Два процента свободы

КАТЦЕ - Хочу, - с вызовом говорит Второй Консул Амои. Делать нечего. Я топаю к холодильнику. Чистых стаканов у меня в хозяйстве нет. Незаметно протираю стакан краем водолазки и наливаю туда апельсиновый сок. Себе беру бутылку пива. - Пожалуйста, господин Советник. Узкая рука в белоснежной перчатке берет стакан у меня из рук. Яркие, красиво очерченные губы кривит брезгливое выражение. Интересно, чем он сейчас больше брезгует – мною или моими стаканами? - У меня к тебе дело, Катце. Очень важное. Можно даже сказать, государственной важности. И в то же время интимного свойства. Я киваю, прикладываясь к бутылке. Ну, разумеется, дело. Не соку же он сюда попить пришел, это и козе понятно. - Речь идет о твоем бывшем хозяине. - О Ясоне? – моя рука заметно вздрагивает. На дне изумрудных зрачков – насмешка. Все подмечает, зараза. - Ну, насколько мне известно, у тебя только один хозяин. Хотя, учитывая сферу твоей деятельности, возможно, уже и не один. Но предан ты только Ясону. Ведь ты же предан ему, а, Катце?.. Его глаза пронизывают меня насквозь. Под таким рентгеном трудно сохранить выдержку. Но я пытаюсь. - Чего ты хочешь от меня, Советник? – без обиняков спрашиваю я. Он складывает перед собой руки: палец к пальцу. Изящные руки ученого, любовника и палача. - Я хочу, чтобы ты помог мне разобраться с монгрелом. - А что – монгрел? – я невольно напрягаюсь. Мой собеседник снова соединяет в мягком захвате подушечки своих подвижных пальцев. - Ясон спит с ним. Разве ты не знал? Густая краска бросается мне в лицо. Что мне сказать? Я готов провалиться сквозь землю. Неопределенно мотаю головой. По губам Советника пробегает жестокая улыбка. Если, создавая господина Ама, евгеники рассчитывали создать парадокс, им это удалось. При утонченной и яркой, в какой-то степени даже женственной внешности, он обладает характером опасного и хитрого хищника. Ясон – тоже хищник, но это видно с первого взгляда. А здесь все очень искусно завуалировано. - Не строй из себя невинного младенца, Катце, - сверля меня глазами, невозмутимо продолжает он. – Камеры слежения в спальне Консула. Ни за что не поверю в то, что ты упускаешь хотя бы малейшую возможность полюбоваться роскошным телом своего хозяина. Я не прав, а, Катце?.. Я с трудом сдерживаю дрожь. И я с трудом сдерживаю желание разбить бутылку о голову господина Советника. Он видит мое состояние, и он наслаждается им. - Ведь ты же хочешь его, Лис, правда?.. Я пытаюсь отвернуться, но железная рука хватает мой подбородок. - Только не вздумай мне врать и вешать лапшу на уши о своей кастрации. Я – врач, и я, в отличие от Ясона, неплохо разбираюсь в физиологии. Твое желание – в каждом твоем взгляде, в каждом твоем движении. Его вторая рука жестко и грубо гладит мои волосы. От этой ласки зубы мои начинают выстукивать дробь. - Не нужно меня бояться, Катце, - приблизив свое лицо к моему, почти ласково шепчет он. – Я никогда не воспринимал и не воспринимаю тебя, как соперника. - А монгрела, стало быть, воспринимаешь? – стиснув зубы, шепчу я. РАУЛЬ Резко бью его по губам. Перчатка тут же окрашивается кровью. Глупый монгрел. Все монгрелы одинаковы, даже те, кто наполовину руби. - Я прощаю тебе твою наглость, слегка коснувшись шрама на его щеке, говорю я. – В конце концов, это всего лишь бравада. Но, как говорят господа федералы, вернемся к нашим баранам. Я отпускаю его. Грязную перчатку швыряю в утилизатор. Катце вытирает кровь рукавом водолазки, глядя на меня исподлобья. Ждет продолжения. И я продолжаю. - Ясон слишком заигрался во вседозволенность. Если пэта-монгрела еще хоть как-то можно было списать на страсть к эпатажу, то любовник-монгрел – это уже скандал. Чаша терпения Юпитер переполнена. Монгрела нужно устранить. - Ты хочешь убить Рикки? – янтарные глаза Катце от изумления делаются огромными; он даже забывает вытереть кровь из разбитой губы. – А, если об этом узнает Ясон? Он тебя не простит, Советник. Я