Вспомни меня

От автора: извините за столь долгий перерыв! Очередную ночь Сынхён почти не спал. Он уже даже не удивлялся тому факту, что спать по три часа в сутки стало слишком нормально для него. Рано утром он уже оделся и пересчитал все деньги. Действительно, пять миллионов - Дэсон не обманул. Но уверенности не было ни в чем. И ведь не позвонишь и не спросишь друга: «Слушай, а ты, случаем, не крыса?» Трудно было и Джиёну. Сынхён стал таким закрытым, таким недоверчивым для него. Раньше он мог рассказать Квону любую тайну или хотя бы соврать, что это его самая важная тайна. А теперь будто он забыл, как обманывать. На лице у Чхве читались самые искренние детские эмоции страха, интереса, счастья и печали. Он не врал ему, но и не хотел говорить правду. Джиён даже не знал, что из этого лучше. На часах было 11.30, и Квон, как обычно, готовил завтрак. Он привык ждать Сынхёна каждое утро, и каждое утро Сынхён приходил на запах. А быть может, к самому Джиёну. В этот раз в его руках был тот самый чемоданчик с деньгами, а сам Чхве уже собрался и был даже в куртке. - Дорогой, позавтракать не успею - собери с собой, - улыбнулся он, пытаясь разрядить атмосферу шуткой. Но не тут-то было. На Джиёне лица не было, он испуганно отложил пустую тарелку в сторону, подходя к нему ближе. - Ты... ты уже собрался? Уже уходишь? Нет, я тебя одного не пущу, сейчас быстро джинсы надену, и мы поедем вместе! Чхве продолжал улыбаться. В этом он видел некую иронию. Джиён был таким предсказуемым, что даже он, будучи с амнезией, легко предугадал его действия и слова. - Мне бы хотелось сказать тебе спасибо, - продолжил Сынхён, благодарно кивая соседу, - за все: заботу в больнице и дома, за честность и верность, за то, что дал шанс немножко тебя узнать. - Мне не нравится твоя речь, звучит как прощание, - голос у Джи дрогнул и встал комком в горле. - Спасибо, что показал новую часть меня, помогал вспоминать и заботился, как о ребенке. Я благодарен судьбе, что в моей жизни был ты. - Сынхён… я иду с тобой, - Джи не на шутку перепугался и дернулся в сторону двери, но Чхве остановил его, прижимая к себе. - Что ты делаешь? - Пока ты еще не ушел, мне бы хотелось сделать то, на что вчера я так и не решился. - Чхве заглянул в глаза Джиёну, отмечая, что уже не боится, как раньше. Он уверен в том, что делает, потому что хочет этого так же сильно, как Джи. Губы, словно спрашивая разрешения, легли на губы Джиёна. Квон замер, расширяя свои глаза, отчего они многократно увеличились. Чхве, наоборот, сильнее сжал веки и притянул к себе соседа. Губы точно такие, как он себе представлял. Мягкие, чуть сухие, а еще пахнущие сыром: видимо, Джи его ел перед приходом Сынхёна. Сердце бешено колотилось: он так волновался, что ему будет противно целовать парня. Но, как оказалось, поцелуй с Джи ничем не отличался от любого поцелуя с девушкой. Сынхёну было даже приятно, и он чуть ослабил хватку, чтобы отпустить Квона. Но в эту секунду Джи сам сжал его куртку сильнее и ответил на поцелуй. Пару мгновений Сынхён боролся с волнением, пока не расслабился окончательно и всецело не отдался эмоциям. Джи целовал отчаянно, его ноги еле держались прямо: он и мечтать не мог, что Сынхён попытается вновь поцеловать его после вчерашнего. Из неловкого и нежного поцелуй перерос во что-то большее. Страстное, желанное - и Джи теперь не верил в то, что Сынхёну было плевать на него: человек, который так безысходно целует, не может быть равнодушным. Квон ласково выдохнул прямо в губы и не смог сдержать улыбку, ослабевая и поднимая глаза на хёна. Но вместо ответной улыбки он увидел печальное, обреченное лицо. Несколько секунд Сынхён молчал, а потом тихо вздохнул. - Я буду это помнить. Прости меня, что не смог отдать тебе долг сполна. - Какой еще долг? - Джи не успел отреагировать, услышав