Любовь на острие клыка

Я присаживался на диван, обхватив голову руками, я наматывал миллионы кругов по комнате. Но никак не мог найти себе места. Пауля нет, а это означает лишь одно. Каждые три минуты, когда я представляю, что может с ним случиться, у меня появляется желание крушить всё подряд, всё, что только попадается под мою горячую руку. Я перерою каждый миллиметр Берлина, но найду эту тварь. Когда три озлобленных вампира желают мести - противостоять им просто невозможно. И я уверен, что из этой схватки Флэтчер живым не выйдет. Главное, чтобы до этого момента дожил Пауль. Джулиус говорил, что Дориан способен на мелкие пакости, но судя по тому, как он безжалостно убил Теа, он готов на всё ради достижения своих целей. В организме Ландерса есть моя кровь, значит, у него есть ровно двадцать четыре часа, чтобы продержаться и пережить пытки Дориана. Увы, они истекают раньше, чем начинаются наши переговоры. Времени у нас будет в обрез и будет важна каждая минута. Снова меня заносит в мрачные мысли, хотя он обещал не трогать Ландерса, если я соглашусь. Но, судя по всему, вряд ли Дориан откажет себе в удовольствии испытать Пауля на выносливость. Ночь тянется невыносимо долго. Первый раз в жизни я ненавижу это время суток. Джулиус и Кассель должны прибыть в девять утра. Я пытаюсь себя отвлечь хоть чем-то, но мои размышления всё время возвращаются к мысли о Пауле в лапах Дориана. Эта гнида ещё мне и условия вздумала ставить. Неужели после всего этого он надеется, что я искренне соглашусь с ним уехать? Но если ситуация сложилась бы немного по-другому и я не встретился бы с братьями Розенталь, то, скорей всего, мне пришлось бы согласиться, во имя сбережения жизни своего возлюбленного. Как я рад, что мне не нужно решать хотя бы эту дилемму. Я даже уже успел обдумать идею рассказать ребятам об исчезновении Пауля, но почти сразу решил, что их инициативность может всё испортить. Лучше мы всё расскажем им потом. Комната уже вовсю освещается утренним солнцем, в открытое окно ворвался поток свежего воздуха, который я тут же глубоко вдыхаю, заставляя себя немного успокоиться. Я закрываю глаза и делаю ещё один вдох. Звонок в дверь прерывает мои мысли. — Ну и что встали на пороге? — чуть раздражённо бросаю я, когда открыв дверь и отступив в сторону, пропускаю гостей, но ни один из них не сдвинулся с места. — Квартира твоя? — обводя взглядом дверную коробку, осведомляется старший Розенталь. — Бабушки Вельгельмины, блять! Моя, конечно, — киваю внутрь квартиры. Джулиус пробует одной ногой пространство на входе и, улыбаясь, переступает порог. Младший проходит следом. — А ты чё такой нервный-то? — осведомляется брюнет, бросив на меня короткий взгляд. — Пауль у него, — сразу признаюсь я. — Я же тебя предупреждал, — полувопросительно, полуутвердительно молвил Джулиус. — Как так получилось? — Я встретился с ним во время охоты. Когда пришёл - Ландерса уже не было. — Так, так, — протянул Кассель, усаживаясь на диван, попутно обратив внимание на дырку в стене и усмехнувшись. — Значит, наш Дориан не один здесь. Давай, рассказывай всё, что знаешь. О чём разговор был? — Сегодня в девять вечера мы встречаемся у него. Я должен уехать с ним, и тогда Пауль не пострадает. — Банальная история, — хмыкнул Джулиус. — Свежо предание, да верится с трудом, — задумчиво проговорил он. — Ладненько, — продолжил он после минутного молчания, — его дом хорошо знаешь? — я киваю. — Он