Il Divo – Ti Amero
Нелюбимые люди просыпаются по утрам, чистят зубы, пьют чай, надевают одежды, часы на запястья, выходят из дома и идут сквозь толпу. Нелюбимые люди улыбаются, как и все, принимают решения, выбирают, что будут на ужин в ресторане, только в душе их кроется томление ожидания. Нелюбимые люди такие же, как и любимые, они переключают скучные передачи, одергивают рукава свитеров не по размеру. Нелюбимые люди, ты и я, бродят по свету, ожидая, когда их жизнь окрасится красками. Они не тусклые, не скучные, они воистину нелюбимые, но никто об этом не узнает, ведь их глаза тоже лучатся счастьем, они также задумчиво читают книгу, заказывают чай. * * * Стайлз Стилински - хороший парень. Он смеется над шутками, корит стаю за проступки, хвалит даже за трояки на контрольных Харриса, когда задания действительно сложные. Он закусывает губы, когда сомневается, дышит глубже и медленнее; импульсивно взмахивает руками, когда к нему приходит очередная «удачная» идея, что закончится для Скотта, а может, и всей стаи не очень хорошо. Он не любит перец халапеньо, но часто заказывает луковые кольца, хотя морщится и причитает, если они оказываются слишком масляными. Он по-свойски разваливается на диване в лофте Хейла, читает книги с закладками, которые оставил Дерек, порой путая местами тома, что расставлены по порядку. Он смущенно улыбается, если его идея приносит пользу, порой, пока рядом нет Дерека, зовет себя «Бэтмен», утверждая, что он непременно победил бы Альфу, если бы, конечно, у супергероя, как Стилински, было время на такие дурацкие затеи. Хейл знает, что на Стайлза можно положиться. Его не нужно звать, если что-то непременно случается в славном «тихом» Бейкон Хиллс, он всегда приходит сам, выкладываясь по полной, принимая на свой счет успешность очередной авантюры, будь то спасение «канимы» или вторжение стаи альф на чужую территорию. Он никогда не просит ничего взамен, смущается, если его кто-то хвалит, хотя скрывает это за вычурной экспрессией. Он благодарный малый, который всегда подставит плечо, жертвуя собой и своими силами на благо стаи. Он не чужой, хоть и человек, он настоящий член стаи Хейла. Порой он тихий, иногда – слишком громкий, но никогда не немой к страданию ближнего, к бедам стаи. Он всегда там, где нужен. Стайлз Стилински – умный парень. Шумный, но вдумчивый, не пускающий на самотек ситуацию, которая может навредить стае. Он в первую очередь думает о ее благополучии, а только потом об опасности, что подстерегает его в таком жертвующем поведении. И Дерек знает, что Стилински никогда его не предаст, даже если Скотт примет другую сторону. Стайлз просто тихо положит руку на плечо в минуты скорби и сострадания, вскочит с места, если его идея произвела фурор, рассмеется, если все обошлось без жертв, и благодарно кивнет Хейлу, ни за что, просто так. Дерек знает, что Стилински будет самым первым, кто накричит на Альфу, если тот решит пойти путем меньшего сопротивления и подчинится обстоятельствам, когда под угрозой жизнь оборотней или обычных людей. Стайлз не поскупится на слова и выскажет правду в лицо, в шутку спровоцирует, укажет верный путь, если у кого-то возникнут сомнения, куда следует двинуться в той или иной ситуации. Хейл уверен, что, как глупа ни была бы заварушка, он услышит голос Стилински над ухом, гнусавое бормотание, что его опять не позвали на тусовку волчьих задниц. Стайлз будет самым первым, кто заметит, что что-то идет не так, первым шагнет за грань, если это будет нужно, не тратя и минуты на размышления. Он знает цену жизни, он видит правду, он гордится победой каждого и помогает подняться с колен тому, кто оступился. Вокруг него много людей, но почему-то Дереку всегда казалось, что он был один, сам с собой, но никогда на это не жаловался. Он всегда помнит о других, хотя, бывает, забывают о нем. Но его шаги всегда уверенны и легки, решения закономерны и удивительно просты, эмоции спонтанны и искренни. Стайлз Стилински – бравый малый. Он встанет на сторону слабого, пускай его реальная защита – исключительно сарказм и пытливый ум. Он улыбнется, рассмеется, импульсивно хлопнет в ладоши, закроет рот, когда залипнет (и то по указанию кого-то из стаи), торопливо облизнув губы и улыбнувшись своей собственной забывчивости. Он искренне делится победами, но иногда молчит, скрывая свои желания и затруднения за одобрением других, чтобы не обременить своими проблемами, похлопает