Неправильно... или? Берроуз-капут или игра меченой колодой.(вне цикла)

Затопленный квартал оказался совершенно не таким мрачным местом, как я предполагала по описаниям очевидцев. Возможно, все дело в том, что Дауд выбрал для Базы не район, куда сбрасывали и потом сжигали трупы, а Торговую Палату Радшора — здание, которое даже в полузатопленном и основательно разрушенном виде до сих пор сохранило былое величие.  — Мастер, — мы телепортировались к воротам небольшой заставы, где Дауда тут же поприветствовал материализовавшийся из воздуха человек в черной униформе и противогазе.  — Эти со мной. У нас там найдется четыре свободных койки?  — Так точно, — человек кивнул.  — Отлично. Все, свободен. И остальных предупреди, чтобы без происшествий с ними.  — Слушаюсь.  — Хера ж себе тут дисциплина, — задумчиво произнесла Элис.  — Рыжая, я предпочел бы, чтобы все именно так и осталось. Ты меня поняла?  — А чего я-то сразу? — возмущается Эл. — Я сразу баюшки, без вариантов. И спать буду тихо, аки жмурик, не надо тут на меня ругаться.  — Ты можешь хоть раз не балагурить?  — Нет.  — Я так и понял. Я молча следую за Даудом. На всех нам выделяют одну комнатушку, в которой как раз четыре койки. Эмили молча занимает ту, что находится ближе всех к окну. Корво падает в самом темном углу, Элис занимает ту кровать, что ближе ко входу. Я как-то привычно ложусь у окна и молча принимаюсь таращиться в темный потолок. Следом — в окно. Понимаю, что все равно не засну, как бы не старалась. Сейчас больше всего хотелось с кем-то поговорить, но будить из-за этого спящую Эл было слишком по-свински. Не знаю, правильное это решение, или нет, но я прихватываю с собой бутылку тивианского вина, которую умыкнула в сумку еще во время наших вечерних приключений и отправляюсь в сторону коридора. Комнату Дауда я нашла в дальнем конце коридора. Наемник облюбовал себе в качестве аппартаментов полуразвалившуюся ротонду. На первом этаже горой свалено снаряжение, висит доска с портретами целей, среди всех портретов нахожу свой, кстати, сделанный весьма недурно, хоть и схематично. По крайней мере, тут меня даже можно узнать. И намного лучше, чем на постановочных картинах.  — Любуешься? — только сейчас замечаю, что Дауд сидит за столом. Перед ним — откупоренная бутылка какого-то дешевого вина и наполненный стакан.  — Нас в компанию принять не хочешь?  — Это кого? — насмешливо ухмыляется ассасин.  — Меня и тивианское красное, — ставлю бутылку на стол, а сама приземляюсь за импровизированный стол на такой же импровизированный ящик.  — Там гранаты, Джес, — с ухмылкой сообщает мне Дауд.  — Мне будет похуй, даже если они рванут прямо здесь.  — Как все плохо, однако, — наемник достал откуда-то еще один стакан и налил мне. — Рассказывай. И закусывай.  — Я только сегодня поняла, как много упустила. Как много изменилось в тот день, когда… — запинаюсь, когда пальцы Дауда вздрагивают. — Прости. Плохая была идея.  — Все нормально, — ассасин залпом выпивает стакан, я следую его примеру. Вино так себе, но я сюда явилась набухаться, а не смаковать содержимое очередной бутылки.  — И вот понимаешь, меня всегда отец учил: делай людям хорошо. Если им будет хорошо, то и тебе, естественно, будет хорошо. И мне всегда это казалось логичным. Ну, понимаешь, вот этот вот круговорот налогов в природе и все такое… Как люди, которые хреново живут, смогут давать деньги в бюджет? Я всегда считала, что все это понимают, потому что это само собой разумеющееся. А оказалось, что все на самом деле… совсем не так. Я не понимаю, что… ну ладно, Берроуз. Но этим всем сукам чего не хватало? Как оказалось, при мне можно было спокойно подворовывать из бюджета и если не сильно наглеть и хоть как-то за собой подчищать, то никто и никогда ничего не заметит. Можно было много чего нарушать, опять же… Ну да, я херовый правитель, который не мог вот так взять и передавить всех гнид… Папа не так воспитывал. Не хотел, чтобы дочь стала каким-то тираном. А как, блять, им не стать, Дауд, если