Жрицы Филлиды. Принц Света и Теней

Приглашению на торжественный вечер по случаю победы добра над злом Аристарх был не рад. Он только-только устроился на работу и нашел симпатичную съемную квартирку в Магиксе по приемлемой цене, твердо вознамерившись налаживать нормальную, насколько это было возможно в его случае, жизнь. Светский прием в его ближайшие планы не вписывался. С момента победы прошла неделя, на протяжении которой потерпевшие зализывали раны, а Линфея как наименее пострадавшая и одна из самых влиятельных планет в галактике готовилась встречать высоких гостей. На торжество пригласили весь бомонд, а также героинь, которые фактически спасли мир, и не позвать которых было бы свинством из разряда тех, что не прощает пресса. О прессе стоило сказать отдельно. Во многом из-за нее Аристарху меньше всего хотелось присутствовать на празднике. Ошалевшая от невиданного прежде внимания Шелесса раздавала интервью направо и налево и говорила все, что в голову взбредет. В частности, ей взбрело в голову обронить, что Аристарх Энгельгардт был бы прекрасной парой Галактиону Салхидису. Поскольку семья графов Салхидисов была довольно-таки известной, журналисты начали выпытывать, что натолкнуло Шелессу на такую мысль. Она поупиралась для вида - и выложила то, что знала. Темная история с замурованным ревнивой женой любовником мужа стала достоянием общественности. По счастью, на Аристарха журналисты выйти не смогли, не было никаких зацепок. Он даже родителям не давал ни адреса, ни телефона. Явился к ним лично, рассудив, что вечно скрывать свое воскрешение смысла нет. Родители поудивлялись, поохали, выразили негодование по поводу того, что какая-то сука убила их кровиночку, осторожно уточнили, не собирается ли кровиночка сесть им на шею, облегченно вздохнули, услышав отрицательный ответ, и пожелали удачи в отношениях с Салхидисами - хоть старшим, хоть младшим. Из отчего дома Аристарх удалился, скрипя зубами. Несколько дней назад он узнал из интернета, что Фадор развелся с Андреа. Аристарх не знал, почему это произошло, и не хотел знать, но журналистов данное событие взволновало неимоверно. Теперь они высказывали предположения, что граф Салхидис хочет вернуть былое. Другая половина газетчиков настаивала, что с Аристархом уже встречается Галактион. Дурдом. Аристарх сидел в своей новоснятой квартире, смотрел сериалы и вяло выполнял первый заказ на новой работе. За время, которое он был мертв, он отвык оформлять упаковки плавленых сырков, презервативов и прочей дряни, но навык восстанавливался. Аристарха все устраивало, и он не собирался выходить на улицу, пока не уляжется шумиха вокруг него и Салхидисов. Шелесса приходила каждый день. Топала ногами, визжала, кричала, что он обязан быть на празднике, и, пожалуй, с ней было бы дешевле согласиться, но Аристарх не делал этого из принципа, дулся на ее болтливость и стойко отказывался. Только вот потом ему прислали официальное приглашение от линфейской королевы Кристалл. Она пригласила всех, кто внес мало-мальски значимый вклад в победу, и посылать подальше королеву он не решился. Торжественная часть давно закончилась. Всем жрицам вручили по ордену за спасение мира, короли и королевы произнесли витиеватые речи, фотографы и телевизионщики их запечатлели, праздник перетек в неофициальную фазу. Гости пили, ели, разговаривали, танцевали, насмешливо перешептывались, завидев Аристарха. Тот, запакованный в готично-черный фрак, тесноватый подмышками, курсировал между расставленными в роскошном дворцовом саду столиками, стараясь сильно не отсвечивать и дожидаясь момента, когда гости начнут расходиться. Но пока они расходились исключительно в переносном смысле: трио нетрезвых ведьм с визгами плескалось в бассейне, низенькая дама била своего кавалера по лицу по-птичьи тонкой лапкой, унизанной кольцами, в укромном уголке сада обнималась влюбленная парочка - оттуда Аристарх поспешил убраться. Чувствовал он себя не очень - мир дрожал перед взглядом, сквозь очертания привычных