смотрю на него со снисходительным презрением. Неужели он такого невысокого мнения на мой счет? - Ты считаешь меня идиотом, господин кастрат?.. Я не собираюсь делать этого своими руками. - То есть, ты хочешь, чтоб это сделал я? – разбитые губы бывшего фурнитура складываются в странную усмешку. – Я тебя правильно понял, господин Советник? Я едва заметно киваю. - Ты это сделаешь? В его янтарных глазах мелькает красноватый огонек. Как у оборотня. Не удивлюсь, если он сейчас прямо у меня на глазах превратиться в настоящего лиса. - Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен это делать. Я недовольно кусаю губы. Смелости и нахальства ему не занимать. Подумать только: главный Палач всея Амои просит его об услуге, а он еще сомневается!.. - Твоя любовь к Ясону, - сверля его глазами, говорю я. – Если монгрел в ближайшее время не исчезнет, у Первого Консула будут неприятности. Большие неприятности. Вплоть до возможной коррекции. Смуглое лицо Лиса бледнеет прямо на глазах. Однако его янтарный взгляд остается по-прежнему непроницаемым. Надо бы внимательно проверить его родословную еще раз: в нем слишком много от элитников. Например, это умение мастерски скрывать свои эмоции. Слишком хорошо для монгрела. - Мне очень жаль, господин Советник, но я вынужден тебе отказать, - спокойно говорит он, так спокойно, что на какое-то время я просто теряюсь. – Ты прав: я люблю Ясона. И я слишком его люблю для того, чтобы посягать на его право самому выбирать свою судьбу. - Даже, если этот выбор может обернуться гибелью для предмета твоего обожания? – глумливо усмехаюсь я. По припухшим губам дилера пробегает странная гримаса. - Ваша Юпитер не вправе распоряжаться ни его жизнью, ни, тем более, его смертью. Он – свободный человек. КАТЦЕ Мгновение – и его надменное лицо искажает гримаса ярости. Ого! Вспышка ярости у Идеального Блонди – это что-то!.. Я невольно отшатываюсь. Его белая рука сжимает мою пепельницу так, что та рассыпается в пыль под его пальцами. - Во-первых, он – не человек, господин бывший фурнитур. Во-вторых, он далеко не свободный. Глава государства в принципе не может быть свободен. Любимый сын Юпитер, созданный ею, как Совершенный образец, не может быть свободен от своего совершенства. Он – часть системы, Катце. Самая совершенная, самая прекрасная ее часть. Но, если он пойдет против системы, та его сломает. - Мать поднимет руку на любимого сына? – с иронией вворачиваю я. Его зеленые глаза хладнокровно режут по живому. - Еще как поднимет – со всей неистовой материнской любовью. Открою тебе маленькую тайну, Катце. Юпитер, не смотря на всю свою электронную сущность, до дрожи влюблена в свое творение. И не ревнует его разве что к мраморным портикам в его кабинете. Единственное, что она ему позволила – это меня. Сомневаюсь, что она придет в восторг, если узнает, что ее любимец кувыркается в постели с цересским отбросом. Поэтому, Катце, я еще раз спрашиваю: любишь ли ты Ясона в достаточной степени для того, чтобы помочь мне избавить его от неприятностей? А, может быть, даже и для того, чтобы сохранить ему жизнь? Я с трудом отвожу взгляд от его взгляда и нащупываю на краю стола сигареты. Руки у меня сильно дрожат, и пачка падает на пол. Я пытаюсь закурить и ломаю в пальцах сигарету. Но тут же упрямо беру следующую. Да, я люблю тебя, Ясон. Люблю так, как этому зеленоглазому выродку даже и не снилось. Люблю в достаточной степени для того, чтобы видеть то, чего не видит, не смотря на всю его хваленую эмпатию, господин Советник. А потому я… - Уходи, - выпуская дым, резко и грубо говорю я. Кончики его красиво очерченных губ дергаются, как будто бы я воткнул ему в глаз спицу. - Ты указываешь мне на дверь?.. Ты?.. Мне? Второму лицу государства?.. Я жадно затягиваюсь. Дым приятно обволакивает легкие. Быть может, это сейчас последняя сигарета в моей жизни. Что мешает этому сукину сыну препарировать меня, как крысу в его прославленной