Мой долг — защищать

Посёлок на окраине области считался не самым популярным местом для туристов, да и для местных тоже. Улицы казались безлюдными, а дома — вовсе покинутыми. На дороге стояло несколько припаркованных автомобилей, что еще хоть как-то намекало на то, что здесь жили люди. Старенький эвакуатор, странно кряхтя и визжа, ехал по узенькой дороге. Италия спрятал лицо за баранкой и исподтишка следил за фонарными столбами, которые один за другим сначала появлялись вдоль дороги и затем также плавно исчезали с поля зрения. Антонио положил голову на грудь и тихо себе посапывал. Его слух уже свыкся со странными звуками угнанного автомобиля. Они проехали несколько километров. Казалось, что маленьким итальянским избушкам вообще не было конца — они всё появлялись и появлялись из-за горизонта. Однако вскоре Романо заметил вывеску, повествующую на итальянском «До свидания, счастливого вам пути!», что могло означать лишь одно. Домики постепенно исчезли из виду, и впереди появилась темно-синяя линяя леса. Деревья, окружавшие просёлочную дорогу, всё сгущались и сгущались, пока не закрыли своими пышными ветвями безоблачное небо. Далее, спустя полчаса скучной езды, Италия увидел разъезд, и на его губах появилась счастливая улыбка. Одна дорога вела к ближайшему густонаселённому городку, а вот вторая… туда-то Романо и намеревался свернуть. Вторая тропинка — менее ухоженная и узкая — резко сворачивала к лесу и как будто углублялась в прохладную чащу. Когда автомобиль начал наезжать на огромные кочки, Испания резко поднял голову и испуганно огляделся по сторонам. — Куда…? — спросил он, растирая покрасневшее от палящего солнца лицо. — Что происходит?! — Сейчас ты сам всё увидишь, — загадочно ответил Романо, изо всех сил надавливая ботинком на газ. Эвакуатор ответил его нетерпением свирепым стоном, после чего старательно оттолкнулся от очередной кочки. Было очевидно, эта старая рухлядь была уже не способна на горные приключения, но Романо это не останавливало — он все яростнее и яростнее стучал каблуком по педали газа. Далее шёл густой и немного мрачноватый лес. Если бы не дорога, то можно было бы решить, что сюда вообще никогда не ступала нога человека. Ветви деревьев безжалостно царапали стекло автомобиля, а под колёса то и дело попадали крупные коренья, вызывая резкие подскоки. Через некоторое время лес начал неожиданно редеть, что мог заметить даже слепец. Автомобиль вырвался из лесного плена и попал на лысую лужайку, которая была залита солнечным светом. Но не это больше всего поразило Испанию. На окраине лужайки возвышался… монастырь. К нему-то и вела та самая просёлочная дорога, которая в момент приближения, плавно сменилась на каменистую, но все такую же узкую и неряшливую. Сам монастырь казался заброшенным — некоторые его стены были разрушены, окна побиты, а от забора, который должен был защищать божий дом от опасностей, осталась лишь пара устремленных в небо ржавых пик. — Это и есть то место…? — спросил испуганно Антонио, не отрывая глаз от удивительного зрелища. — Ну, да, — немного смущенно ответил итальянец. Как только он захотел поменять скорость, машина ответила ему странным чихом и резко остановилась на половине пути. — Нет! Проклятье! — взревел Романо. Эвакуатор ответил ему оглушительным выстрелом из турбины. — Фу-у, — простонал Романо, кулаком выбивая дверь и вылезая наружу. Он подошёл к заду эвакуатора, оценивающе осмотрел свисающий громадный ржавый крюк и уже затем обратил внимание на клубы чёрного дыма, застывшие над турбиной. — Проклятье! — выругался он. — Гадкая железяка! — Чего ты ругаешься? Пешком — так пешком. Идти-то недалеко. Испания был абсолютно прав — до монастыря оставалось метров тридцать. Они шли и всю дорогу молчали, хотя в голове Испании теснился целый ряд вопросов. Романо выглядел не очень хорошо — его ухоженная причёска совершенно сбилась, глаза пылали гневным огнём и само лицо казалось мертвецки белым. Ему нужен был срочных отдых и горячий чай. На территории монастыря было очень тихо