вещей виднелись другие, силуэты людей то размывались, то становились прозрачными, призрачными, оставалась только самая суть - комки застарелой боли, как репейник налипшие на душу, стремления - и бесчисленные ниточки связей. Аристарху не нравилось это видеть, и он старался не смотреть, пока человеческие тела вновь не обретали плотность. Такое творилось с его зрением в первый день новой жизни и иногда накатывало потом. Сегодня для этого было неудачное время. Проводник между мирами - это, наверное, серьезно. Наверное, надо учиться контролировать свалившуюся на него силу, но Аристарх пока не знал, как именно. Он собирался потом обратиться к Шелессе: ее бог мог бы помочь. На празднике ему было скучно. К аристократии он не совался, полагая, что ни она от него, ни он от нее ничего полезного не почерпнут. Да и завязывать непринужденные беседы с незнакомцами он никогда не умел. Шелесса куда-то пропала, затерявшись в лабиринте зеленых насаждений, запах ее магии забивался присутствием других сильных магов. От Салхидисов, присутствовавших на празднике в полном составе, включая бабушек-дедушек разной степени "пра-", он шарахался. Жрицы нашли себе собеседников, и отвлекать их казалось Аристарху нетактичным. У роскошного розового куста Олле'Хар разговаривала с высоким широкоплечим мужчиной в сине-желто-белых одеждах - настоятелем монастыря "Светлый Камень". На суде над принцем, состоявшемся несколько дней назад, настоятель выступил в его защиту и убедил суд в том, что каждый достоин права осознать свои ошибки. Линдиса приговорили к пожизненному заключению в тюрьме Линфеи - планету выбирали жребием. На него надели ошейник, который поглощал магическую силу носителя и надежно запечатывал его в человеческом теле, заодно предохраняя от распада личности, неизбежного для существа, попавшего в чужой пласт реальности без должных приготовлений. Ошейник, по словам Шелессы, был совместной разработкой Стратоса и Пиро. Первый, самый умный из богов, провел все необходимые расчеты, а второй руками зенитских ученых при содействии жриц сконструировал по ним рабочую модель. "А дедуля только кровью и трупами интересуется", - проворчала Шелесса, после чего полчаса каталась по полу и выла, держась за голову, а Аристарх метался по квартире то со льдом, то с таблетками, но против божественного гнева они помогали плохо. Можно сказать, никак. Котти и Астрид оккупировали маленькую беседку и там, судя по напряженным лицам, вели какую-то малоприятную дискуссию. Крейвин обнаружилась в компании еще более рыжего, чем она, подростка в зенитской одежде и чем-то, смутно напоминающем корону. По этому чему-то Аристарх признал в нем принца. Обойдя весь сад, что было непросто - он занимал не меньше гектара - Аристарх так и не нашел Шелессу. Он не устал физически - это, кажется, ему больше не было доступно, - но притомившись от пестрых нарядов дам и господ и расслаивающегося мира вокруг, решил забиться в уголок и подождать там, когда мероприятие закончится. Он выбрал столик, за которым никто не пасся, но откуда открывался вид на танцующих под негромкую мелодичную музыку эльфийского оркестра гостей, и уселся там. Подошел официант, предложил вина. Аристарх не стал обижать человека отказом и взял бокал. Отхлебнул - показалось, будто вода с газом: игристое, значит. С тех пор как он воскрес, человеческая пища и напитки для него потеряли вкус, а алкоголь не вызывал опьянения. Аристарх с досадой оглядел танцующих. С одной стороны, хотелось плюнуть на все и через тени сбежать в уютную квартирку, к сериалам и недорисованным дизайнам всякой дряни, но, с другой, уж больно хороша была атмосфера, насыщенная волшебством, которое можно было понемногу тянуть из всех сразу, потихоньку хмелея от сытости. Перестроиться с крови на бесконтактный энергетический вампиризм оказалось просто. Задумавшись обо всем и ни о чем, Аристарх заметил, что к нему подошли, только когда на плечо опустилась рука. - Что... - начал он, оборачиваясь, и замолчал, уткнувшись