Глазами Смерти

Утро в этот раз наступило совершенно неожиданно. Раньше время тянулось, казалось бесконечной нитью, которая прервётся только тогда, когда прервётся моё существование. Но, с тех самых пор, как я встретил этих неугомонных людей, живущих в собственном, бешеном ритме, я сам начал неумолимо меняться. Моё время растягивалось и прыгало так же, как скачут их сердца. Всё это время я думал… просто сидел на крыше и думал о том, что произошло сегодня. Это казалось нелепостью, глупым розыгрышем, случайностью и полным бредом. Казалось почти невероятной та череда случайностей, которая затащила меня в свою середину и теперь не отпускала. Мне казалось удачным стечением обстоятельств, что я встретился с Сакурой. Казалось почти невероятным, что Мадара захотел помочь, что мы спаслись… Но, Господи! Как, как можно было допустить это? Почему Карин выбрала именно этот бар, почему пришла именно сегодня, почему я в этот момент оказался там? И Сакура… мой личный дизбалансирующий фактор. Она привносит в мою скучную жизнь столько нового и опасного… Мне тяжело понять ход её мыслей, тяжело догадаться о том, что она сделает в следующую секунду, тяжело смотреть и не смотреть одновременно. Но то, что произошло сегодня, это не просто мои чувства. Это затронуло и её. Чего только за эти короткие часы я не передумал! Сначала всё это казалось частью бреда, потом была абсолютно необоснованная попытка свалить всё на алкоголь. Потом недоверие. Потом понимание, что это была ошибка. Но всё же, как бы я не сопротивлялся, каждый раз, вспоминая её трепещущие губы и тепло тела, я не могу отказаться от этого. Но самое страшное было в том, что это была действительно ошибка. Моя ошибка. А расплачиваться за неё придётся ей. И вот так незаметно минула ночь, настало утро. Негромкое сопение и лёгкое иканье раздалось над ухом. Даже не поворачиваясь, я сказал, глядя на рассветные лучи: Где ты был? - А ты скучал без меня? Мы с Хинатой гуляли. - Это я уже понял. А если бы что-нибудь случилось? - Саске, черти не прячутся за ближайшей оградой. - Хочешь сказать, не прятались? Ты, похоже, забыл ту стычку в парке? - Саске, ты стал таким нудным! - Наверное, - задумчиво ответил я, не вслушиваясь в его слова. - Что с тобой? Ты какой-то странный, - заметил Наруто, пытаясь заглянуть мне в глаза. Я взгляда не отвёл, но почему-то не рассказал о том, что было вечером. Пожав плечами, я ответил: Вечером я встретил Карин. Наруто поперхнулся воздухом. - Кого-кого ты встретил? Свою бывшую? Карин? - Да. - Ту, из-за которой мне пришлось лечить твою проломленную голову? - Да. - Ту, которую обуздать мог только Хоудзуки? - Да. -Ну. - Что ну? – не сразу понял я. - Рассказывай! Я жду подробностей из первых рук! Как Сакура отнеслась к твоей бывшей? – игриво сверкая глазами, сказал он. Я опешил. - Стоп! А при чём тут Сакура? Наруто притворно тяжело вздохнул, глядя на меня уставшими глазами. - Учиха, я знаю тебя слишком давно, чтобы не понимать. Ты никого и никогда не ревновал так, как её. Значит, это так заметно? Впрочем, Наруто – мой самый близкий друг. Может быть, только его проницательность способна разглядеть это. - Как отнеслась? Да замечательно. Они мило поболтали, напились саке, даже подружились. А потом… И я неожиданно, даже для самого себя, я рассказал ему о том, что произошло потом. Когда рассказ подошёл к концу, его голубые глаза стали похожи на два озера. - Вот, значит, как. Ничего себе. А я думал, что ты будешь на меня орать, когда узнаешь, что мы с Хинатой… - Правильно подумал! – серьёзно ответил я, сощурив брови – Наруто! Я думал, что ты понимаешь, какие последствия могут быть после того, что произошло! Я-то понимаю, что это была просто ошибка. Я объясню всё Сакуре: она поймёт. Потом наша протекция закончится, и всё будет по-прежнему. - Ты шутишь? – его глаза выражали смятение, царившее в душе – Неужели ты так поступишь с ней? - А у меня есть выбор? Миссия превыше всего! - Дурак