В темноте

Часто родители спрашивают себя, сколько в их детях появилось благодаря воспитанию, а сколько было заложено природой? И как сильно наши ошибки влияют на наших детей? А может быть не влияют совсем? Насколько вообще в наших силах на что-то повлиять? Думаю, однозначных ответов на эти вопросы не существует. Бывает ли, чтобы кто-то рождался злым? Или только жизнь толкает на жестокость? Рискуя, навлечь на себя всеобщий гнев тех, кто твердо верит в заложенную сущность, я скажу, что ростки, которые даются нам от природы в большинстве своем могут быть использованы как на добро, так и на зло. И обстоятельства, в которых мы оказываемся, и картины, что мы видим перед собой, будят в нас те или иные побуждения сообразно нашей природе. Есть некоторые личности, кого невозможно сбить с их внутреннего понимания пути, но большинство развивается под влиянием обстоятельств. И поэтому, хоть я всегда соглашаюсь с тем, что каждый должен быть судим только по настоящему, я и всегда задаюсь вопросом, с чего же все началось? Время течет медленно в стране дроу, и хотя власть в доме И’Лхои сменилась уже много лет назад, Адрэйна все еще была последней матерью, получившей в свое распоряжение дом и, вероятно, самой молодой. Впрочем, мать Карена считалась «молодой матерью дома» до самой своей смерти. Адрэйне было немногим больше двадцати, когда ее выдернули из привычных декораций города темных эльфов и поселили в промороженной насквозь крепости на берегу озера. Она отнеслась к этому спокойно. У нее вообще было такое сильное качество – спокойствие. Мать Карена в течение многих десятилетий практически на все, что говорила, слышала от своей перворожденной дочери только «Очень хорошо», пока не настала та ночь, когда меч этой самой дочери оборвал ее жизнь. «Очень хорошо», — ответила Адрэйна и когда узнала о рождении второй дочери дома И'Лхои, то есть о приобретении вечной конкурентки. Отца Пионы, в отличие от собственного, Адрэйна знала замечательно. Сайфер был недурным магом, интересным мужчиной и знал себе цену, вероятно, потому что уже не раз ее называл. К сожалению, он ее слегка завысил, позволив поймать себя на измене, обеспечив себе тем самым «вывод». Потом, впрочем, Адрэйна не раз сомневалась, поймали ли его на самом деле, или мать Карена просто присмотрела себе кого-то новенького. А тогда, когда она со своей шестнадцатилетней воспитанницей Пионой, пришла посмотреть на казнь, то ее вдруг вырвало от взгляда на то, во что ударами змееголовых плетей превратили красивого эльфа. Хотя возможно это зрелище тут было и не причем – Адрэйна была на пятом месяце беременности. Еще через пару месяцев она благополучно родила мертвого ребенка – что никого, включая ее саму, не обрадовало, но и не расстроило. Зато она совершенно не помнила, когда в их доме появился Золтан. Он был трофейным воином, но от какого дома и какой схватки он им достался, Адрэйна не заметила. Она вообще долгие годы его не замечала. Золтан хорошо владел оружием, но этим среди дроу удивить трудно, и имел привычку резко вскидывать голову, одновременно прикрывая веки, чтобы пригасить немного пронзительный огонь алых глаз. У матери Карены ушло много времени, чтобы привычку эту из него выбить. В течение тех лет, пока Адрэйна редко и ненадолго приезжала домой из Паучьего Храма, новый отец дома лишь проскальзывал зыбкой тенью, пряча глаза, и только когда ее призвали на рождение нового ребенка, она наконец обратила внимание на супруга матери, уже вполне освоившегося в этой роли. За эти годы он сделался одним из лучших воинов, оружейником дома И'Лхои, а Адрэйна увидела совершенно потухший взгляд и то, что он, оказывается, был очень красив. «Очень хорошо», — ответила Адрэйна, когда, разродившись мальчиком, мать Карена отдала его ей на воспитание. Она прошла больше половины курса жриц Ллос, и надо думать, жаждала быстрее получить это звание. А возможно и нет. Адрэйна, кажется, не слишком желала возвращаться в храм, будучи вполне довольной пребыванием в холодной крепости на берегу озера, где практически каждый камень был не просто ее знакомым, но и ее созданием – в свое время она потратила больше сил, чем кто-либо в этом доме на постройку цитадели. Если уж мать дома должна быть на недосягаемой высоте для простолюдинов, то кто-то должен быть с ними рядом, чтобы хотя бы следить за происходящим. Адрэйна с недоверием относилась к умению дроу самостоятельно урегулировать свои взаимоотношения. Особая малочисленность дома И’Лхои привела к тому, что аристократия и жила, и работала с простолюдинами на одном уровне. А Адрэйна никогда не удовлетворялась ролью простого наблюдателя – она знала не только каждого воина своего дома, но и чем дышит каждый из них, то есть то, на что большая часть женщин обращать внимание считали ниже своего достоинства. О делах дома в целом и каждого его представителя по отдельности Адрэйна была осведомлена даже больше, чем сама Карена. Даоэргар не причинял ей слишком много хлопот в первые десять лет своей жизни: учился неплохо, хотя на лету ничего не схватывал, все давалось ему только трудом. За упорство она всегда отличала своего брата, кроме того его самостоятельность оставляла ей время на свои занятия, которые были для большинства дроу малопонятными. Даоэргар много раз просыпался посреди ночи, когда даже Башня полностью гасла, от режущего глаза света из-за зажженной свечи и видел склоненный силуэт сестры. — Что ты делаешь? – спросил он ее однажды ночью. Адрэйна посмотрела на него слегка расфокусированными со света глазами. — Чего ты не спишь? — Я проснулся. Что ты делаешь? — Если думаешь, что завтра сможешь спать дольше – очень ошибаешься, я тебя подниму в обычное время, — и, дождавшись его утвердительного кивка, поманила, — иди сюда. На столе лежала огромная книга, устроенная так, чтобы свет падал на странницы. Вырисованные буквы не светились в тепловом спектре. Над частью слов Адрэйна сверху подписывала другие. — Это книга с поверхности, а я ее перевожу на язык дроу. Те слова, что подписываю, из нашего языка. Какие-то языки я знаю, какие-то похожи – по смыслу я стараюсь восстановить пропущенные места и переписать все заново. Ты прочесть их не сможешь – ты даже наших букв не знаешь, и навряд ли будешь учиться, если только не станешь магом. — Думаешь, стану? Она хмуро на него посмотрела. — Попробуй взлететь, — пока он попытался сосредоточиться, чтобы преобразовать магическую энергию, она покачала головой. — Слишком долго. Ты уже покойник. Еще вопросы будут? — А зачем тебе переводить книги? — Дроу слишком мало общаются с другими народами – из-за этого знание становится ограниченным. Ты знаешь, что надо сделать, если оказался в шаре темноты? — Стараться держаться выше или ниже первого удара противника, который обычно метит примерно на уровне груди. — Правильно. Но тактика эта настолько обычна, что твой противник наверняка про нее тоже знает. Я ищу заклинания, которые неизвестны у нас, против которых нет защиты. У наземных существ свои знания и умения. — Наземные существа? – воскликнул мальчик, и глаза у него ярко вспыхнули. — Наши враги, эти жуткие наземные эльфы? — Где это ты такого нахватался? – недовольно заметила Адрэйна. — Перестану брать тебя с собой к воинам, если будешь мне всякую чушь таскать. Все хороши в этом проклятом мире: и дроу, и наземные…. — Но ведь они травили, изгнали нас! – из-за того, что Адрэйна больше времени проводила среди воинов дома, чем в домашнем храме, Даоэргар сопровождавший сестру, знал куда больше, чем положено было мальчику его возраста. И не только об истории дроу. — Молчал бы лучше! — прикрикнула на него Адрэйна. — Много ты знаешь, кто кого изгнал! — Ты не веришь в это? – спросил он, смущенный резким тоном сестры. — Я верю, что дроу надо бы поменьше рассуждать о чужаках и о жестокости наземных родственников и побольше думать о собственных делах. Благодарение Ллос, они к нам в жизнь не лезут, и нам к ним соваться нечего. Даоэргар лег спать задумчивым. После того, как десять положенных лет истекли, Адрэйна каким-то образом сумела продлить свое пребывание дома еще на долгие годы. Мать Карена не слишком возражала, ее устраивало, когда перворожденная дочь помогала ей с делами дома. А так как все бытовые вопросы (то есть практически вообще все) Адрэйна неприметно сделала своей вотчиной, то Даоэргара, объявленного принцем дома она от себя не отпустила. Она вообще на всю жизнь сберегла привычку хранить нужных людей вокруг себя. Уже шестнадцатилетним юношей она привела Даоэргара к Золтану и, слегка подтолкнув мальчика, сказала: — Вот тебе новенький. Я думаю, что будет толк. Золтан без энтузиазма посмотрел на них и кинул в сторону сына несколько мелких металлических предметов. — Лови! – и, глядя, как ошеломленный мальчик все же успел ухватить их с помощью обеих рук, пожал плечами. — Может, и будет. — Обязательно, — повторила Адрэйна, — должен же быть хоть какой-то прок в том, что именно ты греешь постель матери. Пока ты. — Мать Карена что-то говорила? – поднял глаза Золтан. — Не слышала. Сейчас ее вроде все устраивает, — покачала головой женщина. Большая часть членов семьи, как прямых так и побочных, соблюдала некоторую