Слезы Пустыни

Всадники достигли границы земель Экриора к ночи. После случая с песчаной кошкой в оазисе Рона хранила молчание и намеренно игнорировала пленников и все их вопросы. Кажется, она еще больше возненавидела Джона, о чем так точно говорили ее яркие желтые глаза, но, по крайней мере, перестала звать его псом. Единственной ее благодарностью за спасение стало то, что девушка стала периодически прикрикивать на наемников, пресекая любые их разговоры с мужчиной, особенно пренебрежительные, и все их грубые приказы. Джон сдержал свое слово. Он не собирался рассказывать своему спутнику о произошедшем. Да и сам маг, кажется, не хотел об этом спрашивать и ни о чем не подозревал. Руку Рона перебинтовала и лишь рявкнула на Карифу вместо ответа, когда он предложил свою помощь. Скорее всего, девушка пыталась сохранить в тайне свои способности. Ведь судя по тому, что Джон узнал об Экриоре, магический дар в этом месте считались уродством, и подобные дефектные дети изгонялись за его границы. В таких условиях не было ничего удивительного, что девушка скрывала свой порок, и ее силы оказались так малы и не развиты. Там, в оазисе, она едва не упала в воду только от создания нескольких терновых ветвей, а Эллиор приводил весну в ледяные земли на несколько месяцев безо всякого ущерба для здоровья. Джон мог понять мотивы молчания Роны, но не мог его одобрять. В большинстве случаев, по рассказам Карифы и по примеру двух лично знакомых ему магов, эти способности могли принести очень много пользы остальным людям – провести реки в пустыни, тепло в суровые морозы и так далее. Они были неотделимы от человека, словно его кровь и плоть, и игнорировать их казалось огромной глупостью. Тем не менее, лезть в это мужчина не собирался. И без того ему хватало проблем. Ночь уже вступала в свои права, и в пустыне стало намного холоднее. Процессия замерла посреди бархатных песков на ничем не примечательном месте. Кочевники негромко переговаривались, Рона легко соскочила со своей кобылы и теперь нервно вышагивала перед наемниками, пристально вглядываясь вдаль. Карифа наблюдал за ней с огромным интересом, хотя, по-видимому, понимал происходящее не лучше Джона. Эта внезапная остановка казалась бессмысленной, но все остальные всадники явно чего-то ждали. Прошло несколько долгих минут, и маг коснулся руки мужчины, кивком головы указывая на колеблющийся огонек в сумраке ночи среди барханов. Он походил на светлячка, одинокий маяк в сгущающейся тьме, и двигался весьма странно – то плыл спокойно, то скакал в сторону и изменял прямой путь на волнообразную тропу. Когда он приблизился, Джон увидел, что это всего лишь факел в руках невысокого мальчишки. Подросток был тощим, и одежда, аккуратно сшитая и чистая, висела на нем балахоном, в его желтых глазах плясали искры и отсветы пламени. На вид он был младше всех присутствующих, хотя по его взгляду нельзя было бы сказать нечто подобное. Парнишка заметил Карифу еще издали, и, видимо, узнал мага, потому что некоторое время просто не мог оторвать от него глаз, словно перед ним на лошади восседала какая-то диковинка. Волшебник совершенно не возражал, он выпрямился в седле, явно красуясь перед незнакомцем, воссоздавая насколько можно величественный образ правителя Сэнд-Арента, чем вызвал у Джона невольную улыбку. - Так это правда, - в полном восхищении произнес мальчик, повернувшись к Роне, - ты действительно взяла в плен настоящего мага! Рыжеволосая промолчала, недовольно нахмурившись. Она явно не разделяла восторга собеседника, как и довольных хищных ухмылок наемников. Ей-то было лучше знать, что Карифа идет за ней по своей воле, и если бы не хотел этого, вряд ли находился бы сейчас здесь так спокойно, с любопытством вслушиваясь в разговор. Мальчишка оказался проводником, который должен был провести путников от самой границы и до Экриора сквозь зыбучие пески. Кочевники получили от Роны несколько золотых монет и удалились вместе с лошадьми, которым дальше идти было слишком опасно. В Тонущем городе вообще не держали животных, а верховых для