и подозрительно спокойно — ни пения птиц, ни шелеста листьев. Ветер как будто позабыл о существовании этого края. Мужчины прошли порушенный забор, и Испания внезапно решил, что теперь им нет пути назад. Что они пересекли черту, за которой таилось что-то страшное и немыслимое. Но это были всего лишь мысли. Романо вёл себя слишком раскрепощено — значит, тот, кто скрывался за внушительными дверьми в монастырь, не был опасным человеком. — Ты волнуешься? — Романо окинул своего спутника внимательным взором. — С чего ты это взял? — смутился Антонио. — Ты ведь дрожишь. Испания посмотрел на свои руки и невольно согласился с итальянцем — по его рукам шла заметная вибрация, точно под кожей прятался маленький мотор. На самом деле, это место действительно казалось опасным. Здание простояло здесь не меньше сотни лет и сколько ещё простоит — знает лишь Бог. Но судя по его расхлябанной внешности, жить ему осталось не долго… Романо прислонился к громадной деревянной двери и постучал по ней костяшками пальцев. Дверь выглядела сырой, и снизу её покрывала плесень. — Кто пришёл сюда? — спросил сиплый голос за дверью. — Мы пришли помолиться, падре, — с наигранным мечтанием ответил Романо. Испания никогда ещё не слышал, чтобы Романо — его Романо — говорил таким преспокойным тоном. — За себя, за вас, за детей моих. Едва он замолк, как что-то на той стороне заскрипело, послышался звук отъезжающей задвижки, и врата медленно приоткрылись. — Не ври мне, малыш, — сказал голос за дверью. — Нет у тебя детей. — А вдруг будут? — итальянец заметно повеселел. — Ладно, давай, впускай нас! Пароль — то я уже сказал! — А этот? — дверь приотворилась ещё на дюйм, и перед Испанией появился низенький старичок с седыми волосами, затянутыми в конский хвост. Старик был одет в бархатную тунику, золотой ремешок обтягивал его живот. Но Испанию больше поразила не одежда так называемого «падре», а его лицо. По диагонали, вдоль морщинистой щеки, крупного орлиного носа и лба ползли два розовых шрама, которые не сильно красили внешность старичка. — Он со мной, — махнул рукой Романо. — Знакомьтесь, Антонио — Маттео, Маттео — Антонио! — Твой любовник? — улыбнувшись, спросил старик. — Староват, конечно, но что поделать… — Нет! — ответили хором мужчины, а затем изумленно переглянулись. Старик громко рассмеялся, и его смех можно было сравнить с тем же дверным скрипом. — Может, ты нас впустишь? — поинтересовался Романо. Теперь он старался не встречаться взглядом с Испанией. Старик послушно отпустил дверь и ушёл в холл, а гости последовали за ним. Пока они послушно шли за стариком, Антонио воспользовался ситуацией и внимательно осмотрел стены холла. Ему показалось, словно он попал в огромный, мрачный зал, который не убирали уже больше десятка лет. Стены, обмотанные паутиной казались такими же хрупкими, как и дверь, через которую они вошли. Вдоль холла находилась широкая лестница — пыльная, в некоторых местах расколотая. И всё это завершало круглое расписное окно. Похоже, это была единственная вещь в монастыре, которую не повредили ни время, ни какие-нибудь природные катаклизмы. Окно казалось практически новым и абсолютно не вписывалось в общую монастырскую картину. Сквозь него лились солнечные лучи, и пол перед ступенями украшали пятна всех цветов радуги. Испания был настолько восхищён увиденным, что и не заметил, как быстро Романо и старик Маттео от него отдалились. — Что-то я его прежде не видел, — говорил Матео. — Кто он такой? Антонио встрепенулся. На самом деле в мире существовало не так много людей, которые лично знали страну в лицо. Может, их была сотня, может, две, может, три. В основном, это были президенты, короли, королевы и те, кто имел большое влияние. Для остальных шести миллиардов все страны оставались теми же людьми со своими мыслями, чувствами, взглядами на жизнь. И, на самом деле, в том, что старик Матео не узнал Испанию, не было ничего ужасного. Возможно, так даже было лучше, чем если бы тот был в курсе всех дел. — Он испанец. Старик фыркнул. Будто