по горлу. — Меня зовут Сольвиэйр, — спокойно ответил незнакомец, — я младший сын Второго Дома. Этим стоило бы гордиться, но в его голосе не было ни нотки гордости, никакой другой эмоции. Он звучал вообще безо всякого выражения. — Сольвиэйр заканчивает курс в Академии Магии, — продолжил за него Лестар примиряющим тоном, — он слегка заблудился в тоннелях, когда наш отряд наткнулся на него. Сейчас уже поздно – он переночует у нас, а утром отправим его домой или в Академию, — Лестар жестом подозвал слугу и велел проводить гостя в свободную комнату. Даоэргар невзначай добавил поставить перед дверями караул. Из уважения к высокому гостю. И из предосторожности. — Каким образом он оказался с вами? – мрачно спросил Золтан, когда Сольвиэйра увели. — Ну насчет «немного заблудился» я преуменьшил, — отозвался Лестар, — он попал в тенета Охотника. — И ты, преисполненный милосердия, его, конечно, спас? – язвительно перебил мага отец. — А что я против него имел? – ответил Лестар, видимо, не желая продолжать спор. — И ты не придумал ничего умнее, чем привести его сюда? — Я должен был выкинуть на улицу сына Второго Дома? – резко бросил Лестар, чей небольшой запас терпения подошел к концу. — Он всего лишь мальчишка, Золтан, а не пещерный тролль! Завтра утром дадим ему ящера и отправим с эскортом домой. Я прослежу лично. Он повернулся спиной, показывая, что разговор закончен. Даоэргар облегченно вздохнул, понимая, что они были в одном шаге от полной катастрофы. И тут Золтан решил этот шаг сделать. — Лестар! Не завтра, а сейчас же! Это приказ. Лестар замер, напряженно выпрямившись, а простолюдины, давно окружившие спорящих, переглянулись. Наконец, маг очень медленно повернулся. — Смотри-ка, Даоэргар, — с улыбкой сказал он, — наш уважаемый отец выплюнул кляп изо рта, и у него прорезался голос. Только очень некстати. Даоэргар сдержанно усмехнулся, не решив, чью сторону нужно принять в этом споре. — Пусть ему выделят эскорт и отправь его отсюда, Лестар, — твердо приказал Золтан. — До его дома почти три часа езды, а до черной смерти Башни осталось меньше часа. Знаешь, что бывает с мальчиками-аристократами, которые шатаются по улицам ночью? — Я знаю, что позволять чужому магу останавливаться в доме – это крайняя неосторожность. А я стал оружейником этого дома не потому, что бывал неосторожен. — Нет, оружейником этого дома ты стал потому, что знал, кого нужно подсидеть, воткнув нож в спину, а кому надо лизать ноги. Даоэргар едва удержался от искушения зажмуриться, однако Золтан сдержался. — Может быть, ты и прав, Лестар. Но, тем не менее, я и в таких случаях был осторожен. Пока я отец этого дома, чужой маг здесь не останется. — Ну, вообще-то ты не отец этого дома, — педантично поправил его Даоэргар. Лестар быстро повернулся к брату. — Знаешь, ты прав, – он бросился в сторону лестницы, когда Даоэргар схватил его за запястье. — Не вмешивай в это верховную мать. Лестар молча вырвал руку и легко взбежал по ступенькам. В зале, полном людей, царила тишина. Адрэйна вышла к ним через несколько минут в сопровождении младшего брата. — Я узнала, что тут возник спор насчет гостя. Так как Золтан исполняет обязанности отца моего дома, то любое его слово является неукоснительным приказом для всех мужчин И’Лхои. Однако учитывая все обстоятельства, я полагаю, что в данном случае он позволит отступить от своих строгих правил. Ты меня слышал, Золтан? — Да, верховная мать. — Очень хорошо. Члены семьи пусть пойдут со мной. Они поднялись в комнату матери Адрэйны. Вейраун, полулежавший на постели, поспешно накинул на себя покрывало, но на него никто не обратил внимания. — Значит так, — холодно сказала женщина, — вас всего трое – отец и два сына. Старший и младший. Притом, что вы все трое мужчины и, следовательно, не можете отличаться особым умственным развитием – неужели так трудно разобраться в иерархии? — Отец после смерти супруги, потерявший право на фамилию, — тихо заметил Даоэргар. — Достаточно, Даоэргар! Я и без тебя прекрасно помню, какие перемены