металлический треск, и лишь потом почувствовал, как на собственной руке щелкнул браслет. Квон оттолкнул от себя Чхве, окончательно удостоверившись… Сынхён пристегнул его наручниками к батарее, располагавшейся под столешницей и ограничивающей зону кухни и гостиной. - Зачем? Ты! Что ты задумал? - Джиёна мгновенно одолела паника, он дернул рукой пару раз - крепкие. Чхве отошел на пару шагов назад, беря чемоданчик в руки. - Прости, я должен это сделать сам, и мне будет спокойнее, если ты останешься тут. - Сынхён, расстегни меня, - в приказном тоне прокричал Джи. Чхве развернулся, поджав губы, и сбежал из квартиры прочь. Бежал, чтобы не слышать крики Джиёна, чтобы не чувствовать себя последней сволочью. Он бежал, потому что считал, что так будет лучше для обоих. - Сынхён, не уходи, Сынхён! - крики Джи перешли в хрипы, он упал на колени, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь, что поможет освободить руки. Он ревел, всхлипывая, потому что совершенно не знал, что творилось в голове у этого придурка и что он может натворить в таком состоянии. Джиён боялся за Сынхёна гораздо больше, чем в ночь, когда он попал в больницу. - Сынхён! Сынхён! СЫНХЁН! - кричал он, откашливаясь, пока не услышал шаги. Чужие шаги. Джи медленно поднял голову, разглядывая фигуру заплаканными глазами и замер, вытирая слезы. - А вы… кто? Дорога до назначенного места далась Чхве тяжело. Он чувствовал себя гребанной русалочкой, потому что каждый шаг отдавался колкой болью и мыслью, что он предал Джиёна. С одной стороны, что будет, когда он вернется домой? А с другой - если не вернется? Всю ночь Сынхён думал о том, что, возможно, это последний день его жизни. Он не хотел тратить его на ссоры, ругань или еще что-то пустое. Он решился поцеловать Квона, чтобы хотя бы знать, на самом ли деле он любил его. Это должно было быть похожим на сказку: он очень рассчитывал, что поцелуй разбудит его память и он обнимет Джи, как самого родного человека. Но сказки не случилось, хоть ему и понравилось, а значит, он все-таки предпочитал когда-то парней. Но сейчас это тоже не имело никакого значения. Ничего не имело значения, кроме чемодана с деньгами и человека, ждущего его на углу 6 и 7 улицы. Донук давно прибыл на место встречи. Сегодня он решил надеть серый костюм с голубоватым отливом. По его мнению, этот цвет придавал ему деловой и представительный вид. Наматывая круги в безлюдном и просторном помещении, Севен стал нервно поглядывать на часы. Сынхёна все не было. Донук специально выбрал именно это место. Во-первых, здесь давно не было случайно забредших людей. Во-вторых, высокие потолки и темные углы давали отличное укрытые его людям, а ведь все понимали, что он придет не один. Идти на место встречи было страшно. Сынхён даже не понимал, чего он боится больше: получить пулю в лоб за прежние ошибки или ошибиться, что поверил Дэсону. Шаги предательски отдавались эхом, под подошвой рассыпались мелкие камни, превращаясь в песок. Сердце тоже рассыпалось, но внутри, и это чувствовал только Сынхён. Сильнее сжав ручку чемодана, юноша устремился к центру пустого помещения, где его уже встречал Донук. Гадкая улыбка расплылась на лице старшего, когда тот заметил прибывшего Сынхёна. Чхве не произнес ни слова, пока не оказался в двух шагах от него. Долгое время они пилили друг друга взглядами, Сынхёну казалось, что прошла вечность, хотя на самом деле лишь пара секунд. Донук первым кивнул ему, приветствуя. - Я знал, что ты придешь. Ты всегда приходишь, - многозначительно добавил он, загадочно улыбаясь. Сынхён порыва не оценил, поэтому его лицо оставалось каменным, не выражавшим никаких эмоций. - Ладно, долг здесь? - Севен оставил любезности и показал рукой на серебряный чемоданчик в руке его собеседника. Чхве вздрогнул: момент пришел, сейчас все