небольшой, одноэтажный, без гаража, но есть подвал. Если нужно, я могу набросать план. — Значит, твой благоверный там. План не нужен, мы по запаху пойдём. Необходимо что-то решить с нашим проникновением в дом. — Хозяин мёртв, так что вы войдёте беспрепятственно. — Великолепно. Тогда план такой: ты входишь, играешь влюблённого и согласного с ним уехать, требуешь увидеть Пауля, и когда вы спускаетесь в подвал, входим мы, а дальше, ты забираешь своего любимого, Дориан – наш. Как вам? — Гениально, братишка, как всегда, — саркастично улыбнулся Кассель. — И я так думаю. Всё гениальное - просто, — самодовольно усмехнулся Джулиус. — Я хочу видеть его смерть, — нарушаю я воцарившуюся на несколько секунд тишину. — Ладно. Ты присоединишься к нам, как только твой друг будет в безопасности. — Как он умрёт? — В мучениях, — глаза Касселя сверкнули недобрым огнем, и он оскалился, обнажая клыки. Я коротко кивнул и глубоко вдохнул. — Тебе его жаль? — удивляется Джулиус. — Он - мой сир, — пожал плечом я. — У меня смешанные чувства к нему. — Ты слишком добр, Doom. Я надеюсь, несколько десятков лет всё исправят, — вздохнул старший Розенталь. — Или нет, — уже тихо добавил он. — Ты музыкант? — осведомился Кассель, бросив короткий взгляд на гитару Пауля. Я кивнул. — Для души или в какой-то группе? — Это гитара Пауля. Я барабанщик. Мы играем в одной металл-группе - Rammstein. — Что-то припоминаю вроде, слышал о вас, — кивнул Джулиус, усаживаясь рядом с братом. — Похвастаешься, пока у нас есть время? Я включил плей-лист с нашими песнями в компьютере. Прослушав несколько композиций, старший Розенталь одобрительно кивнул. — Такая группа заслуживает вечного существования. Не думал об этом? Интересная мысль, Rammstein - вампиры. Я не смог не сдержать улыбку. Вечные записи, вечные гастроли… А с другой стороны - мне стало не по себе, ведь в ином случае, нам придётся похоронить всех, кого мы когда-либо любили, всех, кого знали. Жён, детей, друзей. Стать свидетелями их смертей. А мы навсегда останемся такими… — Ладно! Всё это лирика, товарищи! Перейдём к насущному. Лично я голоден. Где здесь можно перекусить? — обращается ко мне Джулиус. — Что предпочитаете, господа? — улыбаюсь я, бросив взгляд сначала на Касселя, потом на брата. — Молодую кровь. Пару студенточек пришлись бы как нельзя кстати, — мечтательно улыбается старший. — Тогда, возможно, Unter den Linden? Humboldt-Universität. — О! Я там учился, — неожиданно вскрикнул Джулиус, — в 1837 году. II факультет философии. Но в те года он ещё назывался Университет Фридриха Вильгельма. Идеально. Кто со мной? Шнайдер? — Я вчера ел, — скривился я. — Ах, да! Ну, тогда мы с Касселем ужинать, а ты репетируй свою партию. Как вернёмся, сделаем Дориану Флэтчеру Mein Teil! — хищно оскалившись, бросил Джулиус, и они скрылись в закате солнца через окно. Не успел я подойти к двери дома Дориана, а он уже стоял на пороге гостеприимно открытой двери и вполне искренне улыбался. — Я рад, что ты пришёл, — вместо приветствия говорит вампир. — Приветствую тебя, Дориан, — коротко улыбнулся я и прошёл в дом. — Я полагаю, что ответ положительный, раз уж ты пришёл с миром, — он подошёл сзади и обнял меня, располагая свой подбородок на моём плече. — Я думал, что ты придёшь вооружённым до зубов, — очень тихо признался он. — Я не смог бы тебя убить, — я попытался говорить уверенно, и как можно более правдоподобно. Сейчас главное не облажаться. Я