Just Like Old Times (Как в старые времена)

Гаррус привык к бюрократии. Он привык к бумажной волоките и бесполезной работе, и привык, что приходится отвечать за каждое чертово принятое решение. Он привык оспаривать дела и срезать углы, потому что иначе ни черта не будет сделано, и, иногда, прямо обходить правила, потому что альтернатива – как с тем ублюдком Салеоном – его категорически не устраивала. Пока Паллин не дал ему дело по расследованию обвинений против Сарена Артериуса, он не понимал, что такое настоящая бюрократия, настоящая стена на пути правосудия. Этого почти хватило, чтобы заставить его понять, почему отец недолюбливал спектров – и их власть – так сильно. - Прошу прощения, офицер Вакариан, эта информация строго засекречена. - Это расследование СБЦ, - повторил Гаррус в восьмой раз. - А Сарен Артериус – спектр, сэр. Файлы, которые Вы запрашиваете, недоступны. Это не ее вина, сказал себе Гаррус, ища в себе терпение и обнаруживая, что его осталось совсем немного, она просто выполняет свою работу. Он задумался, приходилось ли когда-либо отцу сталкиваться с такими же натянуто-вежливыми азари, отказывающими в доступе к информации из-за бюрократических предписаний и спекторской неприкосновенности. - Тогда могу я взглянуть на отчет о смерти Найлуса Крайка? - Эта информация засекречена. - Человеческий посол не стал бы привлекать Службу Безопасности без причины, - надавил Гаррус. – Вы уверены, что не можете… - Засекречена, офицер Вакариан. Он взглянул в свои записи, выискивая имя. - А этот коммандер Альянса? Шепард? Не думаю, что Вы можете дать мне что-нибудь на него? Или нее? - Эта информация… - Ох, да бросьте, - выплюнул Гаррус, тяжело стукнув кулаком по столу азари. Она не шелохнулась, не одернулась, только наклонила голову, словно изнывая от скуки, и вздохнула: - Я позову охрану, офицер Вакариан. - Я и есть охрана, - парировал он. - В любом случае, - сказала она, ее тон был резким и сугубо профессиональным, - я не собиралась говорить засекречена в отношении коммандера Шепард. Тем не менее, она попадает под юрисдикцию Альянса, и, учитывая… деликатность дела, думаю, Вам следует задать свои вопросы непосредственно им. - Да Вы должно быть… ладно. Спасибо, что уделили время. Субгармоники субгармониками, он не сомневался, что азари четко расслышала его сарказм. Но, те не менее, она на него не прореагировала. Она лишь вежливо улыбнулась и сказала: - И я надеюсь, Вас ждет приятный день, офицер Вакариан. Он был на полпути к человеческому посольству, когда его коммуникатор просигналил, и Паллин потребовал его немедленного присутствия в Башне Цитадели. - Это может подождать, сэр? Я напал на след в деле Артериуса… - Нет никакого дела Артериуса, Вакариан. Слушание Совета начнется через полчаса. Я сказал им, что мы не нашли ничего существенного. Ярость, внезапная и горячая, заставила его остановиться так резко, что человек, шедший прямо за ним, влетел ему в спину. - Что? – Гаррус повысил голос, когда человек застонал, отшатываясь назад. – Сэр, у меня все еще есть наводки по расследованию, которые я еще не проверил. Я бы хотел поговорить с Альянсом. Их люди были на Иден Прайм. И у меня есть донесение из клиники доктора Мишель… - Меня не волнует, даже если у Вас сам Артериус на крючке. Работа СБЦ здесь окончена. - СБЦ едва приступила к работе. Уж я-то знаю. Вы ждете от меня чуда, без полномочий и при том, что любой чертов файл, в котором хотя бы мельком упоминается имя Сарена, засекречен, как… - Я пропустил момент, когда право принимать решения перешло к Вам, Вакариан? – спросил Паллин, выплевывая слова резко, словно пулеметную очередь. – Тащите свою задницу в Башню Цитадели. Это приказ. - Сэр. Как только коммуникатор замолчал, Гаррус выдал самое изощренное проклятье, на которое был