решится. - Да, вот деньги, которые мы украли когда-то, забирай, - он вытянул руку, протягивая ему чемоданчик. - Украли? - переспросил Донук и, изумившись словам, расхохотался в голос. - Кто тебе сказал, что мы их украли?! Дэсон? Который сам украл у нас? Тут Чхве готов был поклясться, что он стоит с самой глупой физиономией, когда-либо встречавшейся на Земле. А действительно, мог ли Сынхён с легкостью отдать Кану пять миллионов в свое время? Может, он и не отдавал их вовсе? Пока он размышлял о новой поступившей информации, Донук любовался его лицом. Он давно не видел тонсена, но даже это не помешало ему определить: Сынхён изменился. Это улавливалось во взгляде, словах, даже в том, как он морщил нос и моргал своими неприлично длинными ресницами. - Ты действительно потерял память? Очень жаль… Тогда я прошу прошения, что ударил тебя тогда. Чужие слова помогли прийти Сынхёну в себя. Безразличность на лице вернулась, и будто ничего не случилось: он все еще протягивал ему чемодан. - Мне не нужны твои извинения, забери деньги, и забудем о том, что случилось, - твердо ответил Сынхён, понимая, что рука скоро начнет дрожать от нагрузки. Донук скользнул взглядом, с ног до головы оглядывая своего старого друга, и хмыкнул. Он сделал шаг в сторону, вырисовывая круги вокруг Сынхёна, но не приближаясь к нему ближе, чем на метр. - Открой чемодан, хочу убедиться... Чхве ждал этого вопроса, но отчего-то услышать его было неприятно. Интуиция подсказывала: добром это все не кончится. Он облокотил чемодан на левую руку и правой щелкнул замком. - Ну, смотри. Развернув деньги к Севену, он показал купюры, сложенные пачками. - Пересчитаешь? - О нет, я тебе верю... - Донук махнул рукой, кого-то призывая. - А вот Дэсону - нет. В ту же секунду на железных карнизах, тянущихся по всему помещению заброшенной стоянки, появились вооруженные люди Донука. Красные точки были направлены на Сынхёна, и от бегающих по его телу лазеров прошибло дрожью. - Чем докажешь, что это не меченые деньги? - Ничем, хочешь - проверяй сам. Сынхён старался держать голос ровно и безучастно, но капли пота предательски стекали у него по вискам. Севен ухмыльнулся и помахал рукой вновь. - Ты моя проверка, тебе фбровцы просто так деньги не отдали бы, а значит, это ловушка. Хочу понять, как ее обойти, и мой товарищ мне поможет. Сынхён перевел взгляд в дальний угол, где появился проблеск света, а из двери вышел двухметровый амбал, таща за собой кого-то парня среднего роста. На голове у того был черный мешок, и Чхве все еще сомневался, полагая, что это может быть и девушка. У этого гостя руки были связаны за спиной, и его буквально несли, поднимая над землей сантиметров на десять. - Так ты не хочешь рассказать, что задумал Дэсон и его компания? - вновь обратился Донук, когда двое подошли достаточно близко. - Извини, но у меня амнезия. Да и если бы знал, все равно не сказал бы. - Нда? - брови Севена резко поднялись вверх. Он подошел к тому парню и стал медленно стягивать с него черный мешок. Чхве слышал, как тот всхлипывал, но не понимал, чего они добиваются этим шоу? - Может, мой друг поможет тебе в ответах на простые вопросы? Все стало ясно, когда мешок полностью исчез с головы, и Сынхён увидел перепуганного, заплаканного… Джиёна. Первое, что хотелось, - это броситься на Севена и как следует врезать, до хруста в костях, сломать ему нос и, возможно, челюсть, чтобы больше так не скалился. А еще взять пистолет и застрелить его амбала, так грубо связавшего Джи и доведшего его до затравленного состояния. Весь свет порубить на куски за то, что обидели его Джиёна. Да, его соседа, его друга, его парня, его… МУЖА, в конце концов! Но гневный пыл Севен быстро остудил вопросами. - Джиён, как ты мог провалить задание, я же сказал втереться в доверие и забрать деньги, а тебя привязали, как