произошли в нашем доме, тем более, что к их большей части я имела непосредственное отношение. Могу и еще слегка подкорректировать состав семьи, — она обвела их взглядом. — Какого дьявола вы устраиваете балаган?! Свара на глазах у челяди – вы что, последний стыд потеряли?! Я не желаю, чтобы повторялось что-нибудь в этом духе. Золтан, я напоминаю, такие вопросы, как пребывание в крепости представителя дома, гораздо более высокого, чем наш, не относятся к тем, что ты имеешь право решать единолично. Лестар, я считаю, что тебе стоит извиниться перед отцом, как только вы выйдете отсюда. — Я так и сделаю, мать Адрэйна, — кивнул он. — Прости и ты нас. Мы больше не позволим себе настолько забыться. — Ступайте. Она села на кровать и устало потерла глаза, когда дверь за мужчинами закрылась. Вейраун медленно положил ей руки сзади на плечи, осторожно массируя. Она искоса посмотрела на него. — Ну что я могу сказать? – риторически произнесла она, хотя он ее ни о чем и не спрашивал. — Они хорошие мальчики. Иногда их немного заносит, как сегодня. Бывает, что рядовой варг рычит на вожака, но когда добычу поделят, и нервы успокоятся, мы снова становимся дружной и любящей семьей, — при этих словах она усмехнулась. — Преданной друг другу. Только вот ты все время оказываешься свидетелем наших семейных споров. — Вовсе нет, — возразил он, — я напротив удивляюсь, что большую часть времени все так мирно, — в ответ на ее вопросительный взгляд он продолжил: — Я не знаю насчет Лестара, но у Даоэргара должно быть сильное искушение избавиться от отца, чтобы занять главенствующее положение в семье, разве нет? — Думаю, да. Пришлось потратить много сил - я очень не хочу, чтобы состав нашей семьи еще менялся, — она рассмеялась увидев его растерянный взгляд. — Вейраун, никто не продержится в верховных матерях долго, если будет позволять взаимоотношениям внутри и вне дома развиваться хаотично. Ты слышал, что моих воинов из-за их репутации не возьмут в другие дома, так что они очень заинтересованы в процветании моего клана? Ты думаешь, эта репутация появилась сама собой? Такие слухи нужно тщательно распускать. Лестар, как и обещал, утром отвез сына Второго Дома и по возвращению был вызван к Адрэйне — Я встала на твою сторону в довольно сомнительной ситуации, так что ты задолжал мне объяснение. Прежде всего, кто такой этот Сольвиэйр? Что, кстати, за дурацкое имя? «Немой певец для мертвых». Он что, был третьим сыном, раз мать Второго Дома так его назвала? — Мать Второго Дома его вообще не называла – он приемный сын. Сольвиэйр…. Ну, я познакомился с ним в Академии Магии…. Да, я все еще поддерживаю там кое с кем «деловые» отношения. И нет, с Сольвиэйром мы просто знакомые. - С каких это пор у тебя появились мужчины – просто знакомые? – съязвила Адрэйна. — Я его заметил там, потому что у Сольвиэйра есть привычка дразнить преподавателей Академии, каждый из которых предпочитает на слово отвечать ударом. Это не слишком умно с его стороны, но требует определенного присутствия духа. Сольвиэйр обладает уникальным магическим потенциалом и на редкость острым языком – таким бриться можно. Мальчишка меня интересует скорее в профессиональном плане. — Насколько он силен? — Я уже не могу его пробить, а он только заканчивает курс. — Что за чушь? Ты даже меня можешь пробить. — Не хвастаясь — и тебя, и любую из матерей до десятой или девятой включительно, — кивнул Лестар, — но Сольвиэйр, думаю, смог бы справиться даже с Первой. В Академии он на спор вызвал совет из трех йоклол. Мужчина. Ему, конечно, здорово попало за такое, но факт остается фактом. Он остался единственным выжившим, когда его дом вырезали, потому что обрушил интуитивную магию и на собственных воинов, и на нападавших – там вообще ничего не осталось. Сам чудом уцелел. Ему не было и десяти. — Поразительно. А по его виду и не скажешь. — Он красивый мальчик, — улыбнулся Лестар. Адрэйна кивнула. Человеку любой эльф, разумеется, покажется красивым, но сами они, более привычные к собственной