ты! Наша задача изначально состояла в том, чтобы помочь им найти светлую сторону. Откуда ты знаешь, что мы не можем стать их светлой судьбой? - Мы чёрные ангелы, - с долей иронии ответил я. - Это пиар, чёрный! Саске, ты хоть подумай над этим? Что могло быть в их жизни светлее, чем встреча с нами? - Мы не должны вмешиваться в их жизнь! - Но почему? – в его голосе звенело отчаянье. - Потому, что их время ещё не истекло! Пойми: как только ты вмешаешься в жизнь Хинаты, её жизнь немедленно сократится! Она умрёт! Ты ведь не хочешь для неё такой судьбы? - Конечно, нет! Но я люблю её! Я хотел что-то сказать, как вдруг почувствовал, что слова сейчас не имеют веса. Друг и сам всё поймёт: он не раз находил выход из сложных ситуаций. Он сам решит, что ему важнее. И сам всё поймёт. Теперь, главное, чтобы я всё понял. - Я, кажется, тоже люблю Сакуру. - Саске, на такой вопрос нельзя ответить «кажется». Если ты по-настоящему любишь её, то уже знаешь, как должен это сказать. «Уже знаешь, как должен сказать…» - значит ли это, что я по-прежнему лгу самому себе? И значит ли это, что друг уже давно понял всё за меня? Шаги я услышал ещё задолго до того, как дверь, ведущая на верхний этаж, раскрылась. Пожалуй, если бы не это, то я растерялся бы, не сумев взять себя в руки. Однако то обстоятельство, что шаги никто специально не заглушил, дало мне время на то, чтобы выдохнуть вместе с порцией воздуха напряжение, придать лицу равнодушное выражение и устремить невидящий взгляд к окну, сосредоточив мысли на том, кто вот-вот перешагнёт порог комнаты. И вот дверь спокойно открылась. Я не повернул головы, но ещё внимательнее прислушивался. Шаги, шаркающие, неровные и медленные вдруг прервались тихим вскриком и звуком падения. Я вскочил с кресла и обернулся. На полу, естественно, разлеглась Сакура. На ней была длинная пижама в пол, принадлежавшая Цунаде. Волосы разметались гигантским нимбом в разные стороны. - Ты в порядке? – по возможности спокойно поинтересовался я, не решаясь приблизиться. Кто знает, как она в таком состоянии на это отреагирует. - Ой, да. Только голова трещит. - Наруто позвать? - А разве он умеет снимать похмелье? Я удивлённо поднял брови. Пока она поднималась, я вглядывался в черты её лица, пытаясь найти тень смущения, робости или же гнева. Но ничего не было. Ровным счётом ничего. Только страдальческая мина на лице. Она медленно, держась руками за стойку, подошла и взяла стакан, почти до краёв наполнив его водой. - Голова раскалывается, - пока я оценивал положение, пожаловалась она, выпивая весь стакан, залпом, как саке. Мне это показалось смешным. Губы сами собой расползлись в ухмылке. Мда, Харуно Сакура, ты преподносишь мне всё больше сюрпризов: вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя в состоянии похмелья. Увидев мою весёлую мину, она приподняла брови. - Ты чего ухмыляешься? - Да так, - для правдоподобности я пожал плечами, - ничего особенного. Кажется, я понял её тактику. Она делает вид, что ничего не было. Хотя, раньше мне казалось, что актриса её никудышная, сейчас я думаю по-другому. Никакого отблеска вчерашних событий, даже крохотного румянца. Словно ничего и, правда, не было. Сакура к этому времени рассеянно пожала плечами и отвернулась. - Цунаде-сама, у вас есть анальгин? – громко поинтересовалась она у пустоты. И тут же схватилась за голову, охая и ахая на все лады. Со второго этажа послышался отрицательный ответ. - Вот чёрт, - промямлила Сакура, - Зря только кричала. И тут же хохотнула. - Ты чего? – спросил я. - А не опасно произносить слово «чёрт»? Вдруг сейчас кто-нибудь услышит? - Об этом не беспокойся. Сейчас примерно три тысячи людей по всему миру одновременно произнесли слово «чёрт». Это только раньше, когда лукавого вообще запрещено было упоминать, тёмные кидались на каждого, кто ослушивался приказа. А сейчас они этого даже не узнают. - А что, можно вызвать демона? - Ну, демона не демона, но