собачку, к батарее. Ты ему реально песиком стал? Это не профессионально… Донук схватил Джи за подбородок и сжал сильнее, притягивая его губы к себе ближе. Чхве аж отбросило. Чемодан выпал из рук и с грохотом свалился на бетонный пол. - Заткнись, - прошипел Джиён, пытаясь отодвинуться от столь неприятного ему лица. - Сынхён, не слушай его, он пытается тебя запутать, я не врал тебе! - О да, не слушай меня. Слушай своего друга Джи. Вы же типа женаты, и у вас типа любовь. А кто это может подтвердить? Он и Дэсон. И почему Джи позвонил именно Дэсону, когда тебе понадобились деньги? Может потому, что он знал, что деньги у этого ублюдка? - Сынхён, не верь! - выкрикнул Квон и закашлялся, получив сильный удар в живот. Охранник, который работал на Севена, даром время не терял. Перед Сынхёном перевернулся весь мир. Неужели все, что он пытался вспомнить, - всего лишь выдумка Джиёна. И не было никакой любви, и Вегаса не было. А еще не было той квартиры, которую они создавали вместе. Все вранье. Вся его жизнь - сплошное вранье. И из-за чего? Из-за пяти кусков, которые ему даже не нужны. - Разве стоят эти деньги, чтобы так калечить жизнь человеку? - спросил он и удивился тому, как хрипел его голос. Во рту пересохло - и он не мог пошевелить языком. - Нет! - болезненно выдавил из себя Квон, сворачиваясь в комок от боли. Причем он не понимал: боль у него душевная или физическая? Но внутри все разрывалось на мелкие клочья. Сынхён теперь думает, что он в сговоре с Донуком, и это было даже хуже пристегивания к батарее. - Ты сам виноват в том, что сейчас происходит, - спокойно ответил Севен и достал из внутреннего кармана пиджака пистолет, снимая его с предохранителя. - Я старался быть лояльным, быть тебе другом. Но вместо этого ты предпочел дружить с людьми, которые тебе врут. В принципе, я не могу тебя осуждать. Не возражаешь, если я убью твою собачку? Ни тебе, ни мне он больше не нужен. Донук направил пистолет на Джиёна и стал прицеливаться. - Подожди! Зачем? Нет! - Чхве осторожно сделал шаг навстречу, опасаясь снайперов сверху, хотя красных точек уже не было видно. - Почему нет? Разве он не обманул тебя, он не заслужил, чтобы умереть? Глаза у Джи расширились, он лежал на голой земле и смотрел на дуло пистолета. Инстинктивно он стал отползать назад, но уперся в ногу охранника, и тот, в свою очередь, наступил ему на грудную клетку сапогом и зафиксировал его положение на спине. - Не надо! Отпустите его. Деньги я тебе принес, они не меченые, пожалуйста, отпусти его. Сынхён осторожно положил руку на плечо хёна и почувствовал, как Севен расслабился от его прикосновения. - И как мне тебе верить? Откуда я знаю, что на улице нет снайперов Дэсона? - А ты не знаешь, и я не знаю, - Чхве плавно повернул его руку от Джи в свою сторону и направил дуло прямо себе в лоб. - И ты не узнаешь, пока не проверишь. А если это будет не так, просто пристрелишь меня. - НЕТ! Сынхён, уходи отсюда! - истеричные крики Джиёна были снова прерваны пинком охранника-амбала. Донук пристально смотрел в глаза Чхве и улыбался. Ему нравилась такая игра. Дуло пистолета холодной сталью жгло кожу. Но Сынхёну уже не было страшно: он все для себя решил. Джиён что-то кричал, просил остановиться, но Чхве уже не слышал никого и ни на что не реагировал. Донук держал палец на спусковом крючке пистолета и пытался понять мотивы поступка его бывшего компаньона. Сынхён плотнее прижал лоб к пистолету и улыбнулся. Первый раз за весь разговор он позволил себе улыбку. - Хотя к черту все, стреляй сейчас. - Почему? - возмутился Донук. - Я возьму вас в заложники и тогда смогу выбраться отсюда. Забыл? Здесь куча моих людей. - Я обычный человек с амнезией, не знающий никакой полезной информации для тебя или для них. Если ты возьмешь меня в заложники, ты никому ничего не докажешь, нас