по плечу и в такт пошутит, хотя иногда шутки получаются не особо впопад. Но Стилински над этим работает. Дерек знает, что Стайлзу ничего не нужно. Он просто делает свою «работу» в стае, порой ругается, чаще смеется, причитает и спойлерит о сериалах, но Хейл, кажется, единственный, кто его за это не одаривает тумаками, потому что не понимает и половины названий фильмов и книг, коими сыплет парень в красной толстовке. Конечно, когда Стилински устраивает залповый просмотр очередной трилогии или «бондианы», никто не может ему сопротивляться, ведь парень использует весь арсенал обаяния от шарма до откровенного шантажа, чтобы затащить стаю в лофт Хейла и вместе насладиться очередным блокбастером. И Дерек знает, что Стайлз в благодарность улыбнется, шумно покричит со стаей, споет, даже станцует, если есть настроение, но никогда не оставит их, что бы ни случилось, какую бы сторону ни приняли его друзья, ведь они всегда будут оставаться для него «своими». Стаей. Стайлз Стилински – слишком честный парень. Он умеет скрытничать, но лжет, как первоклассник. Он с трудом скрывает свои искренние чистые эмоции, но даже когда они очевидны, никогда не нагружает ими других. Он просто улыбается, и все всё понимают. У Стилински тоже есть темы, на которые он не говорит с другими, даже со Скоттом. И Хейл знает, что если вдруг Стайлз попадет в ловушку собственных страстей, он никогда не подвергнет близких опасности, переживая все один, проходя вновь и вновь тот путь, что дается не каждому. Дерек внимательно смотрит в его глаза, порой сам не понимая, где находит силы этот слабый человек. А Стилински не собирается отвечать на этот вопрос Альфе, он просто закроет собой, своей спиной стаю, «словит пулю», если это нужно, не говоря и слова. Он защищает самое дорогое для него, пускай даже если цена тому – собственная жизнь. * * * Нелюбимые люди смотрят на циферблат часов и спешат домой, когда дома их ждут совсем не те, чьи образы в сердце хранят нелюбимые. Они не одинокие, просто нелюбимые настолько, насколько заслуживают. Они открывают банки с вареньем, листают альбомы с фотографиями, делятся радостями, жмут руки, обнимают близких, но от этого не становятся любимыми теми, кто раз за разом всплывает перед сном в мыслях нелюбимых. Нелюбимые люди ценят минуты, ценят жизни. Они любят. Любят настолько, насколько хватает их нежности, что хранится в самом сердце. Нелюбимые смеются негромко, их эмоции выразительны, они, ты и я, неотличимы от других, а порой кажутся даже счастливее остальных. Но им не хватает одной детали, последнего кусочка пазла, «сердца», как дровосеку. За «дверкой», что скрывает механизмы, пока нет того самого сердца. * * * Хейл знает, что Стилински влюблен в него. Эта правда всплыла случайно: кажется, Скотт был не слишком осторожен или стая, неаккуратная в выражениях, сболтнула лишнее, когда Стайлз и Дерек стояли, спорили о последней прочитанной книге, что лежала на журнальном столике лофта. Хейл, казалось, не обратил внимание, а Стилински просто скомканно улыбнулся и шмыгнул в коридор, торопливо засобиравшись домой, вспоминая, что отец приедет сегодня пораньше... И стая, неловко, будучи сбитой с толку, начинает потирать ладони о колени, мяться, а затем также быстро собираться по домам: Скотт оглядывается на Айзека, который поторопился к дверям, Лидия одергивает плечами и плотно сжимает аккуратно накрашенные губы, оправляет юбку, Эллисон косится на дверь лофта и устремляется к своему пальто, а Питер только ухмыляется и усаживается в кресло, словно был с самого начала в курсе событий. Дерек знает, что Стилински и правда влюблен в него. Стайлз не признается, ничего не отвечает даже на косвенные вопросы, делая вид, что ничего не произошло, но стая чувствует это напряжение, оставляющее неприятный привкус на корне языка. Хейл с самого начала видел, как Стилински наблюдал за ним, но списывал это на простое любопытство. Даже когда Альфа стал избегать встреч с парнем, тот лишь улыбнулся и пообещал не надоедать, порой буквально прячась за спинами кого-то из стаи, только б не попасть на глаза Хейлу. Хейл знает и ничего не может поделать. Стайлз не делится, не объясняет, не понимает и знает, что он не гей. Просто так получилось - они оба парни. И все. В этом нет вины вселенной, города, где они встретились, нет вины ни у того, ни у другого. Просто так получилось. Стайлз сам себя ненавидит, изводит за необъяснимое