солидарность в отношении взбалмошной верховной матери. — Мне пора, — она кивнула на прощание брату, с усмешкой посмотрела на его отца и жестами показала: — Смотри, Золтан, попортишь мне ребенка, голову оторву. Когда вернусь. Несмотря на ее шутливый тон, он не сомневался в ее способности «оторвать ему голову». Это, конечно, некоторое нарушение иерархии, но женщины всегда договорятся между собой. — Не хочешь уезжать, Адрэйна? — Мне нравится здесь, — вяло ответила она, делая жест, охватывающий дом в целом. Она провела в Храме едва ли два полных года когда родился второй сын матери Карены. По всей справедливости, даже той, что есть в распоряжении у темных эльфов – этого на воспитание должны были отдать Пионе, но мать Карена переведя взгляд с одной дочери на другую, сказала: «Адрэйна». Потом Адрэйна думала, не была ли это попытка спровоцировать неповиновение? Может быть, их с матерью Кареной отношения начали нарушаться уже тогда? Так или иначе Карена никогда не знала толком своих домочадцев. Адрэйна улыбнулась и ответила: «Очень хорошо». Если про Даоэргара всегда говорили, что он копия своего отца, лишь моложе, то насчет второго сына Золтана обычно спрашивали, точно ли он уверен, что ребенок от него. Возможно, они подозревали, что Лестар отпрыск какого-нибудь демона другого мира. Золтан только молча пожимал плечами. Насколько ему было известно, ребенок был все же его, и мать Карена придерживалась того же мнения. Первые два ребенка, попавшие на воспитание к Адрэйне, ее не слишком удивляли, как и не слишком отвлекали, но Лестар отличился по обоим пунктам. Сидя у Золтана, который продолжал тренировать своего старшего сына, Адрэйна держа на руках младенца, смеялась: — Постарайся не торопиться со следующим – еще одного твоего отпрыска я не выдержу. Я его не спускаю с рук круглыми сутками – иначе он начинает плакать и успокоить его невозможно. Во всяком случае, у него всегда дольше хватает терпения кричать, чем у меня слушать. С Даоэргаром было гораздо проще – он истинный дроу, и в него уже от природы было заложено, что мужчина должен помалкивать! — Ты его и вправду не отпускаешь? — Отпускаю, — ответила Адрэйна, пробуя заточку нового меча, привычно придерживая ребенка сгибом руки, — Ненадолго. Когда служу в храме или моюсь. — И как…? — Накладываю вокруг него Десять Стен Тишины. Только через некоторое время он оттуда вылетает. — Вылетает? — Точно, — покачала головой Адрэйна, — не знаю то ли плакать, то ли смеяться…. Даоэргара я до девяти лет не могла толком научить в воздухе держаться, а этот спит на метр выше кровати. Она аккуратно положила младенца на расстеленный плащ, чтобы сделать пару пробных взмахов мечом, выверяя балансировку. Ребенок до этого мирно дремавший, тут же разревелся. — Началось… — пробормотала Адрэйна, подхватывая брата и качая его из стороны в сторону, — признавайся, Золтан ты его с матерью зачал во время сигнала Яу? — Пори его, когда плачет, — порекомендовала ей сестра, временами присутствовавшая при их беседах. — Спасибо за совет, Пиона, – саркастически огрызнулась Адрэйна. — Когда тебе придется воспитывать детей, ты быстро узнаешь, что бить ребенка, чтобы он перестал кричать – это верный способ добиться прямо противоположного результата. Лестар перестал кричать, только когда начал говорить, и порой Адрэйна жалела о временах, когда его можно было заткнуть, взяв на руки. Она ровно и довольно тепло относилась к обоим братьям, даже, пожалуй, больше выделяя Лестара, с той только разницей, что Даоэргара ей никогда не хотелось встряхнуть за плечи так, чтобы носом кровь пошла, и зубы изо рта повыпадали. Даоэргар не воспитывался нигде, кроме собственного дома, Адрэйне тогда удалось убедить мать, что Золтан подготовит воина лучше. Она вообще крайне неодобрительно относилась к тому, чтобы кто-нибудь надолго отлучался из дома. Однако с Лестаром все было с самого начала очевидным Однажды когда ему было лет десять, Адрэйна вышла на шум. — Что здесь происходит? При виде сестры Лестар вырвался из рук какого-то воина и бросился к ней, чувствительно ткнувшись головой ей в солнечное сплетение. Адрэйна, опять беременная, поморщилась от боли и, машинально положив руки ему на плечи, снова спросила у дроу, что происходит. Ей никто не ответил, но она уже и сама успела разобраться. На земле лежала лазиль, пушистый зверек, принадлежавший Лестару, забитая камнями. Адрэйна оторвала от себя мальчишку. — Ступай к себе. Когда он ушел, она обвела толпу воинов непроницаемым взглядом, задержав его на Даоэргаре, тоже стоявшем среди них. — Ты бы постыдился, — тихо сказала она, — не несмышленыш уже. Даоэргар передернул плечами – эту привычку он усвоил от сестры. — Ему пора начинать понимать, что такое быть дроу. На это Адрэйна ничего не ответила, только кивнула и пошла назад в дом. Лестар лежа ничком на низкой кровати, плакал навзрыд. — Прекрати, — резко бросила ему Адрэйна, — перестань меня позорить перед всеми. Хочешь, чтобы тебя отдали Пионе? Этого он не хотел, поэтому постарался взять себя в руки, и ему это удалось. — Не надо плакать, Лестар, ты – мужчина, мужчина-дроу, у тебя впереди жизнь, на которую никаких слез не хватит. Подумай о чем-нибудь другом. О чем он стал думать, она узнала через несколько дней. Лестар, который из-за маленькой величины дома И’Лхои пользовался большей свободой, чем обычно дети благородных семейств, зашел во время перерыва в тренировочный зал, держа в руках клетку с новой лазилью. — Хотите, покажу фокус? Он поставил клетку и закрыл глаза сосредотачиваясь. Через мгновенье клетка вдруг с тихим скрежетом сплющилась, насмерть раздавив лазиль да так, что кровь брызнула. Даоэргар восхищенно присвистнул — Как ты это делаешь? — Если я расскажу, это уже не будет фокус. Мужчины рассмеялись лукавой серьезности маленького ребенка, а Лестар, улыбаясь, перевел совершенно холодный взгляд на воина, который не так давно затеял веселую игру со зверушкой «младшего принца». В то же мгновенье мужчина с диким воплем рухнул на пол, крик его превратился в бульканье, а потом в хрип, когда он начал корчиться на полу. Вошедшие Золтан и Адрэйна застали всеобщий переполох. Адрэйна остановилась перед дроу, царапающим собственное горло, в отчаянной борьбе за глоток воздуха. — Прости меня, Адрэйна, — осторожно спросил ее Золтан, — но в чем хоть дело-то? — Я ничего не делаю, — пожала плечами она. — Так сделай что-нибудь – он же умирает! Адрэйна сделала резкий жест, словно разрывала какую-то ткань перед собой, но ничего не изменилось. Она оглянулась по сторонам и увидела младшего брата, спокойно стоящего посреди общей суеты и смотрящего прямо перед собой. Не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих, она подошла к ребенку и встала перед ним на колени, чтобы глаза были на одном уровне. — Прекрати это! Остановись! – она с силой тряханула его, так что голова мотнулась. — Лестар! Никакой реакции и те же пустые мутные глаза Адрэйна сдернула с пояса стоящего рядом Золтана хлыст и тяжелой рукояткой ударила мальчика в висок. Глаза у него закатились, и он рухнул на пол. В тот же момент, бьющийся в судорогах, мужчина расслабился и резкими рваными вдохами задышал, перемежаясь тяжелым кашлем. — Унеси ребенка, Золтан, — приказала Адрэйна и подошла к еще не пришедшему в себя дроу — Убью… — с трудом выдохнул он, кашель буквально разрывал его на куски. — Убью… паскуду…. За что хоть?.. — Ты бы не попадался больше, Фораер, — спокойно сказала ему Адрэйна. — А то видишь, хватка у него крепкая – придушит в следующий раз насмерть, тогда и вовсе уже не разберешься, за что. — Откуда ты узнал это заклинание?— строго спросила после женщина мальчика у себя в комнате, куда его отнес Золтан. — Прочел у тебя в книгах, — ответил тот, стирая все еще сочащуюся из раны на виске кровь. — Ты умеешь читать? — Ты часто читаешь вслух, а я потом рассматривал страницы. Адрэйна и Золтан обменялись совершенно одинаковыми потрясенными взглядами. Женщина достала книгу и открыла первой попавшейся странице. — Читай, — приказала она. Он выговаривал слова медленно и по слогам, но одолел несколько строк, когда Адрэйна выхватила том у него из рук. Все было точно. Адрэйна никогда не сомневалась в том, что ее брат талантлив, а когда через пару недель Фораер разбился насмерть, сорвавшись с крепостной стены, поняла, что Лестар еще и очень целеустремленный. Она закончила курс совсем немногим раньше сестры и, несмотря на множество предложений, вернулась домой. Мать Карена очень хотела, чтобы ее дочь осталась Жрицей при Храме, но после долгого разговора с Адрэйной изменила свое мнение. О чем они говорили, осталось загадкой. Никто из мужчин Адрэйну об этом по вполне понятным причинам не спрашивал, а она никому ничего не рассказывала. Лестар за несколько лет до этого отправился в Академию магов, сопровожденный ободряющим напутствием сестры: «Не верь ничему, что тебе там скажут. Ничему. Ни единому слову». Без него в доме было скучновато, зато, временами навещая брата в Академии, Адрэйна убедилась, что не ошибалась в нем. На памяти самых старых магов Академии Лестар был единственным учеником, которому было разрешено иметь у себя вещи, изготовленные