опёрся на него всем телом и прикрыл глаза. — Пауль в порядке? Он ещё нужен группе. — Почти. Я не удержался и нанёс несколько ударов. Ты простишь меня за это? — я молча кивнул. Хотя, в душе готов был убить его прямо сейчас. — Если ты хочешь, я дам ему свою кровь и завтра он будет, как новенький. — Когда уезжаем? — Сегодня же, — промурчал он мне на ухо и поцеловал в шею. — У меня будет время с ним попрощаться? — Конечно. Он в подвале. Хочешь сделать это прямо сейчас или сначала займёмся чем-нибудь более интересным? — томно выдохнул он мне на ухо. Его рука скользнула с живота вниз, и ладонь легла на член. Он легонько сжал его пальцами. Я тяжело выдохнул. — Я так скучал по нашим ночам. А ты? — я повернулся к нему и обхватил ладонями его лицо. — И я скучал, — для уверенности мне пришлось поцеловать его. Фу! Как мерзко! — Только давай вначале отпустим Ландерса, а потом наверстаем упущенное? — Как скажешь, любовь моя, — выдохнул он мне в губы и впился в них поцелуем. Я мягко отталкиваю его. — Давай покончим с этим. Я долго не выдержу, — томно шепнул я. Флэтчер взял меня за руку и повёл за собой к подвалу. Когда мы спустились, я увидел Пауля привязанного к стулу. Кажется, он был без сознания. Его вид заставил меня дрогнуть: всё тело было в порезах, на лице несколько синяков. — Эй, гляди, кто пришёл! — Дориан плеснул водой в лицо Пауля, приводя его в чувства. Ландерс с трудом поднял голову. — Он, между прочим, едет со мной. Ты проиграл, — зловеще улыбнулся Флэтчер и ещё раз ударил пленника по лицу. — И это называется пару? Ты на нём живого места не оставил. Ты обещал его вообще не трогать. — Я соврал. Ты ведь тоже? Тайра? — лишь произнёс Дориан прежде, чем я успел подбежать к нему, и я тут же отлетел к стене, оказавшись пригвождённым к ней намертво. Я не мог пошевелить и пальцем. Откуда-то сбоку вышла невысокая брюнетка. — Ничего личного, мальчик мой. Просто так мне будет спокойней. Да и больше нравится. Ты такой беспомощный, — он подошёл ко мне и, сперва прикусив нижнюю губу, впился поцелуем. — Ты всё такой же сладкий, — выдохнул он мне на ухо. — Жаль, что у нас не сложилось. Я почти поверил в то, что происходило наверху. Отдаю должное, ты прекрасный актёр. Браво! — печально произнёс он. — Но, раз ты меня обманул так жестоко, мне придётся наказать тебя. Я заставлю тебя смотреть на всё, что я буду с ним делать. Дориан подошёл к Паулю и снова плеснул в него воды. Из кармана пальто он достал перочинный нож и одним щелчком раскрыл его. — Знаешь, в чём твоя ошибка, милый? С этим ничтожеством вчера ты был таким искренним, как никогда не был со мной. За сутки твоя любовь никак не могла испариться. Ты любишь его больше всего на свете. Запах его крови заставляет тебя безумствовать. Я прав? — Дориан делает глубокий порез на лице Ландерса, из которого тут же начинает сочиться густая алая струя. — Она дурманит, как когда-то твоя заставила меня потерять разум. Хочешь попробовать? Или ты уже пробовал? — он провёл языком по ране, слизывая животворящую жидкость. — Мм, — протянул он, на мгновение закрыв глаза. — Сладкая, но твоя была восхитительней, — шепнул Дориан и, выпрямившись, поднёс остриё ножа к пламени свечи, стоящей в стене. Спустя ровно минуту, он уже резал этим ножом очередной участок кожи на груди Пауля. Невыносимо чётко слышу этот омерзительный звук разрывающейся кожи и прохождения лезвия по плоти, её жжёный запах. Я зажмурился. Было