путешествий им предоставляли бедуины. Карифа вновь терпеливо дал свое согласие на добровольное пленение, и сократившаяся до четверых процессия осторожно двинулась по темному атласу песка. Всю дорогу парнишка-проводник не замолкал, забрасывая Рону вопросами и с восторгом поглядывая на мага, словно это он сам пленил Карифу. Ему явно было что рассказать своим друзьям сегодня. Большую часть пути пустыня казалась безмятежной. Освещенные луной барханы ничем не выдавали своего зловещего секрета, спрятанного под их поверхностью. Из-за тишины и спокойствия Джону иногда казалось, что пленников наглым образом дурачат, и ничего опасного в окружающем пейзаже нет. Может быть, это была всего лишь легенда, с помощью которой Экриор спасался от врагов? Несколько раз проводник останавливался, прикладывал ладонь к песку и строго наказывал спутникам менять направление или идти след в след друг другу. В один из таких моментов мужчина, замыкающий процессию, сделал осторожный шаг в сторону, чтобы больше не идти на поводу у слепой веры. И тут же почувствовал, как его ноги погрузились в мягкую бездонную пучину. Под сухой поверхностью песок был вязким и крепко цепляющимся за все, что в него попадало. Он затягивал медленно, но это было лишь рядом с безопасной тропой. Стоило отойти чуть подальше – хватило бы и пары минут, чтобы барахтающаяся жертва оказалась погребенной заживо. Тем более, если она продолжала сопротивление, а успокоиться в подобной ситуации было весьма затруднительно. Так и исчезали без вести целые армии, идущие к Экриору. В глубине песков словно бы жили полчища ненасытных чудищ, тянущих к себе добычу с огромной силой. Но мальчишка с факелом будто чуял все опасные места, легко обходя устроенные природой ловушки. Как ему это удавалось, Джон так и не смог понять. Создавалось впечатление, что парень пользуется сразу всеми органами чувств – он принюхивался, водил пальцами по песку, вслушивался в полную тишину и звуки шагов. Это был особый дар, свойственный только выросшим в подобных условиях жителям Тонущего города. Рона, похоже, к ее сильному раздражению, таким умением не обладала. Может, это было напрямую связано с ее способностями – подарив одно, природа приносила в жертву другое. И каждый раз, когда принцессе было необходимо покинуть Экриор или вернуться в него, ей назначался проводник, что очень не нравилось девушке, но исправить положение она была не в силах. До полуразрушенных городских стен путники добрались без приключений. И стоило им переступить их границы, как к Роне вернулся ее боевой нрав. Она вышла вперед и поблагодарила радостного мальчишку, вынув из кармана несколько посыпанных кунжутом разноцветных кубиков, напоминающих мармелад. Судя по довольной улыбке парня, такие подарки для него были дороже золота, и он поспешно удалился, сжимая в пальцах драгоценную ношу. - Я устрою вас в покоях на ночь, - Рона сухо взглянула на пленников, - не хочу тревожить отца в такой час. - Доркас сильно болен? – поинтересовался Карифа и, судя по красноречивому взгляду девушки, совершенно зря. - Это не твое дело, - огрызнулась она и резко развернулась, взметнув огненно-рыжими волосами. Карифа беспечно пожал плечами, и Джон увидел улыбку на его губах. Мужчина так и не мог до сих пор понять, почему магу так нравится подначивать людей. В этом случае, возможно, он таким образом отвечал на отношение самой Роны к магам в целом и к самому песчаному правителю в частности. Мог ли юноша догадываться о том, что Рона обладает собственным даром? По его лицу это было невозможно узнать, а сам Карифа не произнес ни слова по этому поводу. Улицы Экриора были почти пустынны. Дома с желтыми глиняными стенами были полуразрушены, и на целую треть погружены в песок. Здесь почти не было видно ярких красок в отличие от подопечного Карифе Сэнд-Арента. Здесь совершенно не было растений, и из животных встречались только змеи и многочисленные ящерицы, снующие по камням. Рона спокойно переступала через ползучих тварей, явно привыкшая к подобному, а вот Джону было слегка не по себе. Особенно когда