Простой выбор

Сэм чувствовал, что начинает дрожать, крепко вцепившись пальцами в собственные колени. Это был страх? Это был ужас? Что разрывало его изнутри, пыталось разделить на куски, разломить на части. Что делать? Что правильно? Как выбрать? Он искал помощи в Кастиэле, но ангел, почти окаменев, неподвижно сидел на водительском сидении, с побелевшими костяшками сжимая пальцами руль. Жутким взглядом устремившись в темноту перед ними, в черноту отползающего от слабого света фар пространства дороги, сведя брови в мучительной попытке разглядеть там ответы на свои вопросы. Они уже близко. Почти приехали. Может, еще не поздно, может они успели? Они должны успеть! И сделать что? Остановить Дина и не дать ему убить Абаддон и проиграть собственной тьме, окунуться в испепеляющую силу Метки Каина и Первого Клинка? Потерять единственный шанс избавить человечество от неуничтожимого зла, строящего свои планы, начинающего медленно выжигать все живое, превращая землю в настоящий ад? Разве правильно было бы это? Разве можно ставить на карту столько жизней? Разве можно уступить и проиграть? Они уже проиграли один раз, один раз они уже отступили, не закрыв до конца врата ада, они остановились в последнюю секунду, они сожгли свой единственный шанс... лишь потому, что ценой была всего одна жизнь, всего одна единственная незначительная жизнь одного никому не известного охотника. Они хотели все исправить, они понадеялись, что все починят, что все решат, все искупят. Но ничего, ничего из этого не вышло. Ведомые своей судьбой, они опять все теряли, проигрывали опять и опять. Незакрытые врата, рыцарь ада, начинающий полномасштабную войну, новые смерти, новые жертвы, и ничего того не стоило. Лишь потому, что Дин хотел спасти его, лишь потому, что считал, что его жизнь была важнее, лишь потому, что верил, что они смогут все преодолеть, вместе. И ничего не вышло... И вот они в начале пути... И вот они у тех же дверей... И они уже не вместе... и нет уже надежды и веры, что на все способны... И они проигрывали... Не было ответа, не было возможности, не было света в конце этого отвратительного тоннеля. Потому что если отпустить брата, позволить ему сделать свою работу, убить рыцаря ада, то с самой большой вероятностью, с тяжелой неотвратимостью он потеряет себя, они потеряют его, он превратится в нечто более сильное, могущественное, темное и кровожадное, в зверя, в монстра, в нового рыцаря ада, в нового Каина. Он превратится в зло. Бессмертное зло. И что тогда? Что? Господи, что тогда?! Его брат повергнет мир в хаос собственными руками? Винчестер будет сеять смерть вокруг себя? Им придется охотиться и пытаться остановить Дина? Смогут ли? Можно ли убить Каина без первого клинка? Можно ли вообще убить Каина? Замкнутый круг! Клетка без выхода... без двери... без надежды. За лобовым стеклом показался большой темный силуэт сгоревшего завода, тускло освещенный редкими аварийными светильниками. Вокруг, в темноте тянущейся бесконечно ночи, чувствовалось какое-то движение. Демоны. Сэм их не видел, но не мог ошибаться, они кишели вокруг, они что-то ждали, скучиваясь и клубясь вокруг. - Кас, что же мы будем делать? - c последней надеждой обратился он к ангелу, когда они вышли из заглушенной недалеко от стены машины и осторожно притворили двери. Кас метнул на него измученный взгляд почти остекленевших голубых глаз. - Я не могу решить, я не могу принять такое решение, мы проигрываем в любом случае. - Сэм. - Голос его был на удивление спокоен, низок и слаб, но тверд, словно тот собирал свои последние силы в кулак, чтобы не сдаваться, чтобы сражаться, даже если нет надежды. - Мы должны помочь ему, помочь преодолеть эту тьму, только он сам сможет ее