желание быть рядом, бесится, скрывает чувства, задавливая в себе, но ничего не может поделать. Это иррационально, это ненормально, но это его чувства, а он не может от них отказаться. Стилински не заставляет никого быть рядом, не привязывает к себе и не угрожает собственными чувствами, не демонстрирует их всем. Он просто внимательно смотрит издалека и улыбается, все так же хлопает по плечу за победы и скорбит с теми, кто нуждается в сочувствии. Дерек знает, но не любит его. Не любит даже не так, как Стилински, он просто не понимает его «любви». Хейлу нравятся девушки. Стайлзу тоже нравятся девушки, но только вот сердце Стилински заходится при виде хмурого Альфы. А Дерек ничего не чувствует. Он благодарен парню, члену стаи, он его защищает, но не любит. И Стайлз это знает, каждый раз чувствуя вину за свою любовь к Хейлу. Все было бы не так, если бы они никогда не встретились. Все было бы иначе, если бы это чувство не изъедало внутри плоть, не прожигало тепло надежд, что однажды все изменится… Время лечит, но Стилински не хочет, чтобы его чувство покинуло его. Он благодарен за то, что способен любить, он любит. Но Дерек не такой. И эта любовь убивает обоих. * * * Нелюбимые люди обходят лужи, покупают пирожные на праздники и с хорошим настроением смотрят любимый фильм в пятый раз, заедая особо «слезливые моменты» мороженым. Нелюбимые люди переворачивают блинчики на плите, стирают черное и белое раздельно, но всегда как-то мечтательно смотрят на чей-то образ, скрывая от других свои мысли за благодарными «дежурными» улыбками. Они кажутся самыми обычными. Но внутри они каждую ночь убаюкивают тоску и грусть, пытаясь подсластить свою безответную, но горячую любовь к кому-то, кто увлечен другими. И нелюбимые люди засыпают, так же, как и все, только чуточку беспокойнее, ворочаясь то от жары, то от холода. Нелюбимые люди, ты и я, каждое утро вновь встают с постели и начинают свой день, даря любовь тем, кто рядом, но не тому, кто…* * *
- Скотт, что происходит? – Стайлз с вскриком забегает в лофт и на ходу бросает портфель с плеча в сторону, подбегая к дивану, на котором лежит Дерек, чье тело бьется в крупных болезненных спазмах, а когти пытаются выцарапать из ран пули, но Питер с силой удерживает Альфу за запястья. Стилински без дыхания порывается к дивану и падает на колени, буквально подъезжая к изголовью, но МакКолл с силой отталкивает его в сторону, утробно рыча. Парень бессильно падает назад, опираясь руками на холодный пол. – Скотт! Дерек… Так много крови, Дерек… Он беспомощно лепечет, сидя на полу, рывком поднимается на ноги и вновь бросаясь к дивану, где от боли сходит с ума Хейл, но Скотт ловит его на пути и сжимает в объятиях. Дерек взвивается с громким рыком с места, поднимаясь корпусом, чуть ли не накидываясь на Стайлза, что был ближе к его рукам, дрожащим в спазмах. Пальцы его бегло сжимались и разжимались, мышцы словно леденели, но Питер продолжал прижимать Хейла-младшего к дивану, громко рыча в ответ. На несколько секунд Дерек словно проваливался в забытье, в агонию, но тут же приходил в сознание, слепо глядя перед собой, сжимая зубы до скрипа и глухого сиплого рокота из надорванного горла, скатывающегося с губ вместе с пузырящимися кровью и слюной. Запрокидывая голову, Альфа закашливался, вновь порывался вскрыть свои раны, но только заходился глухим рычанием от тупой пульсирующей боли во всем теле. Айзек низко воет на одной ноте, мотаясь из угла в угол комнаты, сходя с ума от криков его Альфы. По его венам словно еще бегут черные нити вытянутой боли, но большего он уже не может сделать – он бледен, он напуган, он одержим ужасом, выводящим из равновесия. - Дерек… Дерек! ДЕРЕК! – Стилински бесслёзно, жалобно кричит, пытается вырваться из крепкой хватки МакКолла, но Скотт удерживает его и отворачивается, закрывая глаза, не в силах смотреть на мучение Хейла прямо перед ним. – Скотт, что происходит? Почему он… О МОЙ БОГ! Почему он не восстанавливается? Помоги ему, Скотт! Стайлз глухо содрогается в сбитых немых рыданиях, пытаясь оттолкнуть от себя друга, но МакКолл не отпускает его, пытаясь отвести в сторону. Стилински отбивается, шмыгает носом, хрипло выдыхает безмолвно открывая рот, ловя губами воздух, но не двигается с места. Хейл низко рокочет, сплевывает кровь. Его глаза не видят ничего, он в полуобращенном состоянии, но его рассудок не реагирует. Боль оглушила, ослепила человека и пробудила