Тем временем в деревне
В это время Стоик был занят своими делами, как и любой другой вождь. Он обходил деревню и выполнял свои ежедневные обязанности: проверял как заполняется провизией новый амбар, следил за порядком в деревне, раздавал различные указы. Он выглядел спокойным, но в его голове был настоящий водоворот мыслей. Воспоминания о недавних событиях так и лезли в голову. Он был очень рад, что угроза со стороны Берсерков отсрочена, но это не значит, что беспокоиться больше не о чем. Осталось множество других проблем, которые надо решать, и делать это надо как можно быстрее. Он знал, что в племени есть те, кто недоволен его правлением, что они захотят лишить его власти, и наверняка сделают это, когда подвернется удобный случай. Он знал это и делал всё, чтобы помешать им, тем более у него уже был список тех, кто мог бы это сделать. Один из главных подозреваемых - Злобила, отец Сморкалы. Пусть они и родственники, но это не значит, что он не может подкинуть какую-нибудь пакость. Злобила сам хотел стать вождем Олуха, а когда уйдет на старость, видеть своего сына на троне вождя, но вождем избрали Стоика, поэтому наследником трона стал Иккинг. Но теперь всё изменилось: Иккинг не часть племени, наследника на трон вождя на Олухе нет - значит надо найти нового - Сморкалу, как самого близкого родственника. Именно тут был главный камень преткновения. Стоик лишился сына и наследника, но не желал видеть Сморкалу на троне, полагая, что своим безрассудством он погубит Олух и делал всё, чтобы власть не перешла в его руки. Борьба за власть уже началась. Пока этого никто не видит, но, если всё продолжится в том же духе, то эта борьба выйдет из тени и дело повернётся круто. Всё повернётся так, что мало никому не покажется. Это противостояние может закончиться тихо, то есть Стоика "убедят" отказаться от власти, а может закончиться расколом племени на два враждующих лагеря и кровопролитной гражданской войной. Пожалуй этот месяц стал одним из самых непростых в жизни Стоика. Он едва успел начаться, а уже столько событий и проблем. Стоик был силен физически, но духовно он был выжат как лимон. Ближе к обеду у него появилось немного свободного времени и он решил зайти к Плеваке. Хозяин кузницы как всегда был на своём любимом рабочем месте и занимался своим ремеслом. Плевака не был для Иккинга родным отцом, но он стал для него отцом по духу. Возможно поэтому у них так много общих черт, например, они оба так сильно увлекались своей работой, что не замечали ничего происходящего вокруг. - Плевака, ты не слишком занят? - А...что? Стоик! Проходи, чувствуй себя как дома! - Спасибо, - Стоик сел на стул, что стоял рядом и немного облокотился на его спинку. В последнее время он чувствовал себя не очень хорошо. - Нам надо поговорить о важном деле. Срочно! - Тогда нам лучше пройти ко мне домой, - предложил Плевака, сразу поняв, о чём хочет поговорить Стоик. - Здесь не самое подходящее место для подобных бесед. Стоик не стал возражать и они зашли в дом. Дом Плеваки был не очень большим, тем более он жил один. В нём была всего одна комната и небольшой чердак, который был переполнен всяким барахлом. В центре комнаты, перед небольшим камином, в котором слабо догорали почти потухшие угли, лежала большая шкура бурого медведя. Рядом с ней стояло два больших кресла для хозяина и его гостей, с широкими подлокотниками и невысокий столик с двумя пустыми кружками. Стоик уселся в кресло и облокотился на спинку, как будто он хотел утопиться в нём. Тем временем Плевака открыл крышку погреба и достал оттуда небольшую глиняную бутылку с брагой собственного приготовления. Ни один викинг не согласится пить её, находясь в здравом рассудке. Пожалуй, Стоик и Плевака были единственными на всем Олухе, кто мог её пить и сохранять трезвость рассудка, когда другие викинги пьянели сразу же после первой кружки. Был даже случай, когда Стоик и Плевака специально угостили Освальда этой брагой, чтобы заключить мирный договор на более выгодных для Олуха условиях. Плевака подошел к столику и наполнил пустые кружки пенным зельем. Стоик не спеша взял протянутою ему кружку, и чуть-чуть взболтав её, сделал небольшой глоток. Плевака уселся в своё кресло и тоже сделав небольшой глоток тяжело вздохнул. - Эх, что за времена пошли... такие... хм...