остановить. - Но как? - Я не знаю пока, мы найдем выход, надо найти его, надо найти Дина. - И что, мы дадим ему убить Абаддон? - Кастиэль молчал, он тоже пришел к похожим решениям, что и Сэм. - Что тогда нам потом с ним делать? Если... если он обернется... - Мы не дадим ему обернуться. - Кас... я не знаю, как мы сможем это сделать, а что если... если не получится? Нам что, придется его потом убить? - Сэм почти задохнулся, боль острым ножом схватывала его горло от этой мысли, слезы ярости и безнадежности давили и рвались на волю. Кас смотрел на него умоляюще: не говори, не заставляй меня думать об этом, не заставляй терять меня надежду, не убивай во мне веру в него. Ибо ничего больше не останется. Когда он почти утратил веру в отца своего, только вера в человека оставила его на плаву, заставила его жить и сражаться дальше, вера в его лучшего друга, в Дина Винчестера, вера в обоих Винчестеров. Если лишить его этой веры, что останется тогда? Что тогда? - Мы... не сможем его остановить потом. Слова утонули в темноте. Они молча достали ангельские клинки, оружие воинов света, воинства господня, призванного сражаться во имя света против тьмы... но поднятого на брата своего. *** Вокруг было почти темно, почти тихо... почти... вдали слышались шаги, механический белый шум, шуршание воды по трубам, устилающим стены коридора, почти неслышный скрежешущий треск электричества в сердечках умирающих лампочек. Сэм и ангел продвигались плечом к плечу в сгущающуюся тьму, не осознанно стараясь держаться ближе друг к другу, словно желая схватиться и не потеряться где-то здесь, в мрачном лабиринте минотавра, лабиринте без выхода. Демоны почти застали их врасплох, они ждали, притаившись за очередным поворотом, сливаясь с темным альковом в изогнутых венах труб. Но атака их не была успешна, охотник и ангел сражались умело, отбрасывая их в стены, ударяя, побеждая, пронзая длинными треугольными лезвиями, им было за что сражаться. У них была цель. Вдалеке нарастал неясный шум, возможно, звуки битвы, нет, не звон клинков средневекового поединка, не грохот выстрелов оружейной дуэли, а неясное молчаливое движение, шорох, немые удары, неслышные взмахи ножей, мягкие стуки умирающих тел о пол. Они, скорее, ощущались. Кто сражается? Ведомые этим шумом, они прошли по коридору дальше, встречая на полу последствия битвы, тела, разбросанные в абстрактном порядке, мертвые тела, окровавленные, много. Не было сомнения, что это все демоны. Здесь шел их брат, здесь шел их Дин. Если это все еще был он... Но если демоны были мертвы, значит, есть надежда, что это охотник идет впереди них, прокладывая себе дорогу, что это человек убивает монстров, что это праведник воюет за правое дело со злом. Надежда... Кровавая тропа вела их дальше, они шли по его следу. Он оставлял им знаки, безжизненными глазами глядящие на них. В следующей пещере полуразрушенного пропахшего гарью и смертью цеха они нашли на полу одиноко поблескивающий демонский нож Руби. Холодный, окровавленный. Сэм присел, подбирая его с сжимающимся сердцем, поднимая глаза на стоящего рядом с ним ангела в плаще. - Он... Договорить он не успел, воздух вокруг взорвал мощный оглушающий рык, придавливающий к земле перекатывающимися вибрациями металлического звериного скрежета и смерти, волнами вырывающийся откуда-то из глубины здания, словно из пещеры дракона. Заставляя пригнуться, закрывая уши руками. - Это... это Абаддон, - проговорил с ужасом Сэм, поднимаясь. Они опоздали? - Быстрее... - прерывающимся дыханием прошептал Кастиэль, увлекая Сэма за собой в темноту широких проходов. Найти его... найти... пока не поздно. Они пробежали несколько тоннелей, переходов, комнат, в поисках источника звука. В