инстинкты, которые завладели умом Альфы. Его тело пытается спастись… Питер хватает Дерека за грудки и насильно наклоняет к полу. Изо рта оборотня течет густая черная жижа с пузырьками воздуха, раны вскрываются от напряжения мышц, но Хейл-старший удерживает племянника, пытаясь вытянуть его боль. Питер измотан, но вновь и вновь он повторяет попытку за попыткой, пока Дерек бессильно не откидывается назад на диван, бурляще медленно вдыхая. - Скотт, - заторможено, глядя куда-то в сторону, в одну точку, бормочет Хейл-старший, опираясь плечом на спинку дивана. – Нам нужен Дитон. Позвони ему. Стая скоро будет истощена, мы не сможем вытащить пули без него. Быстрее. * * * Стайлз нервно притаптывает ногой, стоя у входа лофта, постоянно нервно оглядываясь на Дерека, что тихо лежал на диване под контролем Айзека и Питера, на коленях стоящими перед Альфой. Он не приходил в сознание уже несколько часов. Стилински чуть ли не чертыхался, а на каждое прикосновение к плечу Скоттом резко одергивал себя, «взбрыкивал», пытаясь отстраниться, не реагировать на зов друга. Он был не в силах сдерживать себя, не в силах сделать хотя бы что-то для Хейла, поэтому не просил жалеть себя сейчас, чувствуя, что сорвется, вот-вот, через несколько минут, заходясь в истошном болезненном крике, если Дитон не появится. Дверь открылась, ветеринар прошел в коридор, а Стайлз чуть ли не наткнулся на него, удерживаемый МакКоллом за плечо в немом укоре. Дитон не задавал вопросов. Он тихо попросил Айзека и Питера удерживать Хейла в случае, если он придет в себя во время извлечения пуль, беты лишь глухо кивнули, безмолвно повинуясь. Алан знал свое дело. Пять окровавленных пуль уже лежали на стекле журнального столика. Скотт только сильнее сжал плечо друга, когда Стилински чуть было не сорвался с места. - Стайлз, ты мешаешь, – тихо проговорил МакКолл. Парень заледенел на месте, взгляда не сводя с Дерека, который лишь тихо медленно вдыхал, но не приходил в себя. - Что с ним? – Голос по-девчачьи дрогнул, когда Стилински попытался задать вопрос, битый час терзающий его мысли. – Почему он не восстанавливается? Питер отворачивается в сторону, Айзек виновато склоняет голову, а Скотт только поджимает губы и глубже вдыхает. - Почему вы МОЛЧИТЕ? – срывается Стилински, гортанно крича на весь лофт, когда Дитон, словно ничего не произошло, закрывает чемоданчик и поднимается с дивана. – Почему он в таком состоянии? Почему ему не стало лучше? - Стайлз, - мягко обрывает его ветеринар. – Я больше ничего не могу сделать. - ПОЧЕМУ? Вы же видите что с ним! На нем живого места нет. Скотт, - вскрикивает парень, когда МакКолл вновь обнимает его за плечи, а Стилински в ответ только бессильно борется с самим собой в панике, задыхаясь от приступа, который отступает так же быстро, как и наступил несколько секунд назад. Стайлз оседает на пол, Скотт продолжает его держать, но тишина давит на уши настолько сильно, что кажется, воздух вибрирует от сжатия. - Дело в пулях. Я достал их, они на столе. На него напали охотники? – Питер немым кивком отвечает на вопрос Алана. Ветеринар понимающе замолкает. - Почему вы молчите, словно ему уже не помочь? – Жалобный всхлип срывается с нервно искусанных губ Стилински, пытающегося удержаться за Скотта словно от падения. - Это особые пули, Стайлз. Его сильно истязали, прежде чем выстрелили. Из-за яда в крови тело Дерека думает, что оно в порядке, поэтому регенерация не запускается, – Питер приглушенно заговорил, покосившись на кивающего Дитона. – Он будет в порядке… - Когда? – по-детски капризно, с вызовом спрашивает Стайлз, закусив дрожащую губу. - Не скоро. Он будет восстанавливаться как обычный человек. С его ранениями и повреждениями мягких тканей процесс заживления будет медленным, но он будет в порядке. Он справится, – Дитон успокаивающего понижает голос и смотрит на слабо улыбнувшегося Стилински, грубо стирающего со щек горячие незваные слезы. - Он справится. Мы справимся, – бормочет Стайлз. - Мы справимся, – вторит Скотт и помогает другу встать с холодного пола такого пустынного лофта, где смешались острые отзвуки запаха крови, мяса, боли, слез и томления. От тишины вновь закладывает уши, но Стилински вдыхает полной грудью и слабо, асимметрично улыбается, ведь парень знает, что Хейл их точно не оставит, этот волчара не настолько глуп, чтобы уйти и покинуть кучку юнцов, которых кличет своей стаей. Просто потому что они стая.