для него встреча с испанцем означало что-то отвратительное, равносильное с мытьём общественных туалетов. — Вообще-то он мой бывший воспитатель, — бесцветным тоном добавил юноша. — Решил следить за мной по просьбе моего глупого братца. Они боятся за меня. Эй! — он обернулся и увидел, что Антонио всё ещё стоит на пороге. — Ты что там, застрял? — Нет, — рассеянно ответил Испания. — Я думаю, ты уже догадываешься, зачем я сюда пришёл, — продолжил Южная Италия, полностью потеряв интерес к испанцу. — О, да, — старик понимающе закивал. — Знаешь, Романо, то, что ты сделал в Апулии, до сих пор не укладывается в моей голове. Ладно там — Сицилия. На этом острове много, чего можно ожидать… Но чтобы здесь… Весьма оригинально. — Это был сарказм? — Нет, но я не доволен твоим безрассудством, с которым ты попёрся в логово врага без всякого дополнительного плана. На что ты, собственно, надеялся? — Я надеялся на удачу, — вздохнул Романо. — Но удача не хочет со мной контактировать. — Если бы я занялся твоими приготовлениями, то у тебя бы всё получилось, — старик с умным видом вытянул указательный палец. Они поднялись вниз по лестнице и, свернув направо, попали в маленькую комнатку, в которой располагалась одна единственная скамья. Напротив этой скамьи на стене была обтянута сетка, а за ней виднелась вторая комната, увешанная деревянными крестами. Испания осмелился предположить, что здесь когда-то, когда монастырь ещё имел своё существование, настоящий священник выслушивал грехи людей. Но зачем старик привёл их сюда? Неужели для того, чтобы и они очистили свои души? В это верилось с трудом. — Ты такой умный, — заметил итальянец. — Почему же ты сам их не уничтожил? — Наверное, потому, что мне хочется прожить свою жизнь с минимальным вредом на здоровье, — поджав сухие губы, ответил Матео. — А ещё я хотел бы посвятить её своему внуку. Кстати, о нём. Внезапно, на полу появилась расщелина. До этого никто, даже старик, не обращал на неё внимания, но как только она начала расти, все тут же устремили на неё взоры. Небольшая дверца, так хорошо сливающаяся с полом, распахнулась и стряхнула с себя толстый слой пыли, а из отверстия вылез мальчишка. На вид ему было лет десять, а может и меньше — тело его было маленькое и хрупкое, сам он казался нескладным. — Знакомься, Альфео, это Антонио, — мягко представил их старик. — Антонио, это мой внук. Внешне они были вообще не похожи. Ни нос, ни глаза, даже волосы у мальчика были не такие обильно-курчавые, как у его дедушки. Наоборот, они были тщательно прилизаны назад. Мальчик мигом вспомнил о приличии и протянул свою крохотную ручку мужчине. Испания с радостью её пожал. — Всё, теперь, давайте спустимся вниз, — буркнул старик, и трое мужчин спрыгнули в подвал. Матео позаботился о том, чтобы люк за ними был заперт. Пройдя пару минут в кромешной темноте, они попали в какую-то обширную лабораторию. Стены, обвешанные полками с пробирками и различной техникой, шкафы с книгами, коробки в углах с оружием — глаза разбегались от такого обилия всяких вещиц. В центре помещения стоял длинный, обеденный стол, который, увы, был предназначен совсем не для обеда — на нём лежало оружие — да такое, которого Испания в жизни не видывал. Убедившись в том, что его никто не держит, Антонио подошёл к столу, чтобы получше разглядеть технику. На вид она напоминала обыкновенное ружьё, которое усовершенствовали вдоль и поперёк. Руки так и чесались к нему прикоснуться. — Что это? — спросил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не взять «это» в руки. — Мои изобретения, — с гордостью заявил Матео. — Я слишком много времени провожу наедине со своим оружием и знаю о нём так же хорошо, как свои пять пальцев. Но «это», — он указал на вещицу, лежавшую прямо перед глазами Испании, — ещё не вышло в производство. И, думаю, никогда не выйдет. — Почему? — спросил Антонио. — Потому что она слишком мощная. Она не предназначена для народа. Одним выстрелом этой штуковины можно убить десятерых! — Ого! — выкрикнул Романо. — Слушай, а