Кольцо Единства

      Над Пеленнорскими полями в чистейшем голубом небе искрило радостное солнце, и лишь столб чёрного противного дыма затмевал его лучи. И чем дольше и пристальней Курумо взирал на этот дым, тем сильнее портилось у него настроение. Хотя, казалось бы, куда уж хуже? Недавно казавшийся совершенно надёжным и неприступным арсенал теперь мог вызвать разве что сатирическую усмешку. Обитые железом стены раскрылись лепестками розы, а крыша, помнится, от взрыва взлетела минимум на лигу вверх и приземлилась прямо на склад припасов. В круге почерневшей земли лежала перебитая и погрызенная волколаками охрана. Конечно, орков-дезертиров полегло тоже немало, но куда большему их количеству удалось сбежать. Чтобы присоединиться к Саурону.       — Умный ход с его стороны, с этим не поспоришь, — вздохнул Донгар, орколюд, командующий осадой. Курумо покосился на него и сморщил нос: метис принадлежал первому поколению его творений и выглядел весьма... уродливо. Однако рябое лицо, корявые зубы и косые плечи не делали его тупым.       — Саурон не хочет разногласий в своём сборном войске. Как и я. Ты можешь объяснить мне, почему так получилось? — Курунир требовательно уставился на подчинённого, но тот не смутился.       — Я не рад сказать вам это, господин, но взять орков в войско изначально было не лучшей мыслью. Ими сложно управлять, Саурон имеет на них большое влияние, твои цели им не интересны. Но что случилось, то случилось, Мудрый, сейчас мы всё ещё имеем преимущество и избавились от некоторых неудобств, — орколюд пожал плечами, но словил от майа такой взгляд, что тут же вытянулся по стойке «смирно».       — Преимущество? Да о чём ты говоришь? Наше преимущество взлетело на воздух! В прямом смысле! Теперь мы не сможем легко штурмовать город, а остаться в поле — означает дождаться, пока Саурон стянет сюда все свои войска или выдумает очередную подлость! Из Минас-Тирита легко можно было б дать ему отпор, но скоро мы из осады превратимся в осаждённых. Мне не нравится такая перспектива, ты понял? — маг сверлил Донгара глазами, но облик метиса только усиливал и без того нешуточный гнев.       — Пусть это не обидит вас, господин, но я подумал, что неудобно и опасно хранить все боеприпасы в одном месте, тем более рядом со ставкой орков, и потому в арсенале оставалось не так много пороха и снарядов, — докладывал полуорк совершенно спокойным тоном, который не менялся, в отличие от выражения лица Курумо. — Большая часть оружия в сохранности в других тайниках. Не стоит так волноваться за нашу боевую мощь. То, что я оставил в арсенале, было приманкой ровно на такой вот случай. Это нам на руку, что Саурон послал своих слуг на вылазку, и она кажется им успешной.       — Я рад, что в подчинении у меня есть такие предусмотрительные люди, — процедил Курумо, сжимая свой посох и про себя посыпая орколюда, Саурона, орков и всех подряд проклятиями.       Никогда ещё, даже провалив миссию в Барад-Дуре, майа не ощущал себя настолько бездарным военачальником. Но сейчас уничтожить того, кто своими действиями спас ситуацию, было бы неправильно.       Выдохнув и немного успокоившись, Курумо снова повернулся к орколюду, который благоразумно помалкивал, и сказал:       — Что ж, Саурон решил избавить нашу армию от слабого звена. Да будет так, потому что эти дикари теперь будут создавать проблемы ему. Его союзники — люди, северяне, роханцы и гондорцы, и хотел бы я посмотреть, как они уживутся с орками. Даже смешно представить, чтобы они дрались бок о бок, а не между собой, как это было на протяжении веков. Спорю на что угодно: они сцепятся и перегрызут друг другу глотки! — от осознания собственной правоты Курумо почувствовал себя намного лучше.       — Возможно, нам не стоит дожидаться, пока это произойдёт само, а стравить их как можно скорее? — поняв, что наказания за «предусмотрительность» не будет, Донраг решил подать магу ещё несколько идей.       — Да, неплохо было бы напомнить Гэндальфу и остальным, с кем они связались. Скажи, есть ли в Минас-Тирите люди, которые всецело на нашей стороне, и при этом относительно надёжны? — в чёрных глазах Курумо появились нездоровые огоньки.       — Конечно, Мудрый. Прикажешь связаться с ними? — воодушевлённо осведомился орколюд, готовый хоть сейчас исполнить приказ.       — Да, доставьте одного самого сговорчивого в какое-нибудь укромное местечко за стенами города. Но поговорю с ним я лично, — уже придумывая, какому заклятию подвергнет этого человека, майа кивнул сам себе и жестом отпустил орколюда. Тот быстрым, уверенным шагом отправился выполнять поручение. Весь облик Доргара внушал его мастеру, что о поражении думать ещё очень рано.       ***       — Ты действительно не в обиде на меня за то, что я взял твоё кольцо? — Ангмарец с недоверием поглядел на Глашатая. То, что после этой опасной выходки не последовало не то что возмущения, даже кляузы Саурону, было совершенно не похоже на герольда.       — Да ничего. Ради пользы и удовольствия нашего повелителя я могу и не на такое пойти, — тот ухмыльнулся и махнул рукой. — Впрочем, ты заметил, а у Владыки появился аппетит! Я даже в удивлении: я знал его только в... малочеловечной физической форме. Надо выспросить у него, какие блюда ему нравятся, и озаботить поваров.       — Когда-то он любил поесть и выпить на больших празднествах в Ангмаре... — вспомнил Чародей. — Правда, предпочтений его я не знаю. Но мне казалось, он более тяготеет к сытному, чем к изысканному.       — Хм, ладно. По крайней мере, о картошке Владыка отзывался положительно и кашу пшеничную ел без капризов, — как бы сам для себя пробормотал нуменорец, но потом заметил выражение лица Ангмарца и вскинулся: — А ты что такой кислый?       — Быть призраком — не самое весёлое состояние. Я сожалею о тех временах, когда был человеком, мог есть, пить и спать, ощущать дуновение ветра, холод воды и тепло огня, с женой спать, наконец, — в голосе короля-некроманта на самом деле было больше недовольства собой, чем сожалений. — Но нет же, я предпочёл поиграть со смертью в компании Саурона.       — Не будь столь строг к себе. К тому же, если жизненная сила возвращается к нашему господину, то часть её должна вернуться и к тебе. Скажу тебе честно: ты с каждым днём выглядишь всё менее призрачно! Быть может, тебе стоит попробовать еды, например? — Глашатай говорил с таким искренним желанием поддержать, что Чародей был тронут и согласился:       — Почему бы и нет? В конце концов, вкус тлена — тоже вкус. Но на завтрак я опоздал. Осталось что-нибудь?       — Конечно. Принцесса Эовин приготовила для нас очень вкусный, замечательный суп. Тебе нужно его попробовать! Если уж это кушанье не разбудит твоих чувств, то я просто не знаю. Идём, осталась ещё весьма большая порция, — нуменорец направился к кухне и поманил назгула за собой.       Конечно, тому в голову пришла мысль о том, что это странно — раз суп замечательный, то его не могло остаться много. Но, быть может, все решили, что будет непочтительно к трудам принцессы съесть сразу всё?       Однако, все сомнения развеялись, когда Глашатай заботливо подогрел суп и открыл крышку.       — Я чувствую запах! — осенило Ангмарца. — Базилик, кинза, шафран, корица... Что в супе делает корица? Как интересно. Надо попробовать на вкус.       