Вторая Жизнь - Новая Цель

Комментарий редактора

      Любой джедай, стоящий своего светового меча, за время жизни неизбежно обзаводится большим количеством знакомых, друзей, приятелей и просто людей, которым он когда-то помог. Именно эти дружеские связи помогают джедаям действовать быстрее и эффективнее, чем неповоротливая махина юстиции — джедаи работают эффективно не благодаря законам и бюрократии, а благодаря личному подходу. Кайафас в этом плане исключением не был — более того, я всегда поражался, с какой лёгкостью он находит знакомых и обзаводится друзьями в ходе своих заданий.       Сложные идеи учат большему чем простые ответы.       Я всегда находил интересным, как джедаи выстраивают свою систему подготовки в сравнении с тем же комиссариатом. Новоиспечённых политических офицеров обычно бросали в самое пекло, и лишь немногим везло попасть в полк, где уже был старший комиссар, способный разъяснить выпускнику что почём. Ну или, как в моём случае, когда благодаря неплохим оценкам и паре удачных выигрышей в карты мне была дана рекомендация, с которой я мог сразу быть причислен к какому-нибудь не слишком проблемному полку.       Джедаи, как оказалось, действовали более системно. После того, как падаван становился рыцарем, ему практически никогда не поручали серьёзные задания сразу — вместо этого Орден либо приставлял новоиспечённого рыцаря в пару опытному джедаю, либо отправлял на какие-нибудь не слишком ответственные поручения. При этом, как правило, я не улетал от Корусканта дальше, чем до границ Ядра, и между заданиями отдыхал в Храме, попутно продолжая осваивать седьмую форму.       Я целиком и полностью разделял мудрость этого подхода — он напомнил мне первые годы службы комиссаром в двенадцатом вальхалльском артиллерийском полку и при штабе. Разве что надо мной не стоял полковник, страстно желающий отправить меня куда-нибудь в пекло (1). Более того, мне даже не на всех заданиях доводилось снимать с пояса световой меч для чего-то большего нежели для практики.       Особенно меня радовало то, что мои тогдашние враги даже близко не приближались к тем ужасам, которые на меня выблёвывала моя родная галактика. Мелкие преступники, бандиты, наёмники — все они были скорее источником лёгкого раздражения, нежели угрозой. Стыдно признаться, но когда я в очередной раз спустился по трапу небольшого грузовика класса "Сенат"(2) и распрощался с очередным бюрократом, которого сопровождал, я подумал, что с куда большей радостью отправился бы в здешний подулей в поисках особо опасного преступника, нежели согласился охранять этого унылого типа ещё раз.       Ожидаемо, галактика прислушалась к моей невысказанной просьбе, но как обычно, выполнила её несколько не в том виде, в каком мне бы хотелось. Но тогда я, пребывая в блаженном неведении, направился в орденскую столовую, страстно желая перебить уже порядком опостылевший привкус корабельных рационов, никак не желающий пропадать с языка (3). Замечу, что меня всегда забавляла разница к подходу у производителей пищевых рационов в моей прошлой и нынешней жизни. Если в Империуме рационы были безвкусной жвачкой не столько утоляющей голод, сколько дающей организму необходимые вещества, то в Республике рационы были довольно вкусными и даже сытными, но от синтетического привкуса и вызываемой их частым поеданием изжоги было до фрага трудно избавиться.       Даже сейчас, многие годы спустя, я не могу решить, какая из этих двух крайностей мне нравится больше. Полагаю, ни одна из них.       В столовой было довольно людно: сотни разумных в джедайских робах всевозможных вариаций увлечённо ели и общались на всевозможные темы, от последних событий в сенате до предстоящих матчей любимых скрамбольных команд. И видя всё многообразие лиц джедаев, присутствовавших в той столовой, я в который раз удивился, как быстро привык к тому, за что меня поставили бы к расстрельной стенке в родном Империуме несмотря на все заслуги и награды.       