взглядом в Фадора Салхидиса. - Я развелся, - сообщил тот вместо приветствия и, отодвинув соседний стул, сел. Аристарх машинально отодвинулся подальше. - Знаю. - Галактион уже взрослый, а мы с Андреа так и не смогли стать семьей - двадцать лет вместе, все впустую. И я многого не могу ей простить, - граф Салхидис говорил тихо и не глядя на Аристарха. - Зачем ты мне это говоришь? - Мы с тобой могли бы встречаться опять, - Фадор наконец посмотрел ему в глаза. - Что? - Аристарху сначала подумал, что ослышался. Какой бред. Встречаться. С Фадором. Он вообще не собирался ни с кем встречаться хотя бы пару лет, пока не привыкнет к своей новой сущности. - Я хочу загладить вину за то, что с тобой сделала Андреа. Аристарх, - Фадор протянул руку и провел по его шее сзади, надавливая на позвонки, зарылся пальцами в волосы, - ты не пожалеешь. Я все сделаю, чтобы у тебя все было хорошо. Аристарх замер. Это тело не могло помнить прикосновений Фадора. Это тело собралось из костей и магии на кладбище в ночь кровавой резни на свадьбе королевы Домино. Но помнил разум, и этого было достаточно. Испугавшись своей реакции и желания поддаться мягкой, но настойчивой ласке, он мотнул головой. Фадор нехотя убрал руку. - Тебе-то это зачем? - Аристарху хотелось ощупать затылок, чтобы перестало чувствоваться тепло чужих пальцев. - У меня к тебе никаких претензий нет. Ты мне ничего не должен, и, кажется, у тебя сейчас кто-то есть... когда я к тебе приходил, точно кто-то был. - Содержанка. Мы расстались. Аристарх недоверчиво нахмурился. От Фадора и впрямь никем не пахло. Люди, которые долго и близко общаются, спят вместе, занимаются сексом, неизбежно оставляют друг на друге свои следы. Либо Фадор расстался с любовницей, либо давно к ней не заходил. - С тобой я поначалу не планировал ничего серьезного. Но когда ты пропал... от меня все детективы столицы шарахались, потому что я обратился во все агентства сразу и названивал им каждый час. Я пытался забыть, но все время думал, что с тобой могло случиться что-то плохое. И не зря боялся. Лучше бы ошибся. Но не думай, что я предлагаю возобновить наши отношения только из чувства вины. Аристарх боялся на него смотреть, потому что реальность снова стала зыбкой, а люди превратились в прозрачные силуэты, которые легко было увидеть насквозь. - Давай так: ты придешь через год и все это повторишь, если не передумаешь, выдавил он. - А пока оставь меня в покое. - Хорошо, - Фадор не удивился, словно ждал чего-то подобного. Или просто заранее решил, что примет любой ответ. - Тебе нужны деньги? Я переведу на твой счет любую сумму. - Иди к черту, - от чистого сердца сказал Аристарх. - Лучше содержанку обеспечь, ей, наверное, сейчас тяжко. - Это не... - Это не попытка подкупа, это ты по доброте душевной и от большой любви, все как обычно. Даже говорить не хочу. - Ладно, остынь, - Фадор поднялся из-за стола, тяжелая ладонь легла Аристарху на голову, грубовато, но вместе с тем нежно скользнула к затылку. Зрение снова стало обычным. Аристарх уставился ему в спину. Хотелось надраться, но не моглось, и он просто сидел, глядя суматоху вокруг. От свеже-синего неба, сочной зелени и ярких цветов кружилась голова. - Арик! - издалека крикнула Шелесса, махнула рукой. Она улыбалась и шла к нему, чуть пошатываясь. Чудом не столкнулась с темнокожей девушкой с татуировками на лице, пробормотала ей что-то извиняющееся и добралась до стола. Едва не промахнувшись мимо стула, она все же сумела усесться, безжалостно сминая длинную юбку дорогого платья. От нее пахло спиртным. Она посмотрела на Аристарха больными глазами, улыбка пропала, как ее и не было. - Арик, я тебя совсем задолбал? - В смысле? - Я невыносимая, - Шелесса скривила губы и поставила на стол оба локтя. - Я сдал тебя репортерам. - Да, это ты зря. - Если не хочешь, чтобы я тебя доставала, просто скажи, - она притянула к себе полупустое блюдо с канапе и вытащила из одного шпажку. Повертела перед глазами. - Ну, я бы не сказал, что ты меня