Трудности писательской деятельности

Неудивительно, что Донхэ начал его избегать. Кюхён бы и сам себя избегал, если бы мог. Он уходил рано утром, когда Кю еще спал и приходил поздно вечером. Первое время донсэн еще пытался ждать до возвращения, но это было бесполезным занятием: Хэ словно знал, когда младший провалится в сон, и возвращался только тогда. Кюхён курил еще больше. Пил кофе еще больше. Разговаривал все меньше, и не пытался как-то с этим бороться. Хичоль делал попытки как-то оживить приятеля, подключал свою китайскую мафию, но ничего, кроме отстраненного и твердого «Хён, в жопу пошел» он не получил. Когда писателю удавалось все-таки уловить присутствие друга в квартире, он поражался тому, как он изменился: осунулся и побледнел, превратился в ходячее привидение, под глазами появились синяки, а сами глаза стали еще печальнее. Кю понимал, что виноват в этом он. Но как он мог извиниться за свое поведение, если толком не мог посмотреть в лицо Донхэ? Кюхён знал, что его чувствительный хён ведет дневник. Раньше ему бы в голову никогда не пришло читать чужие личные записи, но сейчас, переступив через себя, он уже десять минут хозяйничал в вещах Хэ, моля всех богов, чтобы сегодня он не взял его с собой. После продолжительных поисков дневник все же был найден. Снова начиная молиться, чтобы его хозяин не вернулся раньше времени, хотя теперь такое вряд ли случится, Кю дрожащими руками открыл толстую тетрадь и набрал в легкие побольше воздуха. Какая-то ерунда о работе, расписание занятий в танц-школе, милые наклеечки с забавными рожицами, фотография. Фотография. Со школьного выпускного. Кюхён с дипломом, сзади Донхэ обнял его за плечи, оба улыбаются как идиоты, на голове старшего дурацкий бумажный колпак, одной рукой он пытается нацепить на голову донсэна такой же. Когда Хэ принес ему распечатанные снимки, Кю неприлично долго ржал над эйфорически счастливыми лицами, а потом потребовал, чтобы никто и никогда не видел это фото. Кюхён зажмурился от четкости нахлынувших воспоминаний. Взяв себя в руки и стараясь не потянуться в карман за сигаретой, он перевернул несколько страниц. «Сегодня была вечеринка по поводу годовщины моего агентства. Как я и писал, я боялся. Сам не знал, чего именно. Мне только там стало понятно, чего я боялся. Я боялся своего собственного друга. Единственного максимально близкого друга. Я видел, как он танцевал. У меня в голове все перепуталось, я подумал, что умру прямо там от разрыва сердца. Он был такой красивый! Такой... прекрасный, как тысяча ангелов. Как миллионы ангелов. Да наш Чонсу показался бы мне уродом, если бы я поставил их вместе. И одновременно я его боялся. Даже сквозь литры бурлящего внутри алкоголя. Когда он потащил меня куда-то сквозь толпу, мной не двигало ничего, кроме любопытства. Ужасно любопытно, что будет, и как это будет. Но curiosity killed a cat. Он меня почти трахнул. Я не знаю, почему он не сделал этого, но когда он сполз с меня, я просто трусливо сбежал, хотя видел, как ему стало плохо. Я плохой друг?» Кюхён глубоко вздохнул. «Теперь я его избегаю. Не смотрю на него. Утром вижу тело, лежащее на кровати, одеваюсь и снова сбегаю. Если я увижу его лицо, то, наверное, не пойму, кто это, не узнаю. На работе меня ругают. Что я похож на ходячий труп. Мне уже как-то все равно. Я бы хотел помириться. Но я не знаю, как. И еще все осложняется одним обстоятельством. Кажется, я влюбился в Кюхённи.» «Дорогой дневник, поздравь меня. Сегодня я столкнулся с ним в дверях ранним утром. Я целую минуту, наверное, ему в глаза смотрел. И опять чуть не умер. Я слишком часто теперь умираю. И он смотрел на меня. Своими чернющими глазами. Пожирал меня этой чернотой. У него зрачки вообще есть? Глаза потрясающе красивые. И грустные, виноватые. Он не ночевал дома, а я не мог спросить, где он шлялся. Я тогда вспомнил момент в клубе, когда он танцевал. Меня всего обожгло и вернуло в реальность. Я оттолкнул его и выбежал их квартиры. Сейчас я еду в такси, и рыдаю. День начался отлично.» «МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛ ЧОНСУ! Он, конечно, наш лидер, все такое, постоянно всех обнимает и успокаивает. Но тут так мягко и прямо в губы.» Кю не удержался от нервного смешка. «Все в порядке. Чонсу сказал, что всего лишь хотел меня подбодрить. Подбодрил, да! Я спать не мог всю ночь. Хотя у него вообще девушка есть, красивая очень.» «Я не могу поверить, что он оказался...такой ориентации. И главное, с кем он сошелся! С нашим мужественным принцем Мином! Все сошли с ума, мы скоро умрем.» «Ну вот. Сегодня ночью я смог подобраться к кровати Кюхёна и почти всю ночь смотрел на него. Такое ощущение, что ему вообще все равно. Придурок. Оба придурки. Дурацкий мелкий. Смотрю на тебя и рыдаю.»