свирфнебли – основными врагами дроу. На вопрос Адрэйны маг-учитель вздохнул. — Да, я знаю, что это нарушение, но я просто должен был ему разрешить. Мальчик так интересуется внешними войнами дроу. По глубокому убеждению Адрэйны Лестару было абсолютно наплевать на внешние войны дроу – ему просто хотелось иметь у себя безделушки свирфнебли. — Не поздно ты упражняешься? Золтан вздрогнул и обернулся – занятый тренировкой он не услышал, как Адрэйна подошла. — Остальные уже ушли? — Мы заканчиваем еще до сигнала Яу, — ответил Золтан, — мне просто это нравится. Она усмехнулась и сняла со стены меч, привычно крутанув его в руке. — Сразись со мной, Золтан. Он поднял брови в ответ, не уверенный, что правильно ее понял. — Брось, — скривилась Адрэйна, — ни одна женщина в доме со мной и близко не справится. Мне нужно тренироваться. — Тренируйся с другими домами. — Золтан! — Меня убьют, если кто-то придет. — Я тебя тоже могу убить – и я уже пришла, — прозрачно намекнула Адрэйна. — Не ломайся. Я никогда не понимала этих предрассудков – сражаетесь же вы с женщинами в реальном бою – почему не должны так делать на тренировке? — Условия? — Никаких условий. Сражайся со мной так, как обычно сражаешься в учебном бою. Он кивнул и, едва ли не впервые в жизни посмотрев ей в глаза, кинул второй меч. Она поймала его левой рукой, а Золтан взял две сабли. Адрэйна говорила правду, заявляя, что мало кто смог бы сражаться с ней на равных. Как женщина, она была сильнее, но опыта у Золтана было все же больше. После первых нескольких пробных ударов, он перестал ее щадить, как и перестал чувствовать, что святотатственно сражается с женщиной – она была просто противником. Они оба с ходу взяли слишком высокий темп, который с трудом теперь выдерживали. Ей удалось выбить одну из его сабель, но, не рассчитав сил, Адрэйна потеряла равновесие. Он просто ударил ее между лопаток рукояткой второй сабли, так что у нее из легких выбило воздух и в глазах все вспыхнуло алым. Она врезалась в стену и успела только развернуться, когда Золтан прижал лезвие ей к горлу, так что при малейшем движении у Адрэйны были все шансы проглотить полных три дюйма закаленной стали. — Признай… окончание… боя… — с трудом выговорил он, задыхаясь. Она выпустила мечи и скрестила руки на часто вздымающейся груди. — Конец… боя… И прежде чем он успел отойти, положила ладони ему на бедра и поцеловала – влажно, жарко, развратно, как будто всю жизнь привыкла целоваться с саблей у горла. Он опустил оружие и попытался отстраниться, но она удержала его на месте. — Ты знаешь, что со мной за это сделают?.. – обреченно пробормотал он – кого это волновало. Она покачала головой. — Никто ничего не узнает. — Конечно… — скептически отозвался он, прекрасно осведомленный о том, как именно сплетаются интриги между матерями и повзрослевшими дочерьми. — Я вовсе не хочу бросать вызов матери Карене, — она прижала палец к его рту, обводя четкий контур узких губ. — Никто ничего не узнает. Я обещаю. И снова поцеловала так, что его окатило жаром с головы до ног. Он уже и забыл, когда с ним такое бывало. Сквозь туман в голове он услышал звон упавшей на пол сабли. Ох, не к добру все это… — Я бы отпустила тебя, Золтан, — пробормотала Адрэйна, перемещая ладонь ему на пах и слегка сжимая, — только вот ты не весь хочешь уходить…. На этот раз он ее поцеловал сам. Она бездумно гладила его по контуру длинного уха, пока они лежали в ее постели. Все, что произошло, было удивительным, но он кожей чувствовал растущее изнутри нервное напряжение. — Тебе пора, — отстранилась Адрэйна, — а то мать тебя хватится. Ни тогда ни потом Золтан не понял отношения Адрэйны к тому, что она спит с супругом своей матери. Ревновала ли она его или ей было все равно? — Так не пойдет, — сказала она в один раз, пока он отчаянно извивался под ее руками в тщетной попытке чуть смягчить слишком острые ощущения. — Я чересчур требовательна – ты слишком устанешь перед встречей с матерью. Он сам не знал, был ли обрадован или разочарован, когда она убрала руки. — Ложись рядом, — сказала Адрэйна, обнимая его. — Я могу… — Не надо. Просто лежи рядом. — Ты со всеми такая? – тихо спросил он, когда они наконец устроились, и она прижалась к нему сзади. — Какая? – безо всякого интереса переспросила она, и когда он пожал плечами, еле слышно фыркнула. — Кто лучше в постели я или моя мать? Он рассмеялся, откинув голову ей на грудь. — На такие вопросы умный мужчина в мире дроу не отвечает. — Я думаю, что на такие вопросы умный мужчина нигде не отвечает, — не настаивая, согласилась Адрэйна. Ему нравился секс с ней, но на самом деле Золтан был скорее обрадован, когда через некоторое время Адрэйна потеряла к нему интерес. Такой риск казался ему чрезмерным. Лестар, сидевший перед ней, машинально накручивая прядь длинных волос на тонкий палец, здорово изменился за то время, пока они не виделись. Мягкая неопределенность черт лица исчезла, он повзрослел и похорошел, хотя и не укладывался в классические эталоны красоты дроу. А улыбка осталась прежней, нахальной и провоцирующей, призывающей, чтобы ее стерли с этого нежного лица парой хороших оплеух. Или другим способом. — Как твой выпускной? Улыбка стала еще шире. — Мне понравилось. В этом Адрэйна никогда не сомневалась. — Тебе предложили стать учителем? – вернулась она к прежней теме. Брат рассеянно кивнул, поправляя пятую, нет, шестую, сережку в ухе, зацепившуюся за сложную заколку в волосах, — Ты согласишься? — Мать хочет, чтобы я согласился – «положение в обществе»! Адрэйна была почти уверена, что таким тоном в присутствии посторонних, по крайней мере вышестоящих, он никогда не говорил – ему эти слова назад в глотку вбили бы вместе с зубами. — А я не хочу. — Тебя не волнует положение в обществе? – притворно спросил он и вздохнул, — Прости, Адрэйна, но в нашем доме решения пока все же принимаешь не ты. — Пока нет. Он очень внимательно на нее посмотрел. С Даоэргаром Адрэйне всегда было проще, но настоящее родство их связывало именно с Лестаром – у них был одинаковый склад ума, чувство юмора и мысли обыкновенно шли в одном направлении. Она была уверена, что он все понял правильно. — Вот как…. Смело задумано. Мне нужно время, чтобы решить. — Время? – нехорошо переспросила Адрэйна. — Ладно, — согласился он, распуская на рубашке шнуровку у горла, глядя на нее в упор, — мне не нужно время, мне нужен повод, чтобы вернуться домой. Она была уверена, что все поняла правильно. — Это не чересчур? Он покачал головой. — В нашей жизни ничто не чересчур. Они всегда мыслили одинаково, подумала Адрэйна, осторожно запуская пальцы в его густые белые волосы, прекрасно зная, что брату не понравится, если она испортит ему тщательно уложенную прическу. — Глава наемников придет вечером за деньгами. — Хорошо, — ответил Даоэргар, не глядя на брата, — я сам расплачусь – верховная мать не хочет с ним встречаться. — Ему все равно, от кого брать деньги – он не гордый. А вы с ним так здорово смотритесь вместе – милашки. — А может лучше ты? В конце концов, ты с ним заигрываешь, когда он приходит? — Нет, — протянул Лестар, — ему нравятся воины. Дай мне парочку, кстати, этим вечером – хочу, чтобы потренировались с магами. И сам приходи – посмотришь новую тактику. — С каких это пор ты стал верховной матерью этого дома? – зарычал на него Даоэргар, в конец выведенный из себя. — Что за указания? — Ну какие указания, милый? – усмехнулся Лестар, глаза у него при этом оставались совершенно холодными. У него взгляд вообще никогда не менялся, какие бы улыбки не играли на губах. — Я тебя нижайше прошу. Я тебя очень боюсь, можешь не сомневаться. — Тебе когда-нибудь твой мерзкий язык оторвут вместе с головой…. — Жаль – я здорово умею им пользоваться, — парировал Лестар, нарочито облизывая припухшие губы. — О, — прервала их обмен любезностями зашедшая Адрэйна, — вы разговариваете? Кто-то кому-то задолжал денег? — Вовсе нет, сестра, — ответил Лестар, на мгновенье обнимая Даоэргара за плечи, — у нас приступ братской нежности — Трепло… — откомментировала Адрэйна, когда Лестар испарился по своим делам. — Я собираюсь его убить, — спокойно сообщил ей Даоэргар, у которого на скулах все еще рдели алые пятна от гнева и смущения. – Вы с матерью не будете возражать? — Ты хорошо его помнишь? Это Лестар. Тот, что в десять лет убил очень неплохого воина. Даоэргар, таких вторых сыновей стоит опасаться – на твое счастье его вроде бы устраивает положение. Ты действительно хочешь это изменить? На самом деле Даоэргар не слишком хотел это менять. Судя по всему их отец уже изрядно надоел матери Карене, а это означало, что в самое ближайшее время его могут сменить, и при перспективе получить в семью нового «родственника» нежелательно иметь еще и противостояние с братом. И Адрэйна будет недовольна. А недовольная Адрэйна чревата огромными неприятностями. Погруженный в эти мысли Даоэргар без стука толкнул дверь в комнату сестры, даже не задумавшись, что она может быть не одна. Она была не одна. С ней был Лестар. Сцена была достаточно недвусмысленной, чтобы Даоэргару не приходилось сомневаться в увиденном. Он давно уже не был ни наивен, ни невинен и видел и участвовал в