ты не можешь мне её одолжить? — Прикуси язык, Ловино! — рявкнул в ответ старик. — Она в твоих руках принесёт такой же эффект, что и взрыв в атомной станции! Поверь, я ещё хочу пожить, у меня куча незавершённых дел! Романо помрачнел, услышав такой строгий запрет. Испания, глядевший на него через плечо, чуть было не рассмеялся во всю глотку — наконец-то хоть кто-то заткнул этого неугомонного ребёнка. — В общем, я имею при себе очень неплохой склад оружия, некоторые мафии платят за него весьма неплохие деньги. — Да, это здорово, — сухо заговорил Южная Италия. Как быстро его весёлое настроение сменилось обычной холодной строгостью. — Но мы пришли не о тебе слушать, Матео. Нам… точнее, мне, — поправил себя юноша. — Мне хочется выяснить самые свежие новости из Апулии. Я знаю, что ты очень хорошо информирован — от тебя идёт миллионы сетей, ты контролируешь практически все города, в том числе и остров. Так, скажи, что там происходит? — Хочешь знать, считает ли Станислао тебя мертвецом? — тут же сообразил Матео, слегка разочарованный тем, что ему не дали похвастаться своим успехом. — Гм, ну, если верить моим истокам — он в полном смятении. Они подожгли твой дом, а когда тот сгорел дотла — тщательно обыскали. И каков был его гнев, когда тела не были найдены! Хочу тебя обрадовать, но по городу установили часовых, которые расчёсывают окрестности. Сам же Станислао продолжает веселиться как ни в чём не бывало. Он не считает тебя достойным противником. Скорее, маленькой помехой. — Хах, а я-то думал, что этот Станислао — обычный мешок с дерьмом, — ледяной смех Романо эхом раздался в помещении. — А он всё-таки решил удостовериться в моей смерти. Какой осторожный. — Ну, естественно! А ты что решил? Думаешь, на него часто покушаются? Таких идиотов не так много, Романо, все боятся этого ублюдка больше самой смерти, и есть за что! Но ты же особенный, ты бросил ему вызов, вот теперь терпи! Он не скоро успокоится и будет держать при себе охрану днём и ночью. — Значит, до него не добраться, так? — Я думаю, да. Теперь он очень тщательно обыскивает своих гостей в клубах, оружие они сдают охране. Думаю, исключение составляют только проститутки, обслуживающие его, а так… да. — Стойте-стойте, — прервал их беседу Испания. — У меня сейчас каша образуется в голове! Так, давайте по порядку — кто такой этот ваш Станислао? — Это глава влиятельной банды, — с ухмылкой ответил Южная Италия. — Я думал, что ты уже догадался. Итак, — его глаза снова устремились на Матео, который чистил тряпкой свои творения. — Значит, всё настолько серьёзно? — Да, именно так, — кивнул старый оружейник. — Завтра, если меня не обманывают мои источники — он устраивает вечеринку ко дню открытия нового ресторана, а через пару дней в том же ресторане устроит праздник со стриптизёршами. По-моему, он просто не знает меры… — Ясно, — Романо быстро заходил вокруг стола, прикусив большой палец руки. Кажется, у него начало что-то созревать в голове. — Завтра открытие, так? Но на него мы не сможем попасть — это слишком опасно, Станислао очень тщательно контролирует границу. Значит, к вечеринке его страх перед покушением может малость остыть. — Что ты задумал? — вмешался Испания. — Я думаю над тем, как попасть на эту вечеринку без вреда для себя, — проворчал тот, всё ещё вышагивая вокруг стола. — Если бы я только хорошо знал планировку этого ресторана. Испания не в силах был поверить своим ушам. Его Романо — мальчишка, которого он опекал всеми силами — планирует ввязаться в очень опасное дело. — Я не понимаю… — сказал он дрожащим голосом. — Ты снова хочешь подвергнуться опасности? Тебе мало предыдущей стычки? — Я должен покончить с этим, — развёл руками Романо. Он не понимал, как сильно напрягся каждый нерв в мозгу его бывшего опекуна. — А тебе что-то не нравится? — Не нравится? — переспросил Антонио, почувствовавший жар на лице, как будто ему дали смачную оплеуху. — Да я просто в шоке! Это же очень опасно! Я… я не пущу тебя! Я обещал Феличиано, что с тобой всё будет