невыносимо это видеть, и я с огромным удовольствием сейчас бы оглох, чтобы не слышать крики, разрывающие моё мёртвое сердце на куски. — Оставь его в покое! Я же согласился ехать с тобой! — крикнул я. — Ты соврал, любимый. Нехорошо, — Дориан проткнул ногу Пауля этим же ножом и прокрутил его пару раз, — это ничтожество должно умереть в муках. — Я убью тебя, тварь! — процедил я сквозь зубы. Я снова попытался пошевельнуться, но сила ведьмы не давала мне этого сделать. В этот самый момент дверь в подвал тихо открылась, я кашлянул, чтобы отвлечь внимание Дориана. В проёме показались две знакомые фигуры и, переглянувшись, Джулиус взглядом указал Касселю на девушку. Они кивнули друг другу. Старший Розенталь даёт пальцами отсчёт. Три, два, один… Далее всё происходит очень быстро. Кассель подлетает к брюнетке и та моментально падает замертво со свёрнутой шеей, а я снова обретаю возможность шевелиться. Дориан оказывается прижатым к стене Джулиусом, который воткнул ему в шею шприц. — Узнаёшь, дорогуша? — начинает старший. — Джулиус, какой сюрприз. Здаётся мне, ты слегка расстроен. Я могу узнать причину? — У меня всего один вопрос, а потом - я введу тебе в вену кровь оборотня. Ты умрёшь очень мучительной смертью, — уточняет грозным тоном первородный. — Я задам его через минуту. Doom, — обращается он ко мне, даже не поворачивая головы, и продолжая испепелять взглядом Флэтчера. — Что с Паулем? Я прислушиваюсь к звуку его сердца. Удары были слишком редкими и слабыми. Ландерс умирал. — Он жив, но без сознания. Пульс очень слабый. — Тогда быстро уноси его. С этой гнидой мы разберёмся сами. Дай ему своей крови. Как хочешь, но чтобы она была в его организме. Удачи, дружище! После всего, мы заглянем попрощаться. Я, рванув верёвки, которыми был перевязан Пауль, схватил его полуживое тело на руки и вынес наверх. Уложив на диван, я полоснул зубами своё запястье и приложил к его губам. — Давай, родной, пей. Ты не должен умереть. Не так, — причитал я, насильно вливая свою кровь в его глотку. Когда рана затянулась, я всё повторил ещё раз. Из подвала доносились крики Касселя наперебой с Джулиусом. Они пытались выяснить, за что Дориан убил их сестру. А я мысленно молился, чтобы Пауль очнулся. Медленный ритм его сердца разбивал все надежды вдребезги. Я взял его бездыханное тело на руки и помчался домой. Что бы не произошло, оно должно произойти там. Войдя в квартиру, я уложил Пауля в гостиной и, поглаживая ладонью по щеке, проклинал всё на свете: Дориана, себя, вампиризм, весь мир. Мне сейчас очень хотелось, чтобы всё это оказалось кошмарным сном. Я надеялся, что пересмотрел триллеров и всё это происходит не на самом деле. Единственным желанием было - открыть глаза и просто обнаружить рядом с собой спящего Пауля. Какая-то неведомая сила меня всё время одёргивала. Каждая мысль заканчивалась тем, что я чувствовал некий дискомфорт. Наконец-то до меня дошло. В комнате слишком тихо. Не хватало самого главного звука. Именно того, который я так берёг всё это время. Того, которым я наслаждался больше, чем какой-либо мелодией. Того, который стал для меня главной музыкой - биение его сердца. Я даже не заметил, что держу его уже безжизненную, лишённую пульса руку. На мгновение я замер и если бы моё сердце билось, то именно в этот момент оно замерло бы. Единственное, что мне оставалось - это надеяться на то, что в организме Пауля было достаточно моей крови для обращения. Я