девушка легкомысленно отшвырнула ногой зашипевшую на нее песчаную эфу. Большинство из них были ядовиты, но принцесса явно не собиралась обращать внимания на этот факт. У многих местных жителей давно выработался иммунитет к укусам домашних извивающихся питомцев. Правитель обосновался в Экриоре в огромном, но таком невзрачном дворце, лишенном каких-либо узоров и роскоши. Он был почти наполовину погружен в пески, отчего казался приземистым и оправдывал название Тонущего города. Когда-то высокие лестницы выглядывали из-под желтого атласа лишь верхними ступенями. За дворцом на небольшой территории находилось высушенное поле серых блеклых цветов, где между ровными рядами растений ходили рабочие с факелами, их лица были закутаны белыми тканями – видимо, таким образом они защищали себя от вредных спор, вызывающих столь сильные галлюцинации. В целом Экриор создавал удручающее впечатление заброшенности и запустения. Разрушенные стены, пустынные пыльные пространства, змеи, скользящие в песках. И жители города выглядели не преуспевающе. Каждый из них был худым и бледнокожим от скудного однообразного питания. Это было заметно по Роне и мальчишке-проводнику. Экриорцы были затворниками, не имея возможности перебраться в более плодородные земли. Карифу и Джона разместили по отдельности друг от друга. Может, Рона опасалась, что они сговорятся и составят план побега, а может, не желала тратить хоть какую-то роскошь на вашуту, на бесполезного слугу мага. Потому как Карифе досталась комната в единственной уцелевшей башне с остатками былых богатств, а Джона отвели в скромно обставленное помещение, в котором самым дорогим предметом стала бы кровать, и только из-за ее размеров. На ужин мужчина получил запеченную рыбу и приправленное острыми специями мясо змей. Слишком уставший, он съел все предложенное, но все равно не почувствовал насыщения. Если жители этого города постоянно питались таким образом, не удивительно было видеть их в истощенном состоянии. Честно говоря, когда Джон раньше слышал об обитателях зыбучих песков, об их смертоносности, видел, как переживает Карифа насчет их участия в войне, он и подумать не мог, что на самом деле представляет из себя Экриор. Сейчас он совершенно не казался грозным противником. Тем более из-за отношения жителей дворца к пленникам. Если Рона открыто их презирала и не шла на контакт, то слуги, что приносили еду, и стражники у дверей вели себя очень любезно, словно Джон был долгожданным гостем, и это непонятное слово – «вашута» - звучало из их уст очень уважительно. Поэтому мужчина даже не удивился, когда ему предложили искупаться. Он был только счастлив ответить согласием – нужно было смыть дорожную пыль и усталость, сковывающую суставы. Кто знает, когда в следующий раз ему удастся понежиться в воде. Даже если Экриор согласится перейти на сторону Сэнд-Арента, самого сражения не миновать, и там уже будет не до чистоты. Просторная зала с бассейном находилась уровнем ниже, на этаже, который уже полностью скрылся под песком. На стенах огнями плясали факелы, отбрасывая на воду яркие блики. Остатки богатой мозаики сверкали им в ответ. Здесь было душно, зато проточная вода, чистая и прозрачная, оказалась прохладной, приятно ласкающей напряженную горячую кожу, чего Джону так не хватало. Он с наслаждением нырнул в бассейн, чувствуя, как мышцы словно наливаются новой силой, и все тяжелые мысли отходят на второй план. Сейчас он не думал ни о чем, лишь наслаждался моментом блаженного уединения – ни о своем странном сне, который пытался забыть, ни о Карифе, запертом в башне разрушенного дворца, ни о войне и собственном мире. Остались лишь ощущение прохлады и чистоты. Но долго радоваться ему не удалось. Когда в очередной раз Джон вынырнул из воды, он услышал тихие вкрадчивые шаги. В полной уверенности, не имеющей никаких оснований, что в помещение бесцеремонно вошел Карифа, мужчина развернулся, но тут же замер в удивлении. Перед ним стояла Рона. Ярко-рыжие волосы едва касались белых плеч, покрытых веснушками, и янтарные глаза смотрели на