Диктатор

Когда я смог, наконец, приоткрыть глаза, то обнаружил, что вокруг достаточно темно. Где-то совсем рядом с моей головой, и, казалось, в самой голове, лил не переставая холодный ночной дождь. Сам же я лежал на чём-то твёрдом. Вдали слева я различал яркий источник света и сначала всё не мог понять, что это. Немного придя в себя, я понял, что это пламя костра. На сером, покрытом пылью, полу валялись какие-то деревяшки, скомканные газеты, и они понемногу сгорали в пламени. Рядом с огнём я увидел фигуру человека, сидящего на корточках. Мне с моего ракурса было видно только его спину, плечо и контур правой ноги. Я попытался сменить позу, но мне это не удалось, и я неожиданно осознал, что крепко связан. Также и рот мой был заклеен, что было как минимум странно… Мне на ум медленно, сквозь недавнее опьянение, стали приходить пока ещё бессвязные мысли. Вопросы о том где я и что со мной происходит. Попытки вспомнить, каким образом я мог попасть в эту неоднозначную ситуацию, в которой себя обнаружил. Одежда была влажной, пол, на котором я лежал, – холодным. Я упирался в его поверхность виском и чувствовал, как быстро немеют стянутые верёвкой руки за спиной. Я сделал попытку пододвинуться и лечь на спину – это мне не удалось, но человек у огня услышал шелест моей одежды по полу и немного повернул голову, являя моему взгляду свой профиль. Свой прелестный профиль. Он прислушивался к тому, что происходило у него за спиной. Пока он сидел так, замерев у костра на полу, я успел заметить чёрные кожаные перчатки на его руках. Уяснив, что ему не показалось, он опёрся рукой на колено и поднялся на ноги. Он по-прежнему не смотрел на меня. Его взгляд был направлен куда-то в сторону, но куда именно я не видел – серые столбы квадратных колонн закрывали обзор. Дождь всё ещё шумел, но в остальном стояла глухая тишина. Было так тихо, что я слышал, как бежит кровь в моих венах. Диктатор поднёс руку к лицу и вжал основание ладони в переносицу, массируя её и хмурясь так, словно у него болела голова. Раздался далёкий резкий звук, похожий на выстрел, за ним сразу - ещё, и диктатор поднял голову, выпрямляясь. Вспышка света раскрасила его и серые стены в яркий зелёный цвет, потом в красный, белый, жёлтый… То, что показалось мне выстрелом оказалось всего-навсего праздничным салютом. Почему мне так холодно? Вроде бы, с того момента, как я очнулся прошло всего ничего, но время как будто остановилось, не желая приводить ситуацию ни к какой развязке. Меня охватила дрожь. Силясь справиться с ней, я напрягся всем телом и, оттолкнувшись, свалился на спину, с трудом выдыхая. Больше я не видел диктатора, но шаги его слышал. Он подошёл и, не говоря ни слова, взялся за одну из свисающих рядом со мной верёвок. Он намотал её на руку и потянул вниз. Верёвки, опутавшие меня, натянулись, врезались в кожу даже сквозь ткань костюма. Твою мать, - издав невольный стон, подумал я, - Что он делает!? Почему… как мы здесь… откуда? Зачем? Почему он..? Что за дрянь? Что происходит? Он поднял меня над полом, протянул конец верёвки под торчащим из пола куском арматуры и закрепил узлом. Закончив с этим, он влез рукой под полу своего пиджака и извлёк из внутреннего кармана пачку сигарет. Несколько раз чиркнув колёсиком зажигалки, он закурил сигарету, убрал пачку и зажигалку обратно в карман. Он затянулся, и только тогда посмотрел мне в лицо. Несмотря на свет от костра неподалёку, было очень темно, но я видел блики его глаз и понимал, что он смотрит на меня. Что ему от меня надо? Чего он хочет? Ларс