Вспомни меня

- Джиён. Джиён! Джиёёёён. Квон сквозь сон слышал, как его звали по имени, но сначала сладкое утреннее пробуждение все никак не хотело проявлять себя, а глаза неспособны были даже чуть-чуть приоткрыться. После он все же смог повернуться на спину и, что-то мыча под нос, рассмотреть Сынхёна. Он был уверен, что это хён его звал. Но перед глазами вдруг появился… Дэсон. Джи дернулся от испуга и стеснительно прикрыл одеялом свое тело. Хоть он и был голым, этот жест являлся скорее женственным и придавал ему беспомощности и некой хрупкости, несвойственной мужчине. Когда Квон окончательно проснулся, убедившись, что находится в той же комнате, где засыпал, Чхве не было рядом, а Дэсон по-прежнему стоял около кровати и улыбался так лучезарно, что ему стало совсем не по себе. - Какого, блять, черта, - спустя пять минут он все-таки сообразил, как сказать в нужной интонации «доброе утро», и сильнее прижал одеяло к телу. - Что ты здесь делаешь? И где Чхве? Как он посмел пустить тебя в комнату? Кан недоумевающе изогнул бровь, а потом покраснел и, кланяясь и извиняясь, повернулся к нему спиной. - Прости, я что-то не подумал, что вы здесь с ним были вместе. У вас все хорошо? - Типа того, - буркнул Джиён. Он попытался встать и почувствовал, как боль прострелила поясницу. Застонав и надев на себя трусы, Джи потянулся к тумбочке за обезболивающим и принял двойную дозу. - Ты не ответил, какого черта тут делаешь. - А, ну, - Дэсон так и не повернулся, хотя Джиён уже успел надеть брюки и хёнову рубашку: свою майку он оставил на кухне. - Я насчет Севена пришел, а дверь открыта, я кричу - никто не отвечает, пошел по комнатам искать - нашел тебя спящего… - Что? - Джи нехорошо кольнуло снова. И явно не из-за имени Севена. - Как это дверь была открыта? Сынхёна нет? Дэсон пожал плечами. Он ему на пути не встречался точно, а рассказывать об этом что-то не хотелось: сильно пугало недоумевающее лицо Джиёна. Квон и сам все понял, босиком выбежав в коридор, заходил в каждую комнату, даже кладовку, и звал Сынхёна. Сердце бешено колотилось, болела спина, и подкашивались ноги. Состояние до чертиков было паршивым, сейчас лежать бы и пить кофе в постели, но нет, с этим Чхве вечно чувствуешь себя словно на пороховой бочке. Дойдя до кухни, Джиён окончательно убедился, что хёна в квартире нет. - Ушел, - как-то сам себе буркнул он и повернулся к Дэсону. - Так еще раз, зачем ты здесь? Джи спросил это ради приличия. На самом деле ему было плевать. Он чувствовал себя последней шлюхой, с которой трахнулись, потом вытерлись и ушли обратно к родителям под бок, слушать о том, как будет прекрасна жизнь с девушкой и парой детишек. Бред, а ведь Джиён вчера ему поверил. - Мой начальник намекнул, что когда Севен выйдет из тюрьмы, он первым делом отправится мстить Чхве за сдачу его данных. Поэтому мы решили его и тебя включить в список защиты свидетелей. И, - Кан помедлил, смотря, как лицо Джи принимало более заинтересованное выражение, а сам он пытался осмыслить его слова, - вам придется сменить квартиру и, возможно, страну. Квон молча смотрел на него, скрестив руки перед собой. Севен, квартира, страна, он рад был уехать куда угодно, лишь бы подальше от Чхве. Но потом цепочка слов завела его совсем в неожиданное место. - Ты сказал: дверь была открыта, когда ты зашел? - задумчиво произнес Джи, стремительно шагая в прихожую. - Странно, туфли хёна здесь и толстовка его тоже. Получается, он в моем пальто и домашних тапочках ушел?! Больше просто не в чем. Кан растерянно посмотрел на толстовку Чхве, спрашивая: - А что было вчера? Может, какие-то события повлияли на эту ситуацию? - Да как бы… - Джи фыркнул, а потом замер, уставившись на гостя. Ведь Чхве весь вечер бубнил странные вещи, и, если бы Джиён не был так занят своими ощущениями, он мог бы назвать его слегка в неадеквате. Хотя тогда ему казалось это уместным и даже приятным. Но последняя фраза «детка» сильно выбила из колеи. А что, если… - Господи, а вдруг он снова решил под машину? - руки Квона затряслись, впрочем, как и все тело. Он напрочь забыл про боль и какое-то недомогание. Быстро обувшись и накинув на себя другое пальто (благо их было большое количество разных цветов и фасонов), Джи выбежал из квартиры на улицу. Консьерж рассказал, что действительно мистер Чхве рано утром вышел из подъезда и пошел в неизвестном ему направлении. Он не знал, куда именно, потому что они не беседовали об этом. Но Сынхён точно пошел пешком, так как рабочее такси осталось стоять у бордюра. Джиён был так напуган: Сынхёну могло