Каникулы в Канаде

Слушать Enrike_Iglesias_-_Tired_Of_Being_Sorry

***

Бену не понравился Торонто. Не в этот раз. Вынужденный добровольно провести 5 дней в квартире Мартина, чтобы не пошли слухи, он, с его темпераментом места себе не находил. Сначала он, конечно, с наслаждением выспался. Прочитал пару книг. С удовольствием поджидал Фримана домой, отмечая новый виток в их отношениях. Но этот город… Он забирал у него Мартина. Тот появлялся поздно, порой в восемь — десять вечера, усталый и измученный. Выйти было нельзя. И Бен начал грустить.  — Ты обещал мне стриптиз… Бен оторвался от созерцания Торонто за окном. Обхватил себя руками. Холодно… И этот факт не меняет даже то, что они здесь — вдвоем. Блин, ну почему здесь так холодно? Он здесь всего пятый день, а у них в Англии холод… мягче как-то, что ли… А каково Мартину — он-то здесь второй месяц? Бен посмотрел на Мартина с нежностью. Тот только что вернулся со съемок «Фарго», принял душ и повалился на кровать.  — Устал?  — Невыносимо! — пожаловался тот, не шевелясь. — Одну сцену, ну там, где ссора — переснимали раз двадцать. Еще надо было заехать купить тебе твои стейки. Ты себе не представляешь, что творится, когда я их заказываю! «Как! Мистер Фриман! Вы же не едите мяса!» — он со стоном перекатился на бок. — «Мистер Фриман, вы же пьете кофе без сахара!.. Уф…» Бен присел к нему на кровать.  — Надо было мне сделать заказ на дом.  — Ага, чтобы весь Торонто, а через час и весь мир узнал, что в квартире у Мартина Фримана, отца двух детей, сидит и покорно ждет его сочный, сладкий, самый сексуальный и потрясающий (эти слова Мартин произносил нарочито медленно, глядя тому в глаза) БЕНЕДИКТ КАМБЕРБЕТЧ! — Он без сил уронил высоко поднятые руки на кровать.  — Вау, — низким голосом сказал Бен, — стоит попробовать! Ты подумай! Мартин кинул в него подушкой:  — Стриптиз! Я настаиваю! Я жил этим весь сегодняшний гребаный день!  — Я пошел, — схватив в охапку все необходимое, Камбербетч удалился. Вскоре в соседней комнате заиграла известная, нежная и чувственная — Enrike Iglesias- «Ring my bell». У парней была своя тайна. Никому, ни одной живой душе не было известно — КАК Бен исполняет стриптиз, и как Мартин исполняет… мм… оральные ласки.  — О Боже! — Мартин в ожидании сел на кровати. Усталости не было ни в одной клеточке его тела. Бен картинно застыл в проеме. На голове — черная шляпа. На нем был серо — черный, чуть с блеском, костюм, сидевший так идеально, как будто он в нем был рожден! Чуть выступающие кости бедер. Обтянутая — но не слишком — задница… Белая — конечно, расстегнутая на груди рубашка, почти развратно открывала шею. Она светилась на нем… Он медленно повернулся… Пальцы правой руки отщелкивали ритм… Словом, если бы в этом костюме Бен появился на «Оскаре», все награды были бы отданы ему…  — Ты… Кгм… Ты… Тебе надо поклоняться… — закрутил головой Мартин.  — Чш… Наслаждайся… …Первые движения были почти незаметны… Их волны зарождались где-то в бедрах Бена. Он даже не смотрел на «заказчика», отлично зная, какое впечатление производит. Потом в ход пошли руки… Словно невзначай он провел своими длинными пальцами по плечу, вниз по груди… Он ласкал себя так естественно, тонко и непринужденно, как будто в комнате никого кроме него не было… Закусил губу…  — Ащ… — Мартин издал звук — нечто между шипением и стоном… Резко подняв голову, Бен посмотрел Марту прямо в глаза… Руки и плечи его начали двигаться более интенсивно… Глаза стриптизера из серо — голубых стали угольно — черными из-за расширившихся зрачков… Он двигался, как пантера… Черная, опасная пантера с раскосыми глазами… Расстегивание пуговиц пиджака и рубашки увлажнило член Мартина… Движения становились все более резкими, развратными, агрессивными… Бедра начали свой резкий танец… Глаза прожигали… Мартин зарычал:  — Хватит!  — Что?  — Хватит! Иди сюда! Иначе я порву в клочки костюм за две тысячи евро! Мартин, едва сдерживая себя, сорвал с кудрявой головы шляпу, которая чудом на ней держалась, и впился губами в эти чувственные губы… Задыхаясь, отстранился…  — Ты моя шлюха!  — Да, я твоя… — Бен чуть не подавился словом, — а… а чего это? Мартин сейчас был не похож сам на себя. Он очень отличался от того благовоспитанного отца семейства, любезного актера, с удовольствием фотографирующегося с фанами. Черты его лица заострились, приобрели хищное выражение, глаза горели… Он грубо прижал за запястья Бена:  — Потому что ты мой! Весь! Потому что тебя все хотят, а ты — только мой! Потому что ты ведешь себя… Я не понимаю, КАК и ЧТО ты делаешь, но у меня крышу сносит! Ты со всеми заигрываешь… -Да я… — попытался возмутиться Бен.  — ЧШ… -положил ему на губы палец Мартин, — Я знаю, ты неспециально. Все мы, актеры, в чем-то… Но посмотри… — он нежно, едва касаясь обвел своим маленьким пальцем губы Камбербетча по контуру, — ну разве простительно иметь такие губы! Ты же умоляешь о любви!.. И — я — сейчас — тебя — трахну… …Сначала была нежность… И это было тем более удивительно, что Мартин был наготове уже очень давно. В паху все кричало. Но он хотел оставить себе — прочувствовать каждой клеткой — ЕГО…  — Сзади?  — Никаких сзади! — он медленно, до чертиков медленно входил и выходил, закрыв глаза… Бен уже начал постанывать нетерпеливо… Но Мартин смаковал… Он был не здесь — в раю… Но, постепенно наращивая движения, он с наслаждением слушал стоны Бена. Они заводили его даже больше, чем сам секс… …Они оба взорвались и умерли для мира, чтобы снова возродиться и превратиться в двух обессиленных тяжело дышащих людей — рука об руку, на кровати, один на другом…  — Это было… потрясающе… Ты ТАК орешь… — едва смог выговорить Мартин.  — Перестань играть в Ватсона, — слабо улыбнулся Бен, — Я в душ. Мартин осторожно вышел из него. Перевернулся на кровати… В голове не было ни одной мысли — только оседали, кружась, пузырьки счастья… И все это — благодаря Бену… Жизнь Мартина делилась на две четкие части — долг и удовольствие. Долг — это была семья, работа, необходимость выполнения огромного количества неприятных, скучных, трудных обязанностей… Удовольствие — это тоже была семья, шоппинг, музыка, опять работа (то, что давалось легко и с радостью), необходимость лгать… Бен в его системе ценностей никогда не принадлежал к Долгу… Но с Беном связано и многое другое… Риск… Неискренность с Амандой… И с каждым днем все тяжелее сдерживаться… И что дальше?????? Мартин понимал: он не молодеет. Ему хотелось спокойной, счастливой, заслуженной зрелости, в кругу семьи, детей… Уважение… покой… А Бен… Он был вне реальности. Он был — как подарок судьбы… Он дарил ему радость и желание жить… И долг и наслаждение постоянно спорили в нем… Бен вышел из душа в его халате, — смешном, коротком… запахнулся, сел, посмотрел в глаза.  — И что дальше? — видно было, что этот вопрос мучает его давно, что, возможно именно это — то, из-за чего он прилетел сюда, в холод, за тысячи километров… — Что будет дальше с нами? Скрываться опять? Встречаться раз в месяц?  — Не знаю…  — Мартин, я устал… Так нельзя… Следующие съемки «Шерлока» бог знает когда… Я погибаю от тоски… Я все время один…  — Я не знаю…  — И твоя Аманда… Я не могу ее видеть…  — Она — моя семья!  — А я? Я? Кто я для тебя? — Бен нервно ходил по комнате. — Секс — игрушка? Любовник? Тайная отдушина. Да, правда! — зло воодушевляясь, он ходил по комнате. Сейчас он напоминал тигра в клетке. — Ты то не обращаешь на меня внимания, то пишешь, что без меня не можешь… То спишь с женой, то со мной… Пишешь, что она и дети — три самых любимых человека на земле… А я? КТО Я?!!! Наступила тишина.  — Насчет детей я не врал, — хрипло сказал Фриман. — Ты не представляешь, что такое семейная жизнь!  — Но я очень хочу это узнать! И поверь — есть миллионы девушек, с которыми это могло бы получиться! Я всех их бросил, все бросил — ради тебя! — черты лица Бена исказились. Он сейчас напоминал Хана. Мартин скривился:  — Мы же уже обсуждали это. Я буду не против, если…  — Если что?.. — Бен приблизил свое лицо вплотную. — Если я буду при всех целовать ее? Если я буду трахать ее…  — Перестань! — Мартин сжался, — Я не могу это слышать!  — А Я ЭТО ВИЖУ! Каждый раз, как вы появляетесь с Амандой. Опять наступила тишина.  — Но разве… разве нельзя сочетать? — робко начал Мартин. — Тебе нужны дети, я — только за, но… Бен решительно поднялся, опять подошел к окну, за которым начал падать снег…  — Странно, — он усмехнулся, — раньше мне хватало одной встречи с тобой, чтобы жить этим по полгода… А сейчас…  — А сейчас тебе хочется большего. Я понимаю. Повисла пауза.  — Я все продумал, — с энтузиазмом сказал Бен, — если с «Ричардами» у нас все получится, то даже при провале «Шерлока» мы сможем устроить… ну, открыть все…  — Почему ты думаешь, что будет провал? — спросил раздраженно Мартин, переводя разговор. Это была их больная тема.  — Потому что играть в этом фарсе ХОРОШО я больше не в состоянии. — шепотом сказал любовник. Бен оперся о кровать. Одна прядь упала ему на лицо, полностью закрывая его.  — Бен… — с нежностью произнес Мартин. Но сказать ему было нечего. Они оба посмотрели друг на друга. Бледность. В глазах отчаяние. Бен с трудом вздохнул:  — Что ж… Значит… Это все?  — Не знаю, — ответил после долгой паузы Фриман. — Я правда не знаю. Я бы не хотел тебя терять. …В аэропорту шел дождь… Бен поднял глаза к небу. Ну что ж, погода соответствовала настроению. Он одел темные очки и решительно шагнул внутрь здания. «Каникулы, похоже закончились. Навсегда…» Он смотрел в иллюминатор и не видел ничего. Не было ни мыслей, ни желаний. Только странное ощущение, что что-то яркое, блестящее, как елочная игрушка — выскользнуло из рук и, переливаясь, упало, разбилось где-то внизу… Забылся тяжелым сном, в котором что-то искал и не мог найти… Уже просыпаясь и все вспомнив, он вдруг судорожно захотел опять забыться, потому что реальность была страшнее… Уже приехав в Лондон, он забыл надеть очки. Равнодушно подставил мокрое от слез опухшее лицо и мокрый нос вспышкам фотокамер. Один черт… Сел в машину. Телефон мелодично пискнул. Наверное, это агенты. Снова — рутина, звонки, выступления, планы… СМС. МАРТИН. Одно слово. «ПРОСТИ» Я ПОМЕСТИЛА ПЕРЕВОДЫ (ПУСТЬ И НЕ ОЧЕНЬ КАЧЕСТВЕННЫЕ), ТОГО, ЧТО ВДОХНОВИЛО МЕНЯ: Подари мне удовольствие Enrike Iglesias- «Ring my bell» Иногда ты любишь это, А иногда и нет Иногда она тебе нужна А потом нет и ты отпускаешь Иногда мы торопимся, иногда мы падаем Это не имеет значение, ведь Мы можем делать это не спеша Потому-что прикосновения… Мы не можем этому противостоять… И то, как ты двигаешься, Заставляет меня жить Так давай — Подари мне удовольствие… Подари мне удовольствие… Ты пытаешься скрыть это, Я знаю, это так. Когда всё, что ты на самом деле хочешь, Чтобы я пришел и овладел тобой. Ты двигаешься ближе — Я чувствую твоё дыхание Мир словно исчезает, Когда ты рядом… Потому-что прикосновения — Мы не можем этому противостоять И то, как ты двигаешься, Заставляет меня жить Так давай, Подари мне удовольствие! Скажи чего ты хочешь, скажи, что тебе нужно! Я умею читать по твоему лицу, это заводит… Я говорю — «Хочешь этого?», «Тебе это нужно?» Я выполню всё что ты хочешь Я никогда не сделаю тебе плохо Потому-что наша любовь Мы не в силах ей противостоять Я завожусь Ты заставляешь меня жить Так давай… Enrike_Iglesias_-_Tired_Of_Being_Sorry</i> Я не знаю, почему Не понимаю, Ты хочешь следовать за мной сегодня вечером? Зачем ты преследуешь меня сегодня вечером, Когда я перессорился С целым миром, Давайте мне вниз так Обманувшим мои ожидания. За тысячу причин, которые я знаю… Есть тысяча причин Чтобы Навеки разделить свои тревоги С демонами, которыми я одержим, Под серебряной луной. Возможно, ты прав, Но, детка, мне было одиноко. Я больше не хочу бороться, Я устал чувствовать себя виноватым. Есть тысяча причин Чтобы Навеки разделить свои тревоги С демонами, которыми я одержим, Под серебряной луной.