обоих пристрелят во благо государства. Поэтому сделай это сейчас, чтобы все закончилось. Чхве закрыл глаза, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце. Донук слегка растерялся, неуверенно смотря на охранника и Джиёна. - Да что с тобой сегодня! Сынхён! Приди в себя! - взвыл Квон, никак не веря в слова своего мужа. - Оставьте его в покое, вы не видите: человек болен! Пожалуйста, возьмите деньги и уходите. Вас не тронут! - Я вполне в своем уме, чтобы понять бесценность моей жизни. Атмосфера накалилась до состояния вулкана. Донук то и делал, что смотрел на Джи и Сынхёна, не в силах решить, кому верить. У него были свои планы на обоих, но подобные заявления сбивали с толку. - К черту вас, тогда начну с него, - он направил пистолет на Квона и стал прицеливаться. Внутри у Джиёна вновь все сжалось. Правда, он мог думать в этот момент, но сожалел, что не ценил каждую минуту, проведенную с Сынхёном. А еще ему очень жаль, что он давно не видел деда и мало говорил близким людям, как он любит их. Сынхёном двигал страх за близкого ему человека. Желание защитить, помешать, сделать все, что в его силах. В ту же секунду Чхве толкнул его руку, убирая дуло пистолета от Квона. Другая рука машинально сжалась в кулак, и он ударил Севена в лицо, сбивая его с ног. Перехватив пистолет, он направил его на охранника-амбала, а тот, в свою очередь, быстро направил свой пистолет на Джиёна. Возобновилась тишина. Донук, потирая челюсть, попытался встать, но Сынхён перенаправил пистолет на него. - Не двигайся, я уже сказал, что мне терять нечего, - кричал он. Донук поднял руки вверх и сел, прижимая ноги к телу. Его новенький пиджак и брюки были измазаны в земле, а в глазах читалось безумие. - Идиот, я щелкну пальцем, и снайпер верху всадит тебе пулю в висок, - Севен не стал тянуть неизбежное - и раздался щелчок. Джиён всхлипнул, зажмурившись: он не хотел этого видеть, впрочем, как и сам Сынхён. Охранник озадаченно посмотрел вверх. Красные точки долго не появлялись. Донук нервно щелкнул пальцами еще два раза, и Чхве, не выдержав напряжения, нажал курок целясь в пол. Он не хотел убивать никого, лишь припугнуть. Громкий выстрел воспарил вокруг звоном - и пуля пробила дыру в бетоне в полуметре от Севена. Эхо гулом прошлось по заброшенному помещению. И в этой ситуации было не ясно одно: почему Сынхён все еще жив?! Стоило ему подумать об этом, как он услышал громкий грохот. Охранник мертвым грузом упал на пол, лицом вниз. Перепуганный Джиён так и остался сидеть рядом и таращил свои глаза, не понимая, как Сынхён умудрился это сделать. - Ты застрелил его?! - негодующе выкрикнул Севен, который сам перепугался не на шутку. - Нет! Я же выстрелил в пол! Вот след от пули! - пытался оправдать себя Сынхён, хотя сам слабо себе верил. - Он просто спит от транквилизаторной дозы для бегемота... - послышался посторонний голос, а потом раздались шаги, и рядом пролился яркий свет. Старые железные ворота открылись. Вдали появились люди в форме, держа в руках оружие. На куртках - группа крови, а еще три больших буквы: ФБР. Дэсон стоял среди них и улыбался. Он единственный был одет в белую рубашку с черным объёмным бронежилетом. - Все хорошо, спускайтесь, - скомандовал он в рацию, и четверо оперативников на тросах спустили усыпленных людей Донука. Теперь Сынхён видел шприцы с лекарством, которыми они были обездвижены, хотя до сих пор не понимал, что все вокруг - реальность и это ему не снится. - Сука, ты все же меня сдал!!! - проревел в отчаянии Донук, когда его руки завели за спину и надели наручники. - Никого он не сдавал. Я просто занял ему денег, а про операцию захвата он не был в курсе, - ответил за него Дэсон и осторожно забрал оружие из рук Сынхёна. - Или ты всерьез думал, что я оставлю тебя маньяку на растерзание? Мы же с универа