знает, что я уехал с ним в Париж, и он знает, что Ларс знает… о чём я думаю!? Он хотел напугать меня? И ему это удалось. Чёрт... Какое отношение это имеет к тому, что было до этого!? Бред! Дёрнувшись, я, почувствовав боль в затёкших мышцах, негромко подал голос от неудовольствия и уставился на него ничего не понимающим взглядом. Хью! Он продолжал стоять напротив и спокойно курить, ничего не предпринимая. Что с ним, чёрт возьми… Мне же больно… Пусть бы он хоть объяснил, затрещал бы о том, что я его крошка, о том, что я должен сделать и чего он от меня хочет. Произнёс хоть что-нибудь, чтобы хоть немного меня успокоить! Где-то в соседнем помещении что-то капало и проливалось. Я всё больше путался в собственных мыслях. Где мы? Как он умудрился связать меня? Почему весь костюм в грязи? Хью! Скажи же хоть что-нибудь!? Объясни всё! Что ты делаешь?! Мы шли вдоль Сены… Потом… тормознули такси? Потом… Он принёс меня сюда? Один? Он с самого начала собирался это сделать? Хью… Скажи же ты хоть что-нибудь! Засранец… Диктатор не двигался и не реагировал на меня. Мои мысленные обвинения исчерпали себя. За окном с разбитыми стёклами хлестал дождь. Пощёлкивал на полу догорающий костёр. Хью молча докуривал сигарету, смотря на меня. Докурив, он вернулся к костру, выбросил в него окурок и, вновь опустившись на корточки, принялся греть руки. Я тихо сопел носом – кажется, начинался насморк. Боль в мышцах притупилась и я почти её не чувствовал. На смену боли пришёл внезапный вкрадчивый страх, хотя я и не мог точно сказать, от чего именно мне становилось страшно. Хью был со мной, и я понимал, что это тот самый парень, с которым мы валялись в постели в номере, который покупал мне конфеты и умилялся моей неуклюжести, и я знал, что он ни в коем случае не сделает мне ничего плохого. Но отчего-то мне, тем не менее, становилось жутко. И чем дольше это длилось, тем было всё более жутко… Как нарочно, на ум приходили разные глупые статьи о жертвах неуравновешенных преступников. Об изнасилованных и расчленённых, напоенных в случайном баре, а после изрезанных в лоскуты, о съеденных, задушенных, забитых до смерти. Если же он собирался сделать это с самого начала, как я мог этого не заметить? Почему именно сейчас? Потому так!? Почему тот, в кого меня угораздило так втрескаться, оказался таким психом!? Диктатор, тем временем, вынул из-под строительного мусора небольшой чемодан из тёмной коричневой кожи, поставил его у огня и принялся открывать. Перевернув чемодан, Хью высыпал содержимое на пол. Мелькнули лезвия, об бетон загремели металлические инструменты. Я резко вдохнул носом и подумал – «Нет, только не это». Диктатор моих мыслей не слышал. Он вытащил из вороха инструментов длинный прямой нож и стал проверять степень его остроты по всему краю. Что он… собирается… - ощущая страх уже физически, но всё ещё не веря во всё это, думал я, - Он же не планирует… меня ножом? Или что там у него. Что бы там ни было. Он не станет. Не может всё так быть. Я столько времени был с ним, и мы были близки. Нам было хорошо вместе. Он не может быть таким. Я точно знаю. Он работает в крупной фирме, он знает кучу людей, они его знают, мой Ларс знает его в лицо. Он солнце, а не один из этих, которые поджидают людей в подворотне и насилуют несовершеннолетних. Нет, нет. Этого не может быть и это точно не так. Он слишком хорош и слишком логичен для этой гадости. Кто угодно, даже я. Но только не он. Я знаю. Я просто знаю. Проверив состояние ножа, Хью установил небольшой обломок кирпича рядом с