в порядке! — А я не хочу снова возвращаться к этому разговору! И ты знаешь, что я не изменю своего решения! Зануда! — на щеках юноши образовались два багровых пятна. Он часто задышал. — Итак, завтра мы тронемся в путь, а там уже решим, что делать дальше. Только вот, — он замялся, — наш автомобиль… Он, мягко говоря, не в рабочем состоянии. — Я могу вам помочь, — тут же отозвался маленький внук Матео. До этой минуты все обитатели подземелья не замечали его присутствия. — Когда я выходил через чёрный ход за водой, я увидел, как вы подъезжаете. Я даже знаю, что у вас полетело в машине и знаю, как починить! — Чудесно! — откликнулся Романо. — Тогда, пошли, починишь её, пока она окончательно не развалилась на винтики. На данный момент, это единственное, что у нас есть в качестве средства передвижения. Благодаря некоторым, — выделив последнее слово, медовые глаза с гневом стрельнули на испанца, но тот с гордостью выдержал их силу и промолчал. Тогда, громко фыркнув, итальянец развернулся и пошёл следом за Альфео ко второму проходу, очевидно, ведущему к выходу в лес. Сначала, испанец отчётливо слышал, как стучали каблуки итальянских ботинок, а потом они стихли. Теперь, он остался наедине с этим Матео. Старик присел на трёхногий стул и теперь усердно оттирал маслянистые пятна со своих ружей. Он как будто и забыл о существовании испанца. Но это было не так. — Он вам так дорог? — спросил тихо старик. Испания резко оглянулся, однако Матео вовсе не смотрел на него — он продолжал невозмутимо чистить ружьё. — Кто? А! Он? — мужчина ткнул пальцем на то место, где недавно стоял Романо. — А что такое? — Просто я довольно хорошо знаю Романо, — ответил лукаво старик. — Готов признаться, его характер… не самое приятное, с чем мне приходилось когда-либо сталкиваться. «Скорее всего, ты и не в курсе, что он страна, — подумал Карьедо. Но затем его как будто ударило током — ему показалось, что Матео сказал сейчас что-то очень оскорбительное, что этот старый итальянец, не знающий ничего о прошлом Романо и Антонио, так спокойно рассуждает на тему их отношений. Он что, всё ещё не понял, что это он — Антонио — вырастил этого мелкого подхалима, что только он один знает, какое любимое блюдо предпочитает этот мальчишка, что он ненавидит, а чего недолюбливает. Испания почувствовал, как запылало его лицо и как поток оскорблений забились об его зубы, желая вырваться наружу и быть услышанными. Он сильно стиснул кулаки, пытаясь проглотить свою ревность. — Я обязан следить за ним. А насчёт «неприятного характера» ничего не знаю, — сказал он сдавленно. Оскорбления всё ещё вертелись в его голове, мечтая проскользнуть незаметно между губами. Старик, заметивший, как накалилась атмосфера вокруг испанца, прекратил натирать ружьё. Он положил его к себе на колени, а сам с любопытством посмотрел на Антонио, точно пытаясь решить какую-то трудную задачу. — Очень любопытно, — сказал он вслух. — Бросить все свои дела, забыть о личной жизни ради этого ребёнка… Довольно-таки смелый шаг. Мне кажется, вы к нему слишком сильно привязаны. — С чего вы так решили? — А он вас всеми силами отталкивает, так? — не расслышав — или же сделав вид, что не расслышал — продолжал говорить Матео. — Злится на вас за то, что вы вмешиваетесь… Да? — Ну, это… это у него подростковый возраст! Он еще слишком юн и местами глуп. Все люди в это время стремятся к независимости, — задыхаясь, пытался отстоять свои права Испания. — И вообще, я исполняю чужое обещание! — Ох, ну да, — протянул старик и его морщинистые щёки расплылись в улыбке. Кажется, он о догадывался о чем-то, чего сам Антонио понимал с огромнейшим трудом. Однако продолжить спор так и не удалось — через чёрный ход снова вбежал взмыленный Романо и начал делиться своими впечатлениями об их автомобиле. Он надеялся на то, что хоть кто-нибудь из взрослых согласится с ним, что на этом дырявом недоразумении далеко не уедешь. Но Антонио и Матео остались к нему глухи: испанец всё ещё сверлил неодобрительным взглядом Матео, а Матео