достаточном количестве весьма сомнительных развлечений, и все же это зрелище лишило его дара речи, до такой степени это было дико и непотребно. Но вместе с этим притягательно настолько, что он не смог просто закрыть дверь и сделать вид, что ничего не видел. Адрэйна, растрепанная больше обычного, смотрела на него с привычной усмешкой. Сползшая лямка сорочки открывала ее плечо и большую часть груди. — Смотри-ка, Лестар, похоже твой брат разучился стучаться! Лестар стоявший на коленях на кровати, абсолютно обнаженный, не считая украшений, повернулся к нему через плечо. Его лицо, горевшее вожделением, было полно какой-то неестественной радости. — Иди сюда…. – позвал он, — Ну же… Иди к нам. Ты же хочешь…. В этот момент надо было развернуться и уйти. Но Даоэргар не мог заставить себя сдвинуться с места. Потому что подкашивались ноги, потому что сестра ему уйти не позволяла, и потому что, да, проклятье, он хотел… Мужчина нерешительно взглянул на сестру. Адрэйна улыбнулась ему еще шире и кивнула. Даоэргар скинул одежду и подошел к ним. Лестар, закинув руки назад, сцепил пальцы в замок у него на шее и впился в губы, жадничая и почти кусаясь. И у Даоэргара вылетели из головы все страхи, все интриги, все принципы, и вообще все. Осталось только чистая без малейших примесей страсть, ничем не замутненная, ничем не отравленная. Адрэйна отодвинулась к стене. — Идите на кровать, мальчики. Лестар проснулся, когда Адрэйна, лежавшая между ними, встала и начала одеваться. — Ты куда? – шепотом спросил ее он, трогая за руку, — Сколько времени? — Три с половиной часа от начала цикла Башни, — так же тихо ответила она ему. — Я должна проверить храм. До сигнала Яу еще два часа – спите. Он кивнул и придвинулся ближе к спящему брату. Когда Даоэргар открыл глаза, то первым он увидел очень крупным планом лицо Лестара, рассматривающего его с непривычно спокойным выражением. — Что смотришь? – нервно спросил Даоэргар. — Ничего. Ты красивый. Только на Золтана очень похож, — на губах у него заиграла обычная усмешка, — я себя странно из-за этого чувствую…. Но когда возбужденный со сна Даоэргар потянул его к себе, он не сопротивлялся. Совсем нет. — Это большая честь для нашего дома, что нам предлагают разделить поход на поверхность, — говорила мать Карена. — Это не разделение похода, — возразила Адрэйна, — мать Ирвилла просто не уверена в силах своих людей и просит нашего воина. — Что с того? Они готовы заплатить. — Слишком мало. Золтан стоит в два раза больше. Мать Карена задумчиво потерла верхнюю губу. С одной стороны Адрэйна действительно неплохо знала что почем, с другой стороны ей не нравилась безапелляционность дочери. — Ты бывал на поверхности, Золтан? – спросила между тем Адрэйна виновника спора. — Нет, Адрэйна. — Хочешь пойти? — Как пожелает мать Карена. Он последнее время вообще почти не говорил, будто надеясь, что про него забудут. Мать Карена срывалась на него чаще и страшнее обычного – он понимал, что его дни, как отца дома сочтены, и гадал только, сохранят ли ему при этом жизнь. — Я смотрю, ты очень не хочешь отпускать Золтана? – вкрадчиво спросила мать Карена. Адрэйна с подозрением на нее посмотрела. Тон матери ей не понравился. — Дело не в нем, а в деньгах. Пусть мать Ирвилла заплатит в два раза больше, и я лично прочту над Золтаном благословляющую молитву. — Не твоя забота – молитва над ним! – оборвала ее мать Карена, и Адрэйна поняла, что совершила промах. — Ты куда лучше меня знаешь, чего стоит мой мужчина? Адрэйна спокойно выдержала ее взгляд. — Если я отвечу «нет», получится, что последние полтора часа я зря трачу твое время. Если я отвечу «да», тебя это разозлит. Как мне ответить, мать Карена? Та промолчала. — Я поговорю с Ирвиллой, — наконец, сказала мать Карена, — она заплатит. Поход был удачным и обсуждали его долго. Даже дом И’Лхои, в котором вообще-то все отличались на редкость бесстрастными натурами испытывал необычный подъем, близкий к эйфории. Адрэйна, единственная не поддавшаяся этому настроению, поминутно одергивала то одного, то другого и даже на братьев прикрикивала. — Ты раздражена нашим походом? – спросил ее Золтан после очередной их тренировки, которые они не прекратили. Всегда лучше иметь в запасе маленькую правду, чтобы скрыть большую ложь. — Просто я предпочла бы, чтобы вы вырезали какой-нибудь городской дом – выгоды с этого было бы больше. — А как же удовлетворение Ллос? – слегка лукаво спросил он. Адрэйна сделала в ответ неясный жест, а потом повернула его голову к себе сначала одной, потом другой стороной. На тренировке она этого не заметила из-за неверного света и его темной кожи, а сейчас увидела, что у него вся правая сторона лица разбита и в следах от змеиных зубов. — Это мать тебя так? Он освободился от ее рук и отвернулся, закрывшись белыми волосами. Адрэйна вздохнула. — Жизнь у вас – согрешишь и пожелаешь могилы. — Ты ведь говорила с матерью Кареной? — Говорила. К тому, что убивать тебя расточительно, она не прислушивается. Чем ты ей так досадил? — Я ей просто надоел, — ровно ответил Золтан, доставая что-то из внутреннего кармана. Она взяла это у него из рук и увидела длинную и острую двузубую заколку для волос из серебра, — ты любишь всякие штучки с поверхности. — А ты отчаянный, — покачала она головой, — Спасибо, Золтан. Он не ответил, машинально поворачивая на большом пальце простое широкое кольцо с двумя рубинами – единственное свое украшение и наверное единственный подарок, полученный им от матери Карены за все время их супружества. Детей своих Золтан не то чтобы не любил, просто не придавал особого значения их существованию. Даоэргар был идеальным воином-дроу, и Золтан знал, что должен этим гордиться как отец и как учитель. Он и гордился, но, как ни в ком ином во всем мире, никаких теплых чувств идеальный воин-дроу в нем не будил. А что касается младшего сына, то Лестар оставался загадкой и для людей, куда более сведущих в психологии, чем Золтан. У него были ровные никакие отношения с сыновьями – без нежности с его стороны, без претензии на нежность с их стороны. В глотки друг другу не вцеплялись, оставаясь наедине – и на том слава Ллос. Им удавалось удачно разделять сферы влияния с Даоэргаром – количество воинов все увеличивалось, и разделить тренировки было не сложно, тем более что обоим еще приходилось отбывать дежурства. С Лестаром, как с магом, они вообще практически не пересекались. Однако сегодня ему нужен был именно Лестар – на завтрашний учебный бой требовались маги. В боевых комнатах магов на втором нижнем этаже его не оказалось, там же в рабочих и библиотечных кабинетах тоже, и Золтан решил поискать сына в личной комнате. Лестар жил на том же этаже, что и отец, но в противоположном конце коридора. Часть помещений стояли пустыми, и в той части здания вообще были всего две жилые комнаты – кроме Лестара, там же спал и старший сын дома. Однако встретил там Золтан не одного из своих сыновей, а Адрэйну в расстегнутом платье. — О, ты-то мне и нужен, Золтан, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной. — Зашнуруй, ты это хорошо умеешь. Пока он привычно затягивал тугую шнуровку у нее на спине, мысли у него в голове крутились слегка бессвязно. Она поблагодарила, улыбаясь над его растерянным видом, и знаком показала следовать за ней к лестнице. — С которым из них? – наконец, спросил он. — Зачем выбирать? — рассмеялась Адрэйна. — Твои мальчики хороши на контрастах. — Мать Карена знает? – задал он абсолютно глупый вопрос. — А ей что за дело? – нахмурилась женщина. Золтан подозревал, что с этим вообще-то можно поспорить, но промолчал. Они прошли весь первый этаж, а потом через какую-то незаметную дверь проскользнули в естественные коридоры подземелий. Несколько минут спустя они через петляющие тоннели вышли к небольшому перекрестку, заросшему сталактитами и сталагмитами, словно густым лесом. Лестар и Даоэргар ждали там. — О, у нас прибавление! – отреагировал первым, конечно, Лестар. Его жизнь вообще приучила соображать очень быстро. — Какими судьбами в нашу компанию, Золтан? — Закрой рот, — беззлобно бросила ему Адрэйна. — У нас мало времени. Не пройдет и двух циклов свечения Башни, как власть в нашем доме должна смениться. — С воинами все будет в порядке и с магами тоже, — откликнулся Даоэргар. Лестар склонил голову в знак согласия. — Очень хорошо, — сосредоточенно кивнула Адрэйна. — Ты нас понял, Золтан? — Ты хочешь убить мать Карену? Чтобы получить дом И’Лхои? — Так бывало всегда, — сдержанно отозвалась та. — Что насчет тебя? — В моем случае это вопрос с одним вариантом ответа. — Не прибедняйся, Золтан, — усмехнулась женщина, — у тебя есть выбор. — Да. Либо присоединиться к вам, либо мать Карена убьет меня в ближайшем будущем. — Неверно, — спокойно возразила Адрэйна. — Твой выбор — либо присоединиться к нам, либо я убью тебя прямо сейчас. Лестар тихонько рассмеялся. — И что я могу сделать для вашего плана? – спросил Золтан. — Умное животное, — кивнула Адрэйна. — Сейчас объясню. Лестар, что ты нашел по поводу заклинания, которое охраняет нашу мать? — Как ты и подозревала, все дело в ее кулоне. Это кристалл «Надежда» — он не позволяет никому приблизиться к