способен. Человек, который только восстановил равновесие, подпрыгнул на месте от свирепости его голоса и повернул лицо к Гаррусу, округлив глаза. Страх, значит. Ему приходилось допрашивать достаточно людей, чтобы понимать подобное. - Простите, - сказал Гаррус, - плохой день. - Не у Вас одного, - фыркнул человек. Затем он пожал плечами, разведя руки в сторону и покачав головой. – Слушайте, эм, мне наверное не следовало… но я невольно услышал Ваш разговор. И характер Вашего, эм, расследования. Гаррус скрестил руки на груди. В этот раз человек не дернулся и не скривился. Он вытянул руку в странном человеческом жесте приветствия. Гаррус принял жест, пожатие было твердым и сильным. Для человека. - Мое имя Кросби. Сайлас. Служу на Нормандии. Это… - Да, - сказал Гаррус, - узнаю название из моих записей. Вы знаете что-нибудь, Кросби? - Нет, сэр. Ну. Ничего конкретного. Просто корабельные слухи. Знаете? Болтовня. Гаррус кивнул, подсчитывая, сколько минут он может потратить, чтобы успеть добежать до Башни Цитадели, после того, как Кросби расскажет то, что знает. - Просто… Вам следует поговорить с коммандером Шепард, если сможете ее найти. Она вела оперативную группу на Иден Прайм. Ей там неслабо досталось. Ее доставили прямиком в медотсек. Думаю, она действительно что-то видела. - Представляете, где ее найти? На другой стороне чертовой Цитадели, наверняка, если его везение останется на том же уровне. - Она и капитан должны были встретиться здесь с послом. Или так я слышал. Какое-то слушанье? Сверхсекретное, так что все только о нем и говорят. Гаррус кивнул, поблагодарил Кросби и сверился с часами на своем визоре. Двадцать две минуты. Он должен успеть. Нет никакого дела Артериуса, Паллин? Да черта с два его нет. # - Нет, - сказал Гаррус. Аленко пропустил руку через волосы, уже и так взъерошенные в нескольких направлениях. Его форма была измята, а в освещении батареи он выглядел усталым. Даже еще более усталым. Они все так, мать твою, устали. - Слушай, Гаррус, я не хочу раз за разом заводить этот разговор… - Тогда перестань поднимать эту тему, - выплюнул Гаррус, не способный сдержать резкость субгармоник, которая только росла с того момента, как он очнулся в медотсеке, почти убежденный, что это еще его пробуждение после Омеги и летуна, пока выражение лица Чаквас не сказало ему, что в этот раз он не найдет Шепард в комнате совещаний, ожидающую его с улыбкой и дружеской издевкой. Ее даже не было рядом, чтобы пошутить о том, что Мако – чертов Мако, из всего возможного – вывел его из строя во время финального броска. Возвращайся живой. - Команде нужно подведение итога. - Команде нужно, чтобы ты прекратил говорить об их коммандере так, словно она мертва. Аленко дернулся, словно от удара. Гаррусу было плевать. Аленко отдал приказ, пока Гаррус лежал в медотсеке, напичканный меди-гелем, вне себя от боли, умоляя повернуть назад… Аленко вынудил Джокера улететь, пока Шепа… Аленко отослал их прочь от Солнечной системы, оставив ее… Если все пойдет кувырком… Нет. - Нет, - повторил Гаррус. Он должен оставаться хладнокровным. Точным. Он должен думать фактами. Цифрами. Данными. Он будет скорбеть… Нет. Он не будет этого делать. - Они нашли Андерсона. - Они нашли ее? – спросил Гаррус. - Хакет сказал, они с Андерсоном поднялись туда вместе… Я не думаю, что Хакет представлял, куда он меня посылает, сказала она ему после Аратота. А когда он представлял? отозвался он. Она не рассмеялась. Это было не смешно. И это, черт возьми, уж точно не было смешно сейчас. - Они нашли ее? - Цитадель в руинах. Они, возможно, никогда… - Они нашли ее? – повторил Гаррус в последний раз, низко, его субгармоники резонировали такой болью, что даже человеческое ухо должно было ее распознать. Аленко вскинул подбородок, и Гаррус мог видеть скорбь на лице