Город Грехов

Раз. Весна в Городе Грехов была такой же, как и всегда: серой, унылой и дождливой, а потому мало чем отличалась от осени. Два. И все же находилось в ней что-то, что выделяло ее среди остальных времен года. Три. Эмма считала, что это Регина. И Генри. И они втроем. Четыре. Королева продолжала выходить на Арену, а Эмма продолжала следить за ней с отчаянно бьющимся сердцем, потому что теперь она могла потерять не только любимого игрока. Не было, конечно, никаких сомнений в том, что Королева сильнее всех, кто бросает ей вызов, но все же сердце холодело при мысли, что случайности случаются, и никто от них не застрахован. Пять. От Голда не было никаких вестей. Эмма только Вэйлу могла доверить свои подозрения насчет человека в золотой маске, но Вэйл умер. Сходив на его похороны, Эмма попыталась было отыскать нового врача подобного уровня и, убедившись, что в Городе таких нет, решила наплевать и на Голда, и на собственное здоровье, тем более, что глаз больше ее не беспокоил: он просто был красным. И все. Шесть. Кора затаилась так же, как и Голд. Приходя к Регине, Эмма первое время напрягалась, ожидая столкновений с хозяйкой Арены, однако Кора не попалась ей навстречу ни разу, словно пряталась, не желая разговоров. Эмме это было только на руку, хотя, конечно, она не смогла бы уже забыть, что Кора причастна к провалам в ее памяти и к тому, что Регина продолжает выходить на Арену. Семь. - Она спасла Генри. Поэтому я должна ей. Всегда буду должна. Регина сказала это не слишком уверенно, и Эмма тут же уцепилась за ее неуверенность. - Тебе не кажется, что твой долг слишком велик? Регина зло посмотрела на Эмму и отвернулась. - Прекрати, Эмма. Она моя мать. Эмма поджала губы и неохотно замолчала. Они сидели в парке, пользуясь случайным днем без дождя. Никакого солнца, разумеется, серые тучи продолжали плотно стоять над Городом, но погода казалась теплой. Зашедшая за Региной Эмма предложила взять и Генри, и теперь мальчишка бегал по лужам, счастливо смеясь и обдавая редких прохожих грязными брызгами. Регина вздыхала, глядя на него, но ничего не говорила. Эмма же смотрела на них обоих и не могла отделаться от мысли, что ей слишком повезло. Что везение это не будет длиться вечно. Нужно было что-то предпринимать. Она рассказала Регине про себя и Голда всю правду и заработала пощечину, от которой лицо потом горело несколько дней. Что же, это была справедливая плата, и Эмма радовалась, что Регина ограничилась ею, а не чем-то большим. Еще она радовалась, что Регина нашла мудрость и силы простить ее. С ее помощью Эмма и сама потихоньку отпускала себе этот свой грех. С того вечера между ними больше не существовало тайн, и они все чаще обсуждали сложившуюся ситуацию. Эмма настаивала на том, чтобы уехать из города, Регина же всякий раз отказывалась, правда, все более неохотно. Было заметно, что она и сама играет с той мыслью, но никак не может придумать такие правила, по которым ей можно было бы выиграть. - Регина, - Эмма накрыла своей ладонью затянутую в перчатку руку Регины. – Неужели ты не видишь, что это единственный вариант? Она отчаянно хотела, чтобы Регина, наконец, прислушалась к голосу разума в ее лице. Что наиболее безопасно было бы просто покинуть Сторибрук однажды ночью и раствориться в большом мире, куда лапы Коры не дотянулись бы. Где можно было бы найти честных полицейских и получить нормальную защиту, если Кора все же решит действовать. Регина устало прикрыла глаза. - Я ничего не вижу, - отозвалась она, и Эмма невольно хмыкнула. - Еще бы: ты закрыла глаза, - не удержалась она от шутливой подколки. Регина вынуждена