Любовь на острие клыка

Последние лучики солнца подсвечивали апельсиновым, постепенно переходящим в кроваво-красный, линию горизонта. Мы только что чудесно отужинали группой туристов, затерявшихся в горах, и сейчас, стоя на вершине самой высокой горы, наблюдали фантастически красивый закат. Ландерс ещё хищно облизывал чуть полноватые губы, устраняя с них остатки крови. Он уже почти научился охотиться аккуратно, и за две недели всего три трупа, но всё же контролю ещё стоило бы поучиться. Это что касательно отношения с людьми, а в ином мне нравится этот шкодливый чертёнок в нём. Его язык, медленно скользящий по верхней губе, будоражит мою кровь. Соблазнитель. Я знаю, что он делает это нарочно. — Позволь? — я взял его за подбородок и притянул его лицо ближе. Кончиком языка я слизал последнюю каплю в уголке губ и впился в них поцелуем. Дыхание начинает сбиваться, внизу живота зарождается сладкое томление дикого желания. Холодные твёрдые камни приветливых гор… Хм, может быть. В следующий раз. Сейчас я принимаю решение в пользу привычной мягкой широкой постели, которая более располагает к интимной чувственной обстановке. Я, прихватив Ландерса за руку и увлекая его за собой, сорвался с вершины по направлению к дому. Всё наше передвижение не заняло и десяти минут. Стена, тумба вдребезги, шкаф с вмятиной, повторяющей наши тела, дверь в спальню, которая вместо красной дорожки легла перед нами. Мы были слишком заняты, чтобы замечать такие мелочи, как попадающаяся под ноги мебель. Продолжая неистово впиваться в губы друг друга, кусая их до крови, мы спешно освобождаем наши тела от порядком действующей на нервы одежды, которая разрывается от одного касания, и её остатки застилают пол спальни. В конце концов, мы, совершенно обнажённые, рухнули на постель. Я занял полусидячее положение, опираясь на спинку кровати, а Пауль, усевшись сверху на мою грудь, вцепился в дерево руками. Я взял в рот его член и стал ласкать его языком с большим усердием, чем обычно, руками я сжимал его упругие ягодицы. Сегодня я намерен сменить правила игры. Ненасытного Пауля, как обычно не устраивает взятый мной темп, поэтому он начинает двигать бёдрами в удобном ему ритме, елозя задом по моей груди. Я чувствую, как увеличивается в плену моего рта наполняющийся желанием орган. Мой любовник сладко постанывает от наслаждения, и я слышу, как трещит, ломаясь, дубовая часть кровати в его руках. Получив своё, он отодвигается так, чтобы иметь возможность поцеловать мои губы. Его язык скользит по шее, зубы впиваются в кожу, оставляя небольшие ранки, которые выпускают несколько капель крови и тут же затягиваются. Пауль с большим удовольствием слизывает их и повторяет процедуру ещё раз. Совсем так же, как это делал… Проклятье! Эта сволочь не даёт мне покоя даже после своей кончины! — Твоя кровь стала ещё слаще, — шепчет он на ухо, отвлекая от мысли о моём мёртвом бывшем любовнике и вызывая целую армию мурашек на моей коже. — Тебе кажется. Твои чувства обострены, — выдыхаю полустоном я, когда он прихватил губами коричневый, затвердевший сосок и спустился губами к животу. Он обвёл языком углубление пупка и прошёл мокрой дорожкой к моему отвердевшему члену. Я выгнулся навстречу его ласкам и тяжело выдохнул. Он взял головку и нежно губами сжал её, а потом заглотил член, проводя по стволу языком. Умелые губы и проворный язык делают своё дело. Я уже изнемогаю от похотливого вожделения заняться горячим сексом прямо сейчас. Я мягко отталкиваю его и, достав из ящичка интимный гель, протягиваю ему. — Ты знаешь, что с этим делать, — выдыхаю я, поворачиваясь на живот. — Что всё это значит? — оторопел Пауль. — Я же не могу… — Всё ты можешь, — перебиваю его я. — Но ты… То есть, мы никогда не менялись... — И что? — чуть раздражённо бросаю я. — Я тебя умоляю, Ландерс, ты доверял мне свою жизнь. Неужели ты думаешь, что я не доверю тебе свой зад? Меньше слов, милый. Лучше займись мной, — почти приказным тоном говорю я. — Как пожелаешь, любимый, — тут же шепнул он мне на ухо и легонько прикусил мочку. Я почувствовал прохладу смазки и его проникающие в моё нутро пальцы. Он стал медленно двигать ими, разжигая желание, томящееся внизу живота, всё сильнее и сильнее. С моих губ, раз за разом, когда пальцы входили глубже, срывался громкий, сладкий стон. — Пауль, я прошу тебя, без лишних церемоний, — почти умоляю его я, на что мне в ответ он лишь самодовольно улыбается, я каждой клеточкой своего естества чувствую, как этот змей улыбается, продолжая изводить меня, двигая пальцами внутри. Ах да. У него появился шанс отомстить мне за мою медлительность. Что ж, придётся потерпеть, но уже нет сил. Наконец-то, он раздвинул двумя руками мои ягодицы, и я почувствовал, как его член упёрся в мой анус. Я в порыве страсти