С таким видом, будто от чего-то сдерживается или старается не дышать, герольд отодвинулся в сторону от котелка, позволив Первому улаири наполнить тарелку. Замерев в предвкушении, он проследил за тем, как назгул несёт ложку ко рту, потом жуёт и вспоминает, как глотать.       — Ну как? — спросил Глашатай с надеждой.       — Не распробовал. Я чувствую какие-то вкусы, но они все будто по отдельности, — с видом озадаченного гурмана ответил Чародей. — Съем, пожалуй, ещё.       Под восхищённым взглядом нуменорца он таким образом съел три тарелки супа Эовин.       — В целом, весьма интересный суп. Но мне до сих пор кажется, что моё восприятие было каким-то неполным. А ты сам его ел? — под конец поведение и блеск глаз герольда снова начали вызывать у него подозрения.       — Конечно, ел. Все так... благодарили эту искусную девушку. Ты попробуй... попроси её состряпать для тебя ещё что-нибудь. Это ей польстит, — запинаясь от еле сдерживаемого мстительного хохота, посоветовал Глашатай. — Эй? Что-то не так? Опять что-то с восприятием?       — Весьма странно себя ощущаю, — приложив руку к животу, отметил Ангмарец. — Нет, здесь точно какой-то подвох! А ну...       — Почему я вас ищу?! — прервал его неожиданно злобный возглас Саурона. Собиравшийся ретироваться Глашатай замер на месте. — Вы мне нужны, срочно, оба! Вылейте уже этот морготов суп, быстро за мной!       Немного ошарашенные резкостью Властелина Колец, которой тот давно не выказывал, его слуги поспешили следом, на ходу пытаясь выяснить, что произошло.       Оказалось, прибыли люди из Минас-Тирита. Саруман пропустил их на время через блокаду, чтобы они могли встретиться с лидерами Единства и поговорить. Но уже одно то, что Курунир позволил им это, не предвещало ничего хорошего.       Гендальф, Эркенбранд и Арагорн были взволнованы не меньше Майрона. В командирском шатре поставили большой стол, за которым могла вольготно разместиться дюжина людей, но на переговоры прибыло их всего трое. Это были пожилой, но всё ещё крепкий мужчина с редкой седой бородой — управитель по народным делам при Денеторе; с ним рядом держалась худая, измождённая старшая сестра милосердия в Минас-Тирите; последним же представился знатный и благородный по фамилии, но вызвавшийся стать обычным солдатом тридцатилетний Тобиас Аргенгальд. Именно он и взял слово:       — Мы будем говорить от лица временного совета Минас-Тирита. Конечно, каждый из вас в курсе того, что сейчас там происходит. И... В общем, я не стану ходить вокруг очевидного: мы хотим сдаться Саруману и предотвратить дальнейшее кровопролитие, — он рубанул ладонью воздух.       — Почему? У нас есть все основания полагать... — начал Гэндальф, но его перебила сестра милосердия:       — Митрандир, послушай. Я лечу искалеченные тела и души уже достаточно долго, чтобы уяснить: далеко не всякая победа стоит столько, сколько мы за них платим. Денетор, да пребудет его душа в покое, поступил опрометчиво, услав сыновей и лучших воинов к Мордору, и теперь мы ни в чём не уверены, — женщина сокрушённо покачала головой.       — Принцы вернутся, вернётся и их войско. А до этих пор наш альянс в состоянии сдерживать Сарумана. Я представляю, какие настроения царят в городе, но людям нужно укрепить дух и немного подождать, — заверил её Арагорн, но лицо сестры нисколько не смягчилось.       — «Ваш альянс»! Вы пугаете нас едва ли не больше, чем осада и ультиматумы Изенгарда, — продребезжал советник Денетора. Его голос был сварливым и скрипел, точно не смазанные петли на двери. А увидев удивление на лицах, он вздохнул: — Ох, вам даже и не ясно это...       — Всё дело в том, что, если разобраться, Изенгард Гондору не враг, — подхватил мысль молодой Тобиас. — Всем известно, что истинная цель Сарумана — уничтожить Врага в Мордоре. И он пытался сделать это, но потерпел неудачу из-за предательства его людей. И повернул к Гондору, чтобы призвать нас на свою сторону. Потом этот ужасный случай с Наместником... Мы до сих пор не знаем точно, что между ними произошло. Со слов Курунира Денетор попал под власть назгула, слуги Врага, и говорил его голосом, превратился в создание тьмы. Белому магу пришлось убить его, и то, даже он, со всей его мощью, потерял на время рассудок.       Все, кто присутствовал из Альянса, замерли, переглядываясь. Это, естественно, могло быть ложью, но очень сильно походило на правду, особенно в первой части. Следовало выяснить всё как можно скорее. А Саурона очень некстати не было рядом, хотя его предупредили. Быть может, он и не стремился появиться...       — Прошу простить меня, я искал слуг.       Высокий Ангмарец придержал полог шатра, и Майрон вошёл, поднырнув под его руку. За ним хотел последовать Глашатай, но назгул нарочно отпустил ткань, и тот глупо замешкался и получил за это разъярённый взгляд своего хозяина.       — Продолжайте, я попытаюсь вникнуть, — Саурон занял своё место и с учтивой внимательностью оглядел делегацию, показывая свою готовность слушать. Люди не обратили на него особого внимания, не почувствовав ничего необычного.       — Так вот, всем этим я хотел сказать, — продолжил Аргенгальд, — что Саруман воюет с нами лишь потому, что Минас-Тиритом сейчас управляет эльф Глорфиндэль. Мы ничего не имеем против, он руководит прекрасно и делает всё, что в его силах, но он — ваш союзник. А вы — союзники Врага.       Выдав эту логическую цепочку, Тобиас серьёзно и строго уставился на хмурого Арагорна. Тот, осознав причину такого взгляда, отклонился назад, а Майрон злобно прошипел:       — Я здесь. Очевидно, ты представлял меня иначе, юнец, но это не меняет дела.       Все трое пришельцев беспардонно поглядели на него, но, видно, худой светловолосый мужчина не показался им достаточно внушительным для Тёмного Властелина. Саурона это разозлило ещё сильнее.       — Вы что, думаете, будто Саруман затеял войну со мной, чтобы освободить Средиземье от разужасного Врага? — он махнул рукой и чуть приподнялся.       — Мне кажется, он просто хочет, чтобы ему ничего не угрожало. И мы тоже этого хотим. Согласитесь, можно понять союз Гондора с Изенгардом, но союз с Мордором? Это невозможно. Мы будем рады принять наставления и советы Белого мага, но не позволим Саурону нами править, — молодой человек тоже разгорячился, решив во что бы то ни стало победить оппонента, кем бы тот ни был — представителем Врага или даже им самим.       — У Мордора нет никаких притязаний на Гондор, — ощутив неприятный поворот диалога, вклинился Глашатай.       — Прекрати! — сатирически усмехнулся Саурон. — У меня были, есть и будут притязания на Гондор. И я верю, что вы, когда вступали со мной в союз, понимали, что после победы вам, эльфам, хоббитам и ещё много кому придётся считаться с Мордором, считаться со мной. Но война будет окончена, и я так же буду считаться со всеми вами. Мы останемся союзниками.       — И вы верите этому? — справедливо засомневалась женщина. — Прискорбно. Ложь — вот главное оружие Врага. А также тёмная магия, сладкие речи, прекрасный облик. Мы доверяли Белому магу всегда, но с каких пор мы можем верить Врагу?       — Что ж, я и не думал, будто одного раза хватит, — Майрон сказал это с напускным спокойствием, но внутри него поднималась ярость всё более непримиримая, и люди наконец-то ощутили его могущество и как-то сжались. Ангмарец взял Властелина Колец за плечо, а герольд снова попытался вставить слово, но Саурон не дал ему этого сделать: — Даже ты, Олорин, смотришь вопросительно. Не ожидал от тебя такого. Ладно, попытаюсь объяснить, почему союз со мной лучше, чем с ним. Но здесь нет Галадриэли, чтобы она выдумала для меня что-то эдакое, и потому я просто приведу в пример себя. Как и я, Курумо не остановится в своей жажде власти. Получив Гондор, он захочет ещё и ещё. И он только в самом начале пути. Власть ради власти, возвышаться, вершить судьбы, творить — вот его мысли. Я уверен в этом, потому что сам так думал и чувствовал. А что касается меня сейчас, то я вижу во власти средство достижения цели. Так что подумайте, с кем дело иметь выгодней и безопасней: со мной, изученным за эпохи вдоль и поперёк, с тем, кто сам пришёл к вам за союзом, или с Курумо, будущим новым Властелином Тени.       — Почему ты так уверен, что Саруман пойдёт твоим порочным путём? — парировал Тобиас. — В отличие от тебя, он не ставит нам никаких условий, лишь просит сложить оружие. Просит закончить эту бессмысленную вражду, и это ясно и логично. С твоих же слов выходит, что нам следует уничтожить твоего соперника, и при этом мы ещё останемся должны. Весь этот конфликт — средство достижения твоей цели.       — Так было, — Майрон выпрямился. Единожды признав свою ошибку, он мог сделать это и ещё раз. — Но потом кое-что изменилось. Теперь я просто хочу спасти Средиземье и себя заодно. Решайте сами.       Когда он сказал так, его слуги не на шутку обеспокоились, а остальные всё сидели молча, будто ожидая продолжения речи. Но и Саурон тоже молчал с надменной гордостью и скукой на лице, как будто ему вдруг стал безразличен исход спора. Это привело всех в растерянность, и пауза стала затягиваться, но тут заговорила Эовин:       — Нельзя допускать Сарумана к власти в Гондоре!       Все обернулись к девушке, удивлённые: никто не заметил даже, как она вошла и не знал, как долго слушает, но взяла слово она как нельзя вовремя.       — Да, он не ставит Минас-Тириту условия, но лишь потому, что они ему не нужны: он будет править вами, как куклами, с помощью своей магии, предателей и наушников. Вот против чего направлен наш союз: чтобы с Гондором не случилось того, что и с моей родиной, — сама будучи светлой и холодной, она говорила страстно и горячо, так что речь её звучала громко и проникновенно. — Рохан разграбили пришлые дунландцы, девы стали матерями полуоркам, Теоден изгнал меня из страны по приказу мага, а сам от проклятия Сарумана едва не лишился рассудка. И то же самое случится здесь, если наш союз распадётся, если мы позволим его разбить. Не время сейчас сводить счёты. Проявим друг к другу терпение!       С минуту в шатре царила тишина, и только пар вырывался из приоткрытых ртов.       — Она права, — поддержал принцессу Эркенбранд. — Я своими глазами видел бедствия, которые навлёк на нас Саруман, и едва их пережил. И врагу не пожелаю этого проходимца в советники. А Гондор Рохану не враг.       — Я согласен, — принял его и Майрона сторону Арагорн. — Наш союз принёс уже достаточно плодов, а по отдельности мы станем лёгкой добычей. Этого не должно произойти. Мои следопыты и я остаёмся в альянсе.       — А что насчёт тебя, Митрандир? — молодой человек произнёс это таким тоном, будто у него в рукаве припрятан козырный туз, а то и два. — Ведь Саруман — Белый маг, глава Совета. Не могли же его переизбрать без его участия?       — Довольно, — Гэндальф поднялся, опершись на посох. — От каждого слова этого человека разит магией Сарумана. В начале я сомневался, но теперь всё ясно. Придержите-ка его.       