лаборатории? - Здесь мой дом, Советник. И я имею полное право указать тебе на дверь. А потому – милости прошу. Мы почти одновременно поднимаемся на ноги. Он делает движение в мою сторону, но… Я вдыхаю – раз, другой, третий. Ничего не происходит. Тонкая рука в белой перчатке резко опускается на стол, и тот ломается пополам, как картонка. Слышен противный хруст – так хрустят кости под прессом. - Если ты кому-нибудь расскажешь о нашей сегодняшней встрече, ты не жилец, кастрат. Я тебя не просто убью. Я убью тебя медленно. Я расчленю тебя по атому, по молекуле, и так, чтобы ты все это почувствовал. Он исчезает мгновенно, с нечеловеческой быстротой. Взмах плаща – и его уже нет. Я тяжело падаю в продавленное кресло, глядя на разгром в своем логове. «Хорошо, хоть компьютер остался цел», - думаю я, глядя на обломки того, что еще пару минут назад было столом. РИККИ Ярость и отчаяние рвут меня на части, как бешеная собака дядьку прохожего. Что я могу? Убить его?.. Черта с два: мыслимое ли дело - справится с блонди! Убить себя?.. Щас! Не дождешься, ублюдок. Мне нужна моя жизнь хотя бы уже для того, чтобы отомстить тебе, Консул. И я отомщу: не знаю, когда и как, но я сделаю это. Но сперва – трахну. Трахну так, что у тебя глаза на лоб полезут от моей любви. Вот гадство. Дикая злость переходит в такое же дикое возбуждение. Чертыхаясь, я бросаюсь под душ. Долбанный Ясон!.. Холодная вода приводит меня в чувство. Значит так. На сцену мне выйти все равно придется. Иначе у этого извращенца хватит ума привести свою угрозу в исполнение. А связанный или скованный, я уж точно не смогу за себя постоять. Ну, ничего, ничего, я тебе устрою пэт-шоу. Удовольствие получишь по полной программе. Выхожу из ванной в чем мать родила и тут же шарахаюсь. Я не один в комнате. Что б тебя!.. Тонкая фигура напротив окна: полыхнули в полумраке рыжие волосы, запахло крепкими сигаретами. - Меченный, ты? - Привет, Рикки. Ничуть не смущаясь моей наготы, он приветливо кивает. Ну, конечно. Он же торговец живым товаром – сколько на своем веку перевидал голых пэтов, со счета сбиться можно. - Ты как здесь оказался? Кто тебя пустил? Улыбка. Взгляд изучающий, но спокойный. - Проходить незамеченным туда, куда мне нужно – один из моих талантов, Рикки. И тут же быстро, серьезно, без всякого перехода: - Ясон завтра выставляет тебя в шоу? От этого вопроса я хочу провалиться сквозь землю. - Да, черт возьми! Хватаю полотенце, начинаю яростно вытираться. - Хочу предупредить тебя, Рикки. Завтра на приеме будь осторожен. - Что?.. Янтарные глаза – в упор. Слишком понимающие для просто наблюдателя. И слишком равнодушные для друга. - Что ты имеешь в виду? - Кое-кто имеет на тебя зуб, Рикки. Большущий такой зуб. Во дворце Ясона достать тебя практически невозможно. А вот на сцене, во время шоу… Всякое может случиться. Какая-нибудь досадная случайность, и пэт по имени Рикки перестанет существовать. Я вздрагиваю. Холодно. Накидываю на плечи влажное полотенце. Час от часу не легче. Ах, не вовремя ты родился, Рикки! - Меня хотят убить? Катце достает сигарету. - Я этого не говорил. Щелчок зажигалки – как пуля. - Но – кто? Его тонкие ноздри вздрагивают, выпуская кольца дыма. - Я еще не достаточно спятил для того, чтобы назвать тебе имя этого человека. Все, что я могу, это еще раз повторить тебе: будь завтра осторожен. Ты на минном поле. Я растерянно скребу ногтями свой загривок так, что остаются следы. Проклятый маникюр. - Я одного не пойму, Лис. Почему ты решил меня предупредить? Ведь мы вроде бы с тобой не друзья, а ? На его губах мелькает странная улыбка – загадочная и немного пугающая. - Мы с тобой больше, чем друзья, Рикки. Все. Больше я тебе ничего не скажу. Мне нужно идти. Я отключил камеры, чтобы попасть к тебе. Больше пяти минут держать их на «стопе» опасно. Спокойной ночи. У двери он оборачивается. Теплый янтарный взгляд снова касается моей щеки. - Я буду рад, если ты останешься жив. РАУЛЬ Все монгрелы – грязь. Хуже бешеных собак. Нужно посоветовать Юпитер уничтожить Церес к чертовой матери!.. Как зловонное пятно, как раковую опухоль на теле Амои. Честно признаться я не думал, что Меченный откажется. Хотя… Он слишком умен. Слишком осторожен. И слишком опасен. Ясон не даром так его ценит. Дьявол! Нужно было прикончить этого нахала прямо в его конуре, как крысу. Не знаю, почему я этого не сделал. Впрочем, он еще может быть полезен. Говорят, что в Танагуре нет лучшего хакера. И в Мидасе – тоже. Да что там – на всей Амои!.. Пусть живет пока. Я не думаю, что у него хватит смелости пойти против меня. А насчет Дарка я сам что-нибудь придумаю. Есть одна мыслишка. Даже не мыслишка, а целый план. Я ведь нейрокорректор. Что мне стоит промыть мозги рабу?.. Или нескольким рабам? Куклы для убийства, что может быть проще? Я улыбаюсь, глядя с высоты башни Эос на кровавые огни над Танагурой. Я ненавижу тебя, Ясон. Но мое сердце разрывается от любви к тебе. ЯСОН Почти бутылка вина. Никогда еще не пил столько. Мы, блонди, практически не пьянеем. Вино просто помогает нам расслабиться. Но не в этот раз. Я чувствую себя отвратительно. Наверное, так чувствует себя преступник, замысливший откровенно грязное, мерзкое убийство. Мразь. Он назвал меня мразью. А ведь он прав. Как назвать то, что я собираюсь сделать завтра?.. Я совершил ошибку – я позволил себе преступить предел допустимого. И теперь я намерен спасти свою шкуру, прикрывшись мальчишкой. Мол, я, первый Консул, подчиняюсь законам: вот вам мой пэт для шоу. Мразь. А гаже всего то, что я пытаюсь доказать самому себе. Доказать, что Рикки ничего для меня не значит, что он всего лишь моя игрушка, от которой я в любой момент могу отказаться. Я беру новую бутылку и пью бокал за бокалом. А удушье становится все сильнее. И Зверь внутри меня рычит и грызет прутья. Его глаза горят бешенством – он тоже меня ненавидит. Иду в ванную. В коробочке из-под эфирного масла у меня припрятаны таблетки – наркотик, который по моей просьбе достал для меня Катце. Какая-то специальная формула, которая действует даже на блонди. «Только не злоупотребляй», - пряча глаза, буркнул он. Я еще ни разу не пробовал это новшество. Не было повода. А вот сегодня – в самый раз. Катце сказал, что для начала достаточно двух таблеток. Я кладу в рот сразу четыре. Запиваю водой прямо из-под крана. И что теперь?.. Действие наступает почти мгновенно. Но совсем не то, которого я жду. А, может быть, как раз именно то?.. Ты назвал меня мразью, маленький глупый монгрел?.. Ты прав, и сейчас ты в этом убедишься. Я выпиваю еще две таблетки и выскакиваю прочь из комнаты. РИККИ Он появляется внезапно, как черт из табакерки. Я сижу на подоконнике, наслаждаясь стыренными у Катце сигаретами, и тут – на тебе!.. Прекрасное виденье. Впрочем, кажется, с виденьем чего-то не того. Я быстро выбрасываю сигареты в окно и вскакиваю. - Чего приперся, Консул? Потрахаться захотелось? А у меня как раз нет настроения. Не стоит, знаешь ли. Вали в бордель. Там такого красавчика, как ты, обслужат и бесплатно. Кажется, он меня не слышит. Его глаза неподвижно устремлены на меня и как-то странно расширены, как будто… Рагон тебя забодай! Да он же обдолбанный вдрободан!.. Никогда не думал, что блонди жрут наркотики, как лошади. Мне становится не по себе. Да, что там не по себе!.. Обдолбанный блонди, это и в самом деле страшно. - Ты бы это… шел к себе, - шепчу я, отчаянно пятясь назад. Но поздно. Бежать мне некуда. Да, и возможно ли сбежать от блонди?.. Он делает быстрое, почти не заметное движение рукой, и моя одежда клочьями летит на пол. Следующее движение – и я падаю на кровать. Теперь мне уже не просто страшно. Я трясусь от ужаса. Да он меня сейчас просто на части разорвет – с его-то силищей и без контроля. Он падает на меня. От неожиданности я тихонько вскрикиваю. Уж чего я совсем от него сейчас не ожидал, так это…нежности. Я даже дышать перестаю. Это не просто нежность, это