Большое путешествие.

      Первый, самый обманчивый свет ранних сумерек пробился сквозь черноту африканской ночи, однако заметно пока ее не высветил. На небе еще продолжали мерцать звезды, но они начинали постепенно гаснуть. Утренний ветер повсюду оставлял за собой манящую, но, увы, временную прохладу, которая вскоре перейдет в изнуряющий зной. В Саванне был час предрассветной тишины.        Птицы на деревьях и в кустарниках еще дремали, спрятав голову под крыло, когда их потревожил шелест травы. Спросонья несколько птах вспорхнули на другую ветку и между собой лихорадочно зашептались: — Кто-то идет! — Тсс! Ни звука! — Смотрите! Принцесса с детьми! — Киара! Она во всем потакает своим детям. Ничего себе — воспитание! — Неслыханно!        Между тем из тростниковых зарослей и в самом деле выходила принцесса Киара, еще не утратившая своей привлекательной красоты и веселого огонька в глазах, вместе со своим возмужавшим избранником львом Кову и их отпрысками, мальчиком и девочкой, — Айхью наградил львов здоровой двойней, что, в общем-то, обрадовало весь большой прайд. Хотя, надо думать, что если бы у Кову родились сыновья, то радость эта неизбежно пришла бы вместе с сомнением — уроки прошлого были усвоены хорошо.        Погостив нынче в Восточном Прайде, где правил друг и союзник Симбы, молодая семья возвращалась теперь домой, на Скалу Предков.        Впереди всех неслась, нарезая, как горная козочка, большие круги взад-вперед, озорная светлая львичка. Окрасом она целиком пошла в мать, как и ее брат, который спокойно брел у лап родителей, а вот глаза ей достались от отца — ярко-зеленые, точно свежая весенняя трава. Окончательно дополняя ее портрет, стоит сказать, что малышка была, несомненно, симпатична на мордашку и весьма хороша собою, даром что в прайде ее шутливо называли "маминой дочкой". Киаре приходилось каждый раз окликивать ее, напоминая непоседливой дочери о том, что нужно быть осторожнее и всегда думать об опасностях, которые могли таиться за каждой скалой.        — Шани, не убегай от нас так далеко! — в десятый раз крикнула львица. — Хочешь, чтобы тебя бродяги утащили?        Девочке вскоре наскучило носиться; она вздохнула и принялась кружить вокруг матери, на ходу ласкаясь к ней.        — Мам, я же не виновата, что мне вот ни капельки не страшно, — невинно хлопая глазками, протянула она. — Я могу хорошо видеть ночью и поэтому ничего не боюсь. Я смелая!        Ее брат, до этого момента размышлявший сам по себе, недоверчиво фыркнул. Он всегда был занят одними только "умными мыслями", и нелепая болтовня его сестрицы, как он сам говорил, редко его интересовала. Им обоим уже минуло по три полных луны, и дети, хоть и были очень похожи друг на друга, никогда не упускали возможности поддеть друг дружку. — На самом деле, — сказал он таким тоном, каким говорят, объясняя очевидные вещи, — ты просто как всегда легкомысленна. И мама права: всегда надо быть начеку.        С этими словами он посмотрел на мать, ожидая получить благодарность в ее взгляде. Шани надулась. — А ты как всегда зануда, — парировала она. — Тебе, Кипа, везде опасно! — Можно подумать, что тебе, Шани, везде безопасно! — Я этого не сказала. Но нельзя же пугаться каждого шороха? — с пылом воскликнула львичка и, видя замешательство брата, гордо улыбнулась. Тут Киара решила вмешаться в спор детей. — Конечно, параноиком быть не надо, — сказала она, и еще больше довольная Шани показала Кипа язык. — Но и забывать о существующих опасностях ни в коем случае нельзя!        Настала очередь Кипа гордо выпятить грудь. А мать тем временем продолжала: — Только опрометчивые и глупые животные не думают об опасности. Молодая и легкомысленная антилопа скорее попадет в наши когти, чем мудрая и настороженная. В этом нет ничего постыдного, Шани, ведь все мы испытываем страх за нашу жизнь и своих близких... Без страха мы бы не смогли жить.        Но все же дочь не совсем была с ней согласна. Ведь одно дело антилопа, глупая и бестолковая, и совсем другое дело лев, сильнее которого никого нет. «Разве есть на свете кто-нибудь, — трепетно подумала Шани, — кто мог бы в силе и благородстве сравнить себя со львом?..» — Мам, но...мы ведь львы!.. Короли никогда никого не боятся!       Теперь в разговор вклинился Кову, который дремал на ходу, услышав, на какую важную тему беседуют его домашние. Льву захотелось, так сказать, тоже принять участие в воспитании молодняка. — Ты права, Шани, — сказал он, потрепав дочь по светлой макушке. — Львы самые отважные и благородные во всей Африке. Никто не сравнится с нами в силе и могуществе: поэтому мы и стали править всеми животными... — И настоящий Король, — добавила львица, — никогда не станет рисковать собой и своими поданными понапрасну!        Львенок Кипа робко улыбнулся матери за то, что она поддержала его. Кову, прищурившись, склонил голову набок и по-львиному обнял львицу и детей. Как отец, он почувствовал, что должен сейчас сказать своим детям что-то важное, то, что в такие моменты ждут от своего отца дети. — Саванна очень большая. Никто не знает, что она вам уготовила... В ней легко потеряться. Просто всегда помните, что вы есть друг у друга. Как небо есть у земли. — Такие разные? — спросил Кипа.        Родители переглянулись. — Разные, — кивнула Киара, лизнув каждого из ее львят. — Но при этом вы одно целое.        Она хорошо понимала, что им еще только предстояло понять, какого это быть одним целым в этой огромной, нескончаемой Саванне; и, как мать, львица хотела дать своим детям то, что она знала сама, тем самым максимально обезопасить их от всех угроз этого мира. — Смотрите, вот и рассвет, — произнес Кову, указывая головой на пылающую, точно огнем, зарю. — Ну что, ребята? Вперед, нас уже заждались...