продолжал слабо улыбаться каким-то своим мыслям. — Вы меня вообще слушаете, а? — взревел Романо, и его вопль был подобен мощному шлепку по сознанию мужчин. Матео мигом принял вид старого мудреца, а Испания наконец осмелился посмотреть на юношу. — Чего ты разорался? — прокаркал низким тоном старик. — Мой внук на все дела мастер. К завтрашнему дню твой автомобиль будет порхать не хуже гоночной. — Отлично! Значит, завтра мы и тронемся в обратный путь! Кстати, Матео, у тебя есть что-нибудь из еды? Они отправились наверх, обратно в зал, где их приветствовала уже знакомая пустота, хрупкие монастырские стены, которые проглатывали каждое сказанное мужчинами слово. Испания чувствовал себя здесь, как в пещере — так же зябко и неприятно. Матео отвел их в другую комнату, что располагалась в противоположном крыле, и как же был искренне удивлён испанец, войдя в незнакомую гостиную и словно попав в гости к прилежной семьи. Удивительно, что она была частью монастыря, так как внешне она была похожа на самую обычную уютную комнатушку. Здесь стоял большой кожаный диван, а перед диваном — маленький стеклянный столик, а на нём — корзинка с фруктами. Большая часть гостиной была выкрашена в нежно-сиреневый цвет, успокаивающий глаза, но один угол всё-таки здесь выделялся — пару квадратных метров этого угла занимал белый кафель, к которому были прикреплены полки с горшками, в том же углу стояли плита, столешница и целая горка железной посуды. Матео отправился к этому углу, и его не было ни слышно, ни видно. Испания пользовался подаренной тишиной и любовался новым местом. Для него это было поразительным зрелищем — на стенах, помимо обыкновенных полок, весели небольшого размера рамки с фотографиями и картинами. В метре от дивана стоял обыкновенный дубовый шкаф, а рядом с ним — окно, за стеклом которого был прикреплён плакат с отличным видом на лазурный берег. Далее, взгляд Испании остановился на старинном золотом граммофоне, место для которого было отведено в углу на небольшой тумбочке с острыми ножками. Внезапно у Антонио родилась сумасшедшая идея включить его и послушать, как он работает, и лишь обыкновенная скромность подавила в нём это странное желание. — Может, мне напасть на них сверху? — уловил он странные бормотания Романо. Тот по-царски разлёгся на диване и задумчиво чесал нос. — Неплохая идея, кстати. Весьма, эффектная. — Может, ты объяснишь мне наконец, зачем тебе устраивать войну с мафией? — не стерпел Испания и оттолкнул ногу, которую Романо так величественно вытянул вперёд. — Вот, если бы ты говорил дельные вещи, то я бы тебя выслушал, — с умным видом объяснил юноша. — А так, ты всю жизнь задаешь вопросы. Словно мозгов не хватает понять. — Мозгов, значит, — заворчал Карьедо, второй раз отмахнувшись от вытянутой ноги. А та назойливо продолжала тереться об его колено. — Вертолёт или не вертолёт, — бубнил про себя парень, специально прослушивая сказанное испанцем в его адрес. — Эх, если бы всё было так просто… — Да, прекрати ты, наконец! — не вытерпел Антонио. — Ведешь себя капризней школьницы. Хоть раз выслушай меня! И тут юноша застыл, нога его повисла в воздухе, так и не добравшись до своей жертвы. Глаза уставились в одну точку, рот раскрылся, как у пойманной рыбы. — А это мысль… — Что? Романо один раз моргнул, затем на его губах дрогнула еле заметная усмешка. Через долю секунды он уже судорожно кусал костяшки своих пальцев. — Ты чего надумал? — не унимался испанец, которого заметно напрягла такая резкая перемена в мальчике. — Да, та-ак, — мягко ответил Романо. — Есть у меня одна идея… Правда она малость… ненормальная. — У тебя все идеи ненормальные! Что ты на этот раз задумал? Италия открыл было рот, чтобы ответить, но тут вмешался Матео — он поставил на стол поднос с тарелкой, до краёв переполненной макаронами. Едва юноша увидел, пар, хлынувший из блюда, бывший огонёк азарта в нём угас, а на его место пришёл животный голод. Сколько испанец не пытался вернуться к их разговору, кроме звонкого чавканья он ничего не добился.