Эркенбранд и Глашатай среагировали мгновенно, вцепившись в локти испугавшегося мужчины, а Саурон в недоумении переводил взгляд с Гэндальфа на Тобиаса и обратно. Далее всё произошло очень быстро: воспользовавшись изведанным способом, Серый маг стукнул парня посохом по лбу. Вспыхнул очищающий свет, мгновенно вскочила большая шишка, а у недоумевающего молодого Аргенгальда подогнулись колени. Он обмяк и повис на руках герольда и роханца. Те аккуратно подняли его и перенесли на стоявшую у очага скамью, уложили и вернулись к столу.       Майрон всё это время пристально наблюдал за Гэндальфом. Сам тёмный майа никакой магии не ощущал, а это означало, что либо Курумо стал настолько искусен и силён, что сумел скрыть своё присутствие, либо что Олорин решил помочь ему, обманув людей. Оба варианта казались просто невозможными.       — Это... бесчестно и омерзительно! — возмутился старый советник, снова обретя голос.       — Что будет с бедным Тобиасом? — сестра милосердия схватилась за сердце.       — Думаю, он скоро оправится, и вы сможете... — начал Гэндальф, успокаивающе улыбаясь, но тут снова случилось непредвиденное.       В шатёр с шумом и гомоном ввалились два орка — один в шапке с Багровым оком, а другой — в жутких чёрных доспехах и с дубиной, а за ними нагрянула целая куча стражи с копьями и обломками копий наперевес. Мужчины и Эовин схватились за мечи, сестра и советник заголосили, а Гэндальф, ловко взмахнув посохом, сбил одного орка с ног, но чуть не получил в живот дубиной и отскочил назад.       — Эй-ей-ей, стойте, стойте! — закричал с пола орк, подняв руки вверх. — Дарка, брось дубину!       — Как скажешь, — орчиха бросила оружие и только оскалилась, когда несколько копий ткнулись ей в спину.       — Лурзук? Что произошло? — пробившись вперёд, спросил Майрон. — Стража! Убрать копья! Это мои слуги, всё в порядке.       Ворча и недоверчиво щурясь, люди отодвинулись назад, но не ушли, всё ещё настороженные. Посланники Минас-Тирита немного успокоились, но сестра продолжала тонко всхлипывать. Лурзук же стащил с головы шапку, встал на одно колено и кивнул своей подруге, чтобы поступила так же.       — Спасибо, господин. Ты уж прости, что вышло так — еле пробились с боем. Я б так не делал и вашим разговорам не мешал бы, но случай срочный, — подбирая слова помягче и стреляя глазами на лица напряжённых людей протараторил «ответственный переговорщик».       — Ближе к делу. Говори, — приказал Саурон тоном, не терпящим и секунды промедления, и кивнул, чтобы орки встали.       — Саруман пошёл в атаку на Минас-Тирит, а ещё целый полк орколюдов топает сюда. Не вовремя вы сбор затеяли, ага. Лучше б тебе поднять сейчас же армию, иначе его не сдержать. Наши ребята в готовности, но сильно усталые после марша. А Моро с дол-гулдурскими войсками задержался у реки, машины боевые собрать. Они вовремя не поспеют. Не знаю, как мы продержимся, но надо как-нибудь! — орк эмоционально взмахнул руками, а Дарка Ломатель закивала и стукнула кулаком по кирасе, так что гулкий удар подтвердил сведения.       Несколько секунд Майрон потратил на лихорадочные поиски решения, но бурлящий гнев смешивал все мысли, и майа не смог изобрести ничего, кроме ругани:       — Я вырву Курумо сердце и скормлю его самому вшивому варгу, какого найду! — глаза Саурона дико покраснели, зрачки сузились, а люди Минас-Тирита поняли, что немного ошиблись в своих суждениях насчёт безобидного облика Тёмного Властелина. Однако эта вспышка ярости не добавила Саурону свежих идей.       — Приказания какие будут, господин? — Лурзук поглядел на него без особых надежд, пытаясь краем уха уловить, что приказывают Арагорн и Эркенбранд своим подчинённым.       — Ангмарец говорил, что предпринял какие-то меры на этот случай, — напомнил Майрону Гэндальф, выдернув того из пучин ярости.       — Да, — тот выдохнул, успокаиваясь, и оглянулся назад, уверенный, что Чародей, как всегда, на страже за его спиной. Но того не было. Вернее, он был, но стоял, опершись на стол и как-то странно покачиваясь. — Ты сможешь командовать перегруппировкой войска? Ангмарец?       — Что-то мне нехорошо, — простонал назгул и, схватившись за живот, свалился.       Торчавший рядом Глашатай, весь багровый и в каплях пота, бухнулся на колени перед Сауроном и заголосил:       — Прости, Повелитель! Это была шутка, я не знал, что он съест три тарелки!       — Три тарелки чего? — изумился Лурзук. У него даже в голове не укладывалось, что назгула вообще можно свалить с ног, тем более Первого.       — Супа Эовин! — простонал с пола герольд.       У Гэндальфа дёрнулось веко, Майрон истерически всхлипнул, прикрыв лицо ладонью, а девушка удивлённо ахнула и зарделась, но потом взяла себя в руки и опустилась на пол рядом с назгулом.       — Мне предрекли, что меня не убить смертному мужу, но кто бы думал, что это сможет сделать суп? — скорбно отозвался Ангмарец. — По крайней мере, он был вкусным.       Впавшая было в отчаяние принцесса Рохана заботливо взяла его за руку, не испугавшись холода, а потом заверила:       — Как мне искупить свою вину? Клянусь, я лично приготовлю лучшее лекарство, что смогу...       — Не надо! — в один голос воскликнули все те, кто уже отведал лично приготовленный ею суп.       — Я сам излечу его, Эовин, но сейчас на это нет времени, — подойдя к ним, Саурон за шкирку поднял подвывающего герольда, а потом подал руку принцессе. — Командование приму я, но только с вашей поддержкой, — майа поглядел на Арагорна и Эркенбранда. Те кивнули с готовностью. — Попытаемся обмануть Курумо. Пусть думает, что у него вышло нас рассорить. Найдите карту. Здесь есть очень неудобный овраг, надо заманить их туда...       — Тише! — вдруг шикнул Гэндальф, приложив палец к губам. Все умолкли и услышали приближающийся свист. — На улицу, быстро!       Подхватившись, многие выскочили из шатра на улицу, и увидели, как нечто рассыпающее искры, воя и свистя, пронеслось над их головами и улетело дальше, а потом сделало мёртвую петлю и с грохотом врезалось в землю рядом с большой зелёной палаткой. По затоптанной сухой траве разлилось пламя, и даже снежная грязь не могла потушить его.       — Похоже, мы не весь «саруманов огонь» взорвали, — с усталостью, в которой просвечивал ужас, заметил Лурзук. А огонь уже начал быстро взбираться вверх по ткани.       — Хоббиты. Это их палатка! — вдруг очнулся от увиденного Майрон и первым сорвался с места.       Остальные ринулись следом, одновременно крича о пожаре и раздавая указания, но Саурон всё равно оказался на месте первым. Увидев на улице Пиппина, пытавшегося вместе с Фродо закидать огонь снегом, он за руки оттащил их прочь. Мерри тоже бросил пытаться вытащить колышек из промёрзшей земли, но изнутри палатки доносился какой-то шум.       — Майрон, Майрон! — обрадованно закричал Пиппин, поняв, что помощь прибыла. — Быстрее, там Сэм остался!       — Да, меня выпихнул, а сам не успел, — подхватил Бэггинс. — Ты же поможешь?       На секунду они встретились с Сауроном глазами. У Фродо в памяти мигом всплыла фраза Ангмарца о том, что Властелину Колец наплевать на тех, кого он не считает «своими». А бедного Сэма, который не верил ему, вечно ворчал и пытался обличить, тёмный майа уж точно не назвал бы другом.       — Сейчас, — мгновенье, и Саурон развернулся к огню, а потом прочёл короткое, мрачное заклинание. Повинуясь его воле, языки пламени спрыгнули с ткани, верёвок и деревянных опор, перебежали к нему в руки и улеглись в ладонях, словно мерцающие птицы. Бросок вверх — и они улетели в небо, растворившись в холоде.       — Спасибо! Спасибо вам, — кряхтя и откашливаясь, из-под почерневшего полога выбрался Сэм, закопчённый и местами дымящийся, но живой и невредимый. — Спасибо... ребята.       Радость мгновенно слетела с его лица, когда он увидел прямо перед собой улыбающегося Саурона и своих друзей позади него.       — В порядке всё, ладно? В общем, я это, — поглядев на свои чернющие ладони, он попытался вытереть их об одежду, но его штаны выглядели ничуть не чище. Адресовать слова благодарности лично Владыке Тьмы было сложной задачей. — Короче, я хотел сказать...       — Ложись! — вдруг заорала пришедшая с Лурзуком орчиха.       Все хлопнулись на землю, и не зря: зловещий свист снова приближался, но Дарка, примерившись, швырнула свою дубинку вверх. Огненный снаряд встретился с её оружием в воздухе над пустующей полянкой с очагом. Масло из резервуара вылилось прямо в кострище, а выпавшие искорки подпалили его, снова оживив потушенный огонь.       — Бедный Ломатель, — подняв за порвавшийся ремешок своё оружие, орчиха горестно вздохнула. Действительно, оружие пришло в полную негодность: обшивку разворотило, рукоять расщепилась, а деревянные внутренности обуглились.       — Новую сделаю! Вот этими руками! — горящий восхищением Лурзук подбежал к ней, схватил и поднял над землёй. Дарка заверещала и попыталась тяпнуть его за ухо, но орк вертел головой, и ей никак это не удавалось.       — Дикая любовь, однако, — заключил Эркенбранд и почесал затылок.       — Потом будете обниматься! — Мерри вклинился между новообразовавшейся парочкой и поставил руки на пояс. — Нужно найти, кто стреляет и откуда, а то они нам так весь лагерь разбомбят! Арагорн, твои следопыты пригодились бы!       — Я пущу своего варга по следу, — избавившись от Лурзука, Дарка подняла с земли обломок снаряда, резко пахнущий порохом.       — Вот и займитесь, — одобрил Саурон. — А мы должны изменить позицию и встретить всадников на волках. Думаю, с роханской конницей они не уживутся, так что вы сделайте крюк и отправляйтесь к Минас-Тириту. Осаждённым понадобится ваша помощь.       — Согласен, — Эркенбранд махнул рукой своему помощнику, и тот быстро привёл коня. Вскочив в седло, лидер конников уехал.       — Я тоже полечу в Минас-Тирит, — Гэндальф воздел посох, и его навершие ярко сверкнуло. Паривший очень высоко в небе Гваихир увидел вспышку и стал кругами спускаться. — Саруман наверняка сам будет руководить штурмом, а сюда солдат послал лишь для того, чтобы нас задержать. А против его подлой магии Глорфиндэль вряд ли сможет что-то сделать один. Но может статься и так, что Курунир пойдёт сюда. Потому помни о своём обещании, Майрон. Убийство — не наша цель.       Ещё до того, как кто-то успел удивиться, полянку между палатками накрыла шелестящая перьями тень. Спикировав вниз, Гваихир расправил огромные крылья у самой земли и пролетел мимо. А когда он исчез, то и Гэндальфа рядом уже не было.       — Улетел. Надеюсь, он вернётся, — Фродо грустным взглядом проводил удаляющегося орла.       — Уверен, вернётся, — фыркнул недовольный напоминанием Саурон. — Арагорн? А насколько невозможным союз Гондора и Мордора считаешь ты?       — Совершенно невозможным. Но, раз мы уже союзники, займёмся делом, — ответил наследник Исильдура. Все молча согласились с ним.