мужчины так же четко, как слышал ее в своем собственном голосе. - Она мертва, Гаррус, - сказал Аленко, каждое слово, как удар под дых. Нет. - Чем бы ни была эта вспышка, ее силы оказалось достаточно, чтобы подорвать коммуникации и ретрансляторы по всей галактике. А она была в самом эпицентре. Ты должен быть реали… - Прости, - прервал его Гаррус, - не знал, что ты был там. Аленко сжал руки в кулаки; он выглядел, словно хотел что-нибудь ударить. Может, его. Справедливо. Пусть попробует. – Думаешь, я этого хочу? Думаешь, это делает меня счастливым? Я лучше, чем кто-либо, знаю, как… - Нет, - сказал Гаррус, отворачиваясь. Не поворачивайся спиной. – Устраивай свою панихиду, если хочешь, но устраивай ее для Андерсона. Он заслуживает почтения. - Как и она. Нет. - Мне надо работать, если мы собираемся когда-либо убраться с этой проклятой планеты. - Черт бы тебя побрал, Гаррус, засовывая голову в песок, ты ничего не изменишь. Голову в песок. Эту он знал. Может, этим он и занимался. Может, нет. Прости, за нарушение субординации, сказал он ей. Он сжал руками край консоли, пока та не затрещала, пока его кости не заныли от нажима. Он услышал, как Аленко ушел. Гаррус думал о боли. Затем он отогнал эту мысль и вместо этого подумал о выживании. Вот билет, сказала бы Шепард. Билет на что? На элкорского Гамлета, конечно. Или на те ханарские поэтические чтения. Этот чувствует, словно ты нарушила его приказ, Шепард. И после этого, он не хотел представлять, как бы она на него посмотрела или что бы сказала. Он не хотел ее жалости. Даже в своем воображении. У мемориала Джокер повесил на стену табличку с именем СУЗИ. Гаррус придержал язык. У него, Тали и Адамса были кое-какие идеи, но здесь, в этих Духами забытых джунглях, для этого было не место. Опущенные плечи Джокера говорили, что для этого и не время. Итог. Это было отвратительно слово. Гаррус никогда так сильно не ненавидел слово. Аленко повесил табличку Андерсона. Он сказал пару слов. Хороших слов. Слов о чести, долге, самопожертвовании. Он все это время смотрел на Гарруса. Гаррус уставился в ответ, не мигая, не отводя взгляда, и молчаливо соглашаясь, что это правильные слова. Для Андерсона. Он не был уверен, кто вложил последнюю табличку в его руки. Не Тали. И вряд ли это была Лиара. Он сделал пару шагов вперед. Он не мог точно сказать, сделал ли он это в угоду им, или чтобы сбежать от ярости, которая все еще полыхала в нем оттого, что они сделали именно то, чего он не хотел. Свели ее до не оставляющей надежды маленькой полоски металла, висящей на маленькой полоске стены. Вместо того, чтобы думать о вспышке энергии, или Аленко, или взрывающемся Мако, превращающем его броню в духовку, вместо того, чтобы думать о прощании и о том, как голос Шепард надломился, он вспомнил дурацкую улыбку на ее лице, когда она вылезла из-под обломков Цитадели годы назад. Он бы никогда не был так счастлив увидеть чертову улыбку. Он пробежал пальцами по гладкой поверхности ее таблички. Задумался, почему, черт возьми, они не потрудились написать ее полное имя. Наклонив голову, он попытался представить ее здесь. Коммандер Шепард. Рядом с Андерсоном. Уильямс. Мордином. Криосом. Легионом. Потерянными. Мертвыми. Нет. Когда хороший турианец слышит плохой приказ, он выполняет его. Когда доходит до этого, Шепард, думаю, я не очень хороший турианец. - Нет, - сказал он, разломав табличку пополам. Она треснула с резким, ломким вскриком, слишком громким в мрачной тишине, и кто-то сзади судорожно вздохнул. В этот раз, это была Тали. Может, Лиара. Расскажи об алгоритмах стрельбы, здоровяк. Не в этот раз, Шепард. В этот раз, я должен сделать то, что сделала бы ты. Так что, он заговорил о надежде. Вышло ненатурально. Вышло непросто. Но он продолжал говорить, потому что им это было нужно.