даже сейчас когда я вежливо прошу стражника меня пропустить и не пытаться облапать — он лишь скалится, а стоит хорошенько пиз… треснуть по шарам ногой — сразу мозги на место встают? И я просто поняла сегодня…  — Секундочку, — по стаканам снова разливается вино. — Продолжай…  — Просто сегодня поняла окончательно, что… Вот это все, что было три десятка с лишним лет — это все такая херня… Три десятка лет просрано непонятно на что, Дауд… Я всегда думала, что вокруг меня ну пусть не друзья, но хотя бы союзники. Что меня если не любят, то хотя бы уважают, ведь я… Чужой подери, да я же старалась быть хорошей. И все мои старания в один прекрасный день накрылись… вон, тазиком. И знаешь… Когда мы в первый раз встретились с Элис… Я подумала, что она одна из нападавших. Что меня вместо того, чтобы добить, решили подлечить, похитить и использовать для своих целей. А Эл… ну ты же знаешь, как она себя ведет. Я думала, свихнусь с ней в первый же день. Убежать от нее пробовала, попалась стражникам, ей пришлось еще толлбоя валить тогда… Короче, одни проблемы от меня были. И вот… Какого хрена она меня не бросила? Знаешь, я никогда не думала об этом. От меня ведь были одни проблемы уже тогда. Учить, куда-то тащить, при виде трупа — истерика, при виде крыс — визгу море… Слова доброго я от нее не слышала. Лупила — всем, что под руку подвернется. То подзатыльников навешает, то вообще какой-то ссаной тряпкой гоняет по всей комнате, все время издевается, обзывает нытиком… А я только сегодня поняла, что у меня впервые в жизни есть действительно настоящая подруга. Которая не уведет мужика, не сделает какую-то подляну, которая… Чужой задери, наливай еще. Прости, что я тут болтаю черт-те-что, но… Когда тебя предают — это больно. Очень больно. К этому меня отец не готовил. Пусть я и не верила в то, что эти люди искренне говорят мне комплименты, но мне всегда казалось, что мы в одной команде, делаем одно дело, а оказалось… Вон какая херня оказалась. И знаешь, Дауд… Если бы не тот день, я бы так ничего и не поняла. И друзья бы у меня так и не появились. Вы все… Ты, Элис, Мира, ребята из «Стрелков»… Я бы вас так и не встретила, понимаешь? Я бы так и не узнала, что гнилья вокруг полно, но в нем есть и то, ради чего стоит жить и бороться дальше, вот. Давай выпьем. Это был третий стакан, или уже четвертый? Неважно. В голове было восхитительно легко, Дауд сгреб пустые банки из-под угрей куда-то под стол и поставил каждому по банке копченой миноги.  — Тебе открыть? — уточнил.  — Сама справлюсь. Меня Элис первым делом научила со жратвой справляться, — заверила его я и тут же открыла банку валяющимся в кармане ножом. Не так уж это легко было немного в нетрезвом виде, но…  — Знаешь, а я понимаю, о чем ты… Видела в стенах, пока сюда шли, дырки от пуль?  — Угу. Напал кто-то?  — Билли, сука… Я ведь понимаю, о чем ты говоришь. Знаешь, восемь лет назад одна девчонка крупно попала в неприятности. Ее подружку до смерти забил какой-то аристократишка, а она в отместку забила его какой-то доской. С ней отказались иметь дело все банды, потому что охота была такой, что… Короче, принять ее, значило — подставить под удар всех. Я тогда был на деле, а она решила за мной проследить. В общем-то, получилось неплохо. Она добралась до штаба, даже внутрь мимо часовых проскользнула. И я решил ее оставить здесь, в банде. В общем-то, она мало отличалась от остальных. Ей так же некуда было идти, нечего делать… Способная оказалась девочка. До недавнего времени она была моей правой рукой. Понимаю, что сейчас моя очередь наливать и слушать, поэтому открываю бутылку и разливаю по стаканам вино.  — Спасибо, — Дауд снова залпом опрокидывает стакан, а потом неожиданно куда более внятным голосом произносит. — Джес, я в отличие от тебя знал, что она меня предаст. Это дно. Здесь законы, как у животных: как только вожак дает слабину, находится особо ушлый вчерашний волчонок, который перегрызает ему глотку и занимает пост лидера. Я был готов принять вызов. Я знал, что это случится и что я проиграю. Но не так.  — Она… Сделала что-то совсем плохое, да?  — Мы занимались выслеживанием одной ведьмы по наводке Чужого. И эта ведьма очень не хотела, чтобы мы ее нашли. Она сговорилась со Смотрителями, чтобы нас перебили. А где нас искать, им рассказала Билли. Она же и рассказала про то, как нас лучше застать врасплох. Я был на деле, а когда вернулся, обнаружил кучу трупов своих людей. У меня получилось вовремя вмешаться, но нас теперь вдвое меньше, чем раньше. И знаешь, Джес, я тоже не могу понять, какого хрена произошло. Хочешь вырвать власть — напади в прямом бою, или вонзи нож в спину в подворотне. Но мне, блять, мне, понимаешь?! Не вмешивай, сука, в это дело своих же друзей. И шарманки… Джес, ты хоть представляешь, насколько это больно и страшно, то, что эта чертова музыка делает с любым хоть немного паранормальным существом?  — Не с любым. Элис отлично зажигала под шарманку. Эта стерва стянула с веревки чьи-то сушащиеся подштанники и начала отплясывать, размахивая ими над головой. Смотрители были… в ауте. Целиться удобно. Извини, перебиваю тут…  — Да я уже вроде все сказал. И знаешь, Джес… Я тоже не понимаю, чего ей не хватало. Деньги делю на всех поровну, самодурством не занимаюсь, уж если огребаешь — так четко знаешь, за что и в какой форме. Деньги есть, выживаемость, как ни крути, выше, чем в других бандах, магия, опять же… Вот чего ей не хватало?  — У-у-у, Аттано, ты смотри, какая у них тут теплая атмосфера… А с нами не поделились.  — Вы спали? Вот идите и дальше спите, — грубо отозвался Дауд.  — У нас не атмосфера. У нас панихида по вере в человечность и поминки по моему мировоззрению, которое окончательно рухнуло и кануло в небытие, — более-менее связно отозвалась я.  — Тебе не понять, Рыжая. Тебя вряд ли предавали. Ты же этот… Мозгочтец. Элис смерила Дауда тяжелым взглядом, а потом пододвинула к столу один из ящиков и села на него. Корво со своей стороны сделал то же самое.  — Там пружинные мины. А там гранаты.  — Подожди, ты же сказал, что подо мной гранаты, — уточнила я.  — Под тобой обычные, под Аттано клейкие. Впрочем, я так понял, что вам тоже плевать, если все прямо сейчас рванет.  — А под тобой тогда что?  — Ворвань для бытовых нужд, — Дауд осклабился и похлопал по ящику, на котором сидел.  — Как все у тебя плохо, — сочувствующе вздохнул Корво. А Элис достала из кармана две бутылки коньяка. Ну… В принципе, градус надо повышать, да? Рыжая разливает по трети стакана коньяка и вздыхает.  — Хотите веселую и поучительную историю? Никогда не жалейте людей. Вот никогда, блять. Меня киданули двое. Это еще до телепатии было, Дауд, да — я не всегда была… вот этим вот. Когда я была маленькой, познакомилась с парнем… Вместе учились, общались, я все время пыталась его защищать от тех, кто его травил… А потом он присоединился к фашистской одной группировке. А я встала на противоположную сторону. Там был друг моего мужа, тоже такой забитый, тихий паренек, все время напуганный. В общем, так получилось, что по наводке первого человека на нас стали охотиться «фашики». И где мы прятались, знал только этот забитый дружочек муженька. Я была против. Хотела, чтобы хранителем тайны сделали другого человека, но меня никто не послушал. Это ведь друг, он же не может предать… Элис залпом выпивает содержимое своего стакана.  — Итог закономерен. Моего мужа убили, из меня — едва не сделали машину для убийства. Мой сын остался в родном мире. Я никогда больше с того дня не видела его. Пока он вдали от меня — он в безопасности. И знаете что… Полтора года назад я отправилась на дело, которое было чистым самоубийством. И я выжила. Вопреки всему. И если раньше я хотела умереть, то сейчас… К черту. Пусть все катится к черту. Я забуду весь тот бред вроде «убийства это плохо», забуду всю ту хрень о любви и всепрощении, которой нас активно пичкали в школьные годы… Я убью этих мразей. Убью и выживу. Чтобы ни с кем они больше не сделали того же, что и со мной. Чтобы спокойно спать по ночам не боясь того, что однажды за мной придут. Чтобы вернуться в родной мир к своему сыну. Увидеть, как он вырос за эти годы. Увидеть, как он найдет себе девушку, женится, как у меня появится первый внук. Ради всего этого… Ради того, чтобы жизнь стала лучше и у меня и у тех, кто близок мне… Ради этого стоит бороться. И ради этого не стоит опускать руки из-за сраных предателей. Я шмыгнула носом и стерла скупую слезу. Аж расчувствовалась.  — А знаете… Эл права. Я тоже сделаю все лучше. Вернусь на трон, устрою чистку рядов, протолкну-таки закон об обязательном и бесплатном школьном образовании, заставлю этих богатеев раскошелиться-таки на создание нормальных профсоюзов… Пусть меня запомнят как чертову сумасбродку, но… Мне кажется, что эта идея стоит своего выполнения и плевать, что меня захотят убить в три раза больше людей, чем раньше. В ход идет вторая бутылка коньяка. Мы периодически переговариваемся, до меня доносятся лишь обрывки фраз. ***  — Вот скажи мне, вот скажи, какого черта… Даже эти гребаные лоялисты были уверены, что это я! Дауд, вот скажи, я что, похож на человека, который бы убил на глазах у своей собственной дочери ее же мать?  — Дочери?! Так она твоя…  — До жирафа дошло! Апплодируем жирафу. Штрафная стопка!  — Да мне уже хватит…  — Ты меня уважаешь? ***  — Свалю на Серконос, куплю себе там домик, буду тихо и мирно жить…  — Да ты же со скуки повесишься!  — Рыжая, откуда тебе-то знать. Хотя… Может, займусь чем-нибудь. Но не старым делом. С этим со всем я завязал, ну его к черту. Вот так убьешь кого-нибудь не того, а потом заценивай масштаб дерьма. К черту. Буду вон… Промышленным шпионажем заниматься. Или воровать что-нибудь интересное.  — За это и выпьем! ***  — А я на Базу теперь возвращаться боюсь. У нас же шеф… нет, он хороший, но он меня за этот залет так выебет… Я же еще прошлый не отработала. А еще стажеры… Они меня инструктором хотят сделать! Инструктором! Меня! Да я же сама недавно из учебки, чему я их научу.  — Быть сильными, верными, никогда не сдаваться, добиваться поставленных целей и посылать всех нахуй, — специально для этой реплики я поднимаю голову со стола.  — О, кто проснулся!  — Я не спала. Просто мне так удобней. Наливайте!  — Все закончилось, — рапортует мне Элис.  — Э, погодите-ка, я сейчас! — ноги Корво подозрительно заплетаются и, матернувшись, любимый просто переносится по коридору к нашей комнате. Вернулся он с двумя бутылками.  — О-о-о, это я вовремя проснулась…  — Это хоть что? — Дауд смотрит на бренди, как на неизвестное науке животное.  — Кинг-стрит. Вообще-то я планировал с его помощью разговорить Соколова, если с угрозами все будет совсем плохо. Но Эл его так раскатала, что… В общем, пьем!  — За это и выпьем! — Дауд принимается разливать по стаканам коричневатое пойло. ***  — Вот ты сказала, что всех повесишь, так? А как же экология? — Элис явно решила меня постебать.  — А при чем тут эло… вот эта вот твоя? — Дауд, кажется, потерял способность произносить слова длинней семи букв.  — Да потому что. Это же деревья рубить, чтобы виселицы строить. А деревья, между прочим, дают кислород, необходимый для поддержания жизни.  — Деревья мы обижать не буд-дем. Мы их на столбах фонарных вздернем. Пусть висят, качаются. Главное, равномерно развесить.  — Украсить город к празднику, — поддакнула мне Элис и отвязалась.  — Угу… А еще по ним направление ветра можно определять… — я снова легла на стол. ***  — Да я тебе говорю, ты не время останавливаешь, а сам ускоряешься.  — Докажи!  — Легко. Давай часы. А вы все поближе в кружочек. Значит, смотрите, ускорение времени будет выглядеть вот так, — Элис расставила трое часов на равном расстоянии друг от друга так, чтобы с нами оказались одни часы, а остальные — поодаль. — Вот, смотри, я сейчас ускорю время по вон тому радиусу, видишь? А, кстати, дайте стаканы. Вот так, — Элис поставила к каждым часам по стакану, таким образом оставив без выпивки всех, кроме Корво. — А теперь… тыц!  — Что-то произошло, — двадцать секунд спустя произнес Дауд.  — Произошло. Смотри на те часы, что вторые. На них время ушло на три часа вперед. И бренди выветрился и нагрелся. Кстати, это твой, — «старый» бренди пододвинули ко мне. Я безропотно хлебнула и сказала, что выветрившийся — еще большая гадость, чем нормальный. Но бокал допила, не пропадать же добру. Корво тут же разлил по еще одному. Элис тем временем объясняла сосредоточенно слушающему Дауду про какие-то «хронокватновые скачки». Странно, что тот еще был в состоянии что-то понимать. Пользуясь тем, что ко мне никто не обращался с вопросами, я сложила руки на столе и положила на них голову. Ощущение воздушности и легкости странным образом сочеталось с сонливостью. И где-то в глубине сознания ехидный голос напомнил мне: близится утро. *** Оно настало даже слишком неожиданно. Яркий свет полоснул сквозь закрытые веки, заставляя сдавленно зашипеть и повернуться на другой бок. О том, что это была плохая идея, догадываюсь, когда по затылку начинает долбить пьяный строитель. Ой, мамочка… Ой, я не хочу открывать глазки. Можно я тут полежу тихонечко… Слева раздалось жалобное оханье. Судя по всему, человек, его издававший, находился как минимум при смерти.  — Заткнись, сука, — еще один хриплый голос прямо-таки лучился дружелюбием.  — Я умираю, — кажется, этот голос принадлежал Дауду.  — Молча умирай, — сдавленно прошипела я.  — О, очнулись, граждане-алкоголики! — раздался над нами бодрый голос Элис. Судя по удивленному вздоху со стороны Дауда — он увидел то же, что и я после совместной пьянки. Словно желая в этом убедиться, я открыла глаза. Зря, конечно, потому что в них словно насыпали песка и мельчайший отблеск света вызывал ощущение рези и тупой боли в затылке…  — С-с-сука, — прохрипел ассасин, глядя на Элис, которая бодро мельтешила по комнате. Мы все еще находились в «кабинете» за столом, причем каждый спал на том же ящике, где сидел накануне. Приподнявшись на локтях, Корво поспешил наябедничать.  — Эта скотина всегда так. Пьем вместе, а херово потом всем, кроме нее. К горлу подкатила желчь и я поспешила ринуться в сторону расположенного на улице туалета. Попрощавшись с содержимым своего желудка я, как ни странно, почувствовала себя лучше. Судя по тому, что когда я возвращалась обратно, навстречу мне бежали Корво и Дауд — им примерно так же плохо, как и мне. Через пять минут мы втроем трясущимися руками пытались удержать в руках кружки с горячим чаем и жадно заглатывали какое-то зелье, которое, по словам Элис, должно было помочь. Правда, на вкус оно было настолько дерьмовым, что мне не с чем было и сравнить. Допив гадость, роняю голову на руки.  — Как же мне плохо… — жалуюсь окружающему миру.  — С учетом того, что ты была одним из двух инициаторов нашей совместной попойки… — Элис многозначительно замолкает.  — Это побочные эффекты от нашей вечерней психотерапии. И не знаю, ребят, как вам, а мне душевно стало… чуть менее херово, — Корво вздыхает, а потом внаглую занимает половину моего ящика и ложится головой ко мне на колени. Машинально глажу по темным спутанным волосам.  — Вечером повторим до полного излечения? — язвительно уточняет Элис.  — Пошла ты… — это в один голос заявляют Корво и Дауд. Я отмалчиваюсь, поудобней устраивая гудящую голову на столе.  — Алкашики вы мои бедные с организмами слабыми.  — Помолчи. Пожалуйста. Правда очень плохо, — не выдерживает первым Дауд.  — Щас пройдет.  — И долго нам этот твой «щас» ждать?  — А хер его знает. На Джес должно подействовать минут через сорок, на вас двоих может не подействовать вовсе…  — Сука, — в один голос простонали Корво с Даудом и поспешили закрыть глаза. Я тоже провалилась в объятия крепкого и спокойного сна. Странно, но когда я проснулась ближе к обеду, от похмелья не осталось и следа. Но меня сразу насторожило отсутствие Дауда, Элис и Корво. Кажется, я что-то проспала. Вдвойне насторожило, что за все время пути к выходу из здания мне не встретилось ни одного человека. Определенно произошло что-то очень и очень странное…