костром, подкинул в огонь валявшуюся рядом щепку и положил нож сверху, располагая плоскость лезвия над пламенем. Он поднял с пола небольшую дощечку и, несколько раз взмахнув ею, заставил огонь вновь разгореться. Отмахиваясь от взметнувшегося пепла, Хью вновь полез за сигаретами. Он прикурил от костра, после чего оглянулся на меня. Я напрягся и сжался под его взглядом, в то время как он, прихватив с собой обыкновенный металлический лом, и, оставив нож над костром, направился в мою сторону. Я с содроганием ожидал, что он станет делать, и следил глазами за его перемещением. Тысячу раз за то время, пока он шёл ко мне, я успел подумать «Прекрати это. Перестань. И ничего не надо больше. Только брось всё и перестань». Но он какого-то чёрта продолжал, вгоняя меня в панику и тихий ужас вперемежку с невероятным сожалением. Почему? За что? Как так можно со мной? Где я допустил ошибку? Чего не заметил? Всё же было нормально. Он подошёл ко мне, поднимая зажатый в руке лом повыше и взвешивая его в руке. Чёрные тени бегали по бледно-оранжевым стенам, насколько хватало света от костра. Остальное помещение охватывала непроглядная тьма. Мимолётные едва заметные движения заставляли меня то и дело моргать, ожидая чего угодно в любую секунду, и мне уже не хватало сил, чтобы думать об онемевших руках и ногах. Хью обошёл меня стороной, скрываясь за моей спиной. Я хлюпнул носом. Я ожидал удара, и это ожидание с каждой секундой становилось всё более мучительным. И мне было себя жаль. Жаль, что я умудрился так сильно и глубоко вляпаться, жаль, что всё насколько противно вышло в итоге… *** Я услышал пение птиц и недовольно поморщился, уползая обратно в тепло и закрываясь с головой. - Доброе утро, - услышал я тихий голос. Сделав повторную попытку проснуться, я высунул нос из-под одеяла. Я лежал на софе и, судя по обстановке вокруг, софа стояла на крыше дома, и я был укрыт, как оказалось, даже не одеялом, а серым и колючим пледом. Очень лохматый и сонный Хью сидел рядом, на сыром кресле, в брюках от костюма, сорочке, застёгнутой на три пуговицы, тапочках, и курил. - Где это мы?.. – спросил я глухо, почёсывая затылок. - На крыше… - Хью зевнул, - …нашей гостиницы. Ты не помнишь, как сюда пришли вчера? - Неа, - заражаясь от него зевотой, тоже зевая и закрываясь рукой, ответил я, и только в этот момент понял, что, несмотря на то, что был тщательно закутан в плед, я имею честь возлежать в общественном месте в одних трусах, - Сюда ведь могут прийти… в любой момент… - промямлил я. - Могут, - согласился Хью и поглядел на меня. - Нужно в номер идти, - решил я, спуская ноги софы. Под софой я обнаружил свои туфли и принялся вяло выковыривать их ногами, чтобы надеть. Хью опустил взгляд вниз. Он слез с кресла, опускаясь передо мной на колени, вытащил мои туфли и натянул их мне на ноги. - Мне сон снился… - пробормотал я, - Странный такой… - М-да? – отозвался Хью, откидывая плед с моих ног, поглаживая их ладонями и целуя моё колено. Он привстал, опёрся рукой на софу и, дотянувшись, коротко поцеловал в губы. - Что за сон?.. – спросил он. - Да… ерунда, - решил я, улыбаясь, - Видать, на почве вчерашнего… Холодно, пойдём в номер? - Конечно, малыш, - кивнул папочка, вставая прямо и потягиваясь. Он протянул мне руку и помог встать. - Где же вся моя одежда?.. – проговорил я. - К сожалению… понятия не имею, - сказал Хью, - Могу отдать тебе свою рубашку. - Ладно уж… И так сойдёт. Надеюсь, мы никого не встретим… - А встретим – так отнесутся с пониманием, - добавил Хью, и я улыбнулся, соглашаясь с ним.