печальные, - пробормотал Плевака, глядя на погрустневшего друга. - Сам-то как думаешь, Стоик? - И не говори, Плевака, - Стоик ответил тихим, немного усталым голосом, после чего он сделал ещё один небольшой глоток. - Порой бывают дни, когда я не хочу быть вождем. - Да ладно тебе, Стоик! Лучше вспомни каково тебе приходилось, когда ты только успел стать вождем. Тогда всё было гораздо сложнее. - Тогда у меня не было сына-предателя! - резко ответил Стоик. - Вот заладил! Каждый раз твердишь одно и тоже. Ты хоть раз задавался вопросом, почему он выбрал драконов? - Задавался и не раз! Вот только легче мне от этого не стало! - Стоику было очень неприятно говорить на эту тему. - Мы были его семьёй, а он ответил нам предательством! - Стоик, ты хоть помнишь, когда у него день рождения? - Плеваке уже надоело выслушивать жалобы своего лучшего друга, и он решил поговорить с ним на прямую. - Если мне не изменяет память, то за пятнадцать лет я напоминал тебе раз одиннадцать, и ещё семь раз я делал ему какой-нибудь подарок, якобы он был от тебя. - Плевака, на что ты мне намекаешь?! Я его отец как никак, а не ты! - Не отрицаю, - спокойно ответил Плевака, пошевеливая угли в камине длинной железной кочергой. - Но скажи, что ты ему сказал четыре года назад, когда узнал про его дружбу с драконом? Он пятнадцать лет был твоим сыном, но почему-то всегда, когда у него были проблемы, когда он хотел посоветоваться или ему просто было не с кем поговорить, то он всегда приходил ко мне, а не к тебе. Ты его отец, но он не приходил к тебе. Стоик, может хватит уже отрицать? Для него мы никогда не были настоящей семьёй. У него никогда не было друзей, над ним насмехались все кому не лень. Он даже не чувствовал твоей отцовской заботы и поддержки. Он не особо считал тебя своим отцом, потому что для него ты был дальше звёзд на небе. А ведь он просто горел желанием показать тебе, что он чего-то да стоит. Вот только ты не видел этого желания в его глазах и всё делал так, как ты считал нужным, даже не спрашивая его мнения. Он так хотел стать ближе к тебе, но ты сделал ему шаг навстречу? Вот и получилось то, что получилось! Сына у тебя больше нет, и прямого наследника на власть тоже. И те, кто сейчас плетёт против тебя заговоры в самых тёмных углах, знают это! Они понимают, что тебе почти нечего им противопоставить, но у тебя ещё есть шанс удержать всё под контролем и не допустить массового кровопролития. Стоика прям-таки перекосило от услышанных слов. Его лицо стало как будто каменным. Он сидел тихо и неподвижно, глядя на догорающие угли в камине. Он вспоминал все те пятнадцать лет, когда Иккинг жил на Олухе. Он вспомнил их недавнюю встречу в тюрьме и взгляд сына, полный ненависти и презрения. А ведь действительно, кем он был для Иккинга? Почему всё так получилось? Почему он выбрал драконов, а не своё племя? Стоик начал вспоминать, что он сделал для сына, чтобы тот уважал его и гордился своим отцом, чтобы он пытался быть на него похожим - ничего. Он действительно почти не вспоминал, когда у сына день рождения. Сравнивал сколько времени он провел в походах на драконов и сколько времени провел с сыном. Он вспомнил разговоры с сыном, в которых Иккинг говорил ему, что он не хочет быть вождем, что не хочет жениться не по любви, а отец отвечал ему: "Я сказал нет! Ты будешь вождем, Иккинг, и точка!" - так каждый раз отвечал Стоик, при каждом таком разговоре. Стоик так и хотел вскочить и крикнуть Плеваке, что всё, что он ему говорил не правда, после чего удалиться из дома. Вот только какой в этом смысл? Всё сказанное Плевакой было чистой правдой, и Стоику было стыдно это признать. Он не любил признавать своих ошибок, такой уж у него характер. Но какой смысл не признавать их сейчас, когда всё и так очевидно, а обстановка и так не самая лучшая? От напряжения он залпом опустошил кружку