внешности, проводят четкие градации красоты. А красоту, в том числе и мужскую, дроу ценят не менее высоко, чем их светлые родственники. Видела Адрэйна Сольвиэйра только этим утром, когда он сдержанно поблагодарил ее за гостеприимство, и, прекрасно зная, какая редкость та самая совершенная красота эльфов, о которой сложены легенды, не могла не признать, что Сольвиэйр очень близок к идеалу. Лишь что-то портило его тонкое лицо. То ли скорбный жесткий изгиб рта, то ли то, что с этого лица на мир смотрели невеселые, предельно уставшие глаза. — Красивый… — повторила Адрэйна, — но вид у него не слишком счастливый. Горький, наверное, хлеб у приемного сына во Втором Доме. Впрочем, — вышла она из задумчивости, — это его проблемы, а нам надо подумать о своих. Это насчет Нонгвейна. Он тебе нравится? — Да, — пожал плечами Лестар, с удивлением глядя на мать Адрэйну. — Насколько сильно? — Достаточно сильно. Ты пригласила меня, чтобы побеседовать о моих постельных предпочтениях? – настороженно спросил мужчина. — Я хочу сказать, мне никогда не нравились женщины. Кроме тебя, конечно. — Ты знаешь, что я опять выкинула плод? — Да, я обратил на это внимание. — Гермия стара – зачать больше не сможет, Раццейна недавно родила, вероятность появления ребенка с определенным потенциалом от простой служительницы невелика. А нам очень нужны девочки с магической силой. — Ну и причем здесь я, мать Адрэйна? — Ты помнишь о «даре Ллос»? – спросила Адрэйна. Лестар до крови закусил губы. — Ты думаешь, девочка, рожденная мужчиной, может стать Жрицей? Адрэйна кивнула ему в ответ. — Ты знаешь, что случаи, когда мужчина мог зачать, происходят еще реже, чем беременности наших женщин? – продолжил эльф. — А мы повысим вероятность этого магией. — Есть какой-то способ? — Мы его выдумаем. — Ты знаешь, что от таких союзов практически всегда рождаются только мальчики? — А мы это изменим. Перекрутим наизнанку все течение зачатия и добьемся того, что нужно нам. — Как? — Не знаю. Мы и это выдумаем. У нас в распоряжении практически неограниченная магия, и информация, и время. — Любопытно, — задумался Лестар. — Если это удастся…. Такого никто не делал раньше…. Хорошо, я сегодня же засажу «мальчиков» за работу, пусть ищут всю доступную информацию в нашей магии и в надземной, мне надо съездить в Школу Магии посмотреть, что известно там – разобьем проблему на несколько частей. Начать надо с ритуалов – их меньше, и они…. Адрэйна откинулась в кресле. Это могло занять некоторое время. Лангара и Шайла помогали матери Адрэйне в составлении бальзама по новому весьма приблизительному рецепту, когда вдруг раздался резкий высокий сигнал. — Яу! – воскликнула Шайла, вскидываясь от книги. — Читай! – рявкнула на нее верховная мать. — А вечером явись к Даоэргару, и пусть он тебя проверит на все сигналы! Это не Яу, просто на одной из сигнальных вышек зажгли мадроно. У нас гости. Служительницы быстро переглянулись. Гости, достаточно высокопоставленные, чтобы дежурные дали сигнал – это обычно очень плохие вести в мире дроу. — Нам не нужно подняться наверх, чтобы узнать что там случилось? – робко спросила Лангара. — Делай что тебе велят! Я вполне обойдусь без твоих советов, Лангара! Сигналы нарастали, когда подключались следующие посты. Напряжение перед возможной опасностью перебивало даже страх перед крайне недовольной тем, что их работу прервали, верховной матерью. Лангара дрожащими руками взяла флакон с кислотой. — Прольешь – я тебя эту кислоту со стола языком слизать заставлю, — пообещала ей мать Адрэйна. Девушка задержала дыхание, но заставила дрожь успокоиться. Точно отмеренное количество капель упало в подставленную чашу. Адрэйна улыбнулась. — Характер у тебя есть. Вслед за поспешным стуком в дверь в комнату вошел Даоэргар. — К нам гости. — Мы не глухие. Кто это? — Это Первая мать города со своим сыном – Архимагом. Адрэйна замерла на мгновенье. — В таком случае мне надо подняться наверх и привести себя в порядок. Ступайте и выстройте всех, кроме дежурных, торжественным строем