тому, кто его носит, и ни одно из имеющихся заклинаний его владельца не задевает. — Но она должна снимать «Надежду» с ним? – мотнула головой Адрэйна в сторону Золтана. Лестар кивнул. — Да, если хочет, чтобы он смог хотя бы коснуться ее. — Она снимает кулон, Золтан, когда вы делите постель? – быстро повернулась к мужу своей матери Адрэйна. — Кажется, да. Да. — Отлично. Значит, тебе я объясню отдельно, что ты должен будешь сделать, когда она позовет тебя к себе. — Она этого не делала несколько недель, — устало возразил Золтан, — сомневаюсь, что мать Карена передумает в ближайшие сутки, чтобы помочь вашему плану. — Значит, сделаешь так, чтобы передумала! – резко приказала Адрэйна и дождавшись его кивка, продолжила. — Мать Карена – только моя забота, вы в это вмешиваться не должны, вы меня поняли? Лестар? — Мы поняли, сестра, поняли, — неохотно откликнулся младший мужчина. — Что насчет жриц? – спросил Даоэргар. — Мать может позвать на помощь? — Может. Ты говоришь правду, спасибо тебе, — отозвалась Адрэйна. — Это будет вашим делом. Нам придется создать канал мысленной связи, Лестар. Я сообщу тебе, если почувствую внешнюю атаку. В расчет берите двоих: Джолрол и Пейн. Гермия на нашей стороне, будет следить за простыми служительницами этой ночью. Если я передам сигнал об атаке (только если я его передам, Лестар!), вы должны разделиться и проверить, которая из них в трансе. Ту и убейте. Не медлите – я не уверена, что смогу долго выносить общую атаку. — А если обе будут в трансе? — Значит, убьете обеих! – раздраженно ответила Адрэйна. — Все ясно? Сегодня ночью. Теперь идите, вы первыми, мы с Золтаном вернемся за вами. Когда они оба исчезли в тоннелях, Адрэйна уселась на срубленный сталагмит, скрестив руки на груди. — Все понял, Золтан? — Вполне. Говорят, что удачное убийство всегда дело рук только одного? — Так и есть, — твердо сказала Адрэйна. — Мы – одно целое. У нас одна воля и одно желание. Они переждали несколько времени, прежде чем отправились назад в дом. Адрэйна повела его в спальню матери Карены. — Она сейчас занята, а мне надо тебе кое-что показать. — Что-то, чего я здесь еще не видел? Рядом с кроватью стоял огромный, в половину человеческого роста кристалл из множества аморфных образований. Золтан знал, что часть его веток светится мягким розовато-персиковым светом в темноте. Адрэйна села на мягко пружинящую кровать и показала ему одну небольшую ветку как раз на уровне изголовья. Она потянула за нее как за рукоятку и вытащила из толщи кристалла длинное тонкое лезвие острого кинжала. Показала нож с каменной рукояткой Золтану и снова вложила его назад. — Понял? Слушай меня внимательно, Золтан. Ты ударишь ее кинжалом, когда ее защита спадет, и Карена отвлечется, ты ударишь ее и сразу же, сразу же, слышишь, уйдешь из комнаты. Как можно быстрее, понял? Не отвлекаясь ни на что: ни на то, чтобы проверить насколько тяжело она ранена, ни на одевание, ни на умывание, ни на разглядывание интерьера – ни на что, понимаешь? От этого будет зависеть твоя жизнь и все наши тоже. Он несколько раз вытащил неприметный кинжал, а потом поднял на нее глаза. — Я сделаю это. И сразу же уйду. — Очень хорошо. Сделай то, что должен, и все будет в порядке. Идем, пока никто не пришел. Они спускались по лестнице, когда Адрэйна спросила: — Что ты собираешься делать, чтобы пробудить желание у моей матери? — Что-нибудь придумаю. Я знаю, что ей нравится. Поздно вечером, когда давно уже прозвучал Яу, и ужин закончился, и дежурных сменили, Золтан зашел в зал, где мать Карена тренировалась со своим хлыстом из змеиных голов. Страшное и смертоносное оружие, он при этом был крайне чувствителен, и, чтобы управляться им в достаточной мере, требовалось немало сноровки и тренировок. Адрэйне он так и не давался – Золтан знал, она этого не скрывала. Она вообще была довольно откровенна для женщины-дроу. — Что ты здесь делаешь? – бросила мать Карена, увидев Золтана в дверях. — Ничего, — тихо ответил он, проходя вовнутрь и глядя на измочаленное чучело для тренировок. А потом посмотрев куда-то в район рта матери Карены, которая не позволяла ему встречаться с ней глазами, спросил: — Не хочешь сыграть на мне? Резкий щелчок хлыста отозвался в тишине пустого зала, но Золтан не позволил себе вздрогнуть. — Решил меня соблазнить, Золтан? – усмехнулась мать Карена. — Разве у меня может быть другое желание? – спокойно ответил он, глядя в пол. Усмешка исчезла с ее губ, когда она сняла с шеи сверкающий сапфир и, в два шага сократив расстояние между ними, запрокинула ему голову, намотав его длинные волосы на руку. — Произнесешь хоть звук – забью насмерть, понял? Он с трудом кивнул, и она толкнула его вперед. Он встал, почти касаясь чучела руками, стараясь дышать ровно в ожидании удара. И все равно острая боль от обрушившейся на спину плети, от впившихся глубоко в плоть зубов, от яда, попавшего в кровь и, кажется, рвущего мышцы изнутри, застала его врасплох. После третьего удара ему пришлось схватиться за чучело, чтобы удержаться на ногах. Он задыхался, чувствуя, как по спине течет теплая кровь. В голове у него кружил туман, и Золтан мог только сосредоточиться на том, чтобы его заполошное дыхание не сорвалось на стон – в том, что его жена выполнит свою угрозу, он не сомневался. После четвертого удара он понял, что сползет вниз – ноги не держали, а руки уже разжимались, но в этот момент мать Карена опустила хлыст и, подойдя к мужу, прижалась к его губам пылким поцелуем. Он схватился за ее плечи, не от страсти, но чтобы не упасть, и она рассмеялась. — А ты горячий… Лестар, дежуривший вместе с братом у дверей спальни матери, слегка осунувшийся от нервного напряжения, неосознанным детским жестом теребил зубами заусеницу на большом пальце. Даоэргар автоматически убрал его руку ото рта. — Слишком долго…. – показал Лестар знаками, пальцы у него чуть дрожали, — Что они там делают так долго? Адрэйна, держащаяся в нише, усмехнулась и сделала довольно неприличный жест, смысл которого был бы вполне очевиден и тому, кто не знает немого языка. Золтан дернулся всем телом, когда Карена провела ногтями поперек все еще кровоточащих рубцов у него на спине, она рассмеялась от этого его движения, сорвавшись на удовлетворенный стон в конце, когда расслабилась под ним, закрыв глаза. — Иногда ты бываешь так хорош, Золтан… — пробормотала она, и это были ее последние слова перед тем, как мужчина, быстро извернувшись, вонзил ей нож в грудь. Брызнувшая кровь теплыми бисеринами перечертила его лицо. Он буквально вылетел за дверь, ощущая, как сгущается магическая атмосфера у него за спиной. В коридоре стояли его сыновья и откуда-то сразу же появилась Адрэйна, внимательно на него посмотревшая. — Вы не вмешивайтесь, — в последний раз приказала она, снимая с пояса меч и скрываясь за дверями спальни матери. Лестар возвел Десять Стен Тишины вокруг. Золтан никак не мог выровнять дыхание, глядя на сосредоточившегося Лестара, старающегося уловить мысленный зов. Даоэргар накинул на плечи все еще обнаженного отца свой длинный плащ, и Золтан жестом поблагодарил его. — Что там? – шепотом спросил Даоэргар у досадливо хмурящегося Лестара. — Заткнись, — резко оборвал его брат. Золтан положил старшему сыну руку на плечо и отрицательно покачал головой, делая знак молчать. Грохот за дверями стоял такой, что только Десять Стен Тишины могли объяснить, почему сюда еще не сбежался весь дом. — Есть! – воскликнул Лестар, отнимая пальцы от висков и открывая глаза. — Это сигнал! И они с братом бросились по коридору в разные стороны к комнатам жриц. Золтан остался на месте, слушая не смолкающий шум схватки. Сердце у него колотилось так, что отдавалось где-то в горле, и он положил руку себе повыше ключиц, с силой сдавливая, как будто желая самого себя задушить. Тихие шаги заставили его обернуться. К нему подходила Гермия. — Давно началось? – жестами спросила она. — Около получаса, — ответил он вслух – там так шумели, что услышать все равно не смогли бы. — Что там происходит? — Схватка Жриц, — ответила Гермия, останавливаясь рядом с ним. — Разрушительнейшая из всех магических дуэлей, — наверно он выдал сильное волнение, потому что Гермия ободрила его: — Адрэйна выиграет. Она очень сильна и в бою и в магии. К тому же тот кинжал заблокирует часть силы матери Карены. Адрэйна все продумала, она гораздо более внимательна к мелочам, чем была Карена, когда свергала свою мать — Паэллу. Хорошие были дни…. – с ностальгией вздохнула самая старая жрица, вспоминая не то мать Паэллу, не то как ее свергали. — А что со служительницами? — Все в порядке. Для простого народа все равно одна мать или другая. Даоэргар и Лестар вернулись практически одновременно, и оба показали, что их цель мертва. Ожидание затягивалось. — Вы ничего не чувствуете? – вдруг спросил Даоэргар. Они переглянулись. Дверь спальни и стена вокруг вспыхнули в тепловом спектре, и от них и в самом деле несло жаром. — Там огонь! Золтан взглянул на Гермию, но та лишь растерянно пожала плечами. — Я войду, — сказал Лестар, но Золтан быстро поймал его за руку, прижимая к себе. — Нет. Ты останешься здесь. Приказ Адрэйны был достаточно четким. — Но я не чувствую ее