Заметив несколько знакомых лиц, я задумался, не стоит ли подойти поздороваться, но мой желудок столь настойчиво требовал, чтобы его наполнили нормальной едой, что я решил отложить это на потом. Взяв металлический поднос, я без зазрения совести набрал в тарелку побольше мяса и обжаренных овощей — обычно юнлингам и падаванам еду давали согласно определённому рациону, чтобы стимулировать здоровый рост организма и его полноценное физическое развитие, а потому в годы обучения я далеко не всегда мог порадовать себя вкусной, но не очень полезной едой.       Обменявшись со стоявшими в очереди рыцарями парой слов, я отправился за ближайший свободный столик, где с наслаждением принялся за еду. Приятное ощущение на языке и в желудке помогало вытеснить из разума ощущение бесполезно потраченного времени — при всей своей любви увиливать от долга я не мог не ощущать уходящее сквозь пальцы время. Я бы с радостью занимался сопровождением этих жирных котов всю свою жизнь, лишь изредка пересекаясь в бою с возможными похитителями или убийцами, но у меня оставалось повешенное на меня самим Императором задание… и если обычно я успешно задвигал эти мысли куда подальше, то в моменты покоя это гнетущее чувство нередко возвращалось ко мне.       — Хэй, Кай, наконец-то я тебя здесь вижу! — знакомый голос, сокращенное имя, бесцеремонное похлопывание по плечу — ошибки быть не могло, и, обернувшись, я увидел довольное лицо Трерана Дирвмила, одного из моих друзей по клану.       В отличие от своей прошлой жизни, за время службы в Ордене Джедаев я умудрился обзавестись большим количеством друзей, приятелей и просто знакомых… но мало кто из них был настолько нахален как Треран. Своим отсутствием такта и витавшей вокруг него атмосферой ребяческого энтузиазма он напоминал мне одного старого товарища из прошлой жизни (4).       Впрочем, внешне он тоже походил на моего давнего приятеля — такое же вечно улыбающееся лицо, короткие волосы и худощавое телосложение, на котором ещё не сказались многие годы комфортной службы за линией фронта. Треран разве что был покрепче моего давнего приятеля и не стриг волосы настолько коротко.       — Как твоё рыцарство проходит? — спросил он, ставя поднос на стол и подсаживаясь рядом. — Уже успел спасти Республику от неминуемого краха? — усмехнувшись, добавил Треран, повернувшись ко мне.       Я на мгновение было задумался, как он мог похлопать меня по плечу, учитывая, что еды в его тарелках было не сильно меньше чем в моих, и для одной руки его поднос был явно тяжеловат, однако быстро вспомнил что мой приятель тоже был псайкером.       — Всего понемногу, — пожал плечами я. — Спасаю Республику по одному снятому фелинксу с дерева за раз.       Хохотнув от моей простецкой шутки, Треран покачал головой и, взяв с подноса ложку, подцепил ей из своей тарелки какой-то небольшой желтоватый овощ.       — Узнаю скромнягу Каина, — отозвался он, прожевав еду. — Чую я, если ты выйдешь один против десятка адептов Тёмной Стороны или даже возродившихся ситхов, потом ты скромно улыбнёшься и скажешь, что просто выполнял свой долг, — весело добавил он.       Я тогда лишь отшутился какой-то банальностью, лишь подумав, что если мне и предстоит что-то такое — то живым я из такой передряги выйду лишь благодаря жульничеству, удаче и использованию не одобряемых в Ордене грязных трюков. А про такое, естественно, мне точно захочется умолчать в своём отчёте. Если бы я только знал, насколько точно в цель попали и я, и мой приятель…       Некоторое время мы ели молча. Я наслаждался вкусом настоящей еды, тогда как Треран время от времени поглядывал на меня и, как я почувствовал, собирался с духом.       — Ну же, друг мой, — улыбнулся я ему, решив, что пауза затянулась и стала какой-то неловкой. — Что тебя мучает? Смелей спрашивай — я не трандошанин и не барабел, кусаться не буду.       Треран лишь фыркнул в ответ.       — Ничего от тебя не утаишь, Кайафас, — ответил он побарабанив пальцами по столу. — Мне скоро предстоит проходить мои рыцарские испытания.       — Поздравляю, Треран, — тепло улыбнулся я. Мне и вправду было приятно узнать, что мой приятель наконец был сочтен его наставником достойным.       — Пустое. Мне ещё предстоит их пройти, — покачал тот головой в ответ.       — Всё равно, надеюсь что скоро ты пополнишь ряды рыцарей-джедаев. А то снимать фелинксов с деревьев иногда становится утомительно… — пошутил я, чтобы немного разрядить обстановку.       — О да, всю славу ты заберёшь себе, пока такие как мы будем снимать с деревьев всякую живность и водить корускантских старушек через дорогу, — хохотнул Треран в ответ.       По мне, так он мог забирать всю эту славу сам, особенно если бы это значило, что мне не придётся подставлять свою шкуру под бластерный огонь и пули в попытках выполнить задание Его Божественного Величества. Впрочем, галактика никогда не отличалась ко мне милосердием.       — И что с твоими испытаниями? — спросил я, возвращаясь к изначальной теме.       — Я беспокоюсь за испытание навыка, — честно ответил Треран, немного помрачнев. — Мой учитель всегда критикует мою технику фехтования и нещадно тренирует меня, но я всё равно не ощущаю в себе должного для рыцаря-джедая мастерства, — пояснил он, ковыряя ложкой овощное рагу.       Если бы еще я его у себя ощущал. Тогда мне было далеко до того уровня мастерства, которое я приобрёл позже, и мои первые столкновения со всевозможными сюрпризами, которые преподносила эта галактика, не внушали уверенности в своих силах. То, что здесь я могу встретить древние тайны и ужасы, не то чтобы уступающие тем, что я встречал у себя на родине, оказалось для меня пренеприятным сюрпризом. Если бы я тогда только знал, что действительно таит в себе эта галактика…       — А какую форму ты предпочитаешь? — поинтересовался я, уже начав подозревать, что конкретно хочет мой приятель.       — Атару, — отозвался он. — Мой учитель не одобряет мой выбор, но Соресу слишком уж… полагается на защиту, для Джем Со я недостаточно силён, а Макаши слишком уж антична, — пояснил Треран свой выбор.       — Но может твой учитель в чём-то прав? — осторожно спросил я.       Лично мне Атару не слишком нравилась — нет, какие-то её элементы я использовал и сам, благо она изрядно улучшала мобильность применяющего эту форму джедая, давая мне куда больше возможностей для отступления из неблагоприятной ситуации, чем я имел раньше (5), но… я считал, что фокусироваться на этой форме стоит кому угодно, но не людям. Слишком уж сильно она выматывала джедая, практикующего её, не говоря о потенциальных проблемах в случае боя в замкнутых пространствах. Например, такая форма фехтования смотрелась бы очень органично в исполнении эльдар.       Однако, мой приятель похоже не был готов признать это.       — Возможно, но пойми, Кайафас, — он замялся, пытаясь подобрать правильные слова. — Ты же и сам знаешь, что форма фехтования это не только набор движений, но и путь, которому джедай следует.       Я из вежливости кивнул, не желая вдаваться в ненужную полемику. Всё же тогда я относился к фехтованию более утилитарно и лишь много позже пришёл к пониманию, что непредсказуемая и обманчивая Джуйо прекрасно олицетворяет мою двуличную натуру.       — И чего же тебе тогда хочется? — спросил я интереса ради.       — Действия, — отозвался он. — Джедаи работают в спарке с Сенатом и Корпусом юстиции, однако мне кажется, что мы можем делать больше для привнесения мира и процветания в галактику. Я не хочу просиживать штаны на Корусканте в пустой медитации — я хочу находить тех, кто вредит Республике и её гражданам.       — Делать галактику лучше по одной отрубленной голове за раз, — немного цинично пошутил я, вызвав раздраженный взгляд со стороны Трерана.       По мне, так его желание было чем-то посередине между идиотизмом и подсознательной тягой к суициду извращённым способом, но сказать об этом напрямую я, разумеется, не мог. Вместо этого я лишь улыбнулся, показывая что шучу, а не издеваюсь над его идеалами, как это было на самом деле (6).       — Ну тогда давай сначала доедим, а потом пойдём в тренировочные залы. Пока я не увидел лично, как ты фехтуешь, вряд ли я смогу сказать по этому поводу что-то дельное, — добавил я, похлопав приятеля по плечу.       Тренировочный комплекс встретил меня привычным оживлением — группы юнлингов занимались с преподавателями в просторных залах, причём я даже заметил краем глаза самого магистра Йоду, присутствовавшего на занятиях, тогда как в отдельных, более компактных помещениях, отрабатывали ката падаваны и сходились в тренировочных боях рыцари.       