Тот мир мне роднее нашего

— Ну что ж, — говорит Оленс, — поехали? — У вас с Руми есть машина? — Да. Купили у товарища, живущего на другом конце города, про которого я тебе говорил. И это уже означает, что авто разгоняется до пятисотки! — Кла-асс... А где она сейчас? — В гараже прямо за домом. Выходим на улицу, обходим красивый коттедж вокруг, и я вижу длинную и в ширину, и в длину «коробку», высотой ниже дома где-то на метр. Оленс достает из портфельчика пульт, жмет на кнопку, после чего крыша гаража поднимается и чуть ли не припечатывается к стене коттеджа. — Lambo?! — Нахожусь в восторге. — О, у вас тоже такие машинки есть? — удивляется Оленс. — Lamborghini Veneno и водитель, ну то есть я, к вашим услугам! А я всё таращу глаза на этот желтый шедевр. Я просто без ума от этих авто и ужасно хочу себе такую же! Вот только винил другой нанесу, пооригинальней... И в цвет другой покрашу... — Ник! — А? — Чего застыл на одном месте, пошли уже! Оленс садится на место водителя, а я, как и положено, рядом с ним. Хотя хотелось бы на заднее сиденье, потому что я где-то читал, что оно самое крутое. Надеть бы солнцезащитные очки, сесть на заднее, открыть окно и смотреть, смотреть... — Ник! — А? — Думаешь, что ли, о чем-то? — Да так, мелочи... — Машу рукой. — Куда едем? За ракетой? — Ты что, она ж двести пятьдесят шесть тонн весит! — О, черт... Много. А как перевозить? — Во-первых, сначала нужно уговорить Ноба, чтобы он оставил мне помещение, — объясняю, — во-вторых, ракеты перевозят на тягачах. А Lambo, увы, – не тягач. Может быть, у вас на планете такое производят? — Ох, не знаю. — Пожимает плечами Оленс. — Не могу даже сказать, увлекается ли Ноб техникой. — Сейчас для меня главное – заарканить помещение. Думаю, мы с Нобом решим вопрос насчет тягача. Стоп, а зачем нам ехать, если ты мне говорил, что Ноб недалеко живет? — Его помещение находится в ста шестидесяти ярдах от автосалона мистера Холса – владельца кампании, производящей тачки. А город у нас большой, пешком быстро не дойдем. — Какова гарантия, что Ноб сейчас на другом конце города? Может, пойдем сначала к нему домой? — Он там практически поселился. Лелеет мечту, что исполинское растение вот-вот вырастит. Домой приезжает только по понедельникам, четвергам и воскресеньям. А сегодня вторник. — А-а, теперь я понял. — Тогда я жму на газ? — Жми! Машина тихонько начинает ехать, но секунды через четыре разгоняется до такой мощи, что волосы дыбом встают на голове, а глаза на лоб лезут. Кошусь на счетчик: какая скорость? Триста пятьдесят... Очень страшно представить 500 миль/ч... Надеюсь, Оленс не дойдет до такого... Ме-э-эдленно поворачиваю голову к окну, боясь, что она просто-напросто оторвется. Разглядеть невозможно ничего, полоски неба, домов и земли сливаются в однородную массу какого-то серо-буро-малинового цвета. Поворачиваю голову к водителю и ору, как только могу: — О-о-оле-э-энс-с-с-с!!! — Че-э-эво-о-о?! — При-и-итормози-и-и!!! Мужчина с силой жмет на педаль, и... ничего особенного не случается. Lambo продолжает катить. Хотя у меня на миг появилось ощущение, что сейчас тачка перевернется на «спину» к чертовой матери кузовом вперед. ...Мы уже минут двадцать едем со скоростью, колеблющейся около 50 миль/час, что уже не мешает мне разглядывать окрестности. Между домами, которые находятся сравнительно недалеко от дороги, расстояние значительное. У каждого коттеджа есть собственная территория. Причем только коттеджи, здесь нет многоэтажных зданий с треклятыми соседями и их порочными нравами. Я вглядываюсь вдаль, в пространство за домами. Там очень много деревьев, кустарников... И никаких построек. Только пейзаж. Чистый пейзаж, который можно сравнить с самой чистой страной на Земле – Швейцарией. Дальше я смотрю на дорогу, по которой мы едем. Дорога широкая, повороты максимум на сорок пять градусов. Иногда от дороги отходят другие пути, но Оленс едет только по главной. — Оленс! — окликаю водителя. — А? — Тут что, дорога всегда была без резких поворотов? — Нет, не всегда. Раньше повороты были «средние» и очень резкие. К тому же, дорога была очень узкая. Грузовик помещался на ней чуть ли не впритык. Если обычно человек ехал со скоростью сорок миль в час, то на поворотах она снижалась до пятнадцати. Нехило, да? Было очень неудобно. А потом объявился мистер Холс. Как он однажды сказал в интервью, он всегда хотел создать кампанию по производству тачек, ездящих на огромнейшей скорости, да еще и на вечном топливе. Поговаривают, что он из Франции, хотя акцента неслышно. — У вас тоже люди делятся на иностранцев? — Конечно. Разные народности появились во время вавилонского столпотворения. Ну так вернусь к рассказу... Вавилонское столпотворение?! У нас же тоже такое было! Но пока умолчу об этом. — ...