была недовольно посмотреть на нее. - Я только что все сказала тебе, Эмма. Мать сделала для меня слишком много… - Но и ты сделала для нее не меньше, - возразила Эмма моментально. – Когда она помогла Генри? Недавно? Регина нахмурилась, во взгляде ее вновь промелькнула прежняя неуверенность. - Семь… нет, восемь лет назад, - покачала она головой. – Генри тогда… он что-то съел. Да, съел. И отравился, очень серьезно. Он впал в кому, из которой его никак не могли вытащить, а потом… потом Кора спасла его. Она рассказывала все это, запинаясь и продолжая хмуриться, и Эмме, внимательно слушающей ее, в голову вдруг пришла безумная мысль. - Обещай, - попросила она замолчавшую Регину, - что не распнешь меня за то, что я сейчас скажу. Регина посмотрела на нее темными глазами и ничего не сказала. Эмма набрала воздуха в грудь и выпалила: - Что, если Кора подчистила тебе воспоминания, как она сделала это со мной? Вслух это прозвучало еще более безумно, чем в голове. Взгляд Регины стал почти испуганным, она сделала попытку отодвинуться. - Что ты несешь, Эмма? – прошептала она, силясь забрать руку, но Эмма ее не отпускала. – Она моя мать… - Твоя мать, которая заставляет тебя убивать людей, - напомнила Эмма, пытливо всматриваясь в растерянное лицо Регины. – Если она считает это хорошим возвращением всех долгов, я боюсь представить, на что еще она способна. Между ними с Региной воцарилось трудное молчание. Эмма понимала, что должна дать время все обдумать, и никуда не торопила. Рядом бегал счастливый Генри, распевающий какую-то песню, возможно, что собственного сочинения. У Эммы до сих пор не было никаких прямых доказательств того, что Кора действительно зачистила ей память. Однако присутствие в Городе Джонса – или Крюка, как он сам просил себя называть – и слова Вэйла уже не были для Эммы случайным совпадением. Да и Голд, если уж так разобраться, при всем своем безумии отлично вписывался в эту картину. Что, если он таким образом пытался подтолкнуть Эмму к потерянным воспоминаниям? Эмма не могла отрицать, что действовал он достаточно грамотно: если бы он сразу сказал ей о потере памяти, она подняла бы его на смех. А так он планировал столкнуть их с Корой лбами, не просчитав, впрочем, что на сцену может выйти Регина. Вот только зачем ему все это? Чем дороги ему воспоминания Эммы? Эмма понимала мотивы Джонса: он был влюблен в нее. Она понимала мотивы Вэйла: он хотел избежать смерти. Но что на самом деле нужно Голду? Эмма нахмурилась вдруг. А не Вэйл ли чистил ей память? Она, как ни старалась, не могла припомнить момент их первой встречи, однако же твердо знала, что лечилась у него всегда. Это было вполне логично: он перекроил ей память и привязал к себе, чтобы иметь возможность наблюдать за изменениями, если таковые проявятся. Понятное дело, что Кора была в курсе всего и явилась, чтобы покончить с подельником, когда поняла, что тайна может быть раскрыта. И вот снова: зачем ей было затевать все это? И что она на самом деле сотворила со своей дочерью? - Нам надо идти. Голос Регины вырвал Эмму из мучительных раздумий, и она торопливо сказала: - Я провожу вас. Прекрасно изучив Регину, Эмма понимала, что не добьется от нее сейчас никакого ответа. Может быть, она не получит его и потом, ведь дело все же касается Коры. Но у них нет поводов ссориться и расставаться здесь, направившись в разные стороны. Регина молчала всю дорогу домой, и Эмма, сидящая за рулем «Жука», время от времени поглядывала на нее, прикидывая, какую тему для разговора выбрать. Ничего нейтрального на ум не приходило, да и Генри дремал сзади, не хотелось его будить. Улицы были