чёрта, которому скучно и делать в принципе нечего, вполне можно. Один раз студент-двоечник, повторяющий латынь, не так произнёс пару фраз. И на кафедру им явился тёмный дух во всей своей красе. Вот ты представь: двадцать подростков спросонья, лектор, которого они считают демоном, и чёрт, виляющий хвостом и матерящийся во все стороны. Экстравагантно? Девушка засмеялась. Смех тихим журчаньем речушки прокатился по настороженному слуху. Всё-таки, я уже понял… Без всяких «наверное» и «возможно» я до смерти влюбился в эту простую человеческую девчонку… Цепь моих размышлений не отразилась на лице, однако я был уверен, что, захоти Сакура прочесть выражение моих глаз, ей было бы достаточно просто прикоснуться ко мне, прямо посмотреть в глаза, напомнить, как же я скучаю по близости оттенка изумрудов. Чёрт, почему-то только сейчас, после того, что я решил для себя раз и навсегда, что это была роковая ошибка, что я не люблю её, что наши отношения невозможны, а она совершенно обычна, увидев её такой, живой, настоящей, я понял, что не могу жить без неё. Нередко я видел, что такое настоящая зависимость: как пальцы одного мужчины безостановочно стучат по столешнице, потому что он хочет сигарету, как сводит пах другого, когда он видит красивую девушку, с каким неизъяснимым наслаждением третий смотрит за рюмкой, которая уплывала к другому. И я понимал, что моя зависимость гораздо хуже: я действительно люблю её. И уже не могу представить утро без её смеха, глаз, и ощущения тонких прядей, чуть касающихся кожи. Но нет, Сакура даже не заметила той борьбы, что отражалась сейчас на моём лице. Вместо этого она вдруг сказала: Саске, а я вчера ничего такого не делала? Я был несколько ошеломлён подобной постановкой вопроса и, не отдавая отчёта, отрицательно покачал головой. - Фу, я рада. А то я совершенно ничего не помню! Моя челюсть медленно, но уверенно поползла к полу. - То есть, как ничего не помнишь? – скорее заорал, чем спросил я. Сакура схватилась за голову и метнула в меня глазами сноп искр ненависти. - Ты чего орёшь? Да, не помню. Вот тут медленно, словно нехотя, до меня начал доходить смысл её слов. Я закрыл рот, который и в правду был открыт. При этом челюсти сомкнулись с громким лязгом: я прокусил собственный язык. В рот хлынула неприятная солоноватая жидкость со стальным оттенком. - Ну, хорошо, ты утверждаешь, что ничего не помнишь. А после какого момента? Сакура задумалась. Я до боли в глазах вглядывался в её лицо в поисках хоть крупицы фальши или талантливой игры на публику. Однако она действительно ничего не помнила! - Я помню Карин. Мы с ней выпили. Потом ещё выпили. Потом ещё. Короче, не помню, сколько я пила, но совершенно не помню, как оказалась в кровати. Всё! Абзац, товарищи. Я так больше не могу. Сакура собиралась ещё что-то сказать, а я махнул на неё рукой и медленно побрёл прочь. Нет, просто в голове не укладывается! Я мало того, что полез первым в эти отношения, которые и добра-то не принесут, мало того, что сам себе признался, что люблю её, и даже собирался это доказать. Я преступил через свою гордость, профессиональную и человеческую, за треклятые два часа разобрался в самом себе и разложил всё по полочкам. Сто раз промучился по поводу неё. А она… она… Да у меня злости не хватает назвать её, меньше, чем эгоистка! Вот так просто, от нечего делать, втоптать в грязь полуангела с веком рабочего стажа, просто из-за двух или трёх бутылок? Нет, ну, этого даже я понять не в состоянии! Я что всю свою загробную жизнь должен буду терпеть её? О чудо, на крыше уже сидел Наруто! Он что-то напевал себе под нос, наигрывая пальцами по крыше какую-то неторопливую мелодию. Это было что-то очень знакомое, но я не стал вникать. Вместо этого я плюхнулся рядом нарочито громко, что, впрочем, не принесло никакой пользы: прозрачный, он и есть прозрачный! Однако Наруто отвлёкся от своего нехитрого занятия. Его растерянный взгляд скользнул по мне и остановился