Войдя в привычный мне зал, где я обычно оттачивал Джуйо под чётким присмотром мастера Нейдгарда, мне на мгновение показалось, что я снова вернулся в Схолу Прогениум на Перлии, где я помогал обучать кадетов фехтованию и старался передать будущим поколениям комиссаров все те маленькие хитрости и житейские мудрости, которые я накопил за свою долгую жизнь.       Покачав головой и прогоняя неуместную ностальгию, я скинул плащ на вешалку у входа и прошёл на противоположную сторону зала. Треран же последовал моему примеру, но немного замешкался, чтобы взять с полки тренировочный меч.       — У твоего клинка нет тренировочного режима? — удивился я.       — Когда я его собирал, то счёл, что это будет лишним переусложнением конструкции, — отозвался он, глядя на рукоять моего уже немного потрёпанного от частых применений светового меча.       — Попробуй всё же добавить эту функцию, — покачал головой я. — Тренироваться нужно со своим клинком в первую очередь.       Вряд ли это было такой уж сложностью, особенно если учесть, что рукоять его клинка мало чем отличалась от стандартных моделей, указанных в методичке для юнлингов и падаванов. В крайнем случае, он мог попросить помощи своего учителя.       — Мой учитель говорит, что уметь сражаться нужно любым клинком, а не только лишь своим, иначе любая проблема с мечом оставит меня наполовину безоружным, — процитировал он мне фразу, уже успевшую набить оскомину за время моего обучения.       Я сбился со счёту, сколько раз я слышал нечто подобное от самых разных людей. Мне же куда больше импонировала мудрость, что моё оружие — это моя жизнь, а потому терять его я был абсолютно не намерен. И возможно забегая вперёд, замечу, что верный клинок, созданный мною ещё в начале учёбы у Сайфо, прослужил вплоть до этих самых дней (7).       — Сейчас об этом думать поздновато, не так ли? — иронично спросил он, подняв клинок к голове и нажав на руну активации. С сочным хрустом белое лезвие меча ожило и указало точно в потолок — Треран принял типичную для Атару стойку.       Я лишь ухмыльнулся в ответ, включая свой клинок и описав круг золотистым лезвием, тоже поднял меч к голове, но мой клинок держался параллельно полу, смотря острием точно на моего друга.       — Джуйо? — осторожно спросил он.       — Против тебя, скорее всего, выставят иллюзию какого-нибудь из древних ситхов. Как ты думаешь, какой формой они будут пользоваться? — спросил я.       — Думаю, уже поздно просить тебя быть со мной полегче? — с явным напряжением в голосе пошутил Треран.       — Ты меня звал не за этим, — отозвался я и сразу же атаковал.       Прыжком сократив дистанцию, я сделал широкий замах, но вместо ожидаемого удара сверху вниз, я повернул клинок, переведя удар в колющий выпад, который Треран с трудом отразил, сделав шаг назад. Не давая ему опомниться, я обрушил на него удар сверху, затем, ступив назад, сделал ещё один колющий выпад и взмахнул клинком, заставив Трерана отшатнуться. Я на ходу перескакивал с Джуйо на столь нелюбимую мной Макаши, которую в меня также старательно вдалбливал Аренд.       Как оказалось, для по-настоящему непредсказуемых ударов, характерных для Джуйо, очень желательно владеть всеми остальными шестью формами хоть на каком-то минимальном уровне.       Пытаясь изменить ход сражения, Треран кувыркнулся назад через голову и сразу же, только почувствовав под ногами пол, прыгнул вверх обратно ко мне, усилив свой прыжок телекинезом, но я почти сразу же отскочил в сторону, уходя от пронесшегося над головой белого лезвия. Этот классический для Атару приём — мышеястребиный налёт — я знал даже слишком хорошо благодаря регулярным спаррингам с Квай-Гоном (8).       Не став даже поворачиваться, я отразил удар и уже сам прыгнул над Трераном, сделав из хулиганских побуждений сальто в воздухе и на лету отбив белое лезвие своим золотистым. Таким образом я оказался уже за спиной Трерана, который сразу же отскочил вперёд, уходя от моего выпада и развернулся, держа клинок перед собой. Я, впрочем, не собирался давать ему время прийти в себя и снова обрушил на него град ударов, пытаясь сосредоточиться на увлечении боем для того, чтобы прийти к нужному для Джуйо психическому состоянию. Иронично, но в отличие от спаррингов в реальном бою у меня с этим никогда не было проблем — когда на кону стояла моя жизнь, не было недостатка в страхе (9).       