достаешь. - Правда? - Шелесса сломала шпажку в кулаке, края обломков впились ей в руку, она поморщилась и выкинула их. - А я тебе друг? - Друг. Тебе вредно пить: начинаешь задавать странные вопросы... и сколько тебе лет, почему наливали? - Я сам. Попробовали бы отказать, - Шелесса нехорошо хихикнула, спрятала лицо в ладонях, щеки у нее раскраснелись от выпитого или от смущения. Странно блестели глаза. - Арик... тебе не одиноко? - То есть? - Ну, бывают такие вечера, когда хочется, чтобы кто-то был рядом и чтобы он тебя... А рядом только интернет и соседка по комнате или родители, но это же не то. Или совсем никого нет. О черт. - В катакомбах ты меня спас дважды... я теперь тебе должна, - Шелесса с неожиданной силой вцепилась в его руку своей, теплой, даже горячей, будто у нее был жар. - И я, кажется... Она очень по-детски заглянула Аристарху в глаза, потом взглядом скользнула ниже, к носу и губам, отчаянно зажмурилась. И потянулась к нему. Наверное, это должен был быть ее первый поцелуй. Было одновременно смешно и очень ее жалко. Пытаясь отделаться от чувства дежавю, Аристарх осторожно отстранил ее от себя, погладил по залакированным кудряшкам на затылке. - Не надо. Шелесса открыла глаза, растерянные и испуганные. - Тебе не нравятся девочки? - у нее дрожал голос, но спрашивала она с надеждой. - Да не в этом дело... - вырвалось у Аристарха, и он запоздало проклял себя. Проще было назваться чистым геем, но чертова честность предала. - Ясно, - Шелесса вдруг успокоилась и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. - Извини. Я вообще все не так делаю, по жизни. Не бойся, я от тебя отстану, я все понимаю. Но Аристарху упорно казалось, что она не понимает ничего. - Давай поговорим. Ты хорошая, просто... Просто она была младше лет на семь - на двенадцать, если считать "мертвые" годы. Просто Аристарх сомневался, что сейчас способен к кому-то привязаться и кого-то захотеть. Просто он уже обещал Фадору, что через год у них, быть может, что-то сложится. - Хорошая? - повторила Шелесса, в ее глазах дрожали готовые стечь по щекам слезы. - Хорошая? Я некромант! Меня боятся родители! И ненавидят! Я служу шибанутому богу смерти! У меня скоро будет раздвоение личности! Я неудачник! Она вскочила, сбив рукой бокал со стола, и бросилась в зеленый лабиринт сада. Аристарх тяжело оперся на стол локтями и запустил ладони в волосы. Шелессу надо будет отловить потом, надо будет постараться объяснить... Он чувствовал себя предателем и сволочью, хотя умом понимал: это не так. Он обязан Шелессе воскрешением, но этот долг вернул, когда спас ее. Она была беспокойной, неуверенной в себе и оттого шумной и суетливой, но ни в коем случае не плохой. Аристарх не отказал бы ей в помощи, не бросил бы в беде, но не мог взять на себя ту ответственность, которую она предложила вместе с собой. Не мог и не хотел. Она была ребенком, которого нужно опекать и защищать. У него не было на это сил. Он отхлебнул безвкусного вина и подумал, что не стоило приходить на торжество. Тут бы запросто обошлись без него. Без интереса посмотрел на гостей и с содроганием понял, что к нему направляется следующий желающий поговорить - Галактион. Что ж, с ним должно быть проще: наверное, хочет наговорить гадостей или набить морду - смотря сколько выпил. - Привет, - осторожно сказал Аристарх, когда он сел рядом. - Привет. Глаза у Галактиона были ясные и внимательные, нисколько не затуманенные хмелем. - Я хочу поговорить об отце. Аристарх кивнул. О чем им еще разговаривать. - У тебя сейчас что-то с ним есть? - Галактион казался спокойным, но украдкой теребил указательным и средним пальцами скатерть. - Нет. - Он развелся с мамой. - И что? - Он сделал это потому, что ты жив, - Галактион с трудом подбирал слова, делал паузы, словно вообще не знал, что собирается сказать. - Он, по-моему, никогда о тебе не забывал, но когда увидел... - Я с ним уже говорил, и это наши дела. Не твои. Что тебе нужно? - Аристарх остро жалел, что к нему пришли не драться. Под руки