подался на него, не в силах ждать, когда же он войдёт. Его член заполнил моё нутро. Я вскрикнул от удовольствия. Пауль стал наращивать темп, вгоняя свой орган в меня на всю длину. Вампирский секс - это нечто иное. Совершенно другие чувства, абсолютно иной набор эмоций. Никаких рамок, дикий, безудержный, страстный, горячий, сжигающий дотла. Ранее, мне приходилось немного сдерживаться, чтобы не сломать ему что-нибудь, но не сейчас. Сейчас мы можем делать это с равной силой. Ласки и объятия любимых рук чувствуются сильнее, горячие губы обжигают приятнее. Нет. Горячими они были раньше. Сейчас его тело абсолютно одной со мной температуры. Крики, вырывающиеся из груди, которые невозможно сдержать, возбуждают ещё больше. Скорость достигает максимума. Я услышал, как треснула под нами кровать и мы рухнули на пол вместе с каркасом и матрацом. Одновременно хихикнув, мы продолжили, но Пауль слегка сбросил обороты. Нужно будет поставить кованую для наших утех. Смена ритма с быстрого на более медленный заставляет меня громко вскрикнуть. Я впился зубами в подушку и рванул её в порыве страсти. Мягкие пушистые перья разлетелись вокруг, устилая, будто снегом, чёрно-красную простынь. Я почувствовал, как внутри меня увеличился член Пауля и он, издав глухой рык, с протяжным стоном кончил в меня. Затем он перевернул меня на спину и взял в рот мой половой орган, добиваясь языком моей разрядки. Моё самообладание подводит меня очень скоро, и я заполняю его божественный рот своей спермой. Он сглотнул всё до последней капли и, облизнувшись, улёгся рядом. — Ты скучаешь? — вдруг спросил он, повернувшись на бок и взглянув на меня. — Скучаю по чему? — я тоже повернулся набок и заглянул в его глаза. — По теплу моего тела, по стуку сердца, по моему запаху, — пожал плечом он. — Ты тёплый, — тихо ответил я, проведя ладонью по его щеке. — А мелодию твоего сердца я готов променять на отсутствие желания рассмотреть тебя в качестве десерта и на твою неуязвимость, — я улыбнулся и легонько коснулся его губ своими. — То есть, ты не жалеешь, что так получилось? — я отрицательно покачал головой. — Мне всё равно кто ты: человек или вампир. Я всё равно буду любить тебя вечно, — я очертил указательным пальцем контур его губ. — Главное, что ты сейчас лежишь рядом со мной, — я отвожу взгляд от его глаз и через проём вышебленной нами двери, на полке в серванте замечаю пылящуюся там древнюю урну, в которой находится прах моего сира. Тут же у меня появляется ощущение, что нас в спальне трое и меня просто коробит от этой мысли. Пауль заметил, что я слегка напрягся. — Что случилось, любимый? — встревожился он. Я молчал ровно сто двадцать три секунды, прежде чем ответить. — С этим пора покончить, — буркнул я и, встав с кровати, начал быстро одеваться. — Собирайся, я хочу, чтобы ты был со мной в этот момент, — прошу я. В мгновение, он уже стоял рядом со мной полностью одетый. Я открываю стеклянную дверцу и извлекаю сосуд. Через пять минут мы с Паулем стояли на пешеходной части каменного моста Oberbaumbrücke, переброшенного через реку Шпрее. — Что ты хочешь сделать? — Ландерс бросил на меня непонимающий взгляд. — Хочу развеять его прах, чтобы навсегда избавиться от воспоминаний. — Но зачем? — Не хочу, чтобы ты думал, что он для меня что-то значил. А присутствие этого вместилища в нашей квартире будет постоянно напоминать нам о нём. Я не хочу этого. — Ты не должен делать это ради меня, Шнай. Если хочешь, ты можешь оставить. Всё же он создал тебя таким, какой ты есть. И я понимаю, что у тебя к нему особое отношение. — Но после этого, он чуть не лишил меня смысла жизни, — шепнул я, глядя на Пауля. — Я принял решение, и я легко расстанусь с ним навсегда. Я открыл крышку и перевернул вазу. Тут же, лёгенький ветерок, который, скорее всего, был просто сквозняком, подхватил и разнёс мелкие частички моего создателя по воздуху. Мой безупречный вампирский слух уловил тихий шорох соприкосновения пепла с водой. Конечно, где-то глубоко в моём совершенном мозгу, я буду помнить о том, что в моей жизни был Дориан Флэтчер, но благодаря отсутствию его останков, я буду вспоминать о нём очень редко. Прошлое должно оставаться в прошлом. Я разбил урну об асфальт, и она рассыпалась на крошечные кусочки, которые совсем скоро сметут и увезут на свалку вместе с моими воспоминаниями. — Я люблю тебя, Крис, — улыбается Ландерс и целует мои губы. — Я люблю тебя, — вторю я и обнимаю его сзади, смыкая руки на его животе. Первые лучи солнца подсвечивают своими яркими лучиками ближайшие здания Берлина, на дороге появляются первые авто, город начинает оживать и через каких-то пару часов заживёт в своём обычном ритме, а мы с Паулем отправимся спать. Теперь перед нами целая вечность, в которой мы будем принадлежать лишь друг другу.