Развязка произошла быстро и даже немного неожиданно для меня. Треран постоянно пытался держать меня на расстоянии клинка, вероятно, чтобы вновь попытаться воспользоваться преимуществом Атару в мобильности, пока я продолжал на него наседать. И когда мой приятель в очередной раз попытался контратаковать, я лишь сделал шаг вперёд, за его размашистый удар и отбивая его заводя меч за спину. Увидь я что-то подобное в обычном фехтовании — я бы лишь скептически усмехнулся, но световые мечи давали куда больший простор для воображения. А затем, вместо того чтобы бить клинком, я схватил Трерана за горло, одновременно отбивая мечом ещё один удар.       — Я могу применить молнию, и ты не увернёшься. Бой за мной, — заметил я отпуская приятеля. — Не спорю. Ну и хватка у тебя, Кай, — отозвался Треран, кашлянув пару раз.       Мне оставалось лишь виновато улыбнуться. Мой приятель же, вытерев пот со лба, казалось был настолько же доволен жизнью как и всегда.       — Что скажешь, друг? Полагаю, с навыком у меня всё же есть проблемы, — искренне признался Треран.       — Если враг не даст тебе воспользоваться преимуществами Атару — проблемы у тебя точно будут, — отозвался я. — Ты слишком сильно теряешься, когда на тебя начинают наседать и не оставляют пространства для маневра.       — А враг мне этой возможности не даст, — огорченно покачал головой Треран. — Если на меня насядет противник, использующий Джуйо или Джем Со хотя бы на твоём уровне, мне точно несдобровать, — добавил он.       — Хотя бы? — усмехнулся я, ткнув приятеля кулаком в плечо, прекрасно понимая, что на самом деле до совершенства в фехтовании мне было ещё крайне далеко. — Но если серьёзно, подумай над Соресу. По меньшей мере эта техника позволит тебе выиграть время…       Но в этот момент меня прервал шум открывающейся двери.       — Vode An, Кайафас! — знакомый голос и набившее оскомину приветствие — в помещение вошёл ещё один человек, которого я очень хорошо знал. — А я как узнал о твоём прибытии в Храм, уже задумался где тебя искать и решил заглянуть сюда. Как видишь — Сила была со мной, — бесцеремонно добавил тот, входя внутрь.       Это был Цин Драллиг, падаван Аренда Нейдгарда, с которым мы нередко упражнялись как в фехтовании на клинках, так и в фехтовании словесном. Дело в том, что наши мнения довольно часто расходились в самых разных вопросах — начиная от фехтовальных техник, заканчивая интерпретацией правил Ордена. И приветствие мандалорской фразочкой было прямым следствием этого — Драллиг попросту высмеивал моё использование трофейного бескар’гама.       При этом, что я находил довольно забавным, наши отношения вовсе не были плохими, несмотря на то, что мы редко могли сойтись на чём-то одном. Мы спорили до хрипоты, но после очередного выматывающего спарринга смеялись над оплошностями друг друга и подмечали неточности в наших фехтовальных техниках. Драллиг мог приводить множество аргументов против моей агрессивной тактики, но при этом сам не отличался мягкостью по отношению к своим противникам. И как я узнал позже, даже смеясь над моими мандалорскими латами, он сам, став рыцарем, временами надевал кирасу под плащ.       — Тролль, рад тебя видеть! — отозвался я, специально используя прозвище, которое он немного недолюбливал, на что тот, фыркнув, закатил глаза. — Цин, это мой друг и одноклановец — Треран Дирмвилл. Треран — это Цин Драллиг, падаван мастера клинка и мой регулярный спарринг-партнёр, — представил я их друг другу.       — Приятно познакомиться, — ответил Драллиг, поклонившись. — Вижу, вы уже тренируетесь?       — Только закончили спарринг, — кивнул я. — И, возможно, твоё мнение будет нелишним.       Я вкратце обрисовал проблему моего приятеля, посчитав, что взгляд со стороны может оказаться полезен. Более того, в моей голове уже начал созревать небольшой план, как помочь Трерану и при этом не ударить и пальцем о палец. Цин Драллиг кивал, с интересом слушая мои объяснения, и даже попросил понаблюдать за ещё одним нашим спаррингом, в ходе которого я, ожидаемо, опять без особых проблем вытер Трераном пол.       