подвернулось блюдо с канапе, он выдернул из одного шпажку, как это делала Шелесса. - Я не знаю, что он в тебе нашел. Но хочу узнать, - Галактион неуверенно улыбнулся. - Думаю, мы сможем подружиться. Аристарх не стал ломать шпажку, просто положил на стол. Что ж, у Галактиона перед предыдущими двумя собеседниками было неоспоримое преимущество: отсутствие романтических намерений. - Ты хочешь дружить с человеком, который спал с твоим отцом, - уточнил Аристарх. - Который дорог моему отцу, - поправил Галактион. - И тебя не смущает, что меня и тебя в прессе чуть ли не женят. - Это на совести журналистов. Картинка перед глазами дрогнула, и на короткий миг Аристарх увидел Галактиона другим зрением: со всеми мыслями, страхами и мечтами. И увиденное ему понравилось. - Ну... - слова куда-то делись. Умница Галактион все понял верно, протянул руку - и Аристарх с облегчением ее пожал. *** - О чем говорили? - поинтересовался Ворон, когда Крейвин распрощалась с зенитским принцем и подошла к столу. Ворон сегодня был какой-то смурной, даром что благодаря Крейвин попал на закрытое торжество. - О перспективах. Фел где? - Кого-то подцепила. - Ушлое создание, - вздохнула Крейвин. - Не передумала насчет ИСБ? Тебя примет любое отделение на любой планете. Можешь махнуть на Домино, например. Хотя я не настаиваю. - ИСБ работает на всеобщее благо, а я больше не могу себе этого позволить, - Крейвин устало потерла переносицу. Последняя неделя ее измотала. Призрак прошлой жизни манил простотой и ясностью бытия, и пусть Крейвин знала, что это обманчиво, что мир меняется - уже изменился, - ей хотелось вернуться. Служба заменила ей потерянную в юношестве семью, в Службе работали все ее друзья. А там, куда она собиралась податься, придется начинать с нуля. - Не убедила. Ты так и не сказала ничего определенного, - Ворон раздраженно дернул галстук, ослабляя тугой узел. - Что ты собираешься делать? - Позвони Фел. Смысла скрывать уже нет, ничего изменить нельзя. Но если рассказывать, то вам обоим. Ворон фыркнул и полез в карман фрака за коммуникатором. Офелия долго не отвечала на звонок, а когда соизволила взять трубку, то не включила голограмму, оставила только голосовую связь. - Что надо? - Иди на поляну с музыкантами. Крей готова расколоться. - Это не поляны. Поляны в лесу, а это сад, - Офелия говорила быстро, тараторила и пыталась скрыть учащенное дыхание, но могла бы и не стараться. Все свои. Крейвин и Ворон обменялись понимающими взглядами. - Не умничай, - велела Крейвин. - Давай быстрее, а то передумаю. - Как всегда... - проворчала Офелия и сказала кому-то мимо микрофона: - Мне пора, отвали. И отключилась. Крейвин села рядом с Вороном и бесцельно скользнула взглядом по гостям. Олле'Хар, вздернув подбородок, с каменным лицом что-то говорила стайке земных фей во главе с Небулой, те не оставались в долгу, и казалось, скоро дойдет до открытых оскорблений. Возле фей обретался настоятель Светлого Камня, вмешивался в разговор, пытался примирить враждующие стороны, но те только еще больше стервенели. Крейвин только вздохнула про себя. Она не могла решить, как относиться к тому, что этот человек убедил судей оставить Линдису жизнь. Ей больше не хотелось его крови и мучений, но она знала, что каждая секунда в Волшебном измерении для него - пытка. Знал ли об этом настоятель? Для чего выгородил Линдиса? Неужели лишь потому, что в Слове Дракона велено прощать врагов? Если последнее - он конченый идиот. Крейвин могла бы подойти и спросить, но не стала. Ссора угасла. Олле'Хар резко развернулась и быстрым шагом удалилась по обрамленной высоким кустарником аллее, настоятель направился за ней. Небула со свитой двинулись к королеве Рокси, которая сидела у фонтана и беседовала с королевой Стеллой и принцем-консортом Брендоном. Оба были в снежно-белых одеждах в знак траура по погибшей дочери. Принц Света и Теней многое отнял у целого измерения. - Я ту-ут, - подошедшая Офелия безмятежно улыбнулась. Подол длинной юбки ее платья был испачкан