больше! — Ты останешься здесь. Лестар рванулся, но физически Золтан был сильнее. Дверь спальни распахнулась. На пороге стояла Адрэйна. Женщина выглядела уставшей, на одежде и на мече у нее запеклась кровь – ее и чужая – а на лице были разводы копоти, такие же, как и на кольчуге, но она, несомненно, была цела. Но взгляды зрителей были прикованы к дверному проему у нее за спиной. Там в языках малинового пламени на полу извивалось какое-то подобие огромного паука, цвета сырого мяса. Адрэйна резко махнула рукой, и дверь захлопнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель, а потом начала медленно бледнеть, выравниваясь цветом с остальными поверхностями. Адрэйна шагнула вперед чуть пошатнувшись. Даоэргар подхватил ее под локоть, но она недовольно освободилась. — Все в порядке? Канал оборвался в последние минуты. — Все в порядке,… мать Адрэйна, — отозвался Лестар. По ее сухим губам скользнула довольная улыбка и тут же исчезла. — Завязывайте с нежностями, — быстро сказала она. — Дел по горло, а сигнал Яу будет вовремя. Мы с Гермией уберем все магические следы – пока туда не заходите. Даоэргар, разбуди мужскую прислугу, Золтан, иди за служительницами – надо похоронить всех до утра. Сколько у нас еще трупов? — У меня двое, — отозвался Даоэргар, — Жрица и ее защитник. — У меня то же самое, — кивнул Лестар. — Мужчин наверное придется просто скинуть в озеро – не до того сейчас. Ладно, поторапливайтесь. Для погребальных церемоний присутствия мужчин не требовалось, и Золтан вошел в уже безопасную комнату, которая когда-то была спальней Карены. Практически ни одного целого предмета там не было – все разбито, растрепанно, выворочено, даже тяжелая окованная дверь треснула и обуглилась. — Вот поэтому они и не любят устраивать битвы Жриц, - произнес голос у него за спиной. Золтан обернулся и увидел младшего сына, с любопытством смотрящего по сторонам. — Скажи, — медленно спросил его Золтан, — когда дверь открылась… ты видел ее в огне? — Хватит, Золтан, — оборвал его Лестар. — Все кончено. — Да. Но тогда… в огне… — Хватит, Золтан! Все кончено! – в голосе у мага зазвучали нехорошие истерические нотки. — Все кончено. Ты говоришь правду, спасибо тебе, — после паузы отозвался Золтан. Прошло уже четыре с лишним часа от начала цикла Башни, когда Золтан вошел к матери Адрэйне. Та только что разобравшаяся со всеми делами, смотрела бумаги. — Золтан? Я думала, ты давно спишь. Он пожал плечами. Она встала, устало потерев глаза, и подошла к выходу на балкон, откуда виднелся весь город, только очень далеко. — Проще совершить убийство, чем разобраться со всей этой мурой, — заметила Адрэйна, делая неопределенный жест не то в сторону бумаг, не то в сторону города. — Болезнь, — машинально поправил Золтан, — это была скоропостижная смерть от болезни. — Как будто кому-то до этого есть дело. Он неслышно подошел к ней. — Как ты решилась, мать Адрэйна? У меня же до последней секунды был выбор? — А ты думаешь, я не знала, как ты колебался? – рассмеялась она. — Ты умный мальчик, Золтан. Я знала, что ты выберешь правильно. Кроме того, — она стерла что-то с его скулы, — кровь. У тебя на лице была кровь, когда ты вышел оттуда – вам бы не пришло в голову такое подделать, — и Адрэйна сунула палец в рот, чтобы облизать. — Ты… ты… — его вдруг даже затрясло от внезапно нахлынувшего желания. Он на ощупь нашел застежку на плаще Даоэргара, расстегнул, сбрасывая тяжелую ткань на пол, оставаясь полностью обнаженным перед женщиной. Адрэйна внимательно на него посмотрела. — Решил теперь стать отцом моего дома, Золтан? Он отрицательно покачал головой. — Это важно, потому что я тебя супругом не возьму. — Хорошо, — одними губами произнес он. Она осторожно потянула его к себе. Письмо от Пионы пришло примерно через год, после скоропостижной кончины матери Карены. Года Адрэйне как раз хватило на установления в доме нового порядка. Судя по масштабным приготовлениям дом И’Лхои всерьез готовился к войне. — Что теперь делать? – спросил Лестар, зачитав письмо, в котором Пиона просила у матери дома позволения покинуть Паучий Храм, где она служила жрицей, и вернуться домой в крепость И’Лхои. — Садись и пиши ответ: «Мать Адрэйна счастлива получить письмо от своей сестры и, полностью полагаясь на ее благоразумие в этом вопросе, свидетельствует о возможности для нее покинуть Храм в любое время, какое она сочтет подходящим, а Верховная Жрица иже Богиня с ней благоприятным, после чего Пиона И’Лхои может рассчитывать на гостеприимство родного дома, где все будут рады ее возвращению в это непростое для нас время. Преданная и т.д. и т.п.», — спокойно ответила Адрэйна, не отрываясь от документов, — потом перепишешь на чистовик и принесешь мне – я подпишу. Преданность дому, Лестар, это — то, чего мы должны добиваться. Если повезет, наш дом усилится новой жрицей. После смерти Пейн и Джолрол нас слишком мало для серьезной атаки. Моей магии со щитами хватит на то, чтобы отбить очень сильный удар, но для нападения нужны еще Жрицы. — А если не повезет? — Ты уже закончил с письмом? В кои-то веки Лестар заткнулся без возражений. Пиона прибыла вскоре после окончания переписки. Совсем взрослая женщина, в темном тяжелом платье с пожалованным хлыстом из кобр, она выглядела очень органично. Настолько, что в Паучьем Храме матери-настоятельницы перешептывались, пророча Пионе место среди высших Жриц. Однако Адрэйна знала Пиону лучше всех матерей-настоятельниц вместе взятых, и возвращение сестры ее не удивило. Пионе никогда не хватало умения учиться – слишком мешало высокомерие. — Мать Адрэйна, — на мгновенье склонилась перед ней сестра. — Пиона, — поприветствовала ее Адрэйна, — Добро пожаловать домой. Наших братьев, я надеюсь, ты помнишь. Пиона едва взглянула на них – они ее не интересовали. — Я подумала, что в такое трудное для нашего дома время, мой долг быть здесь, мать Адрэйна. — Это очень благородно с твоей стороны, сестра, — усмехнулась Адрэйна, которая была уверена, что если бы за этот год ее семью истребили, Пиона и не вспомнила бы про их дом. — Я вижу, ты почтена милостью богини? Пиона ласково погладила хлыст. — Да. Кобры. А у тебя кажется, были аспиды? — Верно, — кивнула Адрэйна и отвечая на невысказанный вопрос заметила, — висит в кабинете. Пригождается, когда в город езжу – пыль в глаза пускать, не дома же его на поясе таскать, — дома Адрэйна предпочитала носить практически полное боевое вооружение, которое однако не шипело и не пыталось укусить свою хозяйку. — Впрочем, все это мелочи. Как твоя поездка, Пиона? — Терпеть не могу сюда ездить, — ответила Пиона, — наш дом слишком далеко от города. — Зато до дна озера отсюда близко, — задумчиво произнесла мать Адрэйна. — Я рада, что ты вернулась, Пиона – дому И’Лхои нужны еще жрицы. — Сестры обычно редко уживаются в одном доме, — между прочим заметила Пиона. — Ну, мы с тобой не унизимся до свар, сестра, не так ли? Пиона подтвердила это в самых патетических выражениях. Их беседу прервал резкий сигнал Яу. Адрэйна встрепенулась. — До ужина полчаса – тебя проводят в твою комнату, тут многое изменилось. Общее молчание, когда Пиона ушла, нарушил Даоэргар. — Ну так как, мать Адрэйна, нам повезло или нет? — Ступайте готовиться к ужину, — рассеянно ответила та. Адрэйна смотрела, как члены дома И’Лхои, не занятые сегодня дежурствами, занимали свои места за длинным столом. — Золтан, — вдруг спросила сидящая справа от сестры Пиона, глядя на мужчину напротив, — а что ты здесь делаешь? Ты потерял свои права со смертью Карены, разве нет? Или мать Адрэйна взяла тебя себе, как виру? Адрэйна отрицательно покачала головой на это. - Тогда твое место среди челяди, Золтан. Тот не двинулся, глядя на верховную мать дома. Адрэйна, смотря на сестру, сказала: — Ты права, Пиона. Но мы не меняли этот порядок со смерти матери, — продолжила она, делая одновременно Золтану знак сесть, — мы все еще как в трауре по ней. Все в сборе? Помолимся. Когда они приступили к еде, Пиона негромко, так чтобы слышали только члены семьи, произнесла: — Ужасно, что мать умерла. — Мы все были просто потрясены ее смертью, — тут же отозвался Лестар, органически неспособный молчать свыше двух минут кряду. Пиона нехорошо прищурилась в сторону мужчины, забывшего свое положение, но Адрэйна спокойно кивнула. — Ты говоришь правду, Лестар, спасибо тебе. Это был ужасный удар для всего дома. — Она ведь не была единственной умершей тогда? – спросила Пиона. Адрэйна сделала жест, который можно было истолковать и как согласие и как отрицание, чуть нахмурив тонкие брови. — Такие разговоры вредят пищеварению, сестра, — заметил Даоэргар, видя недовольство верховной матери. — Тебя вообще никто не спрашивал, — оборвала его Пиона. — Умерли еще и две жрицы, верно, мать Адрэйна? Какой-то мор напал на наш дом…. — Верно, — холодно отозвалась Адрэйна и поймав взгляд Пионы, добавила: — мы до сих пор не уверены, что этот мор окончился, сестра. Пиона умолкла. — Скажи, мать Адрэйна, женщин учат, как невзначай оскорблять друг друга, или вы с этим рождаетесь? — Не лезь в дела женщин, Лестар, проживешь чуть дольше, — мрачно сказала Адрэйна. — Знаешь, почему я терплю твою болтовню? Потому что