Spidery pattern

Alicia Keys feat. Kendrick Lamar – It's On Again

Луи кувыркается в воздухе и очень некстати ощущает вибрацию в кармане костюма. Он смотрит на экран, и имя входящего вызова его совсем не радует — Луи тихо тянет: «Ну почему именно ты?» Он берет трубку, слегка пригибаясь от ветра. — Да-да, Зи? Зи — это давным давно, кажется, придумал Гарри, но так называть Зейна куда удобнее. — Расскажи мне, где ты? — по голосу Луи не может определить эмоций друга, злится ли тот, или ни о чем не догадывается. — Где? — Луи начинает игру под дурачка. — Чувак, если ты помнишь, мы поступали в университет, а время до обеда, и если ты взял в привычку прогуливать пары, то я сейчас сижу и слушаю своего нудного препода, который в конце года, я уверен... — Луи, — прерывает его Зейн. — Тебя нет в университете. Я даже не уверен, появлялся ли ты здесь в этом году, потому что я расспросил твою группу, и тебя знает только один парень. — Серьезно? — Луи пытается сделать голос намного непринужденнее. Он разбегается и перепрыгивает на полицейскую машину. — О, ну, такое тоже бывает. Может, у них массовая амнезия? Ты не проверял по файлам ЩИТа? — Томлинсон, — а сейчас Паук может сказать — Зейн злится. — Ты обманул меня. Где ты? — Никогда не говори этого слова, — бесится Луи. — Ненавижу слово обманул. Оно тупое. Кто его вообще придумал? Идиот. Тем более, оно сюда не подходит. Оно никуда не подходит. Серьезно, тупое слово. — Луи. — Я... — парень уворачивается от пущенного в него ножа. — Подожди секундочку, Зи. Луи все еще держит телефон в руке, когда спрыгивает вниз, делая подобие сальто. Опираясь на правую ногу, левую он подкидывает и делает круг, врезая метнувшему пяткой в висок. Второй рукой он выпускает нити из шутеров и подтягивает к себе второй клинок, выпавший из чужих рук. Он подбирает откуда-то взявшегося ребенка, подтягивается на здании и ставит того на безопасную дистанцию. Паук выпрямляется и снова подтягивается с помощью нитей, приземляясь на грузовик. — Как же я всех ненавижу, — шепчет Луи и возвращает трубку к уху. — Так на чем мы остановились? — Томмо, — Зейн затихает. — Это что, детский плач? — Что? — Паук оглядывается и видит того самого ребенка. Луи разбегается, цепляется паутиной за здание и высоко прыгает. — Нет! — Луи? — Никакого плача. — Луи! — Нет! — Луи, ты обещал, что больше никаких паучьих штучек! — О чем ты, Зейн? Я же сказал, что сейчас в университете, просто отошел ненадолго выпить кофе, ну, знаешь... — Так ты в кафе. — Нет. Да. То есть, неточно. Я не уверен, можно ли это назвать кафе... о, кажется, у меня садится зарядка, я перезвоню, как у меня закончатся пары, окей? Луи скидывает прежде, чем Зейн успевает что-то сказать. Паук уже летит вперёд, цепляясь паутиной за здания. Он видит тех самых грабителей, которые забрали около пары миллионов из соседнего банка, и думает, неужели они серьезно взяли столько денег и побежали на своих двоих, вооружившись смазанными какой-то хренью ножами? Луи перепрыгивает сверху их всех, обгоняя и оказываясь впереди, и нажимает любимую кнопку на своем браслете — именно ту, которая выпускает сетку. Нити цепляются за дома, и все шесть воров останавливаются, глядя на супергероя. Луи не дает им опомниться — он выпускает паутину и притягивает первого грабителя в сеть. Второго ждет тоже же самое. У третьего есть передышка — которой он не пользуется, — когда у Луи снова вибрирует телефон. Он проклинает людей, устроивших ему дозвон, спешно смотрит на экран, а затем выпускает нить в четвертого грабителя. Блеск. — Да, милый, — Луи пригибается, и очередной нож вспарывает паутину, ничем не вредя ей, но только больше запутывая. Паук цепляет пятого, пока шестой пытается удрать. — Лу, — голос