травяным соком, корсет затягивался второпях, судя по тому, что один крючок был пропущен. На щеках Офелии играл румянец, она довольно щурилась. - Садись, - сказала Крейвин. Офелия возражать не стала. Села, ухватила со стола бутерброд с икрой какой-то линфейской рыбы, с аппетитом впилась в него зубами, вопросительно глядя на Крейвин. - Завтра я лечу на Зенит. - Значит, вот чем обусловлен интерес его принца к твоей персоне, - Ворон не счел нужным удивиться. - Да. В принципе, я могла бы отправиться на любую планету, но Пиро настоял на Зените. Ему нравится, что там полно гениев инженерной мысли, математиков и кибернетиков. Ему это близко. Зенит же принимает нас с распростертыми объятиями: когда принц явился туда, он уничтожил почти всех магов. Счет оставшихся идет на десятки, и король хочет, чтобы они максимально раскрыли свой потенциал. Пиро даст им новые силы и методы использования магии. А там подтянутся наемники и иммигранты, привлеченные льготами, и все наладится. С помощью Пиро Зенит не только удержит нынешние позиции в галактике, но и поднимется. А я буду проводником воли Пиро и сильнейшей из его жриц. Чувствую, намаюсь. На Зените нужно построить храмы и организовать богослужения - без этого Пиро не сможет развернуться. - Ну все, ты загоре-елась, - Офелия доела бутерброд и, воровато оглянувшись, вытерла выпачканную маслом руку о скатерть. - Свинья, - сказал Ворон. - Иди к черту. Постира-ают. Да, Крей, ты отхвати-ила кусок от жизни. - Только неясно, хороший или плохой. - На Домино у меня есть симпатичный бункер, о котором никто не знает, - сообщил Ворон. - Если заиграешься - есть дно, чтобы залечь. - Спасибо, - без тени улыбки сказала Крейвин. Помолчала, поморщилась, разминая пальцами затекшую шею, и призналась: - Меня опять тянет петь. - Ну так по-ой. Выпей коньячка и по-ой, кто не дает? - Чувство собственного достоинства. *** Ветер доносил ароматы садовых цветов и еды, приготовленной лучшими линфейскими поварами. По голубому небу медленно плыл ослепительный шар солнца, в отдалении играла музыка, оттуда слышались голоса и смех. Астрид и Котти сидели в беседке из причудливо переплетенных между собой прутьев, выкрашенных в белый. Казалось, вокруг обернули тонкое кружево. - Асти, я должна тебе кое-что сказать. Лицо Котти было виноватым и очень, очень решительным. - Слушаю, - Астрид тоже было о чем сообщить, но это могло подождать. - Я не вернусь в Алфею. - Почему? - у Астрид появилось очень нехорошее предчувствие. На сердце было тяжело, словно его придавила чья-то надгробная плита. - Через несколько дней я лечу на Литос. - Ты же не летала туда ни разу, пока училась. Зачем? - Да, я не была там четыре года, - Котти опустила голову, как всегда делала, чтобы спрятать лицо, но заколотые в праздничную прическу волосы подвели. - Год в приюте, потом Алфея... Что ты знаешь о Литосе? - Твоя родная планета, там нет крупных водоемов, это колония Зенита. Все. - Вот-вот. Зенит. Принц расправился там со всеми магами. Уцелели только те, кого не было на планете, когда он пришел. Зенит ослаблен. Большая часть их технологий использовала магию, теперь они в шоке. Они, конечно, восстановятся: изобретут технику и оружие, которые не зависят от магии, нарожают новых фей и колдунов, будут приглашать и переобучать магов с других планет. Но им понадобится много времени, чтобы вернуть себе силу. Если начинать войну с Зенитом, то сейчас. - Войну?! - Я родилась в рабстве, - Котти вскинула голову, глаза лихорадочно блестели. - Мои родители родились в рабстве, как и бабушка с дедушкой. Я с шести лет работала в шахтах и на обрабатывающем заводе. Сначала по восемь часов в сутки, потом по десять. А потом - по двенадцать. Знаешь, какой средний возраст смерти на Литосе? Сорок-сорок пять лет. Не выдерживают легкие, не выдерживает сердце... Мы работаем на износ, чтобы обеспечить Зенит металлами и полезными ископаемыми. Расходовать человеческие ресурсы для них дешевле, чем конструировать роботов или еще что-то придумывать. Она