забиты машинами, особо нетерпеливые водители безостановочно жали на клаксоны, Эмма думала, как много у них осталось бы сил, если бы прямо сейчас перед ними возникла бы Королева во всей своей мощи. - Что смешного? – поинтересовалась Регина, услышав, как Эмма хмыкнула. - Да ничего, в общем-то. - А все же? Эмма посмотрела на приподнявшую брови Регину. - Просто представила, как ты выходишь и заставляешь всех заткнуться. - Ммм, - невозмутимо отозвалась Регина, - тебя заводит представление властной меня? Эмма не сумела понять, шутит Регина или нет, и чуть покраснела. Регина смотрела на нее слегка насмешливо и ждала продолжения разговора. Взгляд у нее был дразнящий, по телу Эммы немедленно пробежала волна возбуждения, едва не выплеснувшаяся между ног, которые пришлось поспешно сжать. Наконец, светофор переключился, и Эмма с облегчением вернула внимание дороге, постепенно остывая. Арена выглядела пустой и одинокой: сегодня не было боев. Эмма припарковала «Жука» на пустой стоянке, вытащила окончательно размякшего Генри и захлопнула дверцу. Регина протянула руки. - Я сама его донесу, - Эмма поудобнее обхватила мальчугана. – Он у тебя уже тяжелый. Регина покачала головой и, не говоря ни слова, развернулась, направившись к Арене. Эмма подумала, что ни разу не спросила, есть ли у них нормальный дом и, если нет, то почему. Ей представлялось, что у Регины мог бы быть белый особняк, большой и красивый, с ухоженным садом, в котором играл бы Генри. Участок непременно был бы обнесен таким же белым штакетником, а в гараже стоял бы старый «Мерседес», начищенный и сверкающий. Эмме столь живо представилась эта картина, что она чуть не споткнулась. Генри завозился у нее на руках и сонно спросил: - Мы уже приехали? - Да, милый, - подоспевшая Регина погладила его по голове. – Спи. - Хорошо, - послушно согласился Генри, не открывая глаз. Эмма с умилением посмотрела на его вихрастую макушку, потом перевела взгляд на Регину. - Он у тебя такой славный. - Я знаю, - только и сказала Регина. В полном молчании они дождались лифта и поднялись на нужный этаж. Внеся Генри в его спальню и осторожно опустив на кровать, Эмма вышла, позволяя Регине переодеть сына. В ожидании она прошлась по комнате, налила себе в хрустальный стакан коньяка и, попивая его мелкими глотками, обернулась лишь тогда, когда на плечо ее легла теплая рука. - Все нормально, - начала было Эмма и тут же замолчала: Регина поцеловала ее, прижимаясь всем телом, запуская пальцы в светлую шевелюру. Эмма немедленно ответила на поцелуй, удивляясь способности Регины возбуждать ее в одно мгновение, хотя еще секунду назад она ни о чем таком не думала, и промычала только: - Дай поставить стакан. Регина позволила ей это, а в следующую секунду уже вела в свою спальню, где нетерпеливо стащила с плеч Эммы красную кожаную куртку и бросила ее прямо на пол. - Не узнаю тебя, - усмехнулась Эмма, поднимая руки и помогая Регине освободить себя от тонкого свитера. - А я тебя вполне узнаю, - намекнула Регина на отсутствие у Эммы бюстгальтера. Она склонила темноволосую голову и осторожно коснулась губами твердеющего соска. Эмма резко и со свистом втянула в себя воздух. - Регина… Ей не дали продолжить, вернувшись к долгим и чувственным глубоким поцелуям. Продолжая целовать Эмму, Регина расстегнула ее джинсы и пробралась прохладной ладонью внутрь. Эмма дрогнула, изнывая от нетерпения, и сильнее прижалась к чужой руке, устраивая битву языков в своем рту. - Регина… - пораженно выдохнула она чуть позже, когда ее с силой толкнули на кровать, поспешно стягивая джинсы и белье следом за обувью. Эмма могла только стараться