Охотники за плотью 1-5

***

— Ты достаточно испытывал наше терпение. Скайлер привела тебя сюда только за тем, чтобы убить, но я считаю, что она была достаточно щедра, оттягивая твою кончину, — прошипел охотник, склоняясь над Марлоу и изо всех сил пиная его сапогом под ребра. Ворлок захрипел, пытаясь встать с колен, но еще один удар ножом в солнечное сплетение выбил его дыхание. — Ты сдохнешь… Как тебе давно и было пора, — шепот хантера едва доносился до сознания Мэла. Охотник по-прежнему крепко держал его за волосы. Он поднес кинжал к глазам Марлоу. Тот дернулся, скалясь, как дикий кот. В это же самое время у двери раздался истошный визг. Хантер, державший Мэлу волосы, на мгновение отвлекся. Марлоу этого вполне хватило: он вырвался из сжимающих его рук и превратился в огромную пантеру, вцепляясь зазевавшемуся охотнику в лицо. Тот закричал от страха и боли, но Марлоу понадобился лишь один короткий бросок, чтобы вырвать из его шеи кусок мяса. Охотник хрипел, падая на пол и захлебываясь в собственной крови, силясь закрыться руками. Марлоу скользнул вокруг него, быстрый, как ветер. Казалось, на мгновение он обрел новую силу. Его удары оставляли на коже мужчины глубокие царапины и раны. Мэл не остановился, пока бездыханное тело врага не перестало даже дергаться. Марлоу задрал морду. В церкви творилось нечто невообразимое: охотники кричали и дергались, один из них был прижат к стене, удерживаемый какой-то неведомой силой. В следующую секунду он задергался еще сильнее, а его руки и ноги начали с хрустом выгибаться под неестественными углами. — Данте… — Мэл все понял. В голове его стоял монотонный шум. От упадка сил ворлок снова превращался обратно в человека. Пошарив глазами по земле, он взял окровавленный кусок мела. Дикая боль не дала ему даже поднять руку. Взглянув на свои раны, Марлоу прищурился. Кажется, дело было плохо. Он сделал еще движение, а потом немощно опустился на пол. Надо было немного собраться с силами. — Ворлоки! — визжала Скайлер, забиваясь в угол. — Убейте! Остановите их! — она юркнула за огромную железную деву, в которой все еще была заперта мертвая ведьма из тех, что они поймали и мучили совсем недавно. Данте сбросил с себя невидимость. Эмбер и братья не спешили делать то же самое. — Congelo! — крикнул Эмбер, в попытке заморозить одного из охотников, хотя эффект от заклинания вышел немного неожиданным. С кончиков пальцев мальчишки сорвалась лишь крошечная голубая искра. Здесь колдовские силы были такими незначительными. Эм уже привык, что в поселке Чародеев ему хватало лишь мысли для того, чтобы творить заклинания, но в наружном мире, к тому же в месте, опутанном оберегами и амулетами, его магия была несоизмеримо слаба. — Покажите свои лица, трусы! — оставшиеся хантеры сбились в кучу, вставая спиной к спине. Они слишком боялись, чтобы обращать внимание на появление еще одного ворлока. Дантаниэл даже не взглянул на них. Он знал, что братья справятся с этой жалкой кучкой, а уж в невидимом обличье им и тем более ничего не угрожало. Сейчас его интересовал кое-кто другой… — Мэл! — Данте бросился на колени, поднимая друга и перехватывая так, чтобы было удобнее его перевернуть. — О нет… Данте увидел то, чего он так боялся. Удар хантера. У Мэла было целых три ножевых ранения, и одно из них распороло его грудную клетку наискосок. Из раны текла липкая, горячая, как кипяченое молоко, кровь. Впервые в жизни Данте стало страшно, так страшно, что он едва не завыл, как маленький волчонок, которого вытащили из берлоги и отняли от родителей. — Мэл… — тихо звал он, убирая с его измученного лица темные, слипшиеся от пота и крови волосы. — Мэл, пожалуйста, проснись. Проснись… Марлоу открыл один глаз, с трудом фокусируя взгляд на своем ученике. Второе веко было сложно поднять, Скайлер все-таки умудрилась изрезать одну сторону лица до такой степени, что мимика подводила Марлоу. Мэл вяло шевельнул рукой и коснулся подбородка Данте. — Ты пришел, — усмехнулся он, жмурясь от боли. — Я думал... ты ненавидишь меня... — Я ненавижу тебя. Всеми силами души! Я сейчас так зол, что готов сам разорвать тебя на тысячи клочков. Какого черта ты наделал, Мэл? Марлоу слабо приподнялся на локте. Данте помог ему, он прислонил его к стенке, усаживая так, чтобы не сделать другу еще больнее. — Я еще не закончил начатое. Ты… ты должен мне помочь… — Я не стану тебе помогать делать эти глупости. Мы найдем выход отсюда, немедленно! — Уже слишком поздно, — из уголка губы Мэла пошла кровавая струйка. — Ты сам знаешь это, Данте. Они вскрыли меня, как патологоанатомы. Я захлебнусь в собственной крови через каких-нибудь полчаса и буду умирать мучительно и долго… Ты не спасешь меня... Данте мотал головой. Он вцепился Марлоу в шею и прикрыл глаза, внушая себе, что это было неправдой. Его лучший друг смотрел прямо на него угасающим взглядом, и не было ничего печальнее его больших зеленых глаз, в которых словно тлел серый пепел. Данте выдохнул. Он стер кровь с губы своего создателя. Ком в его горле мешал говорить, бешено бьющийся пульс не позволял думать внятно. — Зачем ты сделал это, идиот? — одинокая слеза скатилась по щеке Данте, когда он