Всё же его Атару была если и не ужасной, то близкой к таковой, и от Драллига это, разумеется, не укрылось. Квай Гон, кстати говоря, обладал куда более отточенной техникой. И я признавал это даже несмотря на неприязнь к четвёртой форме.       — Атару не твоё, — сходу заметил Цин, после того как Треран схватился за протянутую мной руку и поднялся на ноги. — Тебе не хватает скорости и агрессии. Ты должен был заставить Кайафаса держаться в обороне так часто, как только можно — если практикуя Атару ты дал возможность врагу перейти в атаку, то уже близок к поражению.       — Что тогда ты предлагаешь? — спросил Треран, сняв со стойки полотенце и вытерев им пот со лба.       — Для начала посмотри на то, как будем сражаться мы, — ответил Драллиг, притягивая со стойки два тренировочных клинка.       Я лишь фыркнул, в ответ покачав головой, глядя на то, как тот активировал клинки и картинно прокрутил их в своих руках, на мгновение превратив лезвия мечей в белые полосы. Фехтование двумя мечами в Ордене практиковалось довольно редко, и на тот момент я относился к нему как к своего рода блажи, считая, что если тебе не хватает одного светового меча — добавление второго в свободную руку ничего не изменит.       Я включил свой меч и, убедившись, что он так же стоит в тренировочном режиме, отошёл в противоположный край зала. Треран же, пользуясь тем, что здесь никого нет, запрыгнул на зрительские места с помощью телекинеза — обычно такое вольное использование Силы не поощрялось в Ордене, но я к таким запретам всегда относился довольно-таки вольно. Возможно, в прошлой жизни я пришел бы в ужас от одной мысли что мне придётся жить бок о бок с тысячами псайкеров, часть из которых применяет свои сверхъестественные силы просто удобства ради, но человек и вправду способен привыкнуть ко всему.       — Обычные правила? — уточнил я.       — Полагаю, да. Мне не хочется остаток дня отлёживаться у целителей, — фыркнул Драллиг.       То есть в выборе оружия и я, и он были одинаково ограничены: никаких толчков, рывков, удушений и, что самое главное, молний — лишь меч, руки и ноги. В каком-то смысле это урезало мои возможности, ведь я уже тогда оценил, какую пользу в сражении может принести использование молний, телекинеза или хотя бы бластерного пистолета, но это ограничение также должно было мешать и Драллигу. Всё же его излюбленная шестая форма сильно зависела от применения техник Силы в бою. Вероятно, именно чтобы компенсировать эту слабость, он решил использовать не просто Ниман, а Джар’кай.       Поклонившись друг другу, мы не сразу начали бой, некоторое время кружась друг вокруг друга. И я, и он прекрасно знали, на что способен оппонент, а потому медлили и выжидали подходящего момента. Первый удар Драллига я даже не стал блокировать — это была слишком уж очевидная ловушка любителей боя с двумя мечами — а просто шагнул в сторону и сделал колющий выпад в ответ.       Драллиг, разумеется, не накололся на лезвие золотого меча, а отбил его белым лезвием, тут же атакуя вторым мечом, но я лишь сместил лезвие и, словив его клинок, нанёс резкий удар снизу вверх по диагонали, заставив Драллига принять его на оба клинка сразу. Затем я сделал ещё колющий выпад, заставив его отшатнуться и отвести в сторону моё лезвие, но почти сразу же отдёрнул меч и рубанул сверху вниз, снова заставляя того перейти в оборону.       Тогда я не слишком часто сталкивался с любителями использовать оба клинка сразу и считал, что лучшим способом борьбы с ними была безостановочная атака с целью не дать врагу воспользоваться преимуществом двух клинков. Правда, как это обычно и бывает, оказалась куда сложнее.       Некоторое время я продолжал наседать на Драллига, пока тот наконец не улучил момент, и мы на некоторое время зависли в странной ничьей — он пытался атаковать меня, используя преимущество в числе мечей, тогда как я отвечал агрессивными контратаками, вкладывая в удары все свои силы и вынуждая его парировать обоими клинками.       