Джона с отчаянным вызовом. Он мог бы подумать, что она пришла прикончить его, убрать с пути помощника мага, если бы она не была абсолютно голой, лишь на ее шее висел крохотный амулет. В комнате повисла тишина. Рона молчала, не отрывая взгляда от мужчины, словно ждала от него каких-то действий. В оазисе, во время нападения дикой кошки, у него не было времени как следует разглядеть фигурку девушки, но теперь он получил такую возможность. Рона не была девочкой, но тело ее все еще казалось вытянутым и угловатым, словно не успело до конца оформиться. Она была высокой, слегка худощавой, на подтянутом животе проглядывали кубики пресса. Веснушки спускались с щек на плечи и спину, россыпью покрывая маленькую грудь, которая даже не казалась недостатком и гармонично выглядела при ее телосложении. И рыжими ее волосы были не только на голове. - Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Джон, прекрасно осознавая, насколько глупо прозвучал этот вопрос. Веснушки на белой коже казались пятнами огненной краски, словно какой-то художник хорошенько стряхнул на нее свою кисть. Рона не была красавицей, но, тем не менее, обладала своей собственной нестандартной привлекательностью. Она не была женственной, больше походила на мальчишку, но Джон мог представить, что в постели эта девушка походит на ту самую дикую кошку, которой он перерубил хребет. Ночь с ней оставила бы царапины на спине и укусы на шее. - Хочу отдать долг, - ответила девушка, вздернув подбородок выше, - и заплатить за молчание. В ее желтых глазах засверкали молнии. Джон вздохнул, едва улыбнувшись. У этой девчонки был весьма странный способ благодарности. Право же, мужчина сейчас был бы больше рад, если бы Рона принесла ему хорошо прожаренный кусок мяса с гарниром. Он совершенно ее не хотел. И даже если бы она станцевала ему стриптиз или пошла еще на какие ухищрения, его отношение вряд ли изменилось бы. Джон слишком устал от всех событий, свалившихся на его голову. Да и лицо Карифы, его покрытые румянцем щеки и глаза чистого золота тут же возникали в голове, стоило мужчине взглянуть на Рону. Сейчас он желал лишь этого заносчивого мага, и никто другой не мог занять его место. - Извини, но мне это не интересно, - Джон прислонился спиной к стенке бассейна, кожей чувствуя прохладные плиты, - можешь не заставлять себя. - Ты не хочешь меня? Не хочешь воспользоваться моей наградой? – ошарашенно спросила девушка так, словно была уверена в обратном. Видимо, она рассчитывала на то, что, увидев ее обнаженное тело, Джон тут же воспылает желанием и бросится на нее. Может быть, в Экриоре было так принято, но мужчина не собирался следовать таким идиотским традициям. Платить за услугу телом было не правильно. - Зачем мне спать с той, кто смотрит на меня с ненавистью? – хмыкнул Джон, - прибереги себя для какого-нибудь благородного воина. Твою тайну я и так никому не выдам. Взгляд Роны стал совсем потерянным, словно у ребенка, который впервые остался один в доме. Она приложила ладонь ко рту и издала звук, похожий на всхлип, резко развернулась, нашаривая свою одежду, которую бросила на пол, раздеваясь. Джон молча наблюдал за ее действиями, не до конца понимая, обиделась ли она, просто расстроена или испытывает облегчение. Ее спина слегка подрагивала от беззвучных слез, но мужчина не видел смысла подниматься и утешать ее. Застегнув, наконец, рубашку, Рона обернулась к Джону, и он заметил, что, несмотря на то, что глаза ее слегка влажные, следов слез не было. Она не хотела выглядеть перед ним слабой и явно корила себя за свое поведение. В ее взгляде больше не было ненависти, лишь растерянность. Теперь она не знала, как себя вести с собеседником, который так сильно отличался от всех знакомых ей мужчин. - Почему ты скрываешь свои способности? – Джон взглянул на нее, разом растерявшую свой боевой дух. - Это проклятье, - Рона опустилась на пол, - если бы люди узнали, что у меня есть такая проблема, они бы изгнали меня. И даже мой отец… не имел бы права им помешать. - Почему здесь все считают это проклятьем? – вряд