промеж дури у тебя иногда выскакивают гениальные мысли – а я не настолько горда, чтобы не пользоваться хорошей идеей только потому, что она принадлежит мужчине. — Пиона провоцирует тебя, мать Адрэйна, неужели ты не видишь? – очень серьезно спросил он. — Не принижай моих умственных способностей. — Надеешься, что она сломает себе шею на этом трюке? — Ты у нас, Лестар, по ошибке мужчиной родился – из тебя отличная женщина вышла бы. Для мужчины-дроу это несомненно был комплимент, и Лестар воспринял его именно так. — Этот твой глава наемников поддерживает контакт с твоими братьями. — Во-первых, эти братья ровно настолько же мои, насколько и твои. Во-вторых, глава наемников вообще не мой – он принадлежит всему миру. В-третьих, мне не нравится твой тон, Пиона. — Прости меня, верховная мать. Меня нервирует присутствие бродяги в нашем доме. — Я только покупаю у него информацию. Он, положим, и соврет – недорого возьмет, но не все же он врет. Проклятье, да осторожнее же! Последняя фраза была адресована Морану, который массировал ей плечи. — Я достаточно осторожен, мать Адрэйна, — спокойно ответил тот, — просто у тебя так и не зажила та рана. — Ты позволяешь ему говорить с тобой в таком тоне? – презрительно спросила Пиона. — Только, когда он прав. Он мне ночью за свою дерзость заплатит, верно, Моран? – мягко спросила женщина своего нынешнего любовника. — Как пожелает верховная мать, — спрятал тот улыбку. — Ступай отсюда, — и когда дверь за ним закрылась, снова повернулась к сестре. — Мне хотелось бы, чтобы у тебя был ребенок, Пиона. Дому не хватает дочерей. — На это могут уйти многие годы. — В нашем роду проблем с этим не бывало – коротко заметила верховная мать, хотя сама она еще ни одного живого ребенка не имела. — У тебя очень необычная заколка, мать Адрэйна, — сказала за завтраком Пиона, — это ведь не подземная работа? Золтан посмотрел на верховную мать с чистейшей мольбой во взгляде — настолько явной, что та удивилась, как Пиона этого не заметила. Наверное сказалась многолетняя привычка обращать на мужчин внимание не больше, чем на форму кирпичей в стенах. — У дворфов купила, — спокойно ответила Адрэйна, — не знаю, откуда они берут такие вещи. Пиону, казалось, ее ответ полностью удовлетворил, и только Лестар спрятал в уголках рта нехорошую усмешку – как будто знал куда больше о происхождении этой заколки. Вероятно, так оно и было. Дежуривший наравне с магом у дверей спальни Адрэйны, Моран молча взглянул на нее, чтобы понять, какие у нее планы на сегодняшнюю ночь, но она прошла во внутрь, не подав ему знака следовать за ней. У нее было правило не нарушать обязанностей часовых, тем более по таким пустякам. За это правило она чуть не поплатилась жизнью в ту ночь. Адрэйна зажгла свечу, закрепленную воском на столе, и открыла очередной недавно приобретенный том. Книги с поверхности приходили в города дроу разными путями, но Адрэйна не особо интересовалась у кого из рук, а возможно и вместе с руками вырвали этот трактат. Сказывалось ее сильное качество – спокойствие, помноженное на жестокость дроу. В конце концов, не волновало же ее, в какой крови искупалась заколка, которую Золтан воткнул ей в белоснежные волосы. Последний отрывок за несколько недель дался ей относительно легко, но дальше дело застопорилось. Это была какая-то вариация Всеобщего языка, но довольно отдаленная от наиболее частого диалекта. Было неясно, имеет ли это какое-то отношение к магии или нет – в книгах попадались разные тексты. Адрэйна помассировала виски – кажется, у нее начиналась мигрень. За последний год жизнь в доме И’Лхои для всех стала тяжелее и напряженнее, но в оправдание Адрэйны нельзя не заметить, что она-то при этом работала больше, а спала меньше всех остальных. Не отрываясь от книги, женщина вытащила из прически заколку и положила ее на стол. Волосы рассыпались по плечам, а в виски тут же воткнулись две острые иглы ледяной боли. Адрэйна поморщилась и постаралась сосредоточиться на непонятных знаках чужого языка. На перевод уходили долгие годы, а потом еще адаптация и тренировка заклятий. Но дело того стоило. Внезапно в самом низу страницы слоги сложились в слова более понятные, чем остальные. Адрэйна увлеченно склонилась над письменами. Какой-то шум послышался сзади от дверей. Адрэйна повернулась, и в тот же момент на нее обрушился тяжелый удар бича из кобр. Она успела дернуться в сторону, и распяленные зубастые пасти впились ей не в лицо, как метили, а в правое плечо, но этого было достаточно, чтобы рука тут же повисла как плеть. Змеиные зубы глубоко вошли в тело, и когда ее сестра дернула хлыст к себе, чтобы нанести второй удар, их пасти вырвали мясо целыми кусками. Адрэйна почувствовала, что кресло под ней шатнулось и, зажатая им у стола как в ловушке, рухнула с ним на пол. Это сохранило ей жизнь, потому что второй удар плети Пионы обрушился с такой неистовой силой, что массивная столешница треснула, и стол фактически переломился пополам. Ее сестра явно обладала благоволением Ллос, но у Адрэйны просто не было времени на чувство обреченности. Пользуясь тем, что Пионе опять потребовалось подтянуть тяжелый хлыст к себе, она снизу ударила ее ногой в солнечное сплетение и, сумев левой рукой вытащить из ножен короткую саблю, почти наугад вонзила лезвие сестре в ногу, когда Пиона уже разворачивалась с бичом наготове. Девушка пошатнулась и, потеряв равновесие от нового удара, упала на стол, окончательно развалившийся. Все лежащие на нем вещи полетели на пол, свеча погасла. Пиона на мгновенье зажмурилась, чтобы перейти на тепловой спектр видения, и в тот момент Адрэйна, сумевшая встать на ноги и более привычная к перепадам света и тьмы, с силой ударила ее рукояткой сабли в лицо – раз, другой, третий, выбивая передние зубы, ломая переносицу. Пиона попыталась оттолкнуть сестру от себя, змеиный хлыст обладал тем преимуществом, что не требовал места для замаха, и все его хвосты разом обрушились на соперницу. На счастье Адрэйны ее сестра была левшой, и бич опять ударил справа, раздирая шею, грудь и плечо. Правой рукой она пользоваться не могла с самого начала схватки, так что ее это не слишком обеспокоило. Раны заживут, если бой будет выигран. Змеиные головы снова взлетели, однако Адрэйна отскочила назад, поддержав себя левитацией достаточно, чтобы успеть ударить по вытянутым шеям рептилий саблей. Три отрубленные змеиные головы с потухшими глазами упали на пол. Пиона без перерыва нанесла новый удар, но вложила в него слишком много энергии. Адрэйна, тренированная в рукопашном бою, ушла из-под удара, и ногой ударив сверху по древку уцелевшего хлыста, придавила его к полу. Бить саблей на этот раз она предпочла по тонкому темному запястью сестры, а не по змеям. Одного взмаха ей хватило, чтобы отсечь кисть с зажатой в ней рукояткой бича. Адрэйне потребовалась мгновенье - пинком отбросить отрубленную руку с оружием подальше, но Пионе оказалось достаточно этого мгновенья, чтобы сохранившейся рукой схватить с пояса тонкий как струна кнут и одним движением захлестнуть им шею сестры. Полная ярости она протащила Адрэйну, задыхающуюся в аркане, по комнате и бросив ее, схватила саблю, которую та выпустила из рук. Адрэйна сумела таки перевернуться, оттолкнувшись единственной действующей рукой от пола, за долю секунды до того, как в то место, где она лежала, ударило лезвие сабли. Пиона придавила коленом ее грудь. — Ты покойница, сестра. Ты исчерпала благоволение Ллос. Она снова ударила саблей, метя в лицо, но Адрэйна рывком отвела голову так, что лезвие вонзилось в пол рядом с ее скулой, оцарапав кожу. — Я буду новой матерью этого Дома, сестра. Ты слаба. Задыхающаяся Адрэйна, отчаянно шарящая рукой по полу за головой, сумела уклониться еще от одного удара, почувствовав холод стали. Внезапно пальцы ее зацепились за что-то металлическое. — Ллос не желает больше терпеть тебя, и я благословлена… Адрэйна, крепко зажав серебряную заколку в руке, вонзила ее сестре в горло, и последние слова перешли в неотчетливое бульканье. Она била левой рукой и из неудобного положения, а в глазах у нее давно все плыло от ударов, и нехватки воздуха, и яда. Острая заколка вошла в тело наискось, и крепко застряла, попав во что-то твердое – наверное, вонзившись в позвоночник, но этого было вполне достаточно, чтобы Адрэйне удалось сбросить с себя противницу. С трудом, ломая ногти, раня пальцы и рассекая кожу, она сорвала с шеи захлестнувшую ее струну. Адрэйна поднялась на колени, выхватила из голенища сапога кинжал и вонзила его хрипящей кровавыми пузырями женщине в сердце. Красные глаза Пионы погасли. — Ты всегда слишком много болтала, сестра, — хрипло сказала Адрэйна. С начала схватки это были ее первые слова. — И всегда не по делу. Если бы ты потрудилась немного послушать мужчин, которых так презирала, то узнала бы, что беседовать можно только с мертвым противником. Она попыталась встать на ноги и поняла, что в этот раз ей действительно крепко досталось. В глазах плыло и ее шатало так, что Адрэйна с трудом смогла добраться до двери. Женщина выбралась в коридор и полетела на каменный пол, споткнувшись о распростертые на пороге трупы часовых. Собрав всю свою