перед собором. — Ты думаешь, это связано с домом Гоан’мир? – спросил ее брат, пока они поднимались по лестнице — Дома с таким названием не существует, Даоэргар. — Вдруг всплыли какие-то новые доказательства? — Доказательства чего? Этот дом был виновен, был приговорен и был уничтожен. Финиш. Я думаю, дело, скорее, связано с тем молодым юношей, который у нас гостил. Во всяком случае, таким будет предлог. — Первая мать города не станет благодарить младший дом за спасение жизни какого-то мужчины, — возразил Даоэргар. — Маг, способный справиться с Первой Матерью, в активе дома дорогого стоит. Я даже не слышала никогда о таком уровне магической энергии у мужчины. Верховная мать черпает силу из своих Жриц, из своего дома и из фамилиаров-йоклол Бездны – у мальчишки нет доступа ни к одному из этих источников. Представляешь, насколько его сила превышает силу Первой матери? Полагаю, у Совета могут быть какие-то планы на «Немого певца для мертвых». — А причем здесь Первый Дом – Сольвиэйр сын Второго? — Матери двух домов – близкие подруги, — пожала плечами Адрэйна. Кто сказал, что у верховных матерей не бывает подруг? Пенальти в ваши ворота за наглость. Кто произнес слово «йоклол»? Еще одно пенальти за похоронный юмор. — Так ты думаешь дело в этом? — Есть хороший способ узнать, — сказала Адрэйна, переступая через ограду балкона и медленно слетая вниз. Диски, влетевшие в открывшиеся по велению Адрэйны ворота крепостных стен, были окутаны темнотой. Верховная мать решила, что надо не забыть спросить Лестара, как его маги различили эмблемы прибывшего дома сквозь нее, но тут же выкинула эту мысль из головы. Сейчас были куда более важные дела. Из тьмы выступили сопровождающие Первой Матери – эскорт был торжественным и роскошным, но малочисленным – видимо, это посещение было инкогнито. Диски опустились, и на землю сошла Первая мать и ее сын. Простолюдины встали на колени, но не члены семьи. Остался стоять и Золтан. Адрэйна склонилась перед старой женщиной в церемонном поклоне, а мужчины ее дома преклонили одно колено на мгновенье в знак уважения. Гости медленно поднялись по лестнице к собору, на площадке которого стояла Адрэйна. Встав на ноги, Золтан глазами указал стоящему напротив старшему сыну на его брата. Лестар стоял напряженно выпрямившись и крепко сжав губы. Даоэргар осторожно взял его за руку и переплел свои пальцы с его. Не столько из братской нежности, сколько из предосторожности. Никогда неизвестно, что может прийти в голову Лестару – он вполне способен, например, послать Архимагу города воздушный поцелуй. Правда, кто знает, будет ли тот возражать – в городе на этот счет болтали всякое. — Я приветствую тебя от лица всего моего дома, Первая мать. Ты оказала нам огромную честь своим посещением, которую нам сложно осознать до конца. Однако зачем ты так затрудняла себя, Мать? Если ты желала меня видеть, то могла послать за мной – неужели я осмелилась бы противиться воле правящей городом? — Сейчас, мать Адрэйна, нет нужды в таких церемониях, — ответила Первая мать. Голос у нее был низкий – чистое контральто, редкое для эльфов, и скрипучий, но дикция очень четкая. — Совет обеспокоен теми нападениями, что пришлось вынести в такой короткий период сразу двум домам. Я навещала мать Бьори и теперь прибыла в дом И’Лхои. — Совет крайне любезен, — коротко ответила мать Адрэйна. Ее предположения подтверждались – Первая мать не хотела вызывать ее, мать младшего дома, к себе официально. Но желала поговорить. — Я смотрю, что дом И’Лхои практически смог справиться с последствиями? – заметила старуха, оглядывая еще недостроенную стену. — Мы очень напряженно трудились для этого, Мать, — дала мать Адрэйна сдержанный ответ. — Разумеется. То есть твой дом пережил атаку дома Гоан’мир успешно? — Я не знаю дома, который ты назвала, Мать. А что касается атаки, то все, что послано нам, случается по воле Ллос. Мы в моем доме благодарим ее за каждый день, что бы он ни принес нам. — Ллос не вмешивалась в вашу битву, - покачала высохшей головой