поисках места последнего сражения, в поисках выигравшего его... или проигравшего. Держась за тонкую ниточку, за волосок тлеющей надежды. И они нашли... В широкой пустой комнате с высоким потолком, почти темной, почти мертвой и холодной, слабо очерченной призрачным оранжевым светом мерцающей в последних конвульсиях одинокой лампочки на единственной целой стене. Остальные стены были подернуты трещинами, разломаны, разбиты, открывая кроваво-красные кирпичные раны. Они были на самом краю, там, где обрушилась внутренняя часть здания, где остатки его смешались в груду искореженных и уничтоженных внутренностей. В последней уцелевшей на этой стороне комнате. И он лежал там... В самом ее центре, неподвижно раскинув руки, словно ангел, упавший с неба и встретивший свою смерть от твердой неумолимой земли. Ангел, проигравший сражение... Они остановились, они не могли дышать, они боялись пошевелиться, они не верили... Он проиграл? Как потухающий огонек свечи, огненный электрический свет очерчивал его безжизненную фигуру, выхватывая раненые бледные черты лица, закрытые глаза и тишину... неподвижность воздуха... О нет... Он проиграл? Они проиграли? Они не успели? Сэм шел к нему, чувствуя, как сердце болезненно замирает в груди, как ноги предательски подкашиваются, слыша, как тяжело и безнадежно ступает за ним ангел. Первый клинок лежал недалеко от его руки, брошенный, потерянный, бесполезный. Они проиграли... Сэм неслышно опустился на колени рядом с братом, боясь протянуть к нему руку, боясь узнать правду, боясь услышать тишину, ощутить пустоту... принявшую его... победившую его. Кастиэль замер за его спиной не в силах подойти дальше. - Дин... нет, - почти беззвучно одними губами прошептал он, закрывая глаза. Собирая последние силы, он все же протянул руку и положил ее на шею брата в единственной кричащей и бьющейся внутри него надежде ощутить там тонкую нить, говорящую, что он еще здесь, что он еще с ними. Ничего... Он ждал... Напрасно... Он положил вторую руку на его грудь, туда, где уже не билось его сердце, где все еще сохранялось его тепло, угасающее, ускользающее из под его пальцев... Нет... Сэм поднял глаза на Кастиэля, который беззвучно обошел его и опустился на колени по другую сторону от Дина, и, медленно протянув руку, положил ее на его лоб. Ангелы не люди, они не чувствуют такой же боли, но в его глазах была только боль, кричащая, вопящая, струящаяся наружу. Слов больше не было. Нет... И тут... он открыл глаза... зеленые бездонные, наполненные ужасом и агонией глаза, устремленные вверх невидящим взором. И он закричал, страшно, оглушающе, выгибаясь всем телом, как от пытки, как безграничной нестерпимой боли, хватая руками одежду на груди, словно стараясь разорвать ее, словно желая вырвать собственное сердце из груди и заставить замолчать снова. Будто оно, ожившее, жгло его, будто оно снова убивало его с каждым новым все более сильным ударом. Сэм и Кастиэль отшатнулись, падая в разные стороны от человека перед ними... в ужасе глядя на застывшее и бьющееся в агонии тело. Когда воздух, казалось, кончился в его легких, он еще мгновение изгибался, силясь превозмочь то, что пронзало его изнутри, затем бессильно упал на пол, разжимая пальцы и судорожно, конвульсивно пытаясь снова задышать, ловя короткие дрожащие вдохи и все еще слепо глядя куда-то словно внутрь себя, моргая глазами. Он был бессмертен... Он не мог больше умереть... Он не хотел больше чувствовать этот слепящий огонь, это жидкое пламя, молнией разжигающее его изнутри, пронзающее и оживляющее его пустоту, не хотел больше чувствовать, как каждая его клетка вспыхивает, возвращаясь из небытия, не хотел больше чувствовать агонию возвращающейся к нему жизни, не