прийти в голову все что угодно! Он понятия не имел, как потом себя ведут люди с амнезией. А вдруг вчерашний секс совершенно выбил его из равновесия, вдруг он винит себя в том, что сделал Джи больно, или, наоборот, слишком напуган, что ему понравилось это? Могло случиться все что угодно, и любая фраза и мысль о том, что хён сейчас один где-то бродит по улице, приводила в ужас. Дэсон не отставал ни на шаг от Джиёна. Они обежали вокруг дома и зашли в соседние дворы, у всех спрашивая про парня в бежевом пальто. Одна женщина с маленькой собачкой действительно опознала Чхве и рассказала, что он просто прогуливался по тротуару и смотрел себе под ноги. Он был задумчив, но вполне спокоен. Она его запомнила, потому что выглядел мужчина странно, прохаживаясь в пижамных штанах и домашних тапочках, правда, пальто было ниже колена и не все прохожие замечали эту чудаковатость. - Думаю, нужно разделиться, так мы быстрее его найдем, - Дэсон включил профессионала и похлопал Джи по плечу. - Я пойду направо: может, он в кафе заходил или типа того, поспрашиваю продавцов. А ты подумай, куда бы он мог пойти, ты его лучше знаешь. - Спасибо, - кивнул Джиён и проводил его взглядом. Действительно, куда бы мог пойти человек, ничего не помнящий об этом районе или, может, наоборот? Человек, который вспомнил этот район, в какое место в первую очередь он захотел бы пойти? Ответ был лишь один, и Квон со всех ног побежал к парку, находившемся через пару перекрёстков отсюда. Как-то Сынхён рассказывал ему про пруд с утками. Он был помешан на этом месте, постоянно покупал булку свежего хлеба и рано утром, когда в парке было мало народа, кормил у реки уточек. Тогда Джи это казалось скучной затеей - его больше интересовали кофейни, активные прогулки на велосипеде, фитнес в конце концов, но не любование на жрущих утят. Сейчас Джиён бежал и молился всем богам, которых знал. Он очень просил, чтобы Сынхён был там. Переводя дыхание и еле удерживаясь на дрожащих ногах, Джи замер перед самим мостом. Деревянный мостик, соединяющий два берега и красиво украшенный листвой, смотрелся очень романтично, особенно в утренних лучах солнца. Река искрилась, лягушки подпевали друг другу. А утки ели хлеб, который бросал в воду… Сынхён. Чхве был задумчив, но, смотря на птиц, улыбался уголками губ, отрывая очередной кусочек и бросая вниз. Хён стоял в клетчатых штанах и тапочках по типу шлепок. С пальто это смотрелось нелепо, но, если закрыть на это глаза, в целом Чхве выглядел очень даже здоровым. Квон нерешительно сделал пару шагов вперед, опасаясь его напугать. Сынхён заметил его не сразу, а когда увидел, очень удивился. - Что ты здесь делаешь? - спросил он тонсена, оглядывая его с ног до головы. - Я? - переспросил Джиён. - Я что здесь делаю? Ты издеваешься? Это ты что здесь делаешь в тапках, блять, и пижаме? У меня чуть инфаркт не случился! - кричал он на хёна, а тот продолжал удивленно на него таращиться. - Я уже все передумал. И себя уже шлюхой последний почувствовал, и тебя мысленно похоронил раз десять в разных эпизодах: и задавленным машиной, и утонувшим в речке, и сгубившим свою жизнь у родителей дома! - Джи продолжал орать, привлекая внимание прохожих, пока его голос не сорвался и перешел на хрип. - Тихо, - сказал Чхве спокойно и, раскрывая пальто, привлек Квона к себе, укрывая им обоих. - Все хорошо, мне просто нужно было подумать, и я пришел сюда. Здесь мне легко. Извини, что напугал тебя. Джиён затих, словно дитя на груди у родителя. Он уткнулся носом в ключицы хёна и засопел. На Сынхёне была его майка, но пахла она именно хёном. Джи чувствовал, как его отпускает паника и в сердце снова разливается тепло. Каждая фраза Чхве была полна безмятежности и уверенности, что они будут вместе. Или Джиён просто хотел, чтобы так было? Он сильнее сжал пальцы на майке, и крепко его обнял. - Тут и правда, хорошо. А о чем ты думал? - тихо прошептал Квон, убаюкиваясь чужим дыханием и теплом. - О тебе, - ответил Сынхён. - Я так много думал и все равно не понял. Как ты смог меня простить после всего, что случилось? - Что? - Джи посмотрел вверх, стараясь увидеть глаза хёна: он не понимал, о каком прощении шла речь. - Я был плохим человеком. Обманывал людей, иногда врал тебе, правда, чтобы защитить. Я действительно воровал деньги, участвовал в разных видах мошенничества. Постоянно обижал тебя, выгонял из дома, в конце концов, однажды, я чуть не ударил тебя. И после всего этого ты остался рядом, когда мог бы просто забыть. Ты оставался рядом, когда было тяжелее всего, когда я смотрел на тебя, как