Анекдоты...

В основном штабе исследователей… Не так давно дорвавшееся до анекдотов трио сейчас сидело в доме и приходило в себя после первой попытки применения анекдота в реальность. Гилберта до сих пор потряхивало так, что из большой кружки с отличнейшим пивом уже расплескалась примерно треть, а сам пруссак еще не смог сделать ни глотка. Воистину «по усам текло, а в рот не попало». Германия же с Италией пытались всячески держать себя в руках, но вид недееспособного Пруссии вкупе с увиденным после саммита не мог не вызывать приступов хохота. Но парни держались, по крайней мере, если что – успевали убежать подальше, чтобы не слишком раздражать Байльшмидта. Впрочем, он все равно их слышал и в благодарность матерился сам себе под нос. А ведь было чего опасаться. Про «неадекватную» реакцию знали уже почти все, но мало кто знал, что Пруссии еще предстоит выспросить у Ивана множество других вещей, ведь Великий Я не отказывается от своих слов. А то, чтобы задавать одной стране сразу несколько вопросов он сам предложил. И вот теперь Гилберт с большой кружкой пива, включенным компьютером и улыбающимся Италией за спиной подбирал с тщательной осторожностью следующий анекдот. – Ве~ Пруссия-сан, а чем вам этот не нравится? – улыбаясь, вопрошает Венециано, тыча в очередной анекдот пальцем. Байльшмидт внимательно вчитывается в написанное и пытается представить возможную реакцию России. После последних событий мозг отказывается анализировать ситуацию, зависает и пытается перезагрузиться, но его клинит. В результате пруссак выдает следующее: – Если тебе так хочется это узнать, сам подойди и спроси! – рычит он. Италия ойкает и на всякий случай с осторожностью перечитывает выбранный вариант. Рискнуть сам он все-таки отказался. В этот момент в комнату входит Германия и неспеша подходит к столу. – Ну что, выбрали что-нибудь? – деловым тоном интересуется он пребывающих в расшатанном состоянии личностей. Личности молчат. – Что, нет? Гилберт, ты отказался от своих слов? – удивленно вопрошает он, глядя большими глазами на брата. – Нет! – рявкнул он. – Но ты попробуй проехаться на этом чертовом русском! Он пять – повторяю, пять! – километров несся на этой бешеной скорости со мной на плечах. В какой-то момент мне показалось, что мы обгоним автомобиль, который ехал рядом по дороге! – негодовал пруссак, вскакивая с места и проливая половину оставшейся части пива на пол. – Откуда знаешь, что пять? – удивляется Германия, пока держащий себя в руках. Венециано же уже полз к выходу, держась за живот… – Так он же еще успевал комментировать! Вот, говорит, река, вот башня, а вот и Трафальгарская площадь! Слава богу, я на ней сумел вырваться и сбежать! Да и то, потому что Брагинский чуть притормозил на повороте, а там была такая хорошая вывеска... В общем, я успел зацепиться и спастись. Думал, все руки себе выверну! – рассказывал события произошедшего Гилберт в очень эмоциональном состоянии. Пережить гонку на русском, когда того выпустили на ровную дорогу Западных соседей, нереально. По крайней мере, в прежнем состоянии вернуться удается немногим. Германия даже сквозь принятые успокоительные не выдержал и… заржал. Тихо, но от этого не менее заметно. Байльшмидт обижено надулся. – Ну-ну, не обижайся! – попытался успокоиться Людвиг, давясь смехом. – Давай найдем что-нибудь нейтральное, – предложил он сам, садясь за поиски таковых. Заодно, если что, можно списать смех на очередной анекдот. Час спустя. Новая подопытная шутка была выбрана, и храбрейшее трио было не намерено отступать. Внимательно перечитав содержание, ребята разделились. Венециано ушел звонить Америке, Людвиг – России, а Гилберт – за стратегическим запасом валерьянки, пустырника и скотча. Дом Америки. Краткое описание недели со слов гостившей троицы. Германия Это было... неописуемо. Мы приехали во вторник, напросившись в гости всей своей «веселенькой» компанией. Но мы и предположить не могли, как всё пройдет. Мы рассчитывали тихо-мирно понаблюдать за Америкой в течение недели… А вместо этого нам пришлось есть гамбургеры, давиться фастфудом и играть с этим психом в приставку. Понравилось разве что Италии, на которого свалили последнюю почетную должность «борьбы с Героем». А пока они увлеченно рубились, то и дело были слышны возгласы: «Вот так! Я герой!», «Ве... я опять проиграл», «Как так?! Я ведь герой, я не мог проиграть! Это ошибка системы!», «Ой, Германия, у меня получилось!» – и тому подобный бред. В одном было счастье. Пока они не видят, можно было с радостью достать вюрст из тайных запасов (Гилберт, ты просто гений!). Надо запомнить, что гостить у Америки можно только по воскресеньям. Тишь да благодать. А еда! Нет, конечно, фастфуд никто не отменял, но… купленный торт заметно усластил жизнь. В общем, в воскресенье мы радостно валялись целый день, попивая чай с тортиком. Хотя чая было немного, но после бесконечной колы – это было счастье. Даже Америка не смел нарушать законный выходной и тоже просто валялся дома или водил нас по городу. А потом до следующего вторника снова кола и гамбургеры... Кажется, у меня на них скоро будет аллергия... Какое счастье, что мы напросились только на неделю...

* * *

В результате троица позвонила России и попросила перенести договор на следующую неделю. Как ни странно, Брагинский согласился. Снова в штаб квартире… Оголодавшие немцы с радостным ревом кинулись на кухню опустошать холодильник и приводить свою съехавшую за неделю психику в порядок. – Ве… Вы чего? Здорово же было! – удивился Италия. Людвиг с Гилбертом переглянулись и вернулись к прерванному занятию. Через неделю. – Ну, все народ, пора! И как говорит наш Россия: «Вперед! На смертный бой!» – донесся с порога полный решимости голос Гилберта. Людвиг подавился пивом, Италия – пастой. – А может, не надо? – осторожно уточнил Крауц, на всякий случай ставя свое пиво подальше. – Надо, братик, надо. Я от своих слов не отказываюсь. А раз решились вместе, то и идем вместе! – ребята тяжело вздохнули. Обновив запасы первой помощи и сухого пайка, народ двинулся к России.