ли, конечно, Рона назвала бы причиной зависть, как утверждал Карифа, и мужчине действительно было интересно узнать настоящий повод таких отношений экриорцев и волшебников. - Магия приносит несчастья. И если в городе рождается кто-то с такими силами, значит, эта семья прогневала богов. И все живущие рядом попали под их злость, - ответила девушка, поджав губы, - ты видел разрушения в Экриоре? Это вина магов. Когда погибала Шанфарра, отголоски ее предсмертных криков коснулись моего родного дома, погрузив его в пески. Вот почему в Тонущем городе царило запустение. Гибель обители волшебников навлекла беду не только на ледяные земли. Почти каждый ближайший к Шанфарре населенный пункт пострадал, так или иначе. Карифа был уверен, что порталы взорвались не случайно, но Джон не мог себе представить, чтобы кто-то мог пожертвовать своим родным домом, чтобы уничтожить ненавистных магов. Разве что было какое-то место, которого не коснулись разрушения. Вот сейчас мужчина вспомнил, как чисто было на Благостных Островах, как они утопали в роскоши, не испытывая никаких тягот. Может быть, конечно, они успели все отстроить после катастрофы, но мужчина в этом сильно сомневался. Возможно, Карифа не зря подозревал причастность Господ к катаклизму. - Я знаю некоторых магов, чьи способности приносят благо людям, - Джон выбрался из бассейна, отчего Рона поспешила отвернуться, словно и не стояла всего минуту назад перед собеседником совершенно голая, - Карифа отстроил Сэнд-Арент с помощью льда, а его брат поддерживает жизнь в снежных землях благодаря магии огня. - Это все иное! – злой вскрик эхом разнесся по залу, заставив Джона взглянуть на девушку, - они не живут в Экриоре! Если бы твои знакомые росли здесь, думаешь, к ним относились бы иначе? Она сжала кулаки и замолкла, постепенно успокаиваясь. В ее золотых глазах сияла ярость. Сейчас ее ненависть была направлена на родной город, жители которого боялись и презирали магов. Ее можно было понять. Тяжело было расти не таким как все, слишком сильно выделяясь на фоне остальных. Тем более что Рона была принцессой, отчего требования к ней вырастали вдвое. - Мой отец очень болен, - тихо продолжила девушка, озвучивая мысли Джона, - когда он умрет, я буду вынуждена встать во главе Экриора, как единственный наследник. Думаешь, жители Тонущего города пойдут за тем, кто считается изгоем? Она впервые назвала так свой родной дом. И это как нельзя лучше говорило о том, какую боль ей причиняет сложившаяся ситуация. Поэтому она и не развивала свои способности, поэтому и скрывала их столь долгое время. За ней следили сотни глаз подданных, и она не могла их подвести. - Огонь… Лед… - Рона вздохнула, - все это сильная магия, способная защитить и дать отпор. Что я могу сделать с этим? Она положила руку на землю, и ее тонкие пальцы с огрубевшей кожей мягко засияли зеленым светом. Под ее ладонью проросли нежные стебельки ярких, необычных на вид цветов, пробиваясь прямо сквозь остатки мозаики. Рона создавала жизнь. Ее силы были мягкими, чудотворными, что так не вязалось с ее боевым характером. Может, поэтому она не верила в то, что ее способности чего-то стоили. Для нее все эти бутоны и ростки казались совершенно незначительным фактом. - Я могу забросать врагов цветами, - Рона скривилась и щелкнула обломанными ногтями по бархатным лепесткам. - Ты можешь озеленить Экриор, - ответил Джон, направляясь к выходу, - можешь прокормить всех жителей, вырастив фруктовые деревья, овощи или злаки. Все зависит от твоего желания и смелости. На твоем месте я бы перестал игнорировать самого себя. Прежде чем закрыть за собой дверь, Джон увидел, как девушка взглянула ему вслед с обреченной злостью. Ей казалось, что сказанное им невозможно. Мужчина кивнул стражникам, и они, тихо переговариваясь между собой, повели пленника обратно. Джон мог понять девушку, ведь он и сам совсем недавно взял, наконец, происходящее с ним в свои руки, перестал бегать от мыслей и чувств, которые до этого зарывал в землю. Но ему, конечно, было легче это сделать – у него был Карифа.