что-то за гранью. Он касается меня так, словно я соткан из лунного света. Его губы сладкие и пахнут жасмином. А руки…Чтоб мне сдохнуть!.. Руки легче пуха и мягче облаков. Все мысли разом вылетают у меня из головы, кроме одной. Мой блонди. Мой единственный. И плевать на все. Ради одной такой минуты можно все простить и все вытерпеть. Ах, как же мне хочется верить в то, что вот сейчас, именно сейчас ты – это ты, настоящий!.. Я плачу, путаясь пальцами в струящемся белом золоте. - Рикки, Рикки, Рикки, - в такт движениям слетает с его губ. Я тихонько всхлипываю в ответ. Он слизывает мои слезы. «Ясон! – отчаянно выстукивает мое сердце. – Я люблю тебя, чертов блонди!» ЯСОН Пробуждение похоже на кошмар. Как будто бы меня оглушили мешком по голове, а потом еще и подушкой придушили. А чего я хотел? Вино с наркотиками – убойная сила. Хотя временами вроде как было приятно. Раскрываю глаза. Потолок розовый. Это не моя спальня. Ну, и где же я, скажите на милость?.. Резко сажусь на кровати. На краю, свернувшись калачиком, сладко посапывает Рикки. Я в его спальне. Голый. Одежда моя бесформенной кучей валяется на полу. На голове – сплошной колтун. Потирая ноющий лоб, я пытаюсь вспомнить прошлую ночь. Это что-то блестящее, ласковое и мягкое, как звуки рояля – год назад купил у федерала такую штуковину, подарил Раулю. О, черт!.. Рауль. Шоу. Рикки. Что б меня!.. Коррекция по тебе плачет, господин Консул. Быстро иду под душ. Голова кружится. Мельком гляжу на себя в зеркало. Мама Юпа! У меня сейчас такие глаза… Нет-нет, с таким лицом нельзя показываться никому, а, тем более, Раулю. Беру из коробки одну из таблеток Катце и бросаю под язык. Хуже уже не будет. Да, так, пожалуй, легче. Возвращаюсь в спальню. Парень все так же спит, обняв руками подушку. Эх, знать бы, что я позволил себе с ним делать ночью. Судя по его блаженному виду, позволил многое. Ярость накатывает внезапно, как будто бы в лицо мне плеснули кипятком. - Встать! – я выдергиваю подушку и шлепком заставляю его сесть на кровати. - Ясон? – его голос все еще ласковый и хриплый, а глаза смотрят на меня с изумлением. Не понимаешь, монгрел?.. Ничего, сейчас поймешь. РИККИ Голубая сталь. Кинжалы. Взглядом он вспарывает меня, как бодигард уличную шавку. Я вздрагиваю. По венам вместо крови – осколки битого стекла. - Встань и приведи себя в порядок. Через два часа ты должен быть готов. - Готов? К чему готов? – давясь словами, тупо повторяю я. В ответ – непроницаемое синее сияние его взгляда. Как асфальт в дымке неоновых фонарей. - Шоу у господина Советника. Ты забыл?.. Дэрил поможет тебе приготовиться. Он выходит. Красивый нелюдь из моего собственного ада. Кто же тогда был со мной ночью? Или он, как оборотень: ночью один, а днем другой?.. Говорят, что за любовь нужно бороться. Так это, если борьба идет на равных: у тебя –нож, и у него – нож. А, если у тебя – голый кулак, а у него в руках – бомба?.. Бабах! – и я взрываюсь и рассыпаюсь на кусочки. - Поднимай задницу, - грозно нависая надо мной, командует Дэрил. ЯСОН За все в этом мире нужно платить. В том числе, и за собственное Совершенство, будь оно проклято. Ночью я допустил ошибку: кажется, я снова дал ему надежду на что-то. Теперь изо всех сил придется доказывать, какая я мразь. Впрочем, мне даже доказывать ничего не надо. Я и есть мразь. Высшая. Совершенная. Абсолютное оружие уничтожения. КАТЦЕ Парень выглядит не самым лучшим образом. Нет, в глазах его по-прежнему сверкает непокорная, горячая ярость, но он…Растерян, что ли? То и дело бросает быстрые взгляды исподлобья на Ясона. Но тот даже не смотрит в его сторону. Глыба льда. Арктическая невозмутимость. В салоне автомобиля даже холодно становится. И как это у него так получается?.. Я снова наблюдал за ними этой ночью. Никогда я еще не видел Ясона таким нежным, таким чувственным, открытым и уязвимым. Даже с Раулем он никогда не отпускает себя до конца. Особенно с Раулем. И вот теперь он