на лице. Сразу заметив откровенную злость, он почему-то улыбнулся и совершенно спокойно сказал: Ну, и что наша Сакура сказала тебе? Я так опешил, что не сразу сообразил, о чём он. - А откуда ты знаешь? - Единственная, кто мог заставить тебя так разозлить за каких-то пять минут – она. Рассказывай. - Нечего рассказывать. Ты представляешь: заходит в комнату, за голову держится и анальгин требует. А потом вдруг спрашивает: Саске, я ничего плохого вчера не делала? Я говорю, что нет. И тут она заявляет: а я не помню, что вчера было! Нет, Наруто, ты представляешь? Пару секунд он молчал, а потом вдруг разразился диким неудержимым смехом. Я сидел, беспомощно раскрыв рот, и смотрел, как он сгибается в три погибели. - Она что? Забыла? Ох, Учиха! Что за девушку ты себе нашёл? Просто идеальная пара. - Заткнись! Я сам в шоке. И что мне теперь делать? - Ничего. Просто подойди и поцелуй её снова, только так, чтобы не забыла. - Ты спятил? – поинтересовался я. - Конечно. Как и ты, мой друг. Я всегда говорил, что если родиться та девушка, которая будет тебе идеальной парой, мир сойдёт с ума. Пожалуй, нужно будет подарить Сакуре ожерелье из моей коллекции драгоценных камней. Она этого заслуживает хотя бы за то, что сумела вызвать твою любовь. - Да, пожалуй, это была насмешка судьбы: я должен был охранять Хинату, а ты – Сакуру, а вместо этого: она полюбила тебя, а я влюбился в Харуно… - Да, ты прав. Раньше я считал, что судьба – это выдумки смертных. Но оказывается, что мы сами становимся частью судьбы других людей. При этом, чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее вязнешь в пучине событий. - Ты стал философом? - Наверное. В тот день из последних сил я старался не пересекаться с Сакурой. После разговора с Наруто мне стало значительно легче, однако я не был уверен, как стоит себя вести в общении с ней. Стоило ли мне напомнить ей о том, что было, или постараться забыть всё самому? Проблема была в том, что я не мог предсказать реакцию Харуно. Если бы я рассчитывал исключительно на себя, то сразу бы признался ей в том, что было. Но каждый раз, когда я пытаюсь предугадать её ответ, то натыкаюсь на глухую стену. Стучи – не стучи, у Сакуры свои мысли и свои сюрпризы, которые она с готовностью демонстрирует. Если честно, я стал этого откровенно побаиваться. Стало казаться, что она тайфун, который сносит все границы здравого смысла. Раньше мне казалось, что я непредсказуем. Пожалуй, за всю мою жизнь только Наруто и Мадара могли предугадать те или иные мои действия. Впрочем, последнего в расчёт брать не стоило, так как он читал чужие мысли так, словно переключал каналы на телевизоре. Два дня прошли в относительном спокойствии. Однако даже оно было каким-то мутным, странным и неестественным. Словно гладь озерца: вроде бы всё просто – но дна не видно. Вот и сейчас я не видел, что же кроет время от нас, простых обывателей. Сакура становилась хмурой. Подслушав её с Хинатой разговор, я понял, что по моему отстранённому и молчаливому поведению, она поняла, что не всё так просто, как ей казалось изначально. Я ничего не мог поделать со своим характером: недовольство сложившейся ситуацией, казалось, впилось в кровь. Наруто с Хинатой просто не могли находиться друг от друга вдалеке. Это я понял мгновенно. Наруто дышать на неё боялся, стремился сделать её жизнь счастливой, что бы это не подразумевало. А Хината отвечала ему взаимностью: я видел, что её глаза излучают тепло и радость, каждый раз, когда обращаются к Наруто. Я понял, что мой друг, как и я, окончательно и бесповоротно влюбился! Внутренне я уже с этим смирился и даже радовался за Наруто, который смог, наконец, даже сквозь смерть найти свою жизнь. Я был весьма осторожен и с минуты на минуту ждал, что должно произойти нечто такое, отчего наша «спокойная» жизнь перестанет быть таковой. И, кажется, дождался… У Наруто появилась привычка брать с собой Хинату на крышу. Отчасти это было связано