прижался лбом ко лбу Мэла. — Я живу на свете намного дольше, чем вы. Я должен был умереть очень давно… Прости меня, Данте. За то, что так долго лгал тебе. — Ты должен остаться со мной! — нотки голоса Данте пошли на повышение. За их спинами раздавались звуки грызни — это Дагон и Элай накинулись врукопашную на нападающего на них охотника. Хантеров осталось немного, около пяти человек. Эмбер вырубил еще одного хантера, который озирался по сторонам в поисках врагов. Затем Эм огляделся. Его взгляд остановился на двух тихо шепчущихся фигурах в углу. Что Данте там так долго? Надо забирать Мэла и скорее валить отсюда, пока не нагрянули остальные! — Данте… — Мэл осторожно погладил друга по голове. — Прости меня, малыш. Но оставшийся путь тебе придется идти уже без меня. — Я не хочу. Ты заменил мне все, мою семью. Все, что у меня было в этой жизни, я имею только благодаря тебе. Моя вечность, она началась с тебя. — И она продолжится. Твоя жизнь продолжится… — шептал в ответ Мэл, оставляя кровавые следы на одежде лучшего друга. Он затих. Данте изо всех сил встряхнул его за плечи. — Не уходи от меня… — проговорил он на последнем издыхании. Вся его сила, все его желания были сосредоточены только на том, чтобы вернуть Мэлу ускользающую жизнь. — Еще не пора. Ты должен сделать кое-что для меня, — Мэл вложил ему в руку кусочек мела. — Я хочу доделать начатое. Данте стиснул твердый предмет. Рука его все еще дрожала. Он нахмурился, не понимая, что Марлоу хочет от него. — Пож… — Мэл с трудом мог говорить, — пожалуйста, очерти для меня круг по всей этой комнате. Он закашлялся. Данте колебался некоторое время. Это была самая странная вещь, которую можно просить, умирая от кровоточащих колотых ран, но он не посмел ослушаться просьбы лучшего друга. В мгновение ока он схватил мел и сделал то, что и попросил его Марлоу: пока никто не смотрел, он поднялся и провел оставшимся огрызком линию по периметру комнаты церковного подвала, там где ее не хватало. Дан вернулся быстрее, чем Марлоу успел снова открыть глаза. — Что ты хочешь доказать сейчас, Мэл... — Данте склонился к нему, непонимающе хмурясь. — Сними клетку. Клетку с моим отцом. Я скажу тебе еще одну вещь. Но сначала, пожалуйста… Его глаза закатились. Преодолевая страх и дрожь, Данте пополз в сторону клетки, не поднимаясь с колен. За его спиной Дагон прикончил последнего хантера в этом помещении. Впрочем, это была не финальная встреча. Данте мог слышать мысли охотников. Другие приближались сюда, спасаясь бегством от деревни и шепчась где-то на поверхности. Подслушав их, волк понял: они скоро будут здесь. Данте вцепился в клетку и силой мысли дернул ее на себя. Загремели цепи, подъемно-спусковой механизм с металлическим лязгом опустил темницу с сидящей в ней жертвой вниз. Дан замедлил ее уже у самой земли, с мясом вырывая дверцу. Калеб Марлоу упал в его руки, едва дыша и пытаясь что-то сказать. Он смотрел на Данте сумасшедшими глазами. Его тело казалось безжизненным, мягким, как воск, и лишь во взгляде светились знакомые огоньки. В зияющем рту старика шевелился темный обрубок языка. Дан поднял Калеба на руки, не слушая шипение, срывающееся с потрескавшихся губ. Старый ворлок указывал пальцем на своего сына, округляя глаза, но мысли его было сложно угадать. На некоторое время Данте попытался прислушаться к его внутреннему бормотанию. Он не мог разобрать ни слова из того, что говорил древний ворлок. Возможно, дело было в том, что его ум был полностью поражен безумием после стольких лет заточения, а может, в том, что заклинания, произнесенные им, звучали на древнем наречии. Калеб прикрыл веки, не прекращая шевелить губами, и тогда впервые посторонний звук вмешался в сознание Данте. Ворлок моргнул и удивленно огляделся, словно только что вспомнил, где находится. Он готов был поклясться, старик Марлоу на одну секунду сделал что-то с его сознанием. Данте вновь вгляделся в его лицо. Смотря на отца Мэла, он словно смотрел в пустоту; в мыслях ворлок был далеко отсюда. Данте медленно поднялся на ноги. Сейчас ему не было дела до премудростей древней магии и спасения чьих-то душ, ведь Мэл нуждался в нем больше, чем когда-либо. Дантаниэл поспешно отошел к Дагону и Элаю, передавая старого колдуна им. — Идите. Ребят, вам нужно уйти… — предупредил он. Братья скинули с себя заклинание невидимости. Они с тревогой взглянули на лежащего на каменном полу Марлоу. Тот обратился в пантеру и каким-то образом умудрился доползти до центра комнаты, с трудом подволакивая левую лапу. — А как же Мэл? — шепотом спросил его Элай. — Я выведу его. Через одну минуту. — Данте вытер дрожащей рукой пот со лба. — Идите. — Я не пойду без тебя, — уперся Эмбер. С Данте творилось что-то странное. Его руки и губы дрожали, как будто он подхватил лихорадку. Ворлок посмотрел на него такими глубокими и несчастными глазами, что у мальчишки в желудке образовался ледяной ком. Дагон и Элай переглянулись. Данте протянул руку и мягко провел ею по волосам своего ученика. — Уйди. Прошу тебя, Эм, — попросил он очень тихим голосом, который прозвучал как гром в каменных сводах помещения. — Я сейчас к вам вернусь. У нас не так много времени.