и громко стукнул ей о подлокотник кресла. - И что же ты мне предлагаешь сделать?! Отказаться от власти и предать судьбу деревни в руки моего брата, чтобы потом он на старости лет посадил на трон Сморкалу?! - Стоик сорвался, он больше не мог сдерживать бушующие в нём эмоции, но при этом он всё ещё был трезвым. - Если это случится, то Олуху придёт конец! Сморкала не может быть вождем, он не из того теста слеплен, чтобы вести за собой народ! - Если ты не хочешь, чтобы это произошло, то тебе придется срочно решать проблему с наследником. Иначе всё может закончиться очень печально, а может быть всё будет ещё хуже, чем мы можем себе представить! Помнишь, ты мне говорил, что Иккинг может быть как-то связан с лазутчиками Элвина? Я подумал над этим и решил, что такое вполне возможно. Если это действительно так, то нам придется совсем туго! Тогда, тебе придется уступать власть не своему родному брату, а Элвину и твоему сыну, если тот действительно присоединился к нему. Прости, Стоик, но мне больше нечего тебе сказать. Это ваша семейная проблема, и решать её придётся в семейном кругу, хочешь ты того или нет.Ближе к вечеру
На Олухе день медленно, но верно переходил в вечер. Солнце не спеша опускалось к горизонту. Многие рыбаки уже успели вернуться и сдать свой улов, который, в этот раз, был невелик. Времени оставалось ещё достаточно, чтобы рыбаки сделали второй заход, поэтому Стоик снова отправил часть деревни на рыбалку, надеясь, что удастся наловить побольше рыбы. Астрид и Рыбьеног вновь отправились в море вслед за ладьями. У многих викингов настроение было мрачным, но все понимали, что надо собрать как можно больше запасов провизии, иначе зима будет холодной и голодной. Астрид и Рыбьеног вновь отправились в тихое место, где они не привлекали внимания и обговаривали свой следующий шаг. Протез уже починили и надели обратно на хвост Беззубика, а всё необходимое для предстоящего дела уже давно собрано и лежит в долине. Теперь Астрид могла отправляться на поиски Иккинга, впрочем его и искать не надо, потому что он в руках Изгоев, но тут появилась новая проблема. Она то думала, что самым сложным будет найти способ починить протез. Да как бы не так! Сложности только начались и это ещё только цветочки, а ягодки будут впереди. Ей надо было покинуть Олух так, чтобы её отсутствия никто не заметил, потому что поход к Изгоям затянется надолго. А в деревне обязательно найдется человек, который заметит её отсутствие. Один Сморкала чего только стоит и другие поклонники Астрид! Ну не может же она подойти к Стоику и сказать ему прямо в лицо: "Я иду спасать Иккинга, потому что люблю его, так что обойдётесь тут без меня какое-то время! И мне всё равно на Ваше мнение!" Надо было придумать новый план, а с этим дело шло туго. Астрид и Рыбьеног долго спорили, перебирая различные варианты, даже забыв про рыбалку. Это длилось около получаса, пока их спор не прервал драконий рев, недалеко от причала. - Это драконий налёт! - прокричал Рыбьеног, увидев в небе небольшую стаю драконов. - Рыбьеног, быстро в долину! - сказала Астрид, толкая Рыбьенога к веслам. Она сразу поняла, что это отличная возможность незаметно покинуть Олух и скрыть своё долгие отсутствие. Спустя немного времени они достигли берега и побежали в долину за Беззубиком. Астрид быстро взяла сумку со всем необходимым и села на Беззубика, что вызвало не очень хорошую реакцию Громгильды. Короткой командой она успокоила свою дракониху и сказала Рыбьеногу приглядывать за ней в её отсутствие. Рыбьеног хотел отговорить её от полёта, говорил, что многое нужно продумать, но Астрид была неприступна. Наконец-то, спустя столько времени, ей выпал удобный момент, чтобы отправиться к Иккингу, и она не намерена ждать нового налёта драконов. На всякий случай она сказала Рыбьеногу где спрятала архивы Борка, но попросила, чтобы он не спешил возвращать их Плеваке. Она попрощалась с Рыбьеногом и Громгильдой, понимая, что она может не вернуться. После чего она легонько ткнула ногой Беззубика и взлетела в ночное небо и словно растворилась в нём.