хотел больше гореть изнутри... в своем собственном аду. Но он горел. Он лежал на полу, с каждым выдохом выпуская из себя боль, слишком невыносимую, слишком мучительную. Возьми клинок, и боль уйдет... Дин со стоном сел, прижимая руки к груди и сворачиваясь в попытке унять эту пытку, замедлить вырывающееся из груди сердце. - Дин... - с ужасом выдохнул Сэм, сидящий в шаге от него. Дин дернулся на звук и обернулся, глаза его расширились от ужаса. - Нет... нет... - Дин, - послышалось с другой стороны, взгляд метнулся и туда, вылавливая сидящего перед ним ангела с огромными голубыми глазами. - Дьявол... нет... нет... нет... - забормотал старший Винчестер, закрывая голову руками. Зачем... зачем они пришли... Он так старался уберечь их, он так старался сохранить их, спасти... от смерти, от Абаддон, от самого себя, от монстра, все громче ворочающегося внутри него, рычащего и жаждущего еще... еще крови. Он так хотел сохранить то последнее, что у него осталось. То последнее, что от него осталось, себя... в них. Они здесь... Они пришли сюда... Они все умрут! - Нет... зачем... - Он тяжело поднялся на колени, держась за голову. - Зачем вы пришли? - Дин... - Пульс барабанил в ушах Сэма, не затыкаясь, не веря, вместе с его сердцем, вместе с его глазами. Ужасаясь от осознания... его брат был теперь бессмертен, он ожил снова, он ожил в муке, в агонии прямо у него на глазах. - Мы пришли помочь тебе. - Помочь? - Почти шепотом воскликнул Дин, уже стоящий на ногах, оборачиваясь и глядя на младшего брата, сидящего на полу. - Вы не можете мне уже помочь... - Дин, ты не должен терять веры... - начал было Кастиэль, поднимаясь и протягивая руку к своему лучшему другу. - Веры? Веры во что? - Боль и мука в каждом слове Дина ударяла по сердцу ангела. - Не во что больше верить, ничего не осталось. - В себя, Дин... - попытался ангел. - В себя... - Охотник горько усмехнулся. - Нет больше меня... Умерло все, сгорело, все прах... пыль! - Дин, ты жив, - Сэм поднялся с пола, пытаясь приблизиться к брату, взять его за плечи, посмотреть в его глаза. - Ты жив, и это главное. - Жив... это жизнь? - он посмотрел на него темными глазами, почти уже не зелеными, почти погасшими. - Это существование... Я не человек больше, я нечто, вещь... чертов бессмертный монстр! - Дин, это все еще ты... - Кастиэль тоже приближался к нему. - Все еще я? Как, как ты можешь быть уверен в этом? - Я вижу, Дин. - Так посмотри получше! Приглядись! - Дин развернулся к нему, раскрывая руки, открывая залитую чужой и своей кровью грудь, словно давая ангелу рассмотреть его душу, его скрюченную, искореженную, догорающую душу. Ангел не ответил. - Ты видишь, Кас... - Я верю, что ты сильнее этого, - слабым голосом проговорил ангел, наверное, таким же слабым, как и эта вера. - Я не сильнее, Кас. И никогда не был сильнее ЭТОГО. Это всегда было во мне, это часть меня, это я... черт возьми! Это я... я не могу победить себя. Я лишь убеждал себя, что я делаю что-то правильное, что-то действительно хорошее. Я был слеп! Я не хотел видеть этого! Я трусливо прятался! - Дин, - Сэм с ужасом понял, что слышит эхо своих слов. - Дин, это не так, - но тот его не слушал. - Я всегда закрывал глаза и несся навстречу всему дерьму, которое находил! Я всегда тащил всех за собой! Вас, вас я тащил! Даже когда думал, что спасаю... Даже когда верил, что это правильно! Я и сейчас верю! - Он закрыл в муке глаза, понижая голос. - Я и сейчас верю... Но это не значит, что это правильно... - Дин, ты был всегда прав! - Кастиэль не выдержал. - Ты делал это из любви, из веры... - Из любви? И куда всех завела моя любовь? А? В могилу? Кто еще жив из-за моей любви? А? Кто еще жив из тех, кого я любил? - Мы живы, Дин! - Сэм