наказывает себя – за то, что было ночью. Наказывает себя через Рикки. У меня просто голова кругом идет от этого их танго страсти: шаг вперед и два назад. И еще мне искренне жаль парня. Он не умеет скрывать своих чувств, и маска ярости на его лице меня не обманет. Мне никогда не получить того, что имеет он, но, не дай бог, кому-нибудь заиметь то, что он имеет сейчас!.. Будь я проклят, но Ясон его, кажется…любит! РАУЛЬ Эту ночь я провел с молодым, красивым бодигардом, сильвером. В темноте его светлые, рассыпавшиеся по черным простыням, волосы напоминали мне волосы Ясона. Я брал его много раз за ночь, я довел его до изнеможения. А полчаса назад я собственноручно скорректировал его память: не хватает еще, чтобы по Танагуре поползли слухи о том, что Советник путается с бодигардами. Впрочем, бодигард все-таки далеко не пэт-монгрел. В плане умения замарать свою репутацию мне никогда не сравниться с Первым Консулом. И вот вечер. Прием в моем особняке в Апатии. Я то и дело ловлю на себе насмешливые маслянисто-сочувственные взгляды. Одним из таких проводил меня только что Гедеон. «Ах, Советник, бедняжка! Неужели ты лишился внимания Консула?.. Подумать только, из-за какой-то дворняжки!» - так и сочатся ядом его аметистовые глаза. Слухи расползлись, как тараканы, ими уже дышит вся Танагура. И в каждом кабинете на всякий лад смакуется жареная история о том, как любимый сын Юпитер, глава Синдиката, Высший из Высших сошел с ума, обесчестил себя настолько, что позволяет прикасаться к себе цересскому отребью. Ты позоришь не только себя, мой прекрасный Ясон. Ты безжалостно и бесчестно подставляешь меня: каково второму лицу в государстве знать о том, что ему предпочли безродного монгрела!.. И вот они появились – герой дня и его шавка. Я не двигаюсь с места, хотя, как хозяин приема, должен пойти к нему навстречу. Все мои гости мигом надевают на лица светские улыбки и подобострастно расступаются – никто не смеет выразить своего «фэ». Капризный и вспыльчивый характер Консула всем известен. А он, как не крути, по-прежнему любимец Юпитер. Федералы смотрят на него, как на мороженое со сливками. Меньше страсти, господа, не ваша ли церковь постоянно тюкает нас тем, что Амои рассадник разврата?.. Так что подберите слюни и подумайте о своем боге. - Здравствуй, Ясон, - я наконец-то делаю шаг к нему и приветливо протягиваю руку. - Я опять опоздал? – улыбается он. - Нет, как раз вовремя. Беспородный бросает на меня ненавидящий взгляд исподлобья. На нем обычная одежда пэтов: короткие шорты, кожаный топик, ошейник, ремни. Вот только на пэта он похож, как дикий волчара на болонку. Мне становится тревожно: я, конечно, еще с утра обработал всех участников сегодняшнего спектакля, но… Всегда остается это проклятое маленькое «но». Уж очень много ненависти в глазах у мальчишки. Он меня нисколько не боится. Кажется, встреться мы с ним вот так вот на улице, и он легко вступит со мной в драку, как самец с самцом. И это больше всего выводит меня из себя. Я кладу руку на плечо Ясона – жест нейтральный и в то же время глубоко интимный. Мне нечего стесняться: ведь все здесь присутствующие до единого знают о том, что мы партнеры. Зато, ах, какой яростью сверкнули глаза у беспородного! - Пойдем, Ясон, я проведу тебя на место. РИККИ Я смотрю, как все они вьются вокруг него, как клубок змей. А самая главная гадина с зелеными глазами, не торопясь, вышагивает навстречу. Тут же с видом собственника кладет руку на плечо Ясону. На меня – ноль внимания. Оно и понятно: пэты для них те же собачонки, а я еще вдобавок дворняжка. Уличная шавка. Таких обычно прогоняют с дороги пинком. Эх, господин Советник, видно мало ты имел дело с собаками: зубы-то у уличных самые острые. Если кусают, то до мяса. Однако нужно собраться и быть начеку. О чем таком предупреждал меня Лис? Мне хотят устроить западню?.. Уж не эта ли золотая гадина?.. Ну, ну, попробуй, красавчик. Так за жопу тяпну, мало не покажется.