замолчала, невидяще глядя на клумбу возле беседки. Кроваво-красные розы перемежались нежными белыми гиацинтами, над цветами порхали яркие бабочки в пол-ладони размером. - Если все так хреново, почему никто не принял меры? - Астрид заерзала на скамейке. Тяжесть на сердце увеличилась в сотни раз. Ясно было, что Котти не отступит, а еще яснее - то, что она задумала, смертельно опасно. - Защитников прав людей и магических существ везде полно. - Да кому мы нужны? - Котти усмехнулась криво и незнакомо. - Мы были почти дикарями. Сто лет назад, когда на Литос прибыли первые зенитские корабли, они увидели только начавшую развиваться цивилизацию. Мы недавно сбросили звериные шкуры. Зенит принес нам невиданно быстрый прогресс и забрал все остальное. Нас невыгодно спасать. Наши металлы и прочее ценны только для Зенита, другие планеты просто их не используют. - Охренеть. Ты три года об этом молчала. - Мы же договаривались, что у нас есть право на тайны друг от друга. - Охренеть, - повторила Астрид. - Ладно, Литос в заднице, Зенит стараниями принца тоже... но не настолько же, чтобы отдать колонию без боя. Нужна армия, оружие, еще куча всего. - Все будет. Со мной связались подпольщики. То есть они не совсем подпольщики, но я не могу рассказывать детали даже тебе. У нас будет пусть и небольшая, но армия почти из одних магов, а Иаков даст им новые силы. Они станут почти непобедимы. - Шикарно. Пусть дает. Тебе-то зачем туда переться? - Астрид отчаянно искала лазейку в рассуждениях: может, еще удастся отговорить подругу? А сама знала: не удастся. - Я жрица, - Котти печально качнула головой. - Иаков говорит, когда ему начнут поклоняться, мои силы возрастут в десятки раз. Я буду полезна. Да и не могу отсиживаться, пока кто-то другой воюет за мою родину. - Твою ж мать, - Астрид беспомощно ударила себя кулаком по коленке, потом пересела к сидящей напротив Котти и крепко ее обняла. - Я думала, это случится позже, - сказала та, высвобождая руку и прижимая Астрид к себе. - Думала, закончу Алфею, пойду работать в ИСБ, наберусь опыта, найду союзников и лет в тридцать заявлюсь на Литос. Но времени нет. - Тебе так дорога планета? - Ее люди. Я же знаю, как им живется, знаю, как зенитцы отлавливают магов и насильно отправляют их на другие планеты... так было со мной. Я четыре года не видела свою семью. Боюсь, они пострадали из-за меня. Из-за того, что я фея. - В смысле?! - Все сложно, - Котти вздохнула и погладила Астрид по волосам. - Все очень сложно. Я боюсь сделать что-то не так. Астрид хотелось завыть, но она лишь убито ткнулась Котти куда-то между плечом и шеей и глухо сказала: - Я не смогу лететь с тобой. - Асти, что... я бы никогда тебе не позволила! Это опасно! - Попробовала бы ты не позволить, ха. Но я должна лететь на Филлиду, она тоже в жопе, хоть и не такой глобальной. Ее надо вытаскивать, у Стратоса есть план. И пара-тройка скрытых мотивов, думаю, но это уже на его совести. Почему так невовремя... - Все будет хорошо, - Котти взяла Астрид за подбородок и заставила поднять голову. Прижалась лбом к ее лбу: - Мы справимся. Астрид бы разревелась, как маленькая девочка, мешало только осознание: слезы не решают проблемы и не убирают боль. - У тебя черная шаль, - Котти аккуратно стянула с нее тонкую ткань, развернула, сложила сперва пополам, потом вчетверо и вернула Астрид. - И платье черное. Но ты не любишь черный. - А... Неотик. На Филлиде в черный одеваются на похоронах и чтобы почтить чью-то память. - Он все же был тебе дорог? - Какое там. Сама бы прибила, да принц успел раньше. Вот только... когда кто-то отдает за тебя жизнь, это нельзя не ценить. Скажем так, он заработал себе право на местечко в моей памяти. - Асти... - Что - Асти? Ты тоже будешь помнить Доминику, я тебя знаю, - Астрид нахмурилась и стала разворачивать шаль. Котти обняла ее за плечи и оглянулась на небо. Астрид проследила за ее взглядом. Даже сквозь набежавшее облачко солнце сияло так, что было больно глазам. В груди тоже было больно.