дружим! - Кан улыбнулся, обратившись к Чхве, и похлопал его по плечу. - Нет, не думал, - ответил Сынхён и улыбнулся в ответ. - Когда я попал в больницу, тебе и Джиёну не обязательно было приходить туда: я был вам бесполезен. Но вы туда приходили, потому что вам было не все равно. Для меня это и есть истина. Сынхён последний раз посмотрел на сломленного Донука и добавил: - А тебя я не видел ни разу, когда мне было плохо и больно. Да еще при первой встрече ты даже не поверил в то, что я действительно потерял память. Близкие люди и верные друзья так не поступают. Подоспели врачи, помогая Джиёну оправиться от шока. Укутали его одеялом, осмотрели на наличие переломов и прочего. - Надо в больницу. Возможно, кровоизлияние в брюшную полость и сломанные ребра, нужно удостовериться, - отчитался один из врачей Дэсону. Сынхён как раз подошел к Квону и виновато взял его за руку. - Я поеду с тобой. Джи, все это время молчавший, болезненно поморщился и отстранился. Для него было «слишком» все, что творилось последние пару часов. И он не знал, что испытывает сейчас: радость, облегчение от положительного финала или презрение от слов близкого ему человека. Квон понимал: это было сделано для его защиты, но тот факт, что Сынхён не дорожит своей жизнью и с легкостью разбрасывается словами ненужности, сильно били по его чувствам. - Нет, я поеду один, - Джи шмыгнул носом, стирая грязь с щеки, забрался в машину скорой помощи и закрыл перед ним дверь. Чхве смотрел, как они стремительно уезжали, исчезая с горизонта. Сынхён определенно где-то ошибся. Люди из ФБР убирали разбросанные, никому не нужные деньги, и, в общем-то, все было кончено. Совсем все. - Я не ожидал, что ты бросишься выдирать у него пистолет, - вздохнул Дэсон, вставая рядом с ним. - Даже успел испугаться. Сынхён продолжал задумчиво глядеть вдаль, не реагируя ни на что, но почему-то Кан был уверен, что он его внимательно слушал. - Сначала нам нужно было обезвредить снайперов сверху. Пробирались, усыпляли всех одновременно, чтобы они не успели предупредить друг друга. Когда все было готово, Донук достал пистолет. Идиот, не думал, что дойдет до этого. Не могли вмешаться, пока Генри (так звали двухметрового охранника) крепко держал в тисках Джиёна. Вот и выжидали. А ты молодец, нужна большая сила воли, чтобы говорить все то, что ты говорил ему. - А что такого я говорил? Что меня стоит убить, потому что я не несу никакой ценности в этом мире? Так это так и есть, - ответил Сынхён, не отводя взгляда от голубой полоски неба. - Глупый ты, - уголки губ Дэсона слегка приподнялись, одаривая его лицо ироничной улыбкой. - Смелый, отчаянный, но глупый. - Может быть, - Чхве вздохнул, застегивая на себе куртку. - Пойду домой, если это вообще можно назвать домом. - Джи нужно переварить все, что случилось. Не переживай, он поймет, и все будет хорошо. - Да, спасибо… И что ты появился - спасибо. Если честно, думал, живым не уйду. - Ты впечатлительный просто, - хихикнул Дэсон. - Иди поспи, теперь все позади. Все закончилось. Сынхён уже шел в правлении выхода и вдруг остановился, осматривая клетку, куда усадили Донука и его усыпленного друга. Он повернулся к Дэсону и свистнул, привлекая его внимание. - Его посадят? - Это уже не твоя забота. Сначала будет долгий суд, расследование. Но с тебя все обвинения были сняты еще год назад. Так что спи спокойно и не переживай на этот счет, - уверил его Дэсон. Чхве шагал по той же дороге, только уже обратно до дома и, осторожно обходя лужи, размышлял, что лучше бы Севена посадили. Просто потому, что каждый должен получать по заслугам. Но сейчас главное - попасть домой и дождаться Джиёна из больницы. Он обязательно все ему объяснит. Джи должен понять, ведь до этого он всегда понимал его. Сынхён хотел верить, что теперь у обоих точно все будет хорошо.