продолжать дышать и смотреть, как Регина, полностью одетая, изящно опускается на колени между ее широко раздвинутых ног. Горячий язык коснулся возбужденной плоти, с губ сорвался полувздох-полустон, ладони уверенно коснулись напрягшихся ягодиц, заставляя Эмму чуть приподняться. Когда-то Эмму смущало присутствие Генри за стенкой, но она быстро поняла, что если она дальше будет продолжать смущаться, то перестанет получать то, чего хочет. Кроме того, спальня Регины весьма надежно запиралась. Эмма зажмурилась, пытаясь продлить удовольствие от настойчивых действий Регины, но сдалась быстро и мощно. Почти ослепнув и оглохнув, она хватала ртом воздух, ощущая, как мелко дрожат бедра, а Регина поднималась поцелуями по ее телу, царапая кожу тканью платья. Едва придя в себя, Эмма опрокинула Регину на себя, обняла и прошептала, едва касаясь губами мочки уха: - Запомнила разговор в машине? Регина усмехнулась и, склонив голову, куснула Эмму в шею. В следующее мгновение она уже лежала, прижатая к постели, а рука Эммы уверенно пробиралась между ее ног, задирая подол платья, врываясь сразу двумя пальцами в распаленное и готовое к продолжению битвы тело. Эмма прижалась лбом к плечу извивающейся Регины, обхватив ее второй рукой за шею, и ускорила свои действия, зная, что много времени ей не потребуется: обе они были быстры на разрядку. Поймав момент первого стона, Эмма поспешила накрыть губами губы Регины, с дрожью ощущая сокращения влажной и скользкой плоти, раздразненной ласками. Искушение было велико, а тело уже отошло от первого оргазма, поэтому Эмма обхватила бедрами ногу Регины и с силой вжалась в нее лобком, скользя вверх-вниз в попытке поймать ритм стремительно движущейся руки. Она все двигалась и двигалась, сцепляя зубы, забывая дышать, жмурясь так, что под веками уже прыгали белые пятна, чувствуя, как все чаще сжимается вокруг ее пальцев Регина, как цепляется за ее плечи ногтями, как выгибает спину и приподнимает ногу, позволяя Эмме сильнее потереться об нее. Они кончили одновременно, и Эмма чуть не потеряла сознание, столько силы выплеснулось из нее на этот раз, столько удовольствия растворилось в крови. Кажется, она даже закричала. Регина простонала что-то невнятное, а потом распахнула глаза, и Эмма утонула в ее взгляде, полном блаженной признательности. Прижавшись поцелуем к щеке чуть вздрагивающей Регины, Эмма пробормотала, едва дыша: - Я люблю тебя. Регина дрогнула сильнее в ее руках и отвернулась. - Не надо, - выдохнула она, ладонь ее конвульсивно сжалась на затылке Эммы. Эмма вытащила пальцы из теплого плена, вытерла их о бедро и приподнялась, хотя сил это движение у нее отняло немало. - Что именно не надо? – уточнила она. – Любить тебя? Тогда поздно. Она села, ощущая, как все пульсирует у нее между ног. Было немного обидно, что Регина ни разу не ответила ей теми же тремя простыми словами, которые Эмма уже произносила не раз, убедившись в собственном чувстве. Регина одернула платье и перевернулась на живот, не глядя на то, как Эмма одевается. Сегодня в их планы не входила совместная ночевка, Эмма, хоть и желала теперь остаться, не думала, что Регина оценит это предложение. - Пока, - одевшись, она наклонилась к неподвижной Регине и мягко поцеловала ее волосы, пахнущие чем-то сладким. – Я тебе позвоню. Регина не ответила и не пошевелилась. Эмма погладила ее по спине, вздохнула и ушла. Спускаясь в лифте, она закрыла глаза, думая, что никогда раньше не представила бы, что отношения с игроком могут быть такими же, как и с обычным человеком. Что она однажды влюбится в игрока и не будет знать, как сделать так, чтобы игрок