и вот здесь случилась авария. Это было года четыре назад. Один чувак, приобретший у Холса Bugatti, разогнался до трехсот и на повороте врезался в дерево, которое росло прямо около поворота. Врезался, конечно, насмерть. Кузов остался на дороге, перекрыв полповорота. Из-за этого другие машины не могли проехать, и образовался затор. Несмотря на то, что смерть была всего одна, Холса обвинили в этой ситуации потому, что на подобных дорогах огромная скорость неприемлема. В ответ на это владелец кампании перестроил все дороги в городе, взяв все расходы на себя. Этот случай, наверное, навечно остался в истории города, так как мистер Холс принес людям колоссальные удобства. Его даже стали считать кем-то вроде главы города. — Ну, у нас Холса назвали бы мэром. А как город-то называется? — Раньше назывался Блэйзом, а после «нашествия» Холса стал Риал-Роудом. О, Ник, мы приехали. Действительно, перед нами огромное в высоту по сравнению с другими здание, но сильно уступающее в длине обычной английской девятиэтажке. Сразу видно: будущее растение-исполин Ноба «толстым» быть не собирается. Входим внутрь. Впечатляет: на столах, стоящих впритык к стене, располагаются цветочки небольшого размера и мешочки с зернами. На полках – кучи банок, склянок жутких кислотных оттенков. Посередине всей площади стоит большая по всем габаритам античная ваза. Наверно, это и есть место, где якобы будет расти гигантский цветок. Вот только в вазе слышен какой-то странный скрип. — А где Ноб? — спрашиваю. — Представь самое неожиданное место, где может находиться Ноб. Хм... — Ну ваза... Скрежет в вазе прекращается, и из нее (!) вылезает голова Ноба. — Ты угадал, — спокойно говорит Оленс. — О, Оленс, привет! — веселым тоном говорит Ноб, перекидывая одну ногу через край и падая лицом вниз. — Надо быть осторожней, — замечает Оленс. — Ты прав. Но я все-таки не виноват, что ваза высокая! — отвечает – как бы так выразиться – ученый, наверное. Он протирает квадратные с толстыми стеклами очки и достает из кармана белого халата крупное зерно: — Видите, да? Это – мое будущее. То, что спасет меня от недоумевающих и насмехающихся взглядов. То, что прославит меня на весь мир. Слышали скрип в вазе? Это я прочищал ее стенки, содержащие всякие вредные для растения бактерии. Но, я думаю, вы не поймете... Конечно, это ж чистой воды бред. — Ноб... Можно я буду вас так называть? — Нет. — Брови этой странной личности приклеиваются к векам полузакрытых глаз. — Только вот так: «Ваше величество гениус всея Англии...». — Не называй его так, — шепчет на ухо Оленс, — ты же сам ученый! И, я думаю, в сто раз лучше. Оленс говорит дело, нужно заткнуть рот этому зазнавшемуся недо-ученому. — Извините, но тогда вам тоже придется меня так называть, ибо я ученый, и совсем недавно мне дали Нобелевскую премию за сооружение сверхудобной ракеты, на которой я сюда прилетел. Считайте меня инопланетянином. После моих слов глаза Ноба заметно округляются. Да, друг, привыкай давай! — Ну хорошо, — вздыхает он, — просто Ноб. — Отлично! В общем, я приехал к вам из-за той самой ракеты. Мне попросту некуда ее девать. Нужно помещение. Ваше как нельзя кстати подходит по высоте. В Риал-Роуде таких больше нет. — Вы что, хотите, чтоб я это здание отдал вам?! — коротышка Ноб подбегает к вазе, обхватывает ее руками и продолжает вопить: — Ни за что!!! — Не торопитесь с выводами. — По-моему, Оленс поражается моим железным нервам. — Я предлагаю заключить со мной что-то вроде контракта. За предоставление пространства для ракеты у вас будет возможность разговаривать по связи с ученым с Земли – так называется моя планета. Ученые – мои коллеги – мечтают изучить вашу планету, и, если по связи вы будете показывать и рассказывать профессору Клоссу различные открытые вами явления, то изучить Акву им будет гораздо легче. К тому же, вас покажут по нашему телевидению. Решайтесь: пока наблюдения за растениями и животными здесь не признаются аборигенами и не приносят никакой выгоды, на Земле вы будете считаться сверхчеловеком. И для этого вам не придется куда-то бегать и летать: ракета будет стоять здесь, связь налажена, сидите и приносите пользу мистеру Клоссу и другим. Ноб в ступоре. Но предложение слишком заманчиво, чтобы от него отказаться. — Хорошо, — говорит он, — если всё это правда, то я согласен. — Истинная правда, — заверяю. — Все-таки одна проблема есть: производятся ли где-нибудь тягачи для перевозки ракет? — Ракета – это то, на чем вы сюда прилетели? — Да. Высотой двадцать восемь метров, вес – двести пятьдесят шесть тонн. Много, конечно. — Хм... А она далеко отсюда? Я поворачиваюсь к Оленсу. — Дорогу, по которой мы ехали, можно считать почти прямой, — говорит он, — поэтому шесть часов вдали от нашего с Руми дома плюс три часа по городу на суперскорости – девять часов отсюда, однако! Если ехать на грузовике, то получится... сейчас... около тридцати часов, черт побери! Молчание. — Ну есть у меня одна усиленная платформа фуры с удлиненным верхом... Она предназначена для перевозки машин, но я использую ее для перевозки деревьев, чтобы их изучать. Вырубаю их сам. Но фуре трех метров не хватает: она в длину только двадцать пять. — А у вас есть трехметровая тележка примерно с такой же выдержкой, что и у фуры? Чтобы прицепить телегу к платформе. — Вообще есть. Но по высоте до тягача сантиметров десяти не хватает. — А вы коврик подложите или что-то в этом роде, — предлагает Оленс. — Сейчас, найду только его... Ноб уходит. Минут через пять он возвращается с чем-то наподобие коврика. — Нашел! Сейчас прицеплю. Но ехать туда-обратно будем долго. — Ну и ладно. — Машу рукой я. — Главное, что проблема решена. Я протягиваю ему руку. Ноб крепко жмет ее.