с мольбой обращался к нему. - Мы все еще живы, я жив! Они все умрут... Дин лишь отворачивался, в отрицании качая головой. Они пришли сюда, они пришли за ним. Зачем, зачем? Здесь ждет их только смерть! Он не смог их уберечь, он снова не смог их уберечь. Он сгибался под невыносимым весом на его плечах, от невыносимой боли, раздирающей его. Как он ни старался, они все равно шли за ним, шли за ним в его бездну... и падали... Он не мог им дать умереть, он не мог их потерять снова. Снова, снова и снова. Он не мог больше смотреть, как они умирают, как все вокруг него умирают. Он не мог больше видеть, как умирает Сэм. Он не мог больше видеть, как он страдает, продолжая жить. Он больше не мог этого допустить... Никогда... Он должен доделать свою работу... и все будет кончено... все встанет на свои места. Дин стоял у стены, обхватив голову руками, будто прячась от самого себя, отвернувшись спиной к людям, которых больше всего на свете любил, к людям, которые пришли помочь ему, возможно, ценой собственной жизни. Бессильные слезы подступали к его горлу. Бесполезная ярость билась как в клетке, беззвучный крик, беспомощная мольба. Он молчал. Нет... Сэм и Кастиэль тоже молчали, тоже беспомощно глядя то на его спину, то друг на друга. - Дин... - Не выдержал ангел. - Ты не должен сдаваться... Борись! Сражайся! Борись... Сражайся... Дерись за то, во что веришь! С яростным криком Дин ударил стену перед собой, оставляя вмятину в раскрошившейся грязной керамической плитке. Осколки, звеня, посыпались на пол, то, что осталось на стене, было покрыто ярко-красной свежей кровью. Кровь закапала с его разбитой руки. Боль пожирала его, она напоминала ему, что он все еще здесь, по эту сторону. Он будет бороться, он будет сражаться, он так просто не сдастся! - Я борюсь! - закричал он на них. - Я сражаюсь! Я пришел сюда убить чертового рыцаря ада! Это моя битва! А вы за что сюда пришли сражаться? - Мы пришли сражаться сюда за тебя! - Дин обернулся на голос Кастиэля, тот стоял прямо перед ним, сжимая в руке Первый Клинок. - Мы пришли спасти тебя от этого! - поднял перед собой старую кость. - От этого? - Дин не скрывал гнева, казалось, потухшие его глаза вспыхивали вновь, в них зарождался огонь. - От единственного способа убить Абаддон? От моего предназначения ты пришел меня сюда спасать? От того, чем я должен быть?! - Он уже кричал. Он схватил ангела за воротник его плаща и припечатал к стене. - Меня нельзя от этого спасти! Спасайте лучше себя! - Дин, не надо... - подал откуда-то из-за спины голос Сэм. - Дин, мы не уйдем! - прикрикнул ангел, хватая его свободной рукой за запястье. Глядя прямо в глаза охотнику перед ним, другу, брату. Тот лишь тяжело дышал, не моргая, молчал. Потом вдруг, немного расслабившись, отпустил одну руку, но второй все еще удерживал его возле стены. Взгляд его медленно смягчился. - Вам не стоило приходить, Кас... - почти прошептал он. - Вам не стоило меня искать. Вам не стоило меня находить! - вдруг выкрикнул последнюю фразу он, неожиданно замахнувшись рукой. Кас ожидал, что тот ударит его, готовый покорно принять удар, но в мгновение прямо перед ним он понял, что удар ждет не его, что Дин раскрывает окровавленную ладонь навстречу стене... Он понял слишком поздно, он увидел слишком поздно... Когда Сэм понял, что происходит, когда увидел, почему Дин замер перед Кастиэлем, а затем, вдруг отшатнувшись, занес руку, в тот момент его взгляду предстала ангельская руна, начерченная на стене окровавленными пальцами Дина. - Дин, нет! - вскрикнул он, бросаясь, чтобы успеть, чтобы схватить его за руку. Слишком поздно! Как в замедленной съемке он видел, как Кас разжимает пальцы, держащие Первый Клинок, и тот падает к его ногам, как