эльфийка. — Значит победил сильнейший. Тем лучше. Золтан переглянулся с Гермией – разговор звучал мирно, но тон Первой Матери не был дружелюбным. — Не существующему более дому не повезло дважды: сначала его мать не смогла справиться с эмоциями и напала на тебя, не будучи готовой, а потом вы, заставив его почувствовать вашу силу, не позволив фактически причинить вам вреда, отправили напавших к приговору и Бездне. — Разве Закон поменялся, что… — Закон не менялся, — прервала ее старуха. Тут уже напряглись все в доме И’Лхои, беседа становилась откровенно обвиняющей, – Мать Бьори тоже пользовалась Законом. Ты видела, что стало с ее домом после атаки? Ей понадобится много времени, чтобы хотя бы перестать бояться за свое положение, а ты поднялась на две ступени разом. — Мать! – очень четко сказала Адрэйна, стоявшая как натянутая струна, тронь – зазвенит. — Мать! Мое преклонение перед тобой трудно высказать словами. Для меня, как для каждого члена моего дома, твоя воля это воля самой богини. Если ты можешь обвинить меня в чем-то — сделай это, и любое наказание от тебя мой дом примет и перенесет как честь. Но, Мать, отчитывать меня, как девочку, в моем собственном доме перед моими людьми, я даже тебе не позволю. На лице Первой Матери не отразилось ничего, и Адрэйне вдруг подумалось, что эта женщина уже много веков на самом деле покойница. Архимаг города вскинул брови и вдруг чуть повернулся так, чтобы посмотреть на Лестара. Тот ответил ему прямым взглядом полным откровенной гордости. Вейраун, бывший там же, среди простых воинов, и пользуясь тем, что на него никто внимания не обращает, поднял руку и коснулся собственных губ, нащупывая, словно непривычный предмет одежды, улыбку. Первая мать вдруг тихонько захихикала. — Прости меня, мать Адрэйна. Мой возраст играет со мной злую шутку – мне кажется, что вокруг все дети, в то время как ты, Адрэйна, мать собственного дома уже… сколько? Тридцать лет? Пятьдесят? Семьдесят? Твой дом угодил Паучьей Королеве – испытания, посланные вам, вы прошли с честью и доказали, что достойны своего положения. А может быть, и высшего. — Если будет на то воля Ллос, — отозвалась Адрэйна, делая жест, позволяя своим людям подняться. Первая мать осмотрела ее воинов. — Ты можешь гордиться своими людьми, мать Адрэйна. — Я и горжусь. Очень. — Мне кажется, что некоторых я видел в других обстоятельствах, — усмехнулся Архимаг, глядя на Вейрауна. Золтан открыл, было, рот, чтобы дать какой-нибудь вежливый и обтекаемый ответ, но его опередила Адрэйна. — Ты мог видеть Вейрауна среди аристократов, когда он был супругом матери Бьори, господин Архимаг. Первая Мать снова захихикала. — Бедная мать Бьори – потерять мужа и чуть не лишиться дома. Мы все должны ей посочувствовать в этом несчастье. — Мы ей все здесь и сочувствуем, — заверила Адрэйна и сама не удержалась от улыбки. В час черной смерти Башни, Адрэйна встала с кровати, накинула на себя что-то и, сев за стол, зажгла свечу. — Можешь остаться сегодня на ночь у меня, Вейраун, — сказала она, — если тебе не мешает свет. Мне этой ночью уже не ложиться. Он повернулся к ней, глядя на четкий, словно вырезанный из бумаги, профиль, склоненный над книгой. Адрэйна почти никогда не позволяла ему оставаться в своей комнате до утра, обычно отсылая сразу после того, как они заканчивали. — Я была неправа, — тихо сказала Адрэйна насчет дневного визита. — Сольвиэйра они не упомянули. Первая Мать довела до нас приказ Совета – на дом матери Бьори до поры до времени нападать нельзя. — И что мы будем делать? – спросил Вейраун. Она вполоборота развернулась к нему. — Что конкретно тебе непонятно? Мы не будем нападать на дом матери Бьори. До поры до времени. — Твой дом уже поднялся на две ступеньки вместо одной, зачем тебе продолжать войну с домом Мун’Отир? Ты уже лучшая? — Это лояльность? — Это здравый смысл, — осторожно процитировал он ее саму. — Мало быть просто лучшим, Вейраун. Надо чтобы все остальные просто сдохли. Поверь мне, мы еще далеко не закончили с домом Мун’Отир.