с его натурой романтика, а отчасти, как я подозревал, с попыткой оставить меня и Сакуру наедине (Цунаде и Джирайю он в расчёт не брал, так как всё дневное время суток они проводили либо в кабинете, либо на первом этаже). На самом деле я шёл к Сакуре, чтобы спросить, как дела, всё ли в порядке. И потому замерев у самой двери, я совершенно не был готов к тому, чтобы услышать такие знакомые звуки. Она плакала… Не думая о том, как со стороны смотрелось моё поведение, я без стука вошёл прямо в комнату. С негромким звуком «бах» дверь стукнулась о стену и замерла. Сакура, которая лежала спиной к двери на кровати, вздрогнула и обернулась. Лицо всё красное, глаза опухшие, волосы спутаны, а скулы дрожат. - Саске, что ты здесь делаешь? Она попыталась незаметно стереть ладонью слёзы, но у неё ничего не вышло. Я представил себе то, каким она меня сейчас видит. Наверняка я казался сердитым из-за сдвинутых бровей, грубым, потому что не считаю нужным оставить её одну. На самом же деле меня сковывали неопределённые эмоции, которым было очень трудно подобрать название. Я беспокоился за неё. Не дождавшись ответа, она вскочила с кровати и, скрыв лицо за густыми волосами, попыталась пройти мимо, чтобы я не заметил, что она плачет, при том давно. Она только попыталась… - Ну, стой тут, а я пошла. Её локоны слегка соприкоснулись с моей одеждой. Её испуганный вскрик был пресечен на корню, когда я не требующим возражения движением схватил её за кисть. Она попыталась сопротивляться. В итоге я упал на кровать, а она оказалась прижата спиной ко мне. И тут же замерла, почувствовав неожиданную близость моего тела. Я не знал, о чём она думает и как относиться к этой ситуации, но и моё тело охватила истома, стоило лишь подумать, что вот она – Сакура рядом, так близко, что в любую минуту я могу прикоснуться к ней, повернуть лицо, и впиться, не дожидаясь ответа, впиться губами в её уста. - Саске, что происходит? – сорванным от плача и волнений голосом спросила она. - Почему ты плакала? – не пожелав отвечать, спросил я. - Не важно. - Почему? - Каждому человеку время от времени нужно плакать. И я не исключение. - Врёшь, - неожиданно даже для самого себя прошептал я, краешком губ касаясь её краснеющего уха. Сакура вздрогнула всем телом. - Саске, отпусти меня. Я хочу уйти. - Нет, и не подумаю. Сакура, я не буду кричать на тебя и не буду осуждать за слёзы. Всё хорошо. Просто расскажи мне – я пойму. Она чуть повернулась в моих руках, прижавшись ко мне всем телом. А потом вдруг, без сомнений и колебаний разрыдалась. Словно сквозь толщу воды, я слышал приглушенный звук её плача. Свитер, к которому она прижималась с сентиментальной нежностью, глотал звуки её боли, борьбы. Ткань вскоре намокла, а она всё не поднимала глаз на меня. А я ждал. Просто ждал, не пытаясь остановить её или утешить. Она была права: каждому человеку время от времени нужно плакать. Со слезами выходит их боль. Но только сейчас, когда моё собственное сердце было готово разорваться, лишь бы прекратить её боль, я понял, как важно в такие моменты, чтобы был кто-то, кто вот так прижмёт её и позволит насладиться печалью. Постепенно дыхание Сакуры выровнялось, всхлипы прекратились, а тело расслабилось. Я аккуратно положил её на подушки и сел рядом, ожидая, когда она сможет проснуться. Сейчас мне казалось вполне логичным не мешать. Было такое чувство, что если она мне доверяет, то расскажет всё сама. Время шло. Я не двигался. Да и Сакура тоже. Сам не знаю, почему, но мне хотелось, чтобы, когда она проснётся, то сразу увидела меня. Поэтому я не стал надевать обличие ангела, а просто сидел, глядя на её уставшее лицо. Она действительно много плакала. Губы, щёки и глаза распухли, ресницы дрожали во сне, а глазные яблоки метались под закрытыми веками. Я протянул руку и положил ладонь ей на лоб. Девушка вздрогнула во сне, глубоко вздохнула и выдохнула. На её лице расцвела безмятежная улыбка. И вот долгожданная