Гарри звучит очень приглушенно. — Как ты? — Я? Отлично, можешь подождать пару секунд? Я очень быстро. Трубочку не вешай, — Луи оставляет телефон подвешенным у стены, а сам прыгает на соседнее здание. Он ловит последнего преступника в сеть, и, бормоча: «Это не твое», подвешивает мешки с деньгами над улицей. Дальше позаботится полиция. Луи отцепляет свой телефон и уже спокойным шагом сворачивает в подворотню. Сейчас надо дойти до их с Зейном квартиры, а потом уже думать, как бы отмазаться. — Гарри? — Да, я здесь. Лу, мне звонил Зейн. О, блять. — Серьезно? Что он тебе сказал? Гарри на том конце провода вздыхает. — Ты уже закончил со своими делами? — Ага, — Луи выглядывает из-за угла. — Только что. Слушай, а ничего, что мы на разных континентах, ты звонишь не через «Скайп», и роуминг...? Обманывать своего парня смысла нет. — Луи, — Гарри снова вздыхает. — Я в городе. — О, круто, — Луи залезает в окно (старые привычки) и стягивает маску, когда до него доходит; он замирает на подоконнике. — О. Стоп. Подожди, ты...? Гарри смеется. — Да. — О Боже, — бормочет Луи, надеясь, что его парень этого не услышит. Он все же залезает в комнату и стягивает ботинки. — Серьезно? Стой, а Зейн знает? И сколько у меня есть времени? Луи готов поклясться, что Гарри качает головой. Он пихает костюм в шкаф, откуда ему на голову валится белая футболка. Луи раздраженно скидывает с себя вещь на пол. — Предполагаю, что мало, пока ты бегаешь по городу в старом костюме, забирая уже чужую работу. — Что? Правда? — Луи скептически сводит брови домиком. — Думаешь, карапуз, которому всего год, выйдет на улицу и станет мочить мафию Сиднея? — Звучит неплохо. Луи смеется. Его мозг еще не может принять, что Гарри, может быть, в паре кварталов от него — но он старается. — Ну, так, до скорой встречи? — Да, наверное. — Я люблю тебя, — бросает Луи, после чего слышит смешок и гудки. Он несется на кухню и достает продукты из холодильника. Плюс четыре года. Он наконец-то нашел университет (после двух лет лени или неудачных поисков, хотя он учился все это время на первых курсах левых подобий ВУЗов), именно какой хотел, а Зейн, уже устраиваясь на работу, только качал головой. Луи слышит тихий кашель за спиной, вздрагивает, почти роняя тарелку с сыром на пол. В очередной раз бормочет любимое: «Не был бы Пауком — никогда бы не поймал» и оборачивается. — О. — О? — Ну, в смысле... привет? — Привет? — Гарри беззлобно усмехается, опираясь плечом о дверной косяк. — Боже, Луи, я пролетел 16 тысяч километров чтобы в итоге услышать «Привет?» Ну, ладно. Привет. Луи с улыбкой закатывает глаза. Он отставляет сыр, чувствует трепет и подходит ближе к гостю. — У меня не было времени на пламенную речь. — На составление или на воспроизведение? — И то, и другое? — Ты у меня спрашиваешь? — Риторический вопрос. Риторика, сама по себе, хорошая штука. Гарри молчит, и только хватает футболку Луи, — не грубо, но сильно — притягивая к себе. Они целуются — долго, пока Паук первый не сжимает чужие кудри слишком сильно, оттягивая назад. Луи слышит звук щеколды на входной двери, и снова целует Гарри; тот и не против. Краем сознания он чувствует слабость и одновременно силу во всем теле — паучьи штучки исцеления — и в сочетании с поцелуем все ощущается особенно остро. — О боже мой! — Зейн закатывает глаза и проходит мимо на кухню. — Вы можете делать это в другом месте, да? Вы можете, но вы специально делаете это здесь, два идиота. — Ага, — Луи ехидно улыбается. — Ты угадал мой план. Зейн еще что-то бормочет и стаскивает сыр с тарелки. Паук сильнее обнимает Гарри и, замечая чемодан в коридоре, шепчет ему на ухо, ощущая, как кудряшки щекочут его лицо: — Добро пожаловать домой, австралиец.