ладонь Дина впечатывается в кровавые знаки и как в потоке ослепляющего света исчезает ангел... Сэм остановил свой теперь бесполезный рывок, замирая прямо перед глядящим на него братом. - А ты? - спросил Дин. - Что? - Сэм растерялся. - Ты за что сюда пришел сражаться? - Дин смотрел на него горящим взглядом, пылающей зеленью, видящей его насквозь, читающей все его мысли, все его сомнения. - Я пришел сюда... за тобой, - сам того не понимая, Сэм сделал шаг назад. - Ты пришел за этим? Или чтобы убить Абаддон? - Дин, я... - Спасти мир? Человечество от грядущего ада? - Нет, Дин... - Нет? А как же всеобщее благо? Мир во всем мире? Как же миллионы спасенных жизней в обмен на одну? - Дин, не надо... - но брат не останавливался, он медленно шел на него, не отрывая глаз. - Хочешь знать, за что я дерусь? За что я сражаюсь? За что я убиваю всех этих тварей? За что я в крови купаюсь? За что я глотки им рву голыми руками? - Сэм молча качал головой, отходя назад. - Хочешь знать, для чего я просыпался каждое утро? Хочешь знать, для чего я поднимался, когда хотел сдохнуть? Хочешь знать, зачем я снова и снова стены проламываю, зачем я ползу, если идти не могу? Хочешь знать, за что все это? - Дин... - За отца я дрался! За мать я дрался! За Бобби я дрался! За Эллен, за Джо, за Бенни, за Кевина, за Гарта, за Чарли, за всех за них! За всех за них я сражался! За Каса я сражался! За тебя я сражался! За тебя я в ад пошел, за тебя я к Люциферу пришел, за тебя я из Чистилища себе дорогу зубами выгрызал, за тебя я готов был всех убить и убивал! За тебя я всю свою жизнь отдал! За свою семью! - С последним своим криком он ударил кулаком в бессильной ярости в стену прямо возле головы Сэма. Тот и не заметил, как медленно уперся в нее спиной. - А за что ты сражался, Сэмми? - прошептал он, хватая его за футболку на груди, глядя в него, сквозь него, внутрь его души, выворачивая ее наизнанку, оголяя и обнажая своим взглядом. Сэм молчал, не в силах ответить. Дин моргнул, огонь в глазах потухал, растекаясь, обволакивая его раненную душу. Он держал его рукой не в силах отпустить. Он чувствовал что-то между сжатыми пальцами. Он медленно опустил взгляд к своей руке, разжимая кулак, отпуская его футболку. На его ладони остался лежать старый золотистый амулет, рогатый божок, его амулет. Тот, что подарил ему его любимый брат, тот, что оберегал его, что хранил его и его веру в то, что он любим, что он важен, что он стоит чего-то, что кто-то отдаст за него все. Что хранил в себе часть его души... Сохрани их... Дерись за них... В них ты бессмертен... Он опустил руки, он сделал шаг назад, он закрыл глаза... - Ты всегда хотел, чтобы я делал правильный выбор, Сэмми... Ты говорил, что для тебя важен этот выбор, что ты будешь уважать мой выбор... в тех же обстоятельствах... Я сделал свой выбор, Сэмми... - Он вернулся, снова схватил его за одежду и, резким движением оторвав от стены, вдруг оттолкнул куда-то в пустоту за его спиной. Сэм не успел ничего понять, он не успел ничего сказать, он лишь чувствовал, как падает в пустоту дверного проема, что за его спиной из темноты выплывает какая-то тесная комната, что перед ним закрывается дверь. - Это мой выбор! - слышал он крик брата, видел он его глаза-бездны, перед тем как дверь захлопнулась. - Нет! Дин! Стой! Выпусти меня! Дин! - напрасно стучался он с той стороны запертой двери, бился он в нее. - Дин! Открой, Дин! Дииин! Дин развернулся и, пройдя через комнату, поднял с пола Первый Клинок, захлебываясь от накатывающей на него волны обжигающей силы, отдаваясь ей, растворяясь в ней... Яркой последней вспышкой сгорела одинокая мерцающая лампочка, последний свет в этой теперь темной комнате... Он был бессмертен...