на прокаженного. Если честно, в последние месяцы я был мямлей, неуверенным в себе мужчиной. Тебе я понравился таким больше, чем тот, с которым ты познакомился раньше? Уверенным, но хамоватым. Квон медленно отстранился, пытаясь прочесть в лице Сынхёна ответы на все возникшие вопросы. Чхве смотрел на него так нежно, так по-родному, что ответы нашлись сами собой и Джиён выдохнул. - Ты все вспомнил? Да? Вспомнил? - он произнес эти слова, сам не веря в их значение. Хён погладил рукой его щеку, словно дитя, притянул к себе, целуя в переносицу между бровями. - Вчера мне казалось, что все это отрывки сна. А на утро, когда я открыл глаза и ощутил, как ты спишь рядом, просто осознал, что знаю, кто я и кем был раньше. Что я помню наше знакомство и нашу свадьбу. Место работы помню, и как покупал ту квартиру. И я помню много хороших и плохих моментов, о которых ты умолчал, чтобы уберечь меня. Я был так рад прибывшим воспоминаниям, но после настало чувство раскаяния и вины. Я много в этой жизни делал плохих вещей. А еще я не уверен, что остался тем вчерашним Сынхёном. Но и не стал прежним. Это какой-то третий я, сам себе не знакомый. Поэтому я быстро надел тапочки, взял пальто и гулял до тех пор, пока не очутился тут. - Идиот, - прослезился Джи, ненавидя себя за слабость из-за сдержавшихся слез. - Мне в этой жизни повезло влюбиться дважды. Очень сильно. В первый раз это был сильный властный мужчина, подаривший мне яркие чувства и страсть. Другой - ласковый и робкий ребенок, подаривший мне спокойствие и нежность. Пусть завидуют те, кто не могут войти в одну реку дважды, ибо я полюбил одного человека, но совершенно разной любовью. И уверен, что без памяти влюблюсь и в третьего тебя: кто может устоять против штанин в клетку и уточек? Сынхён самодовольно хмыкнул, прижимая его к себе и упираясь своим лбом в его. Джи быстро вытер влажные ресницы и продолжил: - И мне не за что было тебя прощать, потому что за все свои ошибки ты давно искренне раскаялся. Отпусти их, начни новую жизнь, и, если в ней есть место для меня, я буду только счастлив. - Она вся состоит из тебя, причем уже давно, разве ты не видишь? Я вновь полюбил тебя, ничего не помня о нас прежних. К тебе просто нельзя оставаться равнодушным. Я очень, очень скучал по тебе, моя детка. Мой Рыжик. Джи от переполненных сердцем чувств стиснул зубы и, встав на цыпочки, повис у него на шее. Было все равно, что подумают прохожие и их дети. Сегодня к нему окончательно вернулся его мужчина. Теперь никакой апокалипсис или крутые мафиози, амнезии или прочие болезни не помешают этой паре быть вместе. Квон был в этом уверен. - И в ту ночь когда случилась авария, - продолжил Сынхён, крепко обнимая, - перед тем, как меня сбила машина, единственным, о чем я думал, смотря на свет от приближающихся фар: «Как жаль, что Джиён не узнает, что я сожалею о ссоре и как люблю его и не хочу терять», - сказал он очень тихо, будто до конца не решив, стоило ли рассказывать об этом самому Джиёну. Квон сдавил его сильнее в объятиях, будто боясь, что он исчезнет и счастливо зажмурился. Разговоры про ту ночь теперь казались не таким страшным явлением. Может, все ему снится, и сейчас он вновь проснется в чужой кровати в комнате для гостей. Но нет, Чхве был вполне живым, настоящим, таким теплым и домашним. - Ах, вот вы где, - послышался голос Дэсона на другом конце берега. Парочка посмотрела на Кана, и он помахал им в ответ. - Что он здесь делает? - удивился Чхве. - Ты весь ФБР подключил на мои поиски? Джи рассмеялся, и этот смех за последнее время был по-настоящему искренним, расслабленным и пропитанным счастьем. - На самом деле у Дэсона было дело к тебе. К нам, - поправил себя Джиён. - Он тебе сам объяснит, только надо бы домой вернуться, пока ты не заболел. Замерзли ноги, небось? - Чуть-чуть, - Сынхён взял его руку и сжал в своей, загадочно улыбаясь. - Теперь немного теплее. - Прекратите так смотреть друг на друга, или я вас арестую за бесконтактный секс в общественном месте! - прокричал Дэсон, чем сразу спровоцировал смущение младшего. - Пойдемте все домой, - скомандовал Чхве и первым шагнул в правильном направлении. Они втроем медленно шли по тротуару, и рука хёна ни на одно мгновение не отпускала Джиёна. Послушно, словно завороженный, Квон шел следом и безучастно смотрел, как Сынхён и Дэсон разговаривали. Он смотрел на его широкую спину, скрывающуюся под пальто, и думал о том, что готов терпеть любые трудности и неудобства, лишь бы спина этого человека вот так шла с ним рядом, а рука никогда его не отпускала.