минута: брови сдвинулись, а глаза приоткрылись… Её изумруды яркого цвета словно потухли, оттенок потемнел, превратившись в насыщенный тёмно-зелёный. Она заметила меня далеко не сразу. Усиленно пытаясь разобрать, что же здесь делает, она щурилась и закусывала губу. А потом её глаза широко распахнулись. - Саске, ты здесь? Она словно бы желала потянуться ко мне и обнять, но останавливала себя изо всех сил. Я выдохнул порцию адреналина, когда сам подтянулся к ней и обнял так крепко, что она оказалась плотно прижата ко мне. Вдохнув как можно глубже, я упивался ароматом её волос, которые пахли цветами и солью. Наверное, потому что она плакала. - Почему ты плакала? – кажется, теперь я имел право задавать вопросы. - Это не так уж важно. Её ладони обхватили меня за спину, словно желая остаться рядом. « Почему? Почему это тебе не важно? Потому что я рядом?» - хотелось спросить, но я лишь стиснул зубы и позволил эмоциям выйти из вечного контроля. Мы сидели очень долго в такой позе. Мне было вполне комфортно, но Сакура была человеком и постепенно ноги её затекли от долгого сидения в одной позе. Я заглянул ей в глаза и повторил свой вопрос. Она попыталась отвести взгляд, но я не позволил, придержав пальцами подбородок. Она задумалась, а через минуту ответила: Скажи, а тебе это интересно? - Разумеется. - Просто я задумалась над тем, что ты сказал в машине. Ну, что я угроза для Хинаты, что скоро умру. Неужели всё это правда? - Сакура, успокойся. Всё будет хорошо. Я пока не знаю, как, но мы выберемся из этой ситуации. Ты вернёшься домой, к родным, будешь жить так, как раньше. - Нет, не смогу. Ты думаешь, я смогу забыть вас с Наруто? - Забудешь. Если всё закончится хорошо, ты забудешь нас, меня… - Нет! – она резко вскочила, упираясь ладонями мне в грудь – Я не хочу забывать тебя! Почему ты хочешь, чтобы я всё забыла? Я был шокирован до глубины души той степенью боли и обиды, которые вспарывали её голос. - А почему ты с такой лёгкостью забываешь? «Нападение – лучшая защита», разве нет? - Что я забыла? - Да так, ничего особенного. Для тебя. - Нет, скажи! - Я же сказал, не важно. - Упрямый, как баран! – прошептала она. Но почему-то эта фраза не вызвала во мне такого раздражения, как тогда. Возможно, виной тому была мягкая успокаивающая интонация, а возможно то, как она снова устроилась в моих руках, а по ладоням потекло живительное тепло её тела. - Конечно, за это ты меня и любишь… Слова сорвались с языка так просто, что я не сразу понял, ЧТО произнёс вслух. Сакура вздрогнула и замерла. Я закрыл глаза и стал считать, ожидая, когда же грянет буря. После сорока пяти я автоматически перестал считать. Харуно не так глупа, чтобы сразу не понять смысл моей фразы. Так что, если бы она хотела, то давно меня убила бы. Если бы хотела… Она молчала. Но рук не опустила. Не знаю, как в таких случаях поступают люди, чтобы разрушить неловкость. Наверное, говорят что-то смешное или глупое. Но глупостей, равно как и анекдотов в мою опустевшую голову не приходило. Однако было до безумия приятно просто так сидеть и слушать её дыхание, чувствовать ладони на плечах. - А за что ты меня любишь? – неожиданно спросила Сакура, заглядывая мне в глаза. Сначала я подумал, что она вот-вот расплачется, но потом разглядел в глазах лукавые искорки. - Не знаю. Ни разу за всю свою смерть не встречал более несносной девчонки. Сакура засмеялась. Мне послышалось, или в её голосе и, правда, звенят колокольчики? Пожалуй, именно этим в фильмах называют «happy end». Но разве в жизни может быть всё так безоблачно и прекрасно? Только мне в голову пришла мысль, что счастье не может быть таким безграничным, как сквозь стену пролетел Наруто. В его глазах плясал испуг, нет, настоящее безумство. Сакура не могла видеть, что происходит, но, по тому, как я напрягся, она поняла, что наши секунды счастья истекли. - Что случилось? – чувствуя неприятный ком в горле, спросил я. - Хината пропала…