отсчитал ровно тысячу триста пятьдесят семь секунд, прежде чем услышал тихий шорох и дуновение ветерка в открытое окно. В нём показался Джулиус. Следом в комнате вырос его брат. — Как он? — кивнул вампир на Пауля и слез с подоконника. Я покачал отрицательно головой. — Давно так? — Минут двадцать. — Скоро, — Джулиус улыбнулся и подошёл ближе. На журнальный столик у дивана он поставил какую-то чашу. Я вопросительно посмотрел на него. — Это прах Дориана, — поясняет он. — То, что мы хотели - мы сделали. Дальше тебе решать. Всё же он был твоим сиром, поэтому ты имеешь полное право поступить с этим на своё усмотрение. Я перевёл взгляд со старшего Розенталя на бездыханное тело. Кажется, Пауль дёрнул пальцем? Или мне уже померещилось? Я так отчаянно жду хоть какого-то признака жизни. Но вдруг Ландерс дёрнулся и, открыв глаза, судорожно вдохнул. Я мысленно поблагодарил всех мифических существ, у меня будто камень с души упал. Я взглянул в любимые глаза. Его взгляд был слегка растерян. Он оглянул комнату. — Здесь же темно, правда? — первое, что спрашивает он. Я, улыбаясь, киваю. — Значит, это произошло, — задумчиво произнёс он. Я снова кивнул. — Как ты себя чувствуешь, родной? — обеспокоенно спрашиваю я, сжимая его ладонь. — Немного растерянно. Не могу собраться с мыслями. И немного горло болит, — отрывисто перечисляет он. — Это жажда. Сейчас мы пойдём, и ты поешь, — улыбаюсь я, разглядывая его лицо. Теперь оно совсем бледное, но абсолютно без морщин и выглядит, будто выточено из какого-то благородно камня добросовестным скульптором. — Ты не представляешь, как я рад снова тебя видеть. Я за эти сутки чуть ума не лишился, — прошептал я ему на ухо и впился в его губы поцелуем. Ровно через пятнадцать секунд я услышал, как кто-то деликатно кашлянул. — Кажется, мы уже здесь лишние, — хмыкнул голос, принадлежащий Касселю. — Пойдём, братишка. Я уже успел забыть напрочь о том, что кроме меня и Пауля в этой комнате ещё кто-то есть. — Рад приветствовать тебя среди нас, дружище, — Джулиус хлопнул Пауля ладонью по спине. — А теперь, мы вынуждены попрощаться. Наша миссия завершена. Всего вам доброго, господа. Не прощаемся! — улыбнулся Джулиус. — Спасибо, — благодарю я, братья синхронно кивнули и исчезли, выпрыгнув в окно. — Дверей вам нет! — фыркнул я. — Ну что, идём? — обратился я к своему счастью. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, — я заглянул в его глаза и провёл кончиками пальцев по шее. — Крис, я помню всё, что было, — он тяжело вздохнул. — Ты правда согласился с ним уехать? — Я играл свою роль, — неопределённо ответил я, пожав плечом. — Ты хочешь сказать, что когда он поцеловал тебя, ты ничего не почувствовал? — Почему же? Почувствовал - тошноту, подкатывающую к горлу, — признался я. — Ты слышал, что он сказал. Я люблю тебя больше всего на свете. И этого ничто не изменит. — Это правда? — он повернул голову и заглянул мне в глаза. — Я тебе хоть раз давал повод усомниться в своих чувствах? — Ландерс отрицательно мотнул головой. — Ну вот, а теперь идём, — я поднялся с пола и, взяв его за руку, потянул на себя. — Погоди, — он стал напротив меня. — Я люблю тебя, — шепнул он и коснулся моих губ своими. — А теперь идём, — соглашается он, разорвав такой сладкий поцелуй. — Ты же научишь меня охотиться? — чуть смущённо улыбаясь, спрашивает он. — Я тебя научу всему, что нужно, — улыбаюсь в ответ я и мы, взявшись за руки, растворяемся в ночи.