В какой-то момент мы вновь разошлись и начали кружить друг напротив друга, но, к моему удивлению, Драллиг поднял клинок в знак сдачи вместо того чтобы продолжать бой.       — Думаю, твой друг увидел, что мы хотели показать, — заметил он. К своему некоторому стыду, я увлёкся боем слишком сильно и немного подзабыл про своего приятеля, внимательно следившего за боем. — Что скажешь, Треран? — добавил он, подняв голову на трибуну.       Треран же, явно не желая кричать с трибун, лишь ловко спрыгнул вниз.       — Это был красивый бой, — заметил он. — Но что именно ты хотел им показать, Цин?       — Всего лишь то, что тебе следует обратить внимание на шестую форму, — ответил Драллиг. — При всех талантах Кайафаса и его любви к защитной третьей форме, несмотря на постоянное применение агрессивных седьмой и пятой, не стоит забывать про возможности, что даёт тебе Ниман.       Я лишь покачал головой. Этот спор у нас шел уже некоторое время и не закончится даже с получением нами обоими статуса мастера-джедая.       — Мне всего лишь кажется глупым забывать про форму, которая позволяет надёжно защищаться от самого распространённого врага джедая — большого количества разумных, вооруженных бластерами, — отозвался я. — Шиен же прекрасно дополняет Соресу, позволяя быстро сокращать количество нападающих.       — Кайафас, твоя паранойя подчас граничит со смешным, — покачал головой Драллиг. — Я понимаю твоё желание быть готовым ко всему, но твой подход к фехтованию слишком… — он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово. — Слишком уж строго логичен. Подожди, — поднял он руку, видя, что я уже собираюсь дать язвительный комментарий. — Я всего лишь говорю о том, что ты рассматриваешь проблему с очень ограниченной перспективы.       — И чем же, по-твоему, ущербен мой подход? — поинтересовался я, даже не потрудившись убрать скепсис из голоса.       — Ты забываешь про всемогущую Силу, направляющую действия каждого джедая, — с улыбкой ответил Цин Драллиг. — Ты подходишь с позиции простого, неодарённого разумного. Есть враг, ты попал в засаду, нужна максимально эффективная техника для обороны. Но когда Сила выступает твоим союзником — у тебя становится куда больше карт на руках, — пояснил Драллиг подхваченной у меня фразочкой. — Ты можешь просто обойти засаду, ты можешь использовать телекинез, чтобы разбросать противников, сидящих в засаде, или забросать их мусором. Ты можешь использовать обман разума и заставить врагов сражаться друг с другом или просто отвести им взгляд. Ну или в твоём, Кайафас, случае — ты можешь применить молнию Силы.       Он не впервые приводил эти аргументы, но моё недавнее столкновение с Кэриланом заставило меня тогда всерьёз задуматься над его словами. А из этого последовал вопрос — действительно ли Трерану стоило сосредоточиться на третьей форме, или я предлагал приятелю подналечь на Соресу лишь из-за своей паранойи? Так-то третья форма действительно имела свои применения, и лично я забрасывать её не собирался, но лишь тогда я задумался о том, что может быть и другой путь, не менее правильный.       — Но почему, ты думаешь, Трерану подойдёт Ниман? — спросил я у Драллига.       — Он нейтрален, — пояснил тот. — Если Трерану хочется более активного участия в сражениях, то он может освоить Джар’кай, который вместе с элементами Атару по-настоящему смертоносен, — добавил Драллиг, бросив взгляд на моего приятеля.       — А если нет, то тогда остаётся вариант применения техник Силы в бою для компенсации проблем с фехтованием, — кивнул я. — Что скажешь, Треран?       — Джар’Кай звучит заманчиво, — заметил он. — И красиво. Мастер Нейдгард демонстрировал нам фехтование с двумя клинками — это было незабываемое зрелище, — с вернувшейся на лицо улыбкой добавил мой приятель.       — Значит, мы нашли решение, — улыбнулся я, похлопав Трерана по плечу. — Думаю…       Сигнал вызова с моего голокоммуникатора оборвал меня на полуслове и, пробежав взглядом по пришедшему сообщению, мне оставалось лишь тяжело вздохнуть. Уже тогда я прекрасно знал, что руководство Ордена мало чем отличалось от родной гвардии в том, что касалось частоты выдачи заданий. И вот, меня вновь желал видеть Совет.       — Думаю, что я могу оставить Трерана в твоих надёжных руках, а, Цин? — спросил я у Драллига. — Тем более, что твой Ниман куда лучше моего, — добавил я, виновато улыбнувшись. — А то меня, похоже, опять вызывают на очередное задание. Поможешь?       — Ну раз уж ты просишь, — усмехнулся Драллиг, на что я лишь покачал головой. Будучи падаваном мастера клинка, он и сам набрался от того менторских замашек, так что это его оказывание мне одолжения отдавало лёгкой фальшью.       Я, впрочем, не стал заострять внимание на этом проявлении не одобряемого в Ордене самодовольства. Вместо этого я лишь попрощался со своими приятелями и поскорее отправился в башню Совета, раздумывая о том, как мне удалось буквально лет за десять обзавестись таким количеством друзей и неплохих знакомых. Признаюсь честно — тогда я даже чувствовал некоторый подъём. Словно я наконец-то снял с плеч свою комиссарскую шинель, которую неосознанно продолжал носить все эти годы, и окончательно повесил её в шкаф. Впрочем, не то чтобы я об этом сильно жалел — слишком уж обременительной была она, с грузом не самых приятных воспоминаний, терзаний и утрат.       А вот задание, которым меня озадачил Совет, вызвало лёгкое недоумение. В кои-то веки внимательно читая инфопланшет, я попросту не знал, с какой стороны подступиться к этому поручению. (1) Полковник Мострю был одним из немногих людей в прежней жизни Каина, кто приблизительно понимал, что тот из себя представлял, из-за чего их отношения в лучшем случае были довольно прохладными, если не откровенно напряженными. Как описывал сам Кайафас: «он с подозрительной оперативностью реагировал на мои запросы об артиллерийской поддержке в непосредственной близости от меня». (2) На редкость тесный грузовик, не отличавшийся ничем кроме своей дешевизны и массовости, а потому используемый всеми кому не лень и Орденом в том числе. (3) Страсть — не та эмоция, которую следует испытывать джедаю, но, будучи живыми существами, все мы подвержены страстям и страхам. Страсти же Каина во многом были довольно просты и безобидны для человека с немалым количеством внутренних демонов. (4) Полагаю, речь о некоем капитане Торене Дивасе, проходившем службу в первом полку, к которому был приписан Кайафас. Насколько я узнал из комментариев самого Каина в наших беседах о его прошлой жизни — этот гвардеец был довольно жизнерадостным типом, при этом возможно страдающим от серьёзно затупленного инстинкта самосохранения. Возможно, именно этим в чём-то объясняется его дружба с политическим офицером, имевшим полномочия расстреливать гвардейцев даже высоких званий за проблемы с дисциплиной и компетентностью. (5) Если бы ты ещё хотя бы иногда этими возможностями пользовался, Кайафас. Сколько раз ты стоял в бою до последнего, вместо того чтобы отступить? Сколько раз ты находил новые способы одолеть противника, вместо того чтобы попытаться сбежать? Сколько раз ты рисковал собой при малейшем шансе на победу? (6) Учитывая, что Кайафас на деле довольно редко задерживался на Корусканте, я нахожу это его заявление весьма ироничным. (7) Оба замечания имеют под собой основание. В теории джедай должен равно хорошо владеть световым мечом и уметь действовать без него, если ситуация того требует. На практике совмещать два этих подхода удаётся редко, и куда чаще джедай фокусируется либо на фехтовании, либо на всевозможных техниках Силы. (8) Кайафас был одним из решающих факторов в моем решении освоить Джем Со наравне с Атару. Для освоения Макаши мне, вынужден признаться, не хватало терпения, сколько бы усилий для моего обучения этой форме не прилагал мой уважаемый учитель. (9) Я всегда находил интересной спираль, в которую Кайафас сам загонял себя во время боя. Чем опасней был враг, с которым сражался Каин, тем сильнее был страх, который он испытывал, и тем сильнее этот самый страх питал Джуйо. То есть чем опасней был враг Кайафаса — тем опасней становился он сам в ответ. И к моменту, когда Кайафас получил ранг мастера, было не так уж много джедаев и иных одаренных, способных пробиться сквозь эту спираль страха, дающего Каину новые и новые силы.