волю, она заставила себя снова подняться и идти по коридору, поминутно хватаясь за стену левой рукой, чтобы не рухнуть. Измученная схваткой, она перепутала направления коридора, которые знала практически всю жизнь, и пошла в пустую часть здания, где меньше всего можно было бы рассчитывать на помощь. Дальше ее в эту сторону по коридору жил только Золтан. Чтобы добраться до его комнаты у нее ушло не меньше двадцати минут. Она без сил облокотилась на стену и раскрытой ладонью заколотила в дверь. Золтана разбудил стук, и он встал, недоумевая, что случилось в такой неурочный час. Когда он открыл дверь, Адрэйна упала ему на руки – больше сил у нее не осталось. Он ахнул от неожиданности, подхватывая женщину и чувствуя, что его ночная сорочка мгновенно промокла от ее крови. Золтан отнес верховную мать на свою кровать и бросился будить Лестара. Когда Адрэйна пришла в себя, в комнате Золтана собралась уже вся их небольшая семья. Женщина посмотрела на стоящего на коленях у ее изголовья Лестара и через силу улыбнулась. С непривычно распущенными волосами, без колец и прочих украшений, полуодетый, он выглядел странно молодым и каким-то трогательным. Даоэргар с взволнованным и озабоченным видом стоял чуть дальше, а Золтан, так и не успевший одеться, у стены. — Напугала я вас? – спросила она. Голос ей самой показался доносящимся со стороны. Даоэргар сделал жест благодарности богине Ллос, а Лестар прерывисто выдохнул, склоняя голову. Она погладила его по щеке. — Подойдите сюда – мне говорить тяжело. Сколько сейчас времени? — Последний час Башни подходит к концу, — ответил Даоэргар. — Какого дня – сегодняшнего? — Да уж, разумеется не завтрашнего, — усмехнулся Лестар. — Что ты сказал, брат? Я не расслышала. — Я сказал: «да, мать Адрэйна». — Очень хорошо. Даоэргар, трупы у дверей моей спальни…. — Я распорядился, их уже убрали. — Умница, — искренне сказала она ему, накрывая ладонью его пальцы и мягко пожимая, — займите с братом место часовых. Никто не должен зайти туда. Наша сестра…. — Скончалась от все той же болезни этой ночью, — закончил брат за нее, — мы скорбим. — Ты говоришь правду, спасибо тебе. Спасибо вам всем. Ступайте. Когда в комнате остался только Золтан, она посмотрела в его спокойные глаза. — Им было чего бояться, — усмехнулась она, — Ты в другом положении – тебя бы с радостью взяли в любой дом. Он безмятежно кивнул ей в ответ. — Да. Но мне нравится эта крепость на берегу озера. Адрэйна долго не отводила от него взгляда, а потом медленно - залеченные магией раны все еще ощущались - отодвинулась к стенке. — Ложись, Золтан. В конце концов, это твоя кровать. На следующее утро они с Золтаном зашли в закрытую спальню. Кровь на полу засохла. Золтан посмотрел на отрубленные змеиные головы, на отсеченную застывшую кисть, сжимающую остаток хлыста, и, наконец, на окоченевшую Пиону, уставившуюся в потолок мутными глазами, и содрогнулся. — Ты была права, Пиона, — тихо сказала Адрэйна, — две сестры в одном доме не уживаются. Золтану с огромным трудом удалось выдернуть из горла покойницы серебряную заколку – она и вправду крепко засела в позвоночнике, один из двух зубцов оказался сильно погнут. — Придется теперь ее перековать, — заметил он. — И так сгодится, — ответила Адрэйна, забирая заколку у него из рук и быстро подхватывая ею волосы, — позови Гермию со служительницами – надо совершить погребальный обряд. Вечером, когда они все вчетвером собрались у трона, Адрэйна объявила о благословении Ллос, дарованном их дому. — Удивительно, как Пиона решилась напасть на верховную мать, не имея благословения Богини, — пробормотал Даоэргар. — Оно у нее было, — твердо заявила Адрэйна. — Поверь мне, брат, я знаю. Вчера за каждым ее ударом стояло одобрение Богини. — Но сегодня благословение дано уже тебе? – уточнил Лестар — Ты сомневаешься в моих словах? Йоклол, вызванная мною и жрицами, объявила об этом. — Просто ты не была в храме сегодня, — заметил Даоэргар, — не молилась о расположении Ллос, и все же она вернула тебе свое покровительство…. — Ты что, совсем идиот?! – в бешенстве прервала его сестра, вскакивая на ноги. — Пусть ты мужчина, но не можешь же ты быть настолько глуп, во имя Бездны?! – Даоэргар, не слишком понявший, в чем он так виноват, тем не менее тут же опустился на колени под страшным взглядом верховной матери. Ни разу не видел он обычно спокойную саркастичную сестру в такой ярости. И потом за многие столетия, что им выпало разделить вместе, такое случалось не более нескольких раз. — Думай, Даоэргар, соображай, иначе зачем тебе вообще нужна голова?! Может снять ее к демонам?! Она рывком подняла брата на ноги, сильно заломив ему руку за спину и, протащив через зал, грубо толкнула на балкон, так что он не удержался и упал на пол. Адрэйна снова заставила его встать, сжав в кулак его густые волосы, и еще раз толкнула мужчину вперед, заставляя его смотреть на город. — Пусть огненные дьяволы разорвут тебя, Даоэргар! Посмотри! Посмотри вокруг! Ты прожил в этом городе всю жизнь – неужели так еще ничего и не понял?! Не понял ничего о нашем народе? – она выпустила его волосы и вывернутое запястье, вместо этого осторожно обняла за плечи. — Благословление Ллос не дается в храмах в обмен на молитвы, брат – его можно заслужить только мечом! Адрэйна повернулась к оставшимся мужчинам. — Что скажешь, Лестар? Тебе тоже что-то все еще не понятно? Он упал на колени перед ней. — Прости нас, мать Адрэйна. Она с мгновенье смотрела на него. — До чего я люблю, когда ты такой тихий, Лестар, — уже спокойнее заметила она. Потом развернула Даоэргара лицом к себе и погладила по волосам, покровительственным и мягким жестом. — Ненавижу, когда кто-то меня так злит, Даоэргар. Счастье, что я тебе руку не сломала. То есть я надеюсь, что не сломала. Адрэйна несколько раз согнула и разогнула его запястье, прислушиваясь, не хрустнут ли тонкие кости, но все было нормально. — Тебе повезло, брат. Ступайте, — а когда они направились к выходу, остановила мрачным приказом: – Тебя, Золтан, я не отпускала. Мужчина послушно остался. Вообще-то ее «ступайте» вполне могло относиться к ним троим, но он промолчал. Адрэйна уже остыла, и он не собирался злить ее снова. — Думаешь, до твоих сыновей хоть что-то дошло? — Конечно. Они умные мальчики. — Ты-то откуда знаешь, Золтан? – рассмеялась она, прекрасно осведомленная об их более чем нейтральных отношениях. — Ты так всегда говоришь, мать Адрэйна, — не смутился он. Она продолжала улыбаться. Золтан опустился на колени рядом с троном и мягко коснулся губами ее тонких пальцев, лежащих на подлокотнике. Он был ее любовником не так много раз, но все же усвоил, что она не возражает против некоторой активности мужчины. В разумных рамках, конечно. Она пропустила сквозь пальцы его длинные волосы. — Идем, Золтан. — Сегодня это было немного чересчур, да, Золтан? Он помедлил мгновенье, думая, как лучше ответить на ее вопрос, пока она гладила его по волосам, словно ребенка. — Это было чересчур для тебя, мать Адрэйна, — наконец сказал он, поворачиваясь на подушке так, чтобы можно было взглянуть ей в лицо, — понимаешь? Вообще-то ничего особенного в этом не было – Карена когда злилась или скучала, делала гораздо больше. Но ты никогда не выходила из себя настолько, и тем более из-за таких….. – он осекся. — Из-за таких пустяков? – закончила она за него. Он привычно отвел взгляд. — Ненавижу глупость, Золтан – это самый страшный грех. Глупые союзники – это даже еще хуже, чем умные враги. — Они лишь сказали то, чему их учили… чему всех учили,— сдержанно не согласился он — Учили? – тихо рассмеялась она, глядя, как он кошачьим движением потерся о ее замершую ладонь. — Учили? Мы – дроу, у нас только один способ, чтобы учиться – не слушать ни полслова из тех, что нам говорят и лишь смотреть по сторонам. Смотреть, оценивать, анализировать, делать выводы. — Скажи, мать Адрэйна, то, что ты сказала о благословении Ллос, это правда? — Я ни в чем так не убеждена, как в этом, — твердо ответила она. — Создала ли Ллос наши законы или сама явилась апофеозом этих законов – того я не знаю. Но знаю, что она не вне их. Ллос не отделена от нас Бездной. Наша мораль, наша жизнь тесно сплетены с ней. Как в нашей жизни не вымолишь пощады, так не вымолишь ее и у нашей Богини. Ее можно только вырвать. Тот кто просит помощи, ее никогда не заслуживает, Золтан. Но тот, кому удалось выиграть – всегда будет в фаворе у Паучьей Королевы. Выигрывает сильнейший, Золтан. А кто выиграл, тот и был прав в споре, тот и заслужил одобрение Ллос – выиграл ли он с ее помощью или без нее. И мечу я доверяю, куда больше, чем постоянству богини. Поэтому и предпочитаю не тратить время на молитвы – мне проще добиться ее расположения удачной схваткой. — Мммм…. – отозвался он. Адрэйна откинулась назад, чтобы посмотреть на него, и усмехнулась. — Да у тебя глаза слипаются, Золтан, — она плотнее накинула на мужчину тяжелое теплое одеяло. — Спи, — сказала она и выскользнула из постели так тихо, что он не сразу понял, что случилось. — Куда ты? – сонно спросил он, поднимаясь на локте. Она, уже застегивавшая последние крючки на рубашке, уложила его назад. — Мне надо проверить патрули.