полюбил ее в ответ. Конечно, Эмма старалась не думать о том, что Регина не любит ее. Наверняка любит, просто как-то по-своему, ведь иначе они не были бы вместе. И все же было бы неплохо хотя бы один раз услышать от Регины подтверждение этому. Хоть раз. Эмма надеялась, что заронила в Регину семя сомнения в Коре. Что рано или поздно Регина поймет: оставаться в Городе опасно. Что у Коры может быть еще масса врагов, знающих о том, кто ее дочь. Голд наверняка знал, не мог не знать, в этом Эмма не сомневалась. Как не сомневалась она и в том, что приложит максимум сил на исправление ситуации. Перескакивая в своих размышлениях с Регины на Кору и обратно, перемежая их Голдом, Эмма добралась до знакомого бара и села за стойку, отмечая, что сегодня здесь многолюдно. Конечно, бар никогда не испытывал недостатка в посетителях, и все же сегодняшний вечер переплюнул все остальные. - Устало выглядишь, подруга, - подошедшая Руби легла грудью на стойку, обдавая Эмму ароматом дынной жвачки. – Королева вытягивает из тебя все соки? Эмма вздрогнула, недоуменно глядя на широкую улыбку Руби. - Что? Она не думала, что Руби может быть известно про нее и Регину. Пока что им удавалось скрывать свои отношения, что на самом деле, было весьма удивительно, ведь Регина продолжала оставаться лучшим игроком Арены, вокруг нее всегда крутились журналисты. Эмма иногда думала, что Кора покупает заголовки, чтобы никто в Городе не узнал правды. Что же, тогда она играет на руку своей дочери. - Да ладно, - Руби лихо подмигнула Эмме. – У меня свои каналы, помнишь? Эмма кивнула, чувствуя облегчение. - Надеюсь на твое понимание, - только и сказала она. Руби поставила перед ней стакан виски с колой. - Надейся, - отозвалась она и умчалась обслуживать других посетителей. Эмма усмехнулась и сделала большой глоток. Она успела выпить четыре порции, отшить трех парней, пытающихся познакомиться, и передумать массу мыслей о Регине и о ее груди. Самой последней возникла мысль о том, что неплохо бы вернуться на Арену и стащить с Регины платье, помешавшее увидеть ее во всей наготе. Задурманенный алкоголем мозг не осознавал, что Регина уже давным-давно разделась сама, ложась спать, и Эмма решительно допила виски, готовясь совершить свой сомнительный подвиг, когда прямо перед ней возникла чем-то обеспокоенная Руби. - Слушай, - она стремительно склонилась к Эмме и зашептала: - Вон тот мужик спрашивал про тебя. Я сказала, что ты тут впервые. Погляди, может, знаешь его? Эмма послушно повернулась, чуть пошатываясь. В дальнем углу за столиком сидел темнокожий мужчина в светлом плаще. Он посматривал по сторонам и время от времени делал глоток из большой кружки с пивом. Эмме он не понравился. Совсем не понравился. Особенно ей не понравился его седоватый «ежик» на голове. Нахмурившись, она оттолкнулась от стойки и решительно направилась к незнакомцу, пока Руби внимательно смотрела ей вслед. - Вы меня искали, - язык ее почти не заплетался, когда она остановилась перед мужчиной. – Кто вы? Музыка, играющая в баре, чуть заглушала ее слова, но тем и лучше было: никто не станет подслушивать. Мужчина поспешно поднялся. - Мое имя Сидни Гласс, и я репортер… - Мне плевать, чей вы там репортер, - перебила его Эмма грубо. – Зачем вы меня искали? - А бармен сказала, что не знает, кто вы, - улыбнулся Гласс. Эмма сухо кивнула. - Она и не знает, - подтвердила она и спросила в третий раз: – Так зачем вы меня искали? Гласс одернул плащ. - Давайте присядем, - предложил он. – Или, если желаете, можем пройти куда-нибудь, где будет не так шумно. Разумеется, Эмма не собиралась никуда идти, уж точно не с этим человеком. Поэтому она плюхнулась на свободный стул, тем более, что ноги уже держали плохо. - Выкладывайте, - велела она, когда Гласс примостился напротив. – Да поживее. Тоже хотите, чтобы я кого-нибудь убила? Ей показалось, что это выйдет отличной шуткой, однако Гласс ее совершенно не оценил. - Я слышал ваш разговор с Региной в парке, - сказал он, и Эмма моментально нагнулась к нему, трезвея на глазах. - Если вы хоть словом обмолвитесь, - угрожающе начала она, но Гласс испуганно замахал руками. - Что вы, что вы! – воскликнул он пораженно. – Я здесь совсем не для этого! Да и фотографирую я всегда только Королеву, без свидетелей! Эмму его слова не успокоили совершенно, она разъяренно смотрела на Гласса до тех пор, пока не услышала: - Я знаю, что вас интересует то, что Кора сделала с вами. Я могу вам рассказать. Эмма недоверчиво хмыкнула, хотя внутри моментально сделала стойку. - Неужели? И что же меня интересует? Ей показалось или сегодня она действительно сможет приблизиться к необходимым ответам? Гласс потянулся было к своей кружке с пивом, но передумал на полпути. - Кора. И то, что она сделала с вами. И игроками. Взгляд Эммы стал выжидающим. - Люди и игроки, - пробормотала она, постукивая пальцами по столешнице. - Мисс Свон, - Гласс посмотрел на Эмму, в темных глазах его читалась откровенная усталость. – Мисс Свон, мы все люди. Все – и профессионалы тоже. - Что? – глупо переспросила Эмма, будто не расслышала. Расслышала, конечно, и преотлично. Игроки – люди? Да как такое может быть? - Это неправда, - покачала она головой. – Они не могут быть людьми. У них… способности. Она даже не вспомнила про Регину. Гласс все же отпил немного пива, словно для того, чтобы смочить горло, и сказал то, что едва не заставило Эмму счесть его безумцем: - Это магия, мисс Свон. Волшебство. То, во что не верят современные образованные люди. Потому что они скорее поверят в генные мутации и монстров, умеющих управлять природой. А в то, что есть просто люди, которые умеют колдовать, поверить, конечно же, намного труднее. Конечно. Вот Эмма не верила. И усмехнулась в лицо терпеливому репортеру, подтверждая его слова. - Вы бредите, - заявила она. – Какая магия? А Мерлин тоже у нас тут живет? Она громко засмеялась, откидываясь назад и плохо понимая, какое отношение все эти бредни о магии имеют к Коре. Гласс кивнул. - Вот видите, - немного укоризненно проговорил он. – Но что вы скажете, если я сообщу, что Голд тоже обладает магией? Эмма вновь напряглась. - Что вы знаете про Голда? – тут же спросила она. Гласс улыбнулся и покачал головой. - Довольно много, на самом деле. Например, то, что когда-то он управлял вами. Эмма застыла, потом отмерла и бросила: - Вы лжете. Он должен был лгать, непременно. - Разве? – приподнял брови Гласс. Эмма поджала губы. - Продолжайте. - Просто поверьте мне сейчас, мисс Свон. Я не знаю всех деталей, но знаю, что вы – его главный козырь. Он не отпустит вас просто так. Эмме потребовалось время, чтобы переварить информацию. Конечно, поводов верить Сидни у нее не было. С другой стороны, Голд тоже ей лгал. Был шанс на то, что ложь лилась со всех сторон, но пока что то, что говорил Сидни, было больше похоже на правду. - Дайте-ка ваши документы, - потребовала Эмма, нетерпеливо протянув руку Гласс послушно вложил ей в ладонь удостоверение репортера. Внимательно рассмотрев, Эмма вернула его владельцу и спросила: - И что же получается? Кора стерла мне память, чтобы я не вспомнила Голда? Это тоже звучало бредово, но Гласс кивнул, убирая документы во внутренний карман плаща. - Ей пришлось. Она, - он потупил взгляд, - хотела уберечь вас от него. Он… сделал с вами нечто плохое, Эмма. И не раз. Поверьте, Кора пыталась защитить вас. Эмма подавила желание расхохотаться и лишь криво улыбнулась. - Кора? – повторила она. – Мы об одной Коре говорим? Гласс кивнул. Эмма вздохнула, потянулась, посмотрела по сторонам и поинтересовалась: - Почему же она оставила меня в Городе, где Голд в любой момент мог меня найти? Ум ее обрабатывал информацию. Эмма заставила себя отвлечься от игры в «верю- не верю», потому что это сильно отвлекало. Она связывала нити, что подкидывал ей Гласс, и пока что получалось весьма сносно. Пока что. - Потому что она сумела выслать из Города его самого. И не думала, что он однажды вернется. Но кто-то ему помог. Эмма сразу подумала на Белль, но озвучивать свои подозрения не стала. В конце концов, конкретно Белль не сделала ей ничего плохого. - И он снова нашел меня? Не проще ли ему было расправиться с Корой, если уж он такой сильный, - Эмма помедлила, привыкая к звучанию, - колдун, а уж потом снова браться за меня? - К сожалению или к счастью, но Кора тоже достаточно сильна. Она наложила на него заклинание, очень мощное. Он не может пользоваться своими силами, вот, видимо, поэтому он и нашел посредника. Вас. Снова. Эмма вспомнила, что Белль тоже называла способности магией. Так ли далеко от истины она была? - И все же, - она перегнулась через стол, поближе к Глассу. – Зачем я ему? Чем таким я обладала в прошлом, что осталась ценной и сейчас? Эмму не пугало все это. Она уже успела понять, что просто так не умрет, раз уж Голд до сих пор не убил ее. Гласс с сожалением пожал плечами. - Я, конечно, провел собственное расследование, - прошептал он, - но не могу знать всего. Я не брал у Голда интервью и не задавал ему вопросы о вас, уж извините. Эмма распрямилась, вновь упираясь спиной в спинку стула. Узлы связались не до конца. - Почему Кора помогла мне? – требовательно спросила она, и Гласс снова покачал головой. - Увы, этого я тоже не знаю. Я обладаю лишь свершившимся фактом. Эмма подумала, что это все больше похоже на правду. Выдавай ей Гласс продуманную – кем? – ложь, у него были бы ответы на все ее вопросы. - Она стерла память и Регине? – Эмма не могла не спросить. Она не знала, какой ответ ей хочется услышать больше, но также ее разочаровал бы любой. - Ей пришлось. Я видел, как она плакала, - Гласс скорбно поджал губы, - но ей необходимо было обезопасить дочь от Голда, если он вернется. Поэтому она придумала ей такое мощное прикрытие, заставила убивать, чтобы при случае Регина могла справиться с Голдом или с тем, кого он подошлет к ней. Я был тем, кто создавал Королеве легенду, кто печатал о ней статьи в каждом выпуске. Именно поэтому я столько знаю: однажды я просто заинтересовался происходящим. Эмма потрясенно и подавленно молчала, слушая репортера. Рокочущая в баре музыка сотрясала ее внутренности вместе с полученными знаниями. Правильно говорят: многие знания – многие печали. Ей, несомненно, было бы легче, не услышь она всего этого. Но невеждами проще управлять. - Что не поделили Голд и Кора? Гласс лишь покачал головой. Эмма прикрыла глаза. В висках у нее стучало. Она должна забрать Регину отсюда. Если все так, как говорит Гласс, Кора не будет против, а может быть, еще и поможет. Эмма уже готова была встать, как вдруг спросила: - Мы были знакомы с ней? С Региной, я имею в виду? И вновь ей было не решить, что именно она должна услышать. Досада охватила всю ее, с ног до головы, когда Гласс с сожалением сказал: - И этого я не знаю, мисс Свон. Но вы правы, тут дело уже не в вас и не в Коре. Дело теперь в Регине. Проиграв по всем фронтам, Голд только больше разъярился. Вы думаете, он остановится? Нет. Он добьется того, чтобы досадить Коре, чтобы заставить ее страдать. И вы теперь – его самое мощное оружие. Гласс говорил, сверкая глазами, а Эмма холодела, слушая его. - Почему? – едва шевельнула она губами, на этот раз зная ответ заранее. Глупая, глупая Эмма. Ты сыграла по разложенным картам и сделала ровно столько ходов, сколько требовалось Голду. Глупая, глупая Эмма! Ты не хотела крови на руках? Ты думала, что все закончится Грэмом? Эмма почувствовала, что ее сейчас вырвет, когда она услышала: - Потому что только вы теперь сможете подобраться к Регине достаточно близко. Теперь она вам доверяет. Гласс помолчал прежде, чем сказать с отчетливой горечью: - Вы оказали ему большую услугу, мисс Свон, сами того не подозревая. Вам стоит быть предельно внимательной теперь: в любой момент он может подчистить вам память, и вы с радостью поможете ему покончить с Региной. Музыка полоснула по сердцу Эммы одновременно с дикой болью, скрутившей ее в тугую спираль. Что-то кольнуло в глазу. - Поэтому Кора не хотела, чтобы Регина привязывалась ко мне, - это уже был не вопрос. Эмма похолодела еще больше, четко осознав до конца: она сама подвела Регину к эшафоту и уложила ее голову на плаху, где вот-вот сорвется заточенное лезвие. - Конечно, - кивнул Гласс, с сочувствием поглядывая на Эмму. – Она знала все, но не могла вам сказать, ведь вы наверняка не поверили бы ей. Он явно не знал, что Кора старалась. Что Эмма посмеялась над ней и сделала все назло. Что Эмма продолжает оставаться убийцей. - Зачем вы все это мне рассказали? Глас поджал губы, исподлобья глядя на Эмму. - Расправьтесь с Голдом, - твердо произнес он. - Регина стала мне родной за эти годы, я не хочу фотографировать ее мертвой. Эмма содрогнулась и встала, едва не опрокинув стул. - Простите, - пробормотала она и выбежала из зала, зажимая рот рукой. Добравшись до туалета, она толкнула первую попавшуюся дверь в кабинку, к счастью, оказавшуюся пустой, и с грохотом упала на колени, избавляясь от виски, напрочь сжегшего ее желудок. Эмма содрогалась в спазмах довольно долгое время, пока не почувствовала облегчение. Привалившись в стенке кабинки, вытянув ноги, утерев рот, она закрыла глаза. Если она попытается добраться до Голда, не случится ли так, что он доберется до нее первым? Ведь он, судя по рассказам Гласса, весьма могущественен даже теперь, без своих сил. Эмма может лишь увеличить шансы на смерть Регины. Да и где гарантия, что очередная правка памяти не сотрет ее личность окончательно? Нет, Голд не должен ничего узнать. Следует приложить максимум усилий, чтобы он остался в неведении до конца. До конца? Что-то щелкнуло внутри, словно встало на свои места. Эмма заставила себя подняться, с холодной решимостью отдавая отчет в том, что выход у нее есть лишь один. Тот, который действительно позволит Регине остаться в живых. Она вдруг вспомнила юного скрипача, погибшего на Арене с улыбкой на губах. Может быть, у него не осталось иного выхода. Может быть, зря она осуждала его выбор. Эмма скорчилась, понимая, что должна плакать, но слез не было. Тряхнув головой, она подбрела к зеркалу и уставилась на свое бледное, помятое отражение. Она не станет палачом. Она не подвергнет Регину еще большей опасности. Не оставит Генри сиротой. Ей не удалось пробить защиту игрока, значит, не удастся никому другому. Регина скинула ауру лишь потому, что доверилась